Хеллоуин: праздник удался (?)

Мария Артемьева "Маршрут выходного дня"

А вот рассказ Марии Артемьевой вновь возвращает нас в омут нравоучительных произведений. К концу рассказа мы понимаем, что главная героиня поплатилась жизнью за то, что когда-то сбила маленькую девочку на глазах у ее матери.

Честно говоря, здесь я уже начал всерьез задумываться, не является ли этот нравоучительный элемент вообще некоей отличительной чертой русского хоррора? Читая образцы западных ужасов, как-то мало приходит на ум таких произведений, в которых герои страдают от зла, потому что сами когда-то совершили зло. Освежив памяти содержание предыдущих сборников ССК, я всё же решил, что в "Хеллоуине" рассказы с моральным подтекстом всё же появились случайно в таком количестве.

Про сам рассказ не могу сказать, что он меня чем-то огорчил, - но он не зацепил. Вообще, я мало читал хороших рассказов, - как западных, так и отечественных, в которых действие разворачивается в подсознании главного героя, или в бреду, или в некоей подреальности, выступающей в роли личного Чистилища для главного героя, - чтобы при этом это было еще и удачное произведение. В этом плане совершенно уникальным и восхитительным рассказом я нахожу "Заметки о том, как писать хоррор" Томаса Лиготти. В "Хеллоуин", как и в "13 маньяков", попал такой рассказ Марии, где сюжет завязан на бреду героя. Все приемы прямолинейного хоррора, с мертвецами, у которых отпадают части тела или органы, да опарыши выползают из всевозможных дыр, я нахожу не особо интересными для себя. Все-таки, хочется видеть более замысловатые ужасы, которые цепляют мою подкорку, заставляют переживать ужас. А так, я будто прокатился в аттракционе "Тоннель мертвецов". А под конец мне еще и вдолбили мысль, мол, будьте осторожны на дорогах.

Борис Левандовский "Сгоревший"

"Сгоревший" относится к одному из моих любимейших жанров ужасов - психологический хоррор. На мой взгляд, рассказ портят только описания явных присутствий зла в нескольких сценах. Не совсем интересно читать описания жуткого призрака отца Жанны, наблюдающего, как жених героини горит заживо в машине. Описание странностей гадалки Эммы с поеданием ею дерьма и так далее - ну, тоже сомнительный инструмент для пугания. Мерзко? Окей. Интересно? Не очень. А вот конкретно с образом горелого Анджея всё выглядит гораздо удачнее, даже когда дело доходит до противоестественного, мерзкого секса. Всё дело в том, как подавать такие элементы. Например, перед этим самым сексом Жанна, уставшая и истерзанная посещениями призрака, не замечает, что призрак ее покойного жениха предстал в обезображенном виде. Страх появляется пост-фактум, и это намного более сильный прием, нежели появление какой-то мерзости в лоб.

Мне кажется, гораздо важнее, лучше, эффективнее подавать ужас намеками, но только умелыми. А то иные авторы грешат тем, что сыплют намеками настолько, что опытный читатель уже давно знает, чем всё кончится, а поток намеков не иссякает.

На мой взгляд, "Сгоревшему" мешает его большой объем. Несмотря на то, что в целом он легко читается, есть лишние абзацы, которые можно выкинуть без потери смысла. Особенно это касается Эммы, история которой, в общем-то, не особо и нужна - здесь ей уделено слишком много внимания.

Ольга Зинченко "Практические занятия"

Этот рассказ мне помнится еще с самой первой "Чертовой дюжины". Тогда он находился в моей подсудной группе и даже попал в топ. Что меня позабавило, как любителя ужасов, особенно тех самых, готических, так это помещение зомби-слэшера в реалии XIX века. Как мне показалось, рассказ написан автором с любовью к жанру - "Занятия" смотрятся как умелая пародия на многие жанровые клише. И хотя я не поклонник ни юмора, ни пародий в хорроре, всё же должен признать, что здесь всё выполнено в нужных пропорциях, без скатывания в откровенный трэш. Персонажи рассказа милы и карикатурны. Профессор Алексей гаврилович, главный злодей, как водится, излишне многословен. Данила, главный герой, юный и благородный студент, питающий чистые чувства к невинной Варечке, дочери Алексея гавриловича. Ее брат Виктор, вестимо, пренеприятнейший тип. Все клише использованы в удачном пародийном антураже, а посему и рассказ в целом смотрится удачно, поддерживая концепцию "праздника нечисти" в сборнике. Кстати, по духу рассказ Зинченко напоминает "Герберта Уэста, оживляющего мертвых" Лавкрафта - последний также написал историю знаменитого реаниматора скорее как пародию на истории про живых мертвецов.

