Лунный свет

.1.

Он поднес спичку к ажурному основанию лампы, и керосин вспыхнул си-неватым светом внутри пузатой, закопченной снизу ёмкости. Фитилек запуль-сировал внутри как маленький оранжеватый комочек, и по деревянным стенам побежали бесшумные пульсирующие тени. Мужчина откинулся на разом по-давшемся под его весом и натужно скрпнувшем стуле, запрокинул голову назад, невольно вперившись взглядом в потемневшие от сырости доски по-толка.

Сколько еще все это продлится – на этот вопрос не находилось ответа. Ве-тер завывал в ночи снаружи, принося промозглую прохладу сквозь щели в давно сросшихся между собой мхом и лишайником бревен. Где-то угрожаю-щим раскатом прокатился по поднебесью гром, обещая грозу, и в просвете окна, зашторенного видавшей виды занавеской, сверкнуло и погасло серебро молнии. Начиналась гроза.

Лежащая на столе трубка радиотелефона натужно завибрировала, будто норовя проломить тщедушные доски стола, за которым сидел человек, гля-дящий в пустоту затрапезлого потолка. Переведя лениво-удивленный взгляд на телефон, он неспеша протянул руку и взял его в ладонь; пусть звонивший немного понервничает, почему бы и нет. Спешить было не нужно, хотя и сле-довало бы – делений уровня заряда батареи на зеленоватом дисплее остава-лось гораздо меньше, чем час назад; меньше, чем в то недалекое время, когда трубка находилась там, снаружи, и лежала в бардачке рипаркованной возле какой-то хилой пародии на сарай машине. Кажется, зарядка лежала там же.

Мужчина поднялся со стула – тот скрипнул, и неровная трещина расколола овал деревянной ножки – и сделал несколько шагов по скрипучему полу, про-изнеся короткую фразу в обращении к тому, кого он узнал еще до того, как разглядел на зеленоватом жисплее высветившийся номер:

- Да, я вас слушаю.

- Ты на месте, Григорий? – раздался в трубке не лишенный требовательности голос; просквозившая в нем нотка чисто человеческого сопереживания, оно же – беспокойства – появилась и отхлынула буквально в никуда.

- Да, все в порядке, я нахожусь в доме, все хорошо. Пока.

- Что значит – "пока"? – возмутился голос говорившего с ним человека. – Ты захватил с собой хоть чего? – Слабая надежда в голосе на то, что он захватил с собой что-нибудь более стоящее, чем коробок охотничьих спичек.

Геннадий обиженно хмыкнул в ответ. Как всегда его недооценивали со страшной силой, но он к этому уже привык. Машинально в голове проельк-нул список всего того, что он взял с собой, и быстренько там же, в голове, разложило по полочкам, разделив на три основных слота – "важно", "относи-тельно важно" и "совсем уж не в кассу". Как выяснилось уже секунды через три, составляющих этого списка было раз, два – и обчелся. Единственное, что могло здесь первым делом подойти под первую графу – было то, что лежало на заднем сиденье стареньких бардовых "Жигулей". Ну и еще кое-что, приту-лившееся где-то под сидениями, на резиновом коврике, который не мешало бы хотя бы вытряхнуть еще каких-то пару лет назад.

- Да все я взял, все нормально. Не беспокойтесь, если что – то у меня все под контролем.

- Я от души на это надеюсь, - не со слишком с большим доверием ответили в трубку. – Ну все, до связи, жду первых результатов.

С каким же наслаждением Геннадий засунул трубку в глубокий карман ар-мейских брюк – торчащая повыше краев болотного цвета ткани пымпочка ра-диоантенны сама по себе как-то успокаивала. Это, по крайней мере, означало, что его тревожить не будут до того самого момента, пока он сам не решится вытащить трубку из штанов, якобы соскучившись по своему слегка ворчли-вому собеседнику.

Итак, настало время приступать к тому, ради чего он, собственно, здесь ока-зался. В этих пропитанных дождевой водой и дуновением ветров стенах, хра-нящих в себе запах забытия и запустения многие годы. Свет от керосиновой лампы, в которой, на удачу, еще плескался керосин, мало-мальски освещал ту обстановку, которая царила вокруг него, и к которой он до той поры не успел как следует присмотреться.

