Чердачная история

Двор. Пожалуй, единственная территория города, практичсеки не подлежа-щая большим изменениям. Те же деревья, неизменно ратущие ветвями только в им известных направлениях, стволы которых обновляются каждую весну посредством стараний известковых дел мастеров. Та же песочница, которая со временем может только сравняться с землей, хотя основной наполнитель в ней последний раз завозили неизвестно уже даже, когда. Даже скамейка мо-жет лишь темнеть под веянием времени, быть может, с годами и вовсе врасти в землю, но старая деревянная поверхность будет по-прежнему носить на се-бе фактически неизгладимые следы союза сердец двух людей, отметившихся на ней еще даже до того, как для всей планеты наступил миллениум. Обычно в таких дворах соседствует дом. Какой-нибудь старый, из "ржавого" кирпича, далеко не блещущий количеством этажей, чем могут похвастаться современ-ные новостройки. В таких домах сменяется не одно поколение человеческих судеб, а дом все продолжает стоять, мужествено снося удары погоды и косые взгляды городских проектировщиков.

Радиомонтер Крапивин не раз бывал на подобных домах; по долгу службы ему приходилось иметь дело как с внутреподъездной захудалой разводкой, так и с тем, что обычно встречало его на чердаках – ясное доказательство то-го, что такому строению лет гораздо больше, чем ему самому. Покрытые пау-тиной и множественными страниями захожих в каждый такой дом белиль-щиц, находящиеся в разноудалении от пола распределительные устройства телевизионного сигнала по квартирам так и напрашивались на то, чтобы их сначала хорошенько почистили.

Так получилось, что вызов поступил из квартиры, расположенной как раз на последнем, четвертом этаже, и в том самом подъезде, с которого имелся выход еще выше – на чердак. Деревянный квадрат крышки, намертво вмуро-ванная в стену металлическая лестница. И замочек – маленький, но надежно держащий на одном уровне пару металлических скоб.

Первым делом Артем взобрался на лестницу и убедился в невозможности справиться с препятствием каким-либо иным способом, кроме как официаль-ным, при помощи ключа. Дело в том, что толстенные гвозди, удерживающие скобы с трех точек на каждой, по всей видимости, имели такую длинну, что еще были загнуты и буквально расплющены о металл.

Пришлось прибегнуть к запасному варианту, от результатов которого зави-село, придется ли топать до ЖКО. Надавив на кнопку звонка возле ближай-шей двери, молодой человек отступил от нее и встал таким образом, чтобы его было достаточно хорошо видно в глазок. Спустя какое-то время за дверью послышались шаркающие шаги. Затем в линзе глазка почувствовалось какое-то движение, и вслед за этим ему в ответ совсем негостепреимно буркнули вполне привычную для радиомонтера фразу:

- Кто там?

Здесь главное, чтобы доброжелательность в интонации заместила собой желание абонента взглянуть на удостоверение личности. При этом было бы неплохо хотя бы попытаться приветливо улыбнуться и придать лицу деловое выражение.

Победа: три раза щелкнули выходящие из пазов зубчики, и в приоткрытую дверь высунулась дряблая рука, протягивающая висящий на пластмассовом колечке серебристый ключ.

- Спасибо. – Принимая столь необходимый при данном раскладе предмет, Артем не забыл отдать дань уважения той сине-голубой форме, что помогла ему в этом деле добытия ключа еще до того, как он раскрыл рот, чтобы по-требовать необходимую для работы отмычку официального статуса. И он на-чал взбираться по металлической лестнице, замахнув за спину увесистый "Промакс" и перехватывая одной рукой; в другой он бережно сжимал ключ, просунув через него верхнюю фалангу указательного пальца.

Замок отомкнулся легко и быстро. Крапивин снял его с ушек и защелкнул на полозьях лестницы; ключик он оставил в нем. Ему пришлось упереться в деревянную крышку плечом и немного поднапрячься, чтобы вытолкнуть его наружу. Убедившись в том, что оная уперлась во что-то уже на территории чердака, и на голову ему внезапно внезапно падать не собирается, Артем оку-нулся в полумрак того пространства, на которое все чаще и чаще вешают за-прет то коммунальные хозяйства, а то и сами жильцы, которым надоело заси-лье над их головами всяких бомжей и наркоманов.

У каждого радиомонтера существует свое представление о том, что и за чем следует в плане выполнения заявки. Кто-то начинает выявление причин вы-зова непосредственно с квартиры абонента, кто-то первым делом лезет в РА-шку или УАР. Артем Крапивин предпочитал обратный путь.

Нащупав покрытую изысканной смесью из паутины, пыли и птичьего поме-та горизонтальную балку, Крапивин вытянул свое тело в полумрак. Невоз-можно было побывать на чердаке и не унести с собой обычные доказательст-ва своего пребывания на нем – вымаранные во всей этой прелести ладони. А если ты поленился облачиться в соответствующее одеяние – то глобально-косметическая чистка чего-то из верхней одежды тебе обеспечена.