Александр Матюхин "Сияние ее глаз"

Что примечательно, рассказ Александра Матюхина был прочитан мной, пока я ездил в питерском метрополитене. Мне нужно было выходить на улице Дыбенко, конечной станции оранжевой линии, а в этом спальном районе сплошь жилые многоэтажки по обеим сторонам проспекта Большевиков. Так я шел к своим друзьям, у которых остановился, и вспоминал Катю, жертву главного героя рассказа, живущую в такой же безликой многоэтажке, потерявшейся средь множества себе подобных.

Пожалуй, из всех авторов сборника Александр Матюхин сумел выделиться своим стилем. Если бы я читал рассказы, не зная авторов, то "Сияние ее глаз" немедленно бы приписал ему - настолько это матюхинский рассказ. Его первое и главное достоинство - стиль повествования, образный язык, не перегруженный в то же время метафорами. Написано мастерски, ничего не скажешь. Отдельного минуса заслуживает, разве что, концовка - она довольно бесхитростная. Напомнило мне о школьных временах, когда мне в руки впервые попался сборник рассказов Лавкрафта. Я принялся строчить собственные маленькие опусы с придуманными существами, среди которых были и Ногемейцы - существа, страдавшие от бессмертия. С годами они сходили с ума от бренности бытия, но те, кто желал избежать такой участи, убивали других существ и брали их глаза. Заменив глаза, сущность Ногемейца покидала тело,а душа убитого существа становилась узником его бессмертного тела и должна была осуществить такой же ритуал, дабы освободиться. Понятное дело, что мотив "глаза - зеркало души" превратился в некий архетип в нашем сознании. И развязка рассказа Матюхина выглядит логичной, но оттого и предсказуемой. Но в целом весь рассказ - это одно сплошное удовольствие.

Михаил Киоса "Поединок"

Рассказ Михаила Киосы помогает набрать сборнику нужных оборотов. История Григория Степановича, ветерана войны, дергает за несколько струн, заставляя сопереживать главному герою. Правда, в конце мне стало досадно, что автор решил дать мистическую подоплеку той беде, с которой Григорий Степанович сталкивается.

На протяжении всего текста следить за злоключениями ветерана, который постепенно теряет свою память, довольно интересно. Очень удачно передается трагедия пожилого человека, который всегда гордился тем, что всё запоминал быстро и досконально. С нетерпением ждешь, какая же участь в итоге постигнет героя, однако сюжетный поворот не очень радует.

Три четверти рассказа представляют собой неплохой психологический хоррор. Зачем нужно было делать крен в мистику и смещать акцент на борьбу героя с некоей потусторонней сущностью, не понятно. Для меня, как для читателя, очень важно было прочувствовать ту боль, тот ужас, который испытывал герой, постепенно теряющий воспоминания. А возникновение злой силы не только ввело довольно банальное объяснение происходящему, но и отвлекло от того настроя, который я приобрел по ходу чтения. Концовка, в итоге, выглядит не то чтобы предсказуемой, но совсем не цепляющей.

Александр Вангард "ЯR"

Противоречивые чувства вызывает рассказ Александра Вангарда "ЯR". Любителям мистики и ужасов известны произведения, затрагивающие тему зазеркалья - "Мосье де Зеркалье" Готорна, "Ловушка" Лавкрафта и Уайтхеда, "В зеркале" Валерия Брюсова. И вот как раз с последним рассказ Вангарда имеет много чего общего. Есть мотив одержимости зеркалами, одержимости своим зеркальным "я". Только у Брюсова борьба намного более напряженная и яростная, а здесь мы имеем упоминание некоего мистического случая и его последствия. В целом, написано хорошо - присутствует дух старой школы с таким повествованием на возвышенной, вдохновенной ноте (даром что рассказ от лица художника). Но в плане вторичности рассказ не выдерживает никакой критики, так как не привносит ничего нового в своей теме.