Внешне дом совей обстановкой изнутри ничем не отличался от его обычно-го представления о подобных лачугах: пропитавшиеся столетней влагой стены до цвета ржавчины – кое-где доски, которыми была обита внешняя кладка из бревен, потрескались и теперь торчали внутрь зубчатыми краями; потолок, что по консистенции своей был ничем не лучше – а в одном месте в гнилых досках зияла пробоина, будто по дому кто-то пальнул пушечным ядром. Раз-бросанные тут и там сто лет назад отжившей свое мебели указывали на то, что чего-нибудь более-менее путного он тут уже вряд ли найдет.

Дом представлял собой одну сплошную комнату, украшенную стоящей в углу печью, которая выглядела так, будто по ней долго и нудно долбали ку-валдой в течении полутора десятков лет; содранная белесая побелка обнажала кроваво-ржавые кости кирпичей. Геннадий прошел еще пару шагов, прежде чем под ногами что-то скрипнуло и подалось под его тяжестью вниз. Посето-вав не то, что не удосужился захватить из машины фонарика, который, по-видимому, лежал все в том же бардачке рядом с абсолютно никчемушной за-рядкой, и очень медленно подался назад, внимательно глядя себе под ноги, в полумрак.

** * **

Когда дождь принялся монотонно обрабатывать лобовое стекло, оставляя на нем глянцевые бляхи капель, сидящая за рулем пикапа женщина позволила себе ленио дотянуться до ручки, приводящие в движение дворники. Сквозь мигом заполняющиеся водянистыми бликами проем она видела стену деревь-ев, которые, казалось, перегораживали здесь все возможные пути к отступле-нию; но он искренне надеялась, что как раз этого-то им не понадобится. Зака-тав левый рукав бардового джемпера, она взглянула на цифербоат наручныз часов и неудовлетворенно хмыкнул. Раци\я лежала рядом, на переднем сиде-ньи, и ей так хотелось поскорее до нее дотянуться и сказать ему пару ласко-вых.

"Дубина, вот никогда не могла на тебя рассчитывать, вот никогда", - пронизы-вая раздраженным взглядом стену все усиливающегося дождя, подумала женщина. – "Более чем уверена, дуболом, что ты забыл, зачем сюда пришел".

Почти машинально ее палец нащупал кнопку встроенного в приборную па-нель автомобиля радио. Негромко зазвучавшая музыка какой-то зарубежной группы слегка остудила ее натянутые до предела струны нервы.

** * **

Геннадий не полениля вернуться к столу с тем, чтобы взять в руку кероси-новую лампу и вернуться с ней к тому месту, что так успешно привлекло его внимание. Присев вместе с ней на корточки, он слегка склонился над ударив-шими в нос протухшей влагой доски, поднеся лампу к ним насколько можно близко.

Прямо перед ним в полу вырисовывался ровный квадрат примерно полтора на полтора метров – четкая линия, состоящая из равносторонних четырез, точно бесконечный пропил в досках.

Геннадий в душе слегка запаниковал. Как же – обнаружил кое-что такое, что могло очень даже заинтересовать его собеседника на том конце телефон-ной линии связи. Не отрывая выпученных в азарте глаз от таинственного квадрата на полу, он судорожно полез рукой за портативной рацией.

- Я слушаю тебя, Геннадий. – Судя по интонации, его подельница не ожидала услышать ничего более менее интересного от его персоны.

- Марина Степанна, кажется, я тут в полу вход в подвал обнаружил. Люк ка-кой-то. Деревянный.

** * **

"Это мозги у тебя деревянные", - едва было не сказала это вслух сидящая за рулем пикапа женщина, но более-менее уходящий на убыль дождь слегка смягчил ее сердце. Вслух же она сказала, постаравшись, чтобы ее голос зву-чал как можно мягче и спокойней; что поделать – с некоторыми больше под-ходит тон, которым обычно разговаривают с ребенком, а не со взрослой осо-бью:

- Попробуй поддеть ее чем-нибудь.

"Возможно, это то, что мы искали", - пронеслась в голове шальная мысль, словно лампочка, внезапно ярко загоревшаяся в темноте.

** * **

Геннадий принялся лихорадочно шарить взглядом по сторонам, поворачи-вая лампу то в одну, то в другую сторону, тщетясь найти что-нибудь более-менее подходящее для осуществления полученной дерективы. Совершенно случайно его взгляд наткнулся на небольшую пристройку возле стены, боль-ше по виду напоминающую небольшой сарайчик формы обычного сельского туалета. Сбитая из неровных досок дверца, каждая из которых была под стать по доисторичности потолочным и половым, оказалась наполовину оторван-ной и гостепреимно распахивала перед мужчиной свое ведущее в темноту нутро.

