ПРОКЛЯТИЕ

Новости

#МесяцКошмаров - День Тринадцатый - КОЛОКОЛЬЧИКИ И КОПЫТА

КрипотаЭксклюзивКнигиКомментарии: 1

Месяц Кошмаров в Зоне Ужасов продолжается! В течение 30 дней (и ночей!) мы раз в сутки публикуем по одному короткому рассказу ужасов. Читайте маленькие страшные истории Максима Кабира - и обязательно прочитайте его большой роман "Скелеты", который называют одной из лучших хоррор-книг за последние годы!

Максим Кабир. Колокольчики и копыта

Шульцы не были католиками, но зачем-то соблюдали Адвент, декабрьский пост. Это, впрочем, не мешало фрау Марте выпивать каждый вечер сто пятьдесят грамм коньяка. Захмелев, она бродила по огромному дому, как взлохмаченный призрак, и отпускала в адрес мужа презрительные реплики. Катя старалась не выходить из своей комнаты без надобности. У Марты был свой бизнес, связанный с производством нижнего белья из натурального меха, а Хедрик выстукивал на печатной машинке книгу, и Катя не представляла, о чём может писать такой заурядный и скучный человек. 

Заботой Кати являлся сын Шульцов, которого она за глаза прозвала Демьяном, в честь антихриста из старого ужастика. Пока мама зарабатывала деньги, а папа притворялся литератором, двенадцатилетний Андреас просиживал за иск-боксом, и от его игр у Кати волосы вставали дыбом. Там гнилые зомби наводняли мегаполисы, маньяки расчленяли жертв, и древние боги со щупальцами на физиономиях выползали из океанских глубин. Бррр… 

Андреас был вялым, апатичным и на редкость злобным мальчиком, кругозор которого ограничивался стрелялками. Отказываясь чистить зубы, он впадал в истерики, обзывал Катю русской дурой, и у девушки чесались руки наподдать ему по толстой заднице. 

– Нельзя так разговаривать с взрослыми, – бормотал под нос Хедрик. На том его отцовское влияние заканчивалось. 

В сентябре младший Шульц подрался с одноклассницей и повредил бедняжке глаз. Вернувшаяся со школы разгневанная Марта на полгода лишила его игр, и мальчик верещал и бился в припадке. Полгода продлились неделю. Без шутеров Андреас путался у мамы под ногами и раздражал её. 

Маленький говнюк был совершенно невыносим, и всё же Кате нравилась её работа, заграница, о которой она так долго мечтала, прозябая в родном захолустье. Сонный австрийский городок прихорашивался к Рождеству, в витринах магазинов появились вертепы, Санта-Клаусы оккупировали супермаркеты, на дверях аккуратных бюргерских домишек зазеленели хвойные венки. Выпал пушистый снег, и Катя уговорила Андреаса отвлечься от монитора, и выйти за калитку на десять минут. Он метнул ей в висок снежком и хохотал, похрюкивая. Во время короткой прогулки Катю подкараулила та старуха. 

– Вы его мама? – спросила она, кивая на Андреаса. Волосы пожилой фрау были белыми, как снег. 

– Нет, я няня. 

– Он искалечил мою правнучку, – сказала женщина, поджимая тонкие губы, сверля взором Катиного подопечного. 

– Мне жаль, – произнесла Катя, и бросила через плечо: – Иди в дом, Андреас. 

Рябая кисть уцепилась за штакетник. 

– Кое к кому скоро наведается Крампус, – прокаркала старуха. И поковыляла прочь по узкой улочке, мимо уютных двориков с видом на голубые горы. 

Интернет сообщил, что Крампус в фольклоре – антипод Николая Чудотворца, дух, наказывающий непослушных детей розгами, подкладывающий под подушку уголь вместо подарков. Картинки изображали чёрта, топчущего ёлочные шары и соцветия молочая, утаскивающего в мешке ревущую малышню. 

За стеной Андреас клянчил у мамы очередную приставку. 

"Ему не повредят хорошие розги", – отметила Катя. 

Андреас опустошил ячейки рождественского календаря, и от сладкого его обсыпало прыщами. В гостиной сверкала Christbaum, христова ёлка, с красными лентами, фруктами и пряниками. На камине, выложенном из крупного булыжника, висели шерстяные носки. 

