Мама, я слышу ангелов. (МЯСА, часть вторая)

“Иногда стоит направлять свой корабль прямо на скалы,

Чтобы из обломков строить новый плот

И покорять иные берега”.

Глава 1.

Длинные белые трубки, бесконечная вереница проводов, и тишина, натянутая словно полотно.

Постоянное мерцание зеленых огоньков.

Марина протерла глаза, уставшие от слез и длинных ночей, уставшие от смотрения в одну точку-на больничную койку, где лежала неподвижно ее дочь.

С момента аварии прошло две недели, но улучшений не наблюдалось. К небольшой радости для Марины и ухудшений состояния тоже не наблюдалось.

Медсестра Инна проходя мимо, приветливо ей улыбнулась. В ее глазах блеснула искра, она хотела что-то сказать или предложить, но ее кто-то позвал из конца коридора, и она отвернулась .

Марина прошла до дочери . Ноги ее плохо слушались, они трудно держались, и Марина, в глубине души опасалась, что может неуклюже грохнуться на Ангелину, ли что более опасно, своим падением сбить аппараты, поддерживающие жизнь ее дочери, но все же, видимо, Бог следил за ней, и помог дойти до постели.

Марина осторожно положила еле теплую руку себе в обе руки, стала ее поглаживать круговыми движениями пальцев, и попыталась сказать, но ком в горле и вновь откуда не пойми, взявшиеся слезы стали стекать по глазам.

“Доченька, Ангелок мой, привет”- сказала она ,почти свистящим шепотом, даже он давался ей с трудом, -”Как ты там?”-она замолчала, пытаясь уловить -любое движение глаз, мерцание света, вибрации воздуха, или даже пусть!- голос в голове, все оставалось прежним. Тогда Марина тяжело вздохнула и продолжила :”У нас все хор”- она вновь замолчала. Ничего не хорошо, она по ней жутко скучает, и новая мысль, как стрела ворвалась в ее сознание: “Марина сидит в кабинете у главврача. Он ей сказал, что клиника и врачи в ней будут делать все возможное, на что способна наука , но и со стороны Марины ее просят говорить с дочкой, сообщать ей только хорошие вести. Он вроде даже какие-то данные приводил, что люди из комы возвращаются, если с ними говорить о хорошем”-последнее Марина смутно помнила, зато эта мысль помогла ей собраться с силами и прервать это неловкое молчание - “У меня все хорошо. Доченька, я тебя сильно люблю и скучаю. Мне тебя очень не хватает. Надеюсь , ты вернешься”-слезы вновь стали капать из ее глаз, и это было уже привычным делом.Глаза ее не были сухими ни часу; даже в минуты сильной сдержанности наступал момент, когда слезы прорывались с удвоенной силой. Марина достала платок из кармана, и стала легонько вытирать мокрое лицо.

А тем временем за окном вечер подходил к концу, и наступала новая бессонная ночь.

Ночи Марина не любила.

Ведь на той встрече главврач сказал еще один факт. Наверно, чтобы подготовить Марину к такому исходу.

Ночью обычно тяжело больные пациенты умирают.

Глава 2.

В коридоре больницы тихо погасли огни. Отделение для тяжелобольных засыпает и просыпается бесшумно- почти поголовно здесь в коме или при смерти-ни о каком вечернем туалете и речи быть не может. Марина прикоснулась губами ко лбу Ангелины и прошептала : “Спокойной ночи, моя радость. До утра”.

Инна, в легком белом, и даже довольно коротком халате принесла Марине плед и чай. Она устало улыбнулась ей в ответ и чуть слышно ответила : “Спасибо вам”.

“Пожалуйста. Если устанете и захотите поспать приходите на пост, я вас сменю.Тем более это моя работа присматривать за пациентами. Тем более , я сегодня в ночную смену”- ответила Инна.

“Спасибо, но она не пациент. Она моя дочь.”- защитилась Марина.

“Хорошо. Если вам понадобится помощь-я на посту”-отозвалась медсестра, и удалилась.