Посветив туда лампой, Геннадий удовлетворенно улыбнулся: возле непо-нятного предназначения ящика, пришпиленного видавшей не самые лицепри-ятные виды паутиной к боковым доскам этого своего рода кладовки, стоял прислоненный к углу топор. Подцепляя его за топорище свободной рукой, мужчина буквально слышал, как верещит рвущаяся при этом паутина, и по-спешно смахнул ее пыльный комок с тыльной стороны ладони – ощущения для кожи были малоприятными.

Вернувшись к люку, он попытался просунуть ржавый металл между щелью и полом. Получилось это у него только со второй или третьей попытки, и то когда он догадался поставить лампу рядом с собой и упереться в топорище ботинком. Напряженным усилием мышц он так ничего и не добился кроме насмешливого скрипа со стороны полупрогнивших досок; сама же крышка при этом не поднялась ни на полмиллиметра.

Все это время телефон лежал на полу, и сидящая в нескольких километрах от места событий женщина могла наслаждаться шумом им производимых действий. Наконец ей надоели все эти скрипы и долбания, и она подала голос в надежде быть услышанной:

- Берездин, ну ты долго там будешь копошиться?

Отбросив топор в сторону, мужчина поднял телефонную трубку, внутренне довольный теми обстоятельствами, что дали ему небольшую передышку между стараниями открыть крышку.

- Крышка не поддается. Сейчас попытаюсь ее разломать.

- Ты уж постарайся, а то, я гляжу, запыхался аж весь. – Голос казался насмешливым.

- Да, я щас. – И трубка вновь вернулась на прежнее место.

"Вот тупица", - проскользнуло в голове у его собеседницы.

Гнилое дерево легко поддалось под ударами тупого топора; добротная часть дощатой крышки провалилась вниз, в темноту, увлекая за собой мягкие щепы поменьше. Геннадий нанес еще пару ударов повыше и чуть в сторону от основной пробоины, в результате чего в довольно широкой крышке образова-лась дыра, вполне досаточная для того, чтобы в нее смог пролезть взрослый человек. Отложив топор так, что едва не раздавил им телефон; находящаяся на том конце телефонной связи женщина всеми фибрами внутреннего уха ощутила этот малоприятный шорох; и Григорий встал на карачки и помог остальной части крышки разлететься в некотором радиусе от входа в подвал уже руками. Оставшуюся и самую большую часть крышки он взял и просто отбросил в сторону двумя руками; размягченные древесные волокна разло-мились, встретившись с куда более прочными на этот счет бревнами стены. И склонился над черной, бездонной пропастью, открывшейся столь неимовер-ными стараниями.

Снизу пахнуло сыростью и гнилью. Григорий не сразу это ощутил и отшат-нулся немного запоздало – тлетворный запах уже успел проникнуть в носовые рецепторы и теперь принеприятно ел глаза. Мужчина торопливо поднялся на ноги, рукой смахивая невольно набежавшие слезы.

Перспектива проверять, что же там, в этом смраде, который вполне рукой можно было пощупать, Берездина не привлекала никак, зато постоянно кури-рующая его посредством нехитрой современной системы связи женщина вполне могла заинтересоваться содержимом подвала. Его собственными си-лами, будто он какая-то марионетка, управляемая голосом, слегка искажен-ном линией связи. Да, Самсонова была как раз из тех женщин, которые так обожают управлять мужчинами и предпочитают, чтобы те им беспрекословно подчинялись. А он, к сожалению, противопоставить ничего этому ее маниа-кальному стремлению не мог, ибо деньги лишними не бывают, а за энную сумму не грех и радиоуправляемым роботом на батарейках себя почувство-вать.

- Если здесь нет лестницы, то вам придется привези мне какую-нибудь стре-мянку, - попытался показать, что он, все таки, человек, Берездин. Однако хмыкающий вздох на том конце радиосвязи быстренько уменьшил сумму мечты, так сладко крутящуюся у него в голове, до значительного минимума, заставив на долю мгновений пожалеть о том, что попытался подать голос.

