Дориана Грей -Телескоп.

Когда на главной площади города появился постамент, Марик решил, что, наконец, воздвигнут памятник великому моряку, который спас тихий прибрежный городок от кровожадной морской твари. Шестиметровая акула унесла лучшую часть мариковского класса, и когда на уроках стало так скучно, что приходилось обращать внимание на учителя, рыбину изловили и оглушили. Город вздохнул с облегчением, ободренный холодным воздухом зимнего моря, в котором больше не плавала тупомордая серая убийца.

Так вот постамент. Огромное сооружение, которое начали растить в понедельник и закончили к субботе. В ночь на воскресенье куб еще пустовал, а к полудню все встало на свои места, как только встал на место фантастически большой телескоп. Сначала все решили, что это модель зоркого ока, которую вытащили из забытых городских легенд и вдруг решили возвеличить. Но когда огромное стекло на дальнем конце трубы, направленном в небо, вспыхнуло светом заходящего солнца, все снова встало на свои места – жителей приглашают в космос.

Марик обошел телескоп кругом тем же вечером. Времени потребовалось много - когда он остановился под широкой частью трубы, око уже закрывало свой красный глаз - солнце садилось за горизонт, уступая ночному сырому холоду. Толпа людей на площади выравнивалась в беспокойную возбужденную очередь. Ее конец приходился…хотя какая разница, куда он приходился, если мальчика давно ждали дома.

Все еще сокрушаясь, что их город не будет охранять гигантский каменный моряк (ведь его могло быть видно даже из окна комнаты!), Марик побрел в сторону дома. Толпа за спиной кидала кому-то бесконечные вопросы. Мальчик так и не понял, кто организовал все это. Над подставкой трудилась бригада рабочих. Они остановились на площади в небольших ярко-желтых фургончиках с круглым фиолетовым глазом на бампере. Как в них мог уместиться материал, оставалось загадкой, казалось, что ступень для трубы складывали прямо из воздуха.

Уже ночью перед сном щуплый светленький мальчик положил очки на тумбочку, завернулся в одеяло до самого лба, который еще хранил теплоту маминого ежевечернего поцелуя, и пообещал себе, что завтра будет первым в очереди.

************************

На следующий день стемнело раньше. Небо затянуло с самого утра. Сидя в школе, Марик злился на тучи - через такую плотную завесу он не сможет увидеть заветную даль космоса. А что если все жители городка уже вчера увидели то, ради чего трудились рабочие и трубу скоро разберут? Вдруг это гастролирующий аттракцион? Цирк одного зрелища? После занятий Марик оглядел свой недоеденный класс, опасаясь, что остальные ребята тоже соберутся на площадь. Ему хотелось, чтобы все прошло так, как он себе представлял. Он первый в разворачивающий свой хвост, змее-очереди, и никто не толкает его под бок и не мелькает потертыми пыльными рукавами в бесконечных дружеских побоищах.

Так оно и случилось. К тому же к вечеру ветер разогнал тучи, и в голубоватом проясненном небе тускло подмигнули звезды. Марик оказался у телескопа первым, хотя спустя полчаса стало понятно, что спешить не требовалось. Площадь пустовала, где-то мелькали спешащие, подгоняемые ветром, тени, но на выложенную серой плиткой площадь никто не заходил. Марику казалось, что он находится внутри большого сувенирного шара с малюсеньким макетом города и искусственным снегом. Путь к заветному космосу, по которому его проведет чудо-труба, открыт. Небо достаточно потемнело, подготовилось, чтобы предстать перед любопытным мальчиком во всей своей непостижимой красоте. Ветер лупил по ушам ледяными жесткими руками и выдувал из покрасневших глаз слезы, но все это казалось пустяком. Когда ждешь чего-то всю бессонную, наполненную мыслями ночь, ничто не может помешать, насладиться выстраданным у нетерпения моментом.

Марик потер глаза под очками шерстяной перчаткой и тут же обеспечил себе противное покалывание от попавших волосков. Но когда впереди великое путешествие, отвлекаться на такую глупость уже нет терпения. Обернувшись на родную Землю, мальчик подходит к телескопу и кладет на него дрожащую руку. Эта огромная труба, размером как две пойманные храбрым моряком акулы, поможет ему увидеть мир через такое расстояние, которое не заполнили бы все акулы всех морей и океанов.

Чернота. Пустота. Только мерцающий отблеск с внутренней поверхности лживой гигантской трубки. Вот почему город молчит, не задыхаясь в восторженных криках, приветствующих непостижимые звездные дали. Тут же вернулся и ветер, и соринки в глазах. Мальчик снял очки, перчатки, оттопырил нижнее веко, поморгал, потер пальцем, двигая к носу. Вроде прошло. Кругом вдруг навалилась такая же чернота и пустота, которую он только, что увидел на том конце телескопа. Какой же в нем тогда смысл, если он не может показать другой мир, а только отражает здешний, привычный…

Пора домой. Перед тем как сделать первый шаг от такого большого, установленного на гигантской платформе разочарования, Марик решает взглянуть еще раз, без очков. Может отблеск покажется ему светом звезд, а чернота наполнится тайной. Мальчик на мгновение закрывает напряженные глаза, а когда открывает их, надежда на невероятную встречу сбывается.

Перед ним простирается ночное небо, но такое приближенное и объемное, будто живое. Звезды дырявят могучее черное тело космоса, который теперь кажется таким же близким, как холодное зимнее море.

Марика больше нет на Земле. Он окружен волнительным незнакомым миром и все, что казалось ему важным, пока он не ступил в него, исчезло. Не думая, повинуясь лишь желанию увидеть больше, он поворачивает гигантский телескоп …и тот легко поддается. Теперь россыпь звезд высыпала на небесный берег новыми волнами. Налюбовавшись ими, Марик снова поворачивает телескоп, но на этот раз оказывается в темноте. Будто черная завеса закрыла око с той стороны, перегородила дорогу. Мальчик отпрянул от трубки, снял перчатки, прежде чем потереть глаза. Постоял, посмотрел на пустую площадь, мимо которой продолжали шнырять замерзшие тени, обернулся в сторону своей улицы. Наверное, если повернуть телескоп туда, то можно будет разглядеть сахарную пудру на пирожках, которые мама обещала напечь к ужину, или заголовок на утренней газете, которую папа всегда раскрывает перед ужином. Ветер устал ждать, пока мальчик напутешествуется и теперь нетерпеливо тянет его за край пальто. Напоследок, чтобы не уходить разочарованным, Марик заглядывает в свою подзорную трубу, одновременно поворачивая ее под другим углом. Что-то изменилось, шевельнулось, взмахнуло, моргнуло. Холодный воздух тут же проваливается внутрь с коротким испуганным вздохом.

По ту сторону телескопа снова открылась россыпь живых объемных звезд. Померцали, поманили нездешней красотой и скрылись за чем-то темным и подвижным, гуляющим среди них. На этот раз чернота смотрела на мальчика недолго, она открыла огромный блестящий глаз с узким кошачьим зрачком и уставилась на то, что было за спиной Марика: пустую площадь, заснеженный город, неизведанную далекую Землю.

Телескоп не убрали ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц. Жители приморского городка, который когда-то защитил от подводного кровожадного чудовища позабытый храбрец, молчали о своих путешествиях к звездным далям. Марик тоже молчал, но помнил, как вернулся в тот вечер домой, закрылся с головой под одеялом, совершенно забыв про мамины пирожки, и боялся шевельнуться, чтобы не привлекать внимание блестящего глаза с узким кошачьим зрачком.