Марине нравилось, когда Инна была на посту. Эта медсестра помогла ей отстоять право быть с дочерью двадцать четыре часа, приносила чай и плед по вечерам, поддерживала , как могла. Марина в глубине души не понимала, что заставляло медсестру помогать ей, она решила, что Инна очень добрая душой и этого было достаточно.

За окном расстилался розовый закат, и слабо, еще очень слабо наступала ночь. Ее первыми шагами, словно, ребенка, были сумерки, тонкие, как вуаль, которую может смахнуть ветер.

Марина в глубине души знала, что это ребенок вырастет и превратиться в хищника с острыми черными зубами и , такими же, как смоль, когтями.

Этот зверь уже растет.

Глава 3.

Марина склонилась над кроватью дочери. Ни малейшего намека на движение, пусть еле уловимое-но нет. “Эти аппараты и то больше походят на живое”-от этой мысли по коже Марины побежал холод. Она не должна так думать про свою дочь, про дочь нужно думать только хорошее.

Но Марина устала. Две недели без сна, нормальной жизни, без человека, которому можно высказать всю ту боль, всю ту безысходность, ароматом которого пропитано все в больнице, и которым, словно дешевым, приставучим парфюмом, стала пахнуть тонкая кожа Марины, Огонек ее любви все еще поддерживал надежду, но в глубине души, она знала, что рано или поздно, туда ворвется ветер и все потухнет.

“Темнота снаружи-темнота внутри”- прошептала Марина.

Она знала, как много людей ее кинулись бы осуждать.За такие мысли ей скорее всего грозила казнь на глазах сотен людей, которые бросали бы в нее камни. Мать отступилась от дочери-древний закон, который она преступала часто в своих мыслях и снах.

И тут же из другой стороны души, из самой ее глубины, она чувствовала тонкий аромат любви, благодаря которому, пламя надежды вспыхивало настолько ярко, что тьма погибла, не успев даже убежать.

Марина любит свою дочь.

И эта любовь сильнее смерти.

И если сейчас, кома,чертова кома, тот камень, который нельзя сдвинуть с помощью науки, медицины, его точно можно сдвинуть с помощью веры и любви.

Марина подошла к дочери, спустилась на колени, взявши в одну руку крестик, а в другую взяла руку дочери, и стоя на коленях, ее губы стали произносить молитву:

“Господь всемогущий, сущий на небесах, просит тебя, раба Божия, Марина, просит от всего сердца. Даруй моей дочери спасение, даруй пробуждение, даруй здравие.

Аминь”.

И в тишине она перекрестила себя три раза, дочь, и прильнула своими губами к ее лбу.

Марина прошла к своему стулу, и почувствовала как в ее теле разливается усталость.

“Я только пару минут передохну и я сейчас пойду попрошу Инну”-пронеслось у нее в голове. Ноги наливались тяжелым свинцом, а глаза кто-то невидимый посыпал песком. Марина долго была без сна, и сейчас сон навалился на нее, и она вырубилась, даже не позвав на смену медсестру.

“Ангелина, мой нежный ангелочек. Ее детский смех разносился по квартире разноцветными отголосками. Она была чем-то увлечена. Марина прошла из комнаты в комнату, но не встретила там свою дочь.

Тогда она проследовала на кухню. Кухня ее встретила ярким солнечным светом, свежим воздухом, словно Марина попала на улицу, а не ходила по квартире. Ее взгляд зацепился за открытое настежь окно, что объясняло свежий воздух.

И самое интересное , смех исходил оттуда. Это встревожило Марину.

Марина пошла к окну, и увидела, что одетая в белое платье , ее солнечная дочка Ангелина радостно прыгает через скакалку. На душе у Марины отлегло, и она собралась было занавесить окно, как внезапно на дороге появился мотоцикл, который несся на огромной скорости. Водитель пытался крутить руль, мотоцикл несло прямо на играющую девочку.

Марина стала барабанить по стеклу, и пыталась кричать, но из ее рта лишь выходил странный звук:

“ПИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ”.

Марина проснулась. Звук исходил не из сна, этот звук был от аппарата искусственного жизнеобеспечения. Он означал лишь одно , у кого-то остановилось сердце.