- Берездин, возьмите себя в руки. – Голос, исполненный наигранного и с таким трудом дающегося терпения. – В подобных местах приставные лестницы уже есть априори; жильцы, знаете ли, за картошкой летать вниз-вверх не умеют.

"Да пошла бы ты в задницу". – К счастью, сия идущая от самого сердца фраза так неозвученной и осталась.

- Попробую, - буркнул в ответ и нехотя опустился на колени над густым мра-ком зловонного подпола с целью разглядеть хотя бы намек на приставную лестницу там, внизу.

Керосиновая лампа услужливо предоставила ему возможность убедиться в том, что таковая, все ж таки, имеет место быть. Пошатав рукой это на ладан дышащее и только с виду крепкое сооружение для спуска, Берездин пришел к выводу, что его вес она должна, в принципе, выдержать. Ворча под нос что-то в адрес неугомонной работодательницы, держа лампу в свободной руке и жа-лея, что нет еще третьей – для топора – начал преодолевать одну широкую ступеньку за другой. Как бы ему ни хотелось, но легкие в кислороде нужда-лись, и он старался делать все, чтобы в момент дыхания через род его обоня-тельные рецепторы не затрагивал тлен и сырость, которые с каждым новым шагом вниз становились как назло все насыщенней.

Лестница закончилась немного раньше, чем он мог предполагать. Когда под ногами что-то хрустнуло и он убедился, что нет никаких ям и прочих препят-ствий тому, чтобы твердо стоять на своих двоих, Берездин медленно повел рукой с лампой вокруг себя, знакомясь с той обстановкой, куда его занесла нехватка финансов.

Гладкие земляные стены плюс небольшая, отгороженная плохеньким деревян-ным заборчиком территория, захватывающая угол, внутри которой валялось несколько давно окаменевших картофелин.

- Я не понял, так что я должен был здесь найти? – Если честно, то в голове мужчины так и не нашлось ответа относительно того вопроса, по причине наличия которого он полез в эту глушь. Возможно, он даже не знал конкрет-ного ответа и до поездки в эту глушь, к единственному, донельзя заброшен-ному дому, ведь все, что его в последнее время волновало – это были деньги.

На том конце связи сдержанно вздохнули. Кому-то явно не хотелось посвя-щать его в этот вопрос целиком и полностью, а он, видите ли, не довольству-ется верхушкой айсберга.

- Я не думаю, что стоит говорить об этом здесь и сейчас. – Голос не требовал возражений – он просто исключал любые. – Но лопату ты, конечно же, захва-тить не подумал?

Тему она перевела совершенно справедливо, ведь лопата действительно оста-лась в багажнике, хотя в списке обязательных предметов на сегодняшнюю ночь оная, как ни странно, значилась.

Мысленно выругавшись, мужчина полез обратно, за лопатой.

Снаружи стояла густая, не прорезанная даже единым лучиком прячущейся за тучами луны, ночь. Лишь серое небо, выступающее в качестве контрастиру-ющего фона позади вековых сосен, обнаруживало обычную остановку – лес и лес кругом. Так что до машины пришлось добираться буквально на ощупь, не уставая корить треклятый фонарик за то, что тот сам не прыгнул ему в руки прямо из багажника еще тогда, вечером, когда было все еще светло.

Несколько раздраженных щелчков черным пластмассовым тумблером, кото-рый какой-то нерадивый дизайнер оснастил столь неприятно впивающимися в палец жесткими ребрышками – и стало понятно, что энергии по нормальному хватило всего на несколько долей секунд. В остальном же приходилось ори-ентироваться на батарейки, кои выпали из впопыхах разодранной упаковки, и их пришлось какое-то время с матюками искать, лазая по резиновому коври-ку, прежде чем одна из них соизволила встать на пружинку внутри треклятого корпуса.

Выгружаясь из салона, Берездин внезапно ощутил, будто тут есть кто-то еще. И это вовсе не та занудная женщина, что все время была на связи и находи-лась у него в кармане – этот кто-то присутствовал незримо, как может при-сутствовать только тот, кто не хочет оказаться замеченным. Оглядевшись по сторонам, мужчина ровным счетом никого не заметил, но на какое-то время его взгляд машинально остановился на кустах, которые настолько слились с темнотой, что лишь немного выступали из нее невероятно черным контра-стом. По спине пробежал совсем не приятный холодок, и Берездин поспешил вернуться в дом, хотя там чувство беспокойства только усилилось.