Скупо пробивающийся сквозь квадрат слухового окна свет освещал, обыч-но, ту часть чердака, которая тебе была, собственно, и не нужна. Да невелик был тот участок забытости и запустения, зато в этом месте можно было до-вольно хорошо рассмотреть то, что обычно служило естественным покрыти-ем для пола под ногами – битая черепица и изъеденный временем щебень. Однако и этого света оказалось достаточно, чтобы проследить, в какую сто-рону идет телевизионный кабель, протянутый через развилки балок на таком расстоянии, что достать до него можно было, только встав на ту, благодаря которой существует хоть какое-то удобство поднятия на территорию его про-легания. Не торопясь вооружаться фонариком и полагаясь на собственную зоркость, Крапивин двинулся вдоль кабеля, высматривая в полумраке зеле-ный огонек домового усилителя телевизионного сигнала. Где-то возле него должна была располагаться и распределительная коробочка – собственно, то самое, ради чего двадцатидевятилетний радиомонтер и совершил свой подъ-ем сюда.

Чем дальше он продвигался по чердаку, тем все непроходимее и непрохо-димее становилась для взора территория полумрака. Как бы того ни хотелось, а Артему пришлось запустить руку в карман с целью выудить оттуда фона-рик. Маленький, оснащенный свободно растягивающимися ремешками, этот портативный осветительный прибор свободно лег на лоб поверх матерчатой синей кепки с козырьком.

ОМ-ку он увидел практически сразу. Запыленная и украшенная столетним голубиным гуано, она крепилась на паре саморезов на вертикальной балке рядом с металлическим коробом, что находился сбоку. Отодвинув пластину, на которой он был закреплен при помощи все того же самореза, Артем под-твердил свои догадки относительно усилителя. Поставив сумку на балку сле-ва от себя, он вытащил из "Промакса" соеденительный переносной кабель и подсоеденил его к контрольному гнезду. Сигнал оказался в пределах нормы. Измерив уровень сигнала с отвода на подъез, Крапивин хмыкнул – здесь по-ток децебел нес явные потери. К счастью, в боковом кармане сумки у него была припасена замена в виде сплиттера; другой же альтернативы пока не имелось. Артем взял в руку крестовую отвертку и принялся за работу.

Как это часто случается, мочевой пузырь вдруг напомнил о том, что как только он отсюда слезет, помочиться предвидется разве что только уже дома. А посему Крапивин закончил с заменой оборудования и отошел в сторону; под ногами хрустел и рассыпался тот шифер, что по удачным для себя при-чинам пока еще был относительно цел и валялся здесьнеровными пластами.

Нужная мышца расслабилась, и нарастающее облегчение не заставило себя долго ждать. Артем даже расплылся в улыбке. Он чисто машинально опустил голову, и и тут лучик налобного фонарика высветил то, что было как раз там, у него под ногами.

Артем совершил быстрый отскок, чувствуя, как моча попадает на штаны, и теперь ему придется идти по городу с недвусмысленным пятном на синей ткане. Ведь прямо перед ним, частично прикрытый добротным куском шифе-ра, лежал серый скелет: между ребер засели лохмотья пыли и голубиного пу-ха, левая глазница казалась заскорузлой от беловатого нароста птичьего по-мета, залепляющего кость.

Придя в себя, Артем приблизился к своей страшной находке с целью убе-диться в том, что это действительно человеческие кости; ведь остов был не-большой, и он вполне мог ошибиться, приняв за человеческие останки какое-нибудь животное. Но ему вовсе не нужно было приглядываться, чтобы без труда угадать в находящемся перед ним некогда живом существе его принад-лежность к человеческому роду.

Часть сознания, привыкшая отмечать в себе только более-менее входящее в рамки привычного, успела дать сбой и уверить Крапивина в том, что перед ним – всего лишь иллюзия, оптический обман, ведь чего только не привидит-ся при столь сомнительном освещении, да еще и в месте, где хлам является обычной частью обстановки. Однако трезвость восприятия заставила в этом усомниться и осторожно приблизиться.

Это действительно были останки, кардинально отличающиеся от тех, кото-рые могли бы остаться от кошки или собаки. Не обязательно было присмат-риваться к ним, чтобы уже догадаться о том, что перед молодым человеком – скелет человека.

Артем стащил с головы фонарик и посветил вокруг; его смутило то, что кости были без одежды. Нижнюю часть остова он не видел; ее прикрывал лист кровельного покрытия; но почему-то он был уверен, что и там он ничего не обнаружит. Пошарив лучиком фонарика чуть в стороне, Крапивин случай-но скользнул им по балке, на которой висело какое-то клетчатое тряпье. При-глядевшись, он определил, что это – легкая летняя рубашка, а под ней - чер-ные брюки. Светанув под низ балки, Артем увидел аккуратненько стоящую рядом друг с другом пару лакированных туфель. И все это было пугающе не-больших размеров, однозначно не подходящих взрослому человеку, разве что – карлику.

Вот только Крапивин очень сомневался в том, что карлик этот ходил куда-нибудь на службу со школьным портфелем, что валялся здесь же, чуть по-одаль, раскрытый и перевернутый так, что некогда яркий, но уже поблекший Гуффи, изображенный на нем, был едва-едва виден на занесенной чердачным мусором глянцевой поверхности.