Глава 4.

Время остановилось. Марине казалось, она видела, как застыл воздух. Пробегающие медсестры, свисающие полы халатов, белая простынь на каталке-все в один миг остановилось и повисло.

Даже сердце в груди у нее совершило удар и замолкло. Долгий протяжный гул в голове, и стук, легкий стук, как в дверь(тук тук, откройте, откройте, это важно!).

Марина знала ответ на вопрос, который вместе со всеми предметами, людьми, повис в воздухе. Она произнесла его с выдохом : “Это не Ангелина?”

Слова соприкоснулись с тонким воздушным стеклом, и разбили его на мелкие осколки, выпуская время из этой клетки, и запуская все вновь.

Врач, молодой, с бакенбардами отрицательно помотал головой:”В соседней палате”. Но Марина его уже не слышала.

Она увидев ответ нет, лишилась чувств и рухнула на пол.

“Яркий белый свет.Ступая по босиком по мягкой зеленой траве, Марина вдалеке увидела маленькую девочку, которая прыгала через скакалку, весело заливаясь хохотом. Это была не Ангелина, но Марина все равно следовала к ней.Ей так говорила интуиция. Иди вперед, вперед. Эта девочка что-то знает , она даст тебе ответ.Марина шла, шла. Воздух этого светлого места был прекрасен, и прозрачен, как чистая вода из родника. Где-то щебетали птицы, а зеленая листва на деревьях шелестела под дуновения легкого ветерка.

Марина все ближе подходила к девочке и земля, под ногами Марины становилась все тверже и холоднее. Менялся и сам мир: смех девочки потихоньку угасал, она уже прыгала так, словно ее заставляли прыгать-неискреннее и устало. Дуновения ветра сменились резкими порывами, которые словно яростные когти, срывали листья и уносили их неизвестно куда. Пение птиц сменилось вороньим карканьем, и солнце резко померкло, и тьма поглотила мир.

Марина даже не стала кричать. Страх цепкими пальцами подбирался к ее горлу и шкрябал ее изнутри. В ее груди похолодело, но она продолжала дальше ступать по этой земле-голос интуиции не утих даже сейчас. Хочешь -получи ответы.

Только дойди.

В центре вспыхнул свет. Тонкий оранжевый цвет свечи, и резко перестал дуть ветер. Свеча только зажглась, но запах расплавленного воска был довольно сильным.

Марина последовала к свече.

Несмотря на то, что утих ветер,- в этом темном мире все равно было неуютно: трава сменилась сначала твердым грунтом, а теперь стали попадаться и мелкие камешки, которые впивались в мягкую кожу стоп Марины. Один ее поцарапал и она почувствовала как теплая кровь стекает по ее коже. Свеча не принесла в этот мир и освещенности- Марина прекрасно видела сам свет, но не видела ничего, что он освещал, словно темнота в этой части мира- не зависит от освещенности.

Она подошла к свече и взяла ее в руку- и тонкая струйка света высветила из темноты вещь, которую Марина сразу не поняла. Осознание наступило спустя секунды. Это было надгробие. Надпись на нем гласила : “Ангелина 1.11.1980-1997 гг.”

И чуть ниже была написана эпитафия:

“Любите своих родных также, как шепот любит тишину. Будет он чуть громче, тишина разлетится на осколки, будет чуть тише-тишина его не заметит”.

Марина заплакала. Она знала , что это может рано или поздно случиться -но никогда, даже глубоко душе, как она себя уверяла, не допускала этой мысли.

Мысли, которая разрушает весь мир, всю его структуру, его идеалы, ценности.

Его смысл.

Мысли о том, что мать хоронит своего собственного ребенка.

Силы покидали Марину. Все время, что она была в палате у дочери, она знала-плакать не стоит. Дочь все видит, чувствует. Её нельзя расстраивать.

Ведь на кого ей можно положиться, если единственный человек- ее мама, и та сдалась и перестала верить?