"Твою мать, лопата ж!.." - мысленно выругался мужчина, когда понял, что стоит в этом затрапезном домушке с фонариком, но без того немаловажного предмета, за которым его понесло вдруг обратно по этой совершенно не гос-теприимно пошатывающейся под его весом лестнице. Настроение от раздра-жения быстро переросло в гнев; выходя на улицу, Берездин врезал рукой по некогда мощному, а теперь уже наполовину съеденному короедами косяку, что лишний раз заставило его вспомнить некоторые нецензурные слова и вы-ражения, поскольку руку пришлось долго и нудно отряхивать, ну а о том, что станет с рубашкой, если ее не застирать прямо сейчас – об этом думать вовсе не хотелось. Жена, конечно же, не оценит серой, въевшейся в рукав пыли, но как только он раскидает перед ней на полу веером банкноты, причем те са-мые, красненькие такие, у них будет денег достаточно, чтобы вообще не ду-мать о подобных мелочах.

Заклинивший багажник стал тем самым последним камушком в огород его шаткого спокойствия, после чего Берездин уже просто не стал сдерживать собственных эмоций и саданул сверху по багажнику кулаком, вложив в этот удар все свое крайне негативное отношение к отечественному автопрому. На удивление, утлый замочек открылся – видимо, сказалось внутреннее желание этой жестянки на колесах больше своего хозяина не нервировать. Откинув крышку багажника куда подальше – увы, только на расстояние, задуманное инженерами – Берездин зажал фонарик зубами и принялся шарить в полумра-ке в поисках того, что он просто обязан был положить еще накануне.

Лопата нашлась практически сразу, а когда Берездин повернулся с целью сно-ва спуститься в подвал, который с недавних пор стал ему совершенно нена-вистным, ему показалось, что кто-то стоял перед ним. Всего одно лишь мгно-вение прошло это соприкосновение взглядами, а восприимчивому к столь ма-лому спектру частот мозгу удалось лишь уловить белесый силуэт, испещрен-ный голубоватыми прожилками. Находясь в недоумении, мужчина постоял немного, слушая, как сердце бешено стучит в груди как реакция крайне удив-ленного организма на что-то, что сознание так до конца и не смогло воспри-нять, затем тряхнул головой, сбрасывая то наваждение, которое могло только отвлечь от дела, и направился обратно в дом.

В подвал он спустился уже на автоматизме и вгрызся лопатой в землю, доста-точно утрамбованную, чтобы верхний слой так просто не дался. Зато дальше земля оказалась чуть более податливой, и совсем скоро под Берездиным ока-залась яма, в которой он мог свободно стоять по колено. А остановился он не потому, что решил дать рукам и спине передышке, а по той причине, что ло-пата скользнула по чему-то выпуклому. Подсветив себе с помощью оставлен-ной здесь же керосиновой лампы, мужчина провел рукой по гладкой поверх-ности, счищая тонкий слой сухой земли, и обнаружил, что наткнулся на что-то, что наверняка могло заинтересовать ту женщину, что до сих пор априори находилась у него в кармане и незримо присутствовала при всех его действи-ях.

- Я вас побеспокою, - с нескрываемым сарказмом произнес он в трубку, - но здесь что-то вроде аквариума, или я не знаю еще, чего. Копать дальше?

Некоторое время в трубке царило задумчивое молчание. Затем вновь зазвучал все тот же голос, но уже с такой интонацией, словно она была готова сорвать-ся и прилететь сюда, прямо на место происходящих здесь и сейчас событий.

- Так, Берездин, копайте дальше аккуратней, постарайтесь обкопать это со всех сторон и ничего не повредить, вам понятно это?

- Да что за спешка такая?! Может, вы в кои-то веки, все ж таки, расскажете мне, что мы с вами тут ищем или пытаемся разыскать? А то я дальше рабо-тать отказываюсь.

На той стороне связи тяжко и сдержанно вздохнули. Он явно не то время вы-брал для того, чтобы качать свои права в текущем мероприятии, но, тем не менее, это действо надлежащее возымело:

- В доме, в которым ты сейчас находишься, Берездин, еще в советское время жил какой-то алхимик. Ходили слухи, что он создал то ли гомункулуса, то ли кого-то еще, а потом власти его расстреляли, якобы за антисоветчину. Я жила в этих местах в детстве, бабушка тут моя была, и видела его. Скажи, ты ве-ришь в привидения?