А где-то, – подумала Катя, – девочка, потерявшая тридцать процентов зрения, просит Младенца Христа или Святого Николаса подарить ей новые глазки. 

Праздничная неделя у фрау Шульц не задалась. Она швырялась телефонами и проклинала защитников природы. Тихий, всегда немного испуганный Хедрик маршировал по кабинету, полушёпотом обкатывая текст. Андреас убивал монстров. 

В канун Сочельника Марта всё же повеселела. Пока нанятый повар корпел на кухне, Шульцы посетили ярмарку и привезли груду коробок с сувенирами ручной работы. В доме пахло сдобой и хвоей, стол ломился от кексов, ванильных рогаликов, рулетов-штолленов. В центре громоздился запечённый гусь. 

У Кати заурчало в животе, улучив момент, она похитила имбирное печение. В выпечке оказалась записка. Катя стряхнула с бумажного обрезка крошки и прочла, хмурясь: 

"Я уже в дымоходе". 

– Очень мило, – буркнула она. Юмор австрийцев был ей не всегда понятен. 

Марта облачилась в платье с глубоким декольте, выставляющем напоказ увесистые груди. И Катя надела платье, скромное, но красивое. Хедрик поджёг свечи. Приближался der Heilige Abend – Святой вечер. 

Катя искупала и нарядила упирающегося Андреаса, мальчик хныкал и угрожал отправить няню обратно в Сибирь, или откуда там она припёрлась. Катя проявляла завидное терпение. 

На фасадах загоралась иллюминация, промчались, взяв курс к церкви, повозки. Люди в них освещали себе путь факелами. Прошли, улюлюкая, ряженные. 

Ужин предварил обмен подарками. Катя получила от Марты трусики и бюстгальтер из кроличьего меха. Катин презент фрау Шульц отложила, не рассматривая. 

Запенился в бокалах пунш. Благоухал пряный глинтвейн. Еда была превосходной, и даже раздражённая Марта немного повеселела. Катя, захмелев от горячего напитка, поинтересовалась у Хедрика, о чём будет его книга. 

– О моём деде, – Шульц горделиво расправил хилые плечи: – В тридцатые он был правой рукой канцлера Энгельберта Дольфуса. 

Марта наградила супруга недовольным взглядом. Катя прикусила губу. Намедни на местном канале она видела передачу о режиме Дольфуса. 

"Весьма милая семейка", – хмыкнула она. 

Потомок австрийских фашистов обгладывал гусиную лапку. 

В десять Кате позвонила по вайберу мама. Извинившись, она уединилась на втором этаже. Болтала, присев на подоконник. Это был её первый Новый год вне дома. За окном кружили снежинки, в печной трубе скреблось. Под порывами ветра подрагивали стеклопакеты. 

– И я тебя, мамочка, – сказала она. 

Улыбаясь, вышла из спальни. Спустилась по лестнице. Свет в гостиной был потушен, но восковых столбиков хватало, чтобы озарить стол и Шульцев, сидящих спиной к камину. И сам камин, и чёрную морду в оправе булыжника. 

Катя застыла у подножья лестницы. 

В полутьме засияли два красных глаза, а затем из камина выпросталась длинная, поросшая чёрной шерстью, лапа. 

– Что ты встала столбом? – полюбопытствовала ничего не замечающая Марта. Лапа, преодолев комнату, зависла над её макушкой. Перепачканные в сажу пальцы разошлись веером. Их венчали кривые звериные когти. 

Марта сместила взгляд вверх, и лапа схватила её за скальп и резко выдернула из-за стола, потащила по ковру. 

Фрау Шульц завизжала. Существо медленно выступило из камина. И сгорбившись до пола, оно поражало воображение своими габаритами. Зазвенели колокольчики. Раздвоенные копыта воткнулись в паркет. 

Хедрик подавился косточкой, закряхтел, вытаращился на косматую тварь. 

Онемевшая Катя смотрела, как чудовище (Крампус!) поднимает Марту к потолку. Вонь дикого зверя перебила праздничные ароматы. Из пасти выскользнул алый раздвоенный язык. Он размашисто лизнул Марту между