Но сейчас, сидя на могиле дочери, Марина поняла-ей незачем больше держать все в себе, и сила, скрепляющая фонтан боли и горя ,исчезла. Его прорвало настолько сильно, что Марина чувствовала эту боль в груди-яркую и царапающую до крови, боль, от раны, которой нет.

Марина кричала и хватала землю с могилы, разбрасывая ее повсюду.

Этот неправильный мир должен сломаться, должен исчезнуть, его не должно быть!

Мир , где матери хоронят детей неправильный!

Мир несправедливый!

Смерть несправедлива!

Доченька вернись, вернись, ко мне!Какого черта, ты , Всевышний забираешь тех, кто должен жить? Она же совсем ребенок… Верни ее, забери меня- уже захлебываясь от слез, шептала Марина. Бог в этом мире отвернулся от нее.

Чья-то рука мягко опустилась ей на плечо. И резко вся тьма отступила. В груди Марины боль утихла, вместо нее вернулось чувство родства.

Дочь стояла рядом и обнимала ее за плечи.

Марина подняла голову, но Ангелина покачала головой из стороны в сторону и поднесла указательный палец к своим губам и произнесла , то , что было написано на эпитафии : “Любите своих родных так, как шепот любит тишину.Будет он громче-тишина разлетится на осколки, будет тише-тишина не заметит его.” Она прикоснулась к губам своей матери, поцеловала их, и произнесла : “Просыпайтесь!”.

“Просыпайтесь!”.

Марина помотала головой-и тьма исчезла. Голос был снаружи

“Очнись же вы наконец! Дышите! Дышите”

Яркий неприятный запах врезался ей в нос. Марина пыталась дотянуться до Ангелины, но уже не могла, она проваливалась вниз”.

Обратно в реальный мир.

Глава 5.

Яркий свет заливал пространство. В голове стоял звон, а во рту пересохло настолько, что язык был словно приклеен и не мог двигаться.

Потихоньку пространство стало проясняться, и Марина стала различать предметы.

Белый халат, улыбающееся лицо врача, который убирал от ее лица баночку с неприятным ароматом, диван под ней-она в кабинете врача.

“Как вы?”- мягкий баритон врача производил успокаивающее действие.

“Воды.Во рту пересохло”- Врач заботливо передал ей стакан воды, стоявший на столе, и продолжил: “У вас очень сильно истощение. Я понимаю, ваша дочь в коме, и вы пытаетесь о ней заботиться. Но если вы себя так доводите в первые недели- спросите себя,как вы доживете до того момента, как дочь очнется”.

Когда врач стал говорить, Марина была настроена жестко, но при последней фразе, она больше не могла держаться, и мысль, которая точила ее изнутри, приходила во снах, выскочила наружу.

Её голос задрожал и она произнесла: “Если очнется”. После этих слов Марина зарыдала, и врач придвинул ее к себе и крепко прижал:

“Конечно, очнется”.

В кабинете повисла тишина .

Глава 6.

Врач поставил чайник и жестом попросил Марину присесть за стол, когда она успокоилась. Она пересела.

Он глубоко вдохнул и словно не зная с чего начать, стал говорить: “Я попрошу вас не перебивать. Это сложная тема, но как врач, и как в первую очередь человек, я хочу вам кое-что рассказать. Услышанное может вас шокировать, но другое времени у меня для этого навряд ли предвидиться.

В Москве проводятся операции, тип которых и нужен вашей дочери. Она скорее всего после них очнется в ближайшие две недели. Операция стоит довольно дорого, и я понимаю, что у вас нет таких денег. Так как вы сейчас не работаете в связи с травмой дочери на банк можно не рассчитывать.

Ваша дочь попала в аварию. Виновников аварии являлась не она. Вы можете отсудить эти деньги у родителей ее парня.

С каждым днем шансы на то, что она очнется уменьшаются, а на то, что это не скажется на ее здоровье потом-когда она очнется, все сильнее падают. Осложнения могут быть сильнее.Я должен вас об этом предупредить.

И с другой стороны, ваше здоровье. Ждать звонка каждый день, что ваша дочь очнется-это сильно изматывает. А кто с ней будет в тот момент, когда ей нужна будет реабилитация. Вам стоит подумать.