- Да видел тут одно, вот только не уверен, что это был не глюк какой-нибудь.

- Значит, ты его видел.

- Кого?

- Алхимика. Но он не один, с женой жил. Жену его так и не нашли, кстати.

Берездин не поленился подсветить фонариком в яму; когда переступил с ноги на ногу, под подошвой что-то хрустнуло, и он высветил из наполовину вспо-трошенной лопатой земли серые, согнутые, скелетированные пальцы. Что-то заставило его посветить выше, а лопату – погрузиться а пару сантиметров вниз – только ради того, чтобы поддеть и вывернуть из земли старый челове-ческий череп с сиротливо прилепленными с одной стороны прядями серых, безжизненных волос мертвеца.

- О, я, кажется, нашел его женушку. – Берездин с усмешкой обратился к своей собеседнице.

- Я скоро буду. – Судя по расторопности в голосе, его незримая спутница ре-шила прервать связь, но только для того, чтобы их фаза общения перешла на более близкий уровень.

Спустя совсем уж короткий промежуток времени машина Самсоновой высве-тила лучами фар пробитое временем окошко; желтоватый свет мелькнул где-то над головой, и Берездин хитро ухмыльнулся. Нет, он не будет торопиться к ней, пускай лучше эта цыпочка снизойдет до знакомства своих каблучков с высохшими ступеньками спуска в подвал. Заодно и проверить можно будет, насколько ступеньки оказались расшатаны после знакомства с его весовой ка-тегорией.

Вниз посветили фонариком. Гораздо более мощным по своему заряду, чем тот, что лежал теперь в кармане Берездина. Лампа уже думала догореть, но пока еще давала достаточно света, чтобы зловещеватая находка являла себя во всей своей откопанной красоте.

- Берездин, ты тут?

Ну высветила же, вроде, фонариком его хитрую физиономию – неужели же сомневается и не верит собственным глазам.

- Тут, тут, - закуривая, отозвался мужчина – нарочито негромко, чтобы слы-шали его только собственные уши. – Спускайся уже, мымра ты ходячая.

- Я сейчас к тебе спущусь, - пообещали сверху, на что Берездин мигом поду-мал:

"Велика радость-то".

Но даже наличие короткой юбки не дало мужскому глазу столько счастья, сколько тот момент, когда женщина споткнулась на подвернувшимся каблуке, едва ее нога коснулась земляного пола. Не обратив на эту огрешность ровным счетом никакого внимания, женщина мигом развернулась и высветила своим мощным фонарем все то, что удалось высветить лопате.

- Так, - со знанием эксперта сообщила она – явно мысли вслух, вот только ря-дом был еще кто-то, и этот кто-то был заинтересован в освещении деталей находки, хотя старательно делал вид, что его больше волнует рак легких, чем все происходящее, - это действительно та самая женщина. Но только что вот это? – Она посветила на полупрозрачную сферу в том месте, где находился живот покойницы, но это была лишь верхушка предмета, а то, что было ниже – оно и было ниже. – Откопать дальше немного еще сможешь?

- Только за отдельную плату, - берясь за лопату, отшутился Берездин, однако, как известно, в каждой шутке есть доля правды – и наоборот; вот это как раз был его случай.

- О деньгах мы потом поговорим, - холодно отозвалась на это Самсонова. – Не беспокойся, Берездин, голодным не помрешь.

- Хотелось бы верить, - с завистью хмыкнул Берездин, откидывая землю с од-ной из сторон того, что оказалось большой стеклянной сферой, начинающей-ся под нижними ребрами скелета и заканчивающейся возле бедренной кости. – Все, откопал, теперь любуйтесь. А я еще покурю.

- Можете делать, что хотиете, Берездин, а я свое уже нашла, что искала, - за-явила вдруг женщина и присела на корточки перед столь неординарной наход-кой.

Берездина это заинтересовало вдруг тоже, и он склонился рядом, вглядываясь в немного матовую поверхность стеклянной сферы.

Внутри находился зародыш. Обычный, вроде бы, даже человеческий, вот только было в нем что-то не такое, не свойственное обычному ребенку, кото-рый еще не успел развиться настолько, чтобы найти себе путь из материнского чрева. Белесое тельце было сгруппировано в обычную для плода позу, а про-жилки тоненьких сосудиков испещряли крохотное тельце целиком и полно-стью.