Холод пробежал по спине и застраял где-то в верхушке копчика. Лучик све-та задрожал в пришедшей в мелкое движение руке, заплясал на развернутой обложкой наружу учебник по математике для пятого класса. В одном боль-шом, непостижимом ужасе, Крапивин вновь высветил из полумрака посе-ревший череп, и роба прилипла у юноши к спине.

Крапивин спускался с чердака и возвращал ключ старику на автопилоте. Запах тлена, словно прилипший к ноздрям изнутри и преследующий его до самой конторы. А в глазах стоял образ – детская одежда, аккуратно повешан-ная на гвоздик, и ощетиненная застарелыми мохрами веревка, свисающая с балки под скатом крыши…

К тому времени в конторе господствовало обычное затишье, какое бывает в те самые часы, когда большинство людей разбились на бригады и доблестно трудятя на благо телекоммуникаций. Поэтому в мастерской Крапивин увидел только мирно потягивающего кофе мужчину лет за сорок, с кустистой боро-дой, берущей в обрамление волевой подбородок.

Мужчина не сразу обратил внимание на буквально влетевшего в помеще-ние юношу. Целиком погрузившись в наслаждение заморским напитком, он устремлял свой взгляд на собственноручно сбитую для блага коллег вешалку, будто там, среди роб и прочей одежды, был ответ на животрепещущий во-прос – дотянет ли он до пенсии в условиях мирового финансового кризиса.

- Ты чего такой взмыленный? – Фраза, брошенная мимолетным поворотом головы в сторону молодого человека, и быстро потонувшая в нерасторопном глотке темного напитка.

А Крапивин застыл, глядя на него и пытаясь скоординировать мысли на достойном ответе. Но образ бог знает сколько пролежавшего на том чердаке ребенка настойчиво заглушал собой все остальное.

- Глаза у тебя как у бешаного оленя. Не выспался, что ли?

И тут только до Крапивина дошло, словно озарение: перед ним сидел чело-век, который уж точно не даст ему сойти с ума от пережитого. Мигом оседлав скамейку и уперев сложенные перед собою руки в расстеленную на столе вместо скатерти уже месяц как неактуальную театральную афишу, он алчно впился взглядом в мирно потягивающего свой напиток мужчину.

- Митрич, ты на Иванова давно по чердакам лазил?

- Давненько. А что, к чему ты клонишь?

- Я там человека нашел. Мертвого. Ребенок, кажется.

Мужчина сглотнул тот сгусток напитка, который встал в горле вместе с комком, и посмотрел на Крапивина как на откровенного идиота, даже с какой-то долей жалости во взгляде.

- Ты же, вроде, не пьешь.

- Не пью. Но я его там видел.

- Тема, там есть дом, где не чердак, а целое голубиное кладбище. Кучкуются они на таких чердаках так, как хотят, и я не удивлюсь, что ты со своим моло-дым радиомонтерским мозгом, - он протянул руку и легонько постучал моло-дого человека костяшками пальцев по лбу, - мог принять кучу дохлых пташек за что-то покрупнее.

- Там ранец школьный валялся, - обиделся Крапивин. – Я спутать не мог.

- С чем ты спутать не мог? – Во взгляде мужчины успело проскользнуть не-скрываемое раздражение. – У самого-то сумка где, где ты ее оставил?

Внутри у Крапивина что-то упало и разбилось вдребезги. Как он сразу не заметил отсутствие оной – судя по всему, все это время его правое плечо на-столько обесчувствилось, что отсутствие давления от сумочной лямки на нем оказалось им совершенно незамеченным.

- Там оставил, да? – злорадно ухмыльнулся его коллега. – Ну, с чем тебя и поздравляю!

Поднявшись из-за стола, он похлопал молодого человека по плечу и стал протискиваться между лавочкой и длинной столешницей куда-то в сторону коридора. А Артем остался сидеть, немало ошарашенный такой вот ново-стью.

И тут до него наконец-то дошло, что в данной ситуации ему ничего не оста-ется, кроме как вернуться туда. И не только за сумкой – а вот уже от этой мысли по спине пробежал холодок и умчался куда-то в направлении целост-ности месячного оклада – прибор-то он оставил там же.

Успело уже добротно стемнеть. Подъезд спал в тишине, лишь откуда-то слышался звук работающего телевизора. Крапивин поднялся наверх и испод-лобья уставился на маленький замочек, защелкнутый на намертво прибитых к металлу ушках; такие замочки захлопываются сами, без участия ключа – спасибо китайцам.

Артем уныло посмотрел на ту самую дверь, за которой находился тот са-мый маленький предмет, который мог бы ему помочь оказаться наверху, но совесть не позволила ему беспокоить пожилого человека на ночь глядя.

И вот когда раздосадованный Крапивин уже повернулся с тем, чтобы по-пытать счастья уже с утреца, на той самой двери щелкнул замок.

- Это не ваше, молодой человек?..