Я понимаю, как звучит моя речь. Но стоит вопрос жизни и смерти вашей дочери.Выбор за вами”.

Для Марины треснул мир. Последние слова , словно впивались в ее голову с каждой секундой. Она прекрасно их слышала, но не понимала сразу, что сказал врач.

Пару мгновений она осознавала эту фразу. У нее не было даже ярости к врачу, сил внутри не осталось ни на что. Внутри текли мысли, которые она позже будет вспоминать , как холодную лаву вулкана. Гнев должен был зажечься, но от бессилия злоба просто текла тихой мирной рекой внутри .

Врач продолжил : “Подумайте над этим. С одной стороны ваша дочь, с другой стороны семья, которая виновата в этом. Вы сами решаете, безусловно. Послезавтра я улетаю в Москву, эту больницу я покидаю. Сообщите мне свое решение, чтобы я подписал все необходимые направления”.

Глава 7.

Марина вышла из кабинета на полусогнутых ногах. За день сегодня многое произошло. Её память услужливо принесла, ветер приносит осенью листы к ногам, воспоминания.

“Ангелина была впервые такой счастливой. Её глаза так блестели, а тараторила она без умолку. Марина сразу заметила , что с дочерью что-то не так, и спросила : “Как прошел день, дорогая?”

На щечках Ангелины вспыхнули яркие красные цветы-она смущалась. И сердце Марины знала почему ее дочь смущается-она влюблена.

Пока у вас нет детей, вам, скорее всего, не понять, какое чувство вызывает это томящее ощущение любви у вашего ребенка. Марина приобняла тогда дочь и погладила ее по голове-дочь точно ей расскажет, когда придет время. А пускай сейчас смущается.

Она мила с этими горящими щечками”.

Марина сама Сашу видела недолго-тройку раз в жизни. Но она знала точно, что Саша был причиной смущения ее дочери и точно, что он был причиной ее счастья…

И сейчас она, должна перешагнуть через то, что делал Саша во имя спасения жизни дочери.

Перешагнуть через предательство и ноющую боль в груди.

Во всяком случае, Саша , хотел сделать ее дочь счастливой. И если, бы ей потребовались деньги, он бы постарался их добыть.

Она прошла в палату дочери. Внутри даже полегчало, когда она ее увидела.

Марина прикоснулась к Ангелине и прошептала ей на ухо : “Не дай мне тебя предать, пожалуйста, очнись к вечеру”.

В глубине души Марина знала, что ее дочь скорее всего никогда ее не простит.

Но простит ли Марина себя, зная, что могла помочь дочери очнуться?

Марина не простит.

“Глаза ее дочери. Они чистые, голубые, и настолько искренние, что Марина всегда им верила. Это взгляд заставлял даже в самые трудные минуты смягчаться ее сердцу , давал силы.

Марина помнит, как Ангелина посмотрела на нее впервые. Эта любовь зажглась.

Ее кровинушка.

Помнит ее первые шаги. Как она держалась своей маленькой ручкой за ее большую мягкую ладонь, боясь упасть.

И тот день, она запомнит до конца своей жизни.

Марина зашла к Ангелине в комнату и наклонилась над колыбелью. Дочь, подняв свои чистые , голубые, как небо, глаза сказала звонко: “МА МА.”

Она помнит всю ее жизнь.

Марина заплакала.

В этот момент, она вновь почувствовала сильную любовь к своей дочери.

За окном вечерело.

Марина бросила взгляд на дочь. Она все также лежала неподвижно.

Тогда Марина подошла к ней , поцеловала ее в щеки и прошептала : “Прости”.

Она вышла из палаты, и набрала номер семьи Артамоновых.

Телефон прозвонил три гудка, и потом на том конце сняли трубку:

-Привет, это я. Простите меня, я лишь желаю, чтобы моя дочь очнулась. Я очень этого хочу. Простите меня за все.

-За что простить, Марина?

Марина вместо ответа положила трубку.

Ей предстояла дорога в кабинет врача.

Она вырвет свою дочь из комы любой ценой.