- Мертвый, да? – Берездин задал этот вопрос даже с какой-то надеждой в го-лосе; ну не хотелось ему просто, чтобы оказалось так, что это непонятное ре-бенкоподобноое существо было еще и живо, к тому же.

- Откуда я знаю. Но – вот он, гомункулус.

- Попахивает стариной и средневековьем. Как-то.

- Чего бы ты понимал, Берездин, - вздохнула Самсонова, но голос ее успоко-ился – сказывалось удовлетворение найденным. – Этот алхимик зря времени не терял и вывел нечто, что только теперь начинает обретать свое существо-вание.

- Новое человеческое существо – так, что ли?

- Ну, можно и так сказать, банально если выражаясь. А если переиначить по научному – то новый вид, которого еще не видела история нашей с вами ци-вилизации.

- Ну и что теперь – мне выковыривать этого найденыша, и завершим нашу сделку передачей мне кровно заработанных бумажоночек?

- Куда вы так спешите, Берездин? – Непонятно откуда в руках женщины по-явился профессиональный фотоаппарат. – Для нас с вами все только начина-ется. И для всего мира, я уверена, тоже.

Щелчок, вспышка, и глаза зародыша открылись. Это был холодный, синий взгляд, вслед за явлением которого раздался крик.

Звон от этого крика настолько ударил по ушам даже сквозь аквариум, в кото-ром он находился, что руки мужчины непроизвольно плотно-плотно зажали ушные раковины, хотя было уже поздно – раздирающий мозг звук уже во-рвался в черепную коробку и сделал свое дело, заставив согнуться в три по-гибели и выронить керосиновую лампу.

- Берездин, наверх, быстро же!

К счастью, полный волнения крик Самсоновой он успешно услышал. Почув-ствовал ее пальцы, смыкающиеся на руке, и как его буквально потащили вверх по лестнице. Не помнил, как они оказались во дворе дома, только во-круг сгустилась такая тишина, что ее можно было на хлеб мазать.

- Да садитесь же вы скорее в машину!..

Попытавшись спасти своего работника от неведомой опасности путем пре-провождения его в свою машину, женщина не обратила внимания на то, как то существо, что появилось позади нее как раз в тот момент, когда ошарашенный мужчина уже оказался в салоне, коснулось сзади ее шеи сковывающе ледя-ным прикосновением. В тот момент Самсонова успела лишь дернуться всем телом назад, а когда испуганный и продолжающий ничего не понимать муж-чина чисто случайно обернулся и посмотрел на нее из салона ее автомобиля, то он увидел ее широко открытые глаза – такие же ровным счетом, как у ужасного младенца из подвала.

- Останься с нами! – полушепотом, продирающим уши и мозг, произнесла она, продолжая откидывать голову назад, а все потому, что позади него стоя-щее уже знакомое ему существо утопало кистью своей белесой руки в ее за-тылке.

Заорав, Берездин воспользовался смежной дверью в салоне для того, чтобы выскочить из машины и броситься бежать прямиком в лес. Именно там он ис-кал свое спасение, именно туда его гнало загнанное в угол чувство самосохра-нение, которое уже понимало, что из этого угла оно если и выберется, то только по примеру Самсоновой.

Как продрался через лес и почему ни разу не споткнулся и не упал – Берездин этого не помнил, зато осознание присутствия в привычной всем действитель-ности вернулось к нему только тогда, когда лес закончился, а начался луг – бескрайнее пространство низкорослой травы, уходящее вдаль и упирающееся в кромку леса на горизонте. И вот тогда мужчина позволил себе не только дать возможность отдышаться, но и обернуться, и все ради того, чтобы уви-деть, как из леса выдвигается фигура, очертания которой были ему очень уж знакомы. Вот только человек этот больше никогда не даст ему денег за вы-полненную работу, которая по сей момент казалась ему какой-то из ряда вон, и он до сих пор не понял, что от него в итоге требовалось.

- Берездин, ты идиот, ты не понимаешь сути происходивших здесь событий. – Самсонова приближалась к нему, на ходу сдирая с себя одежду так, словно это было что-то неприятное для нее, чуждое, что-то из того, от чего тело так и просило избавиться раз и навсегда. – Это наше новое существование, новая ипостась. Давай же, будь тем, кто со мной разделит этот триумф новой дей-ствительности, нашей новой жизни.

Ветер поднялся, прогоняя тучу и обнажая белесый лунный диск. Лунный свет упал на искаженное, бледное лицо женщины, и его тут же перекосило от страшной боли, которая заставила ее схватиться за голову и заорать так, что подвальный младенец мог бы ей в этом только позавидовать. Она упала на колени, скрюченными пальцами стискивая голову, затем эти пальцы конвуль-сивно сжались, сминая под собой слезающие с кожи волосы, клоки которых так и остались между ними. Остолбеневший Берездин просто стоял и смотрел на то, как макушка женщины начинает светиться чем-то бледным, слегка пульсирующим, а затем ее череп треснул со звуком ломающейся ветки, и Самсонова рухнула на траву бездыханной, роняя из опустевшей черепной ко-робки белый, точно кусок мрамора, мозг.

Луна снова скрылась в небесах, однако ее рассеянный свет позволил мужчине осторожно приблизиться и пошевелить то, что вдруг оказалось вне головы его работодательницы, носком ботинка. Словно идеально вырезанный из черепа, мозг представлял собой единую твердь, словно все это время при Самсоновой был не простой человеческий орган, а искусно выделанная из камня поделка, непонятно каким образом вставленная внутрь ее тела.

Ноги повлекли его обратно через лес – к машине. Нужно было выбираться от-сюда раньше, чем случится что-то еще, теперь уже и для него фатальное. Как он добрался до обеих машин – это было на чудо похоже, а может, его просто влекли деньги, которые он понадеялся обнаружить в бардачке ныне покойной Самсоновой.

И обнаружил. Целую пачку вкусных оранжевых банкнот. И совесть его вовсе не мучила, ведь это были его, кровно заработанные деньги.

- Хрен тебе, я эти деньги честно отработал! – дрожа рукой, торопливо закла-дывающей стопку купюр во внутренний карман, сам себя убедил в своей правоте мужчина. Он поспешил покинуть салон автомобиля своей работода-тельницы, чтобы поспешить к собственному, как вдруг так и замер, прижав-шись задницей к автомобилю, потому что прямо перед ним стояло то самое существо, которое он видел накануне, причем уже дважды. Просто стояло и смотрело на него, хотя как оно могло смотреть, когда ни глаз, ни рта, ни всего прочего на испещренной голубой сетью сосудов голове не было. Мужчина же опешил от такой встречи настолько, что все, на что хватило его в тот момент, это криво усмехнуться и обратиться к существу с банальной фразой: - Привет.

Существо не ответило. Оно двинулось к нему, и Берездин понял, что про-изойдет в следующий момент – протянется беспалая рука, войдет в его голову и превратит в то странное существо, которым некоторое время назад стала Самсонова. Однако этому не суждено было свершиться. Туча снова отошла уступчиво в сторону, и огромный диск луны осветил площадь перед старым домишкой, а когда белый свет холодного ночного светила прошел сквозь сто-ящую перед мужчиной фигуру, в тот же миг существо скрючилось и мелко затряслось, точно бы от нестерпимейшей боли, пронзившей каждый, теперь уже бесконечно агонично пульсирующий, сосудик. На глазах удивленного и подсознательно обрадованного такому повороту событий мужчины существо скрючилось и опустилось на одно колено; по всему телу, стремительно по-крывающемуся тонкой и словно бы ледяной корочкой, прошли мелкие тре-щинки; они похрустывали и источали мельчайшие серебристо-белые пылинки, оседающие на траву и исчезающие раньше своего соприкосновения с ней.

- Сдохни, тварь! – Почувствовав свое теперь уже явное превосходство над за-гибающимся противником, осмелевший Берездин врезал кулаком по несуще-ствующей скуле, вложив в удар достаточно силы, в которую преобразовался внутренний страх, чтобы голова странного существа отвалилась от тела и оставила после себя облачко белесой пыли, прежде чем развалилась на части, словно слегка подсохший гипс, соприкоснувшись с землей.

Стряхнув с костяшек пальцев налипшие на кожу частички того, что было ко-гда-то частью непонятного существа, Берездин сел в машину, завел мотор и торопливо покинул место событий, совершенно не подозревая о том, что там, внизу, в подвале, куда не достает губительный лунный свет, маленькое суще-ство издало пронзительный, обиженный крик. Придет время, и оно вырастит, выберется из спасительной темноты, и для него все начнется.

Теперь уже совсем скоро. Стоит только луне скрыться глубоко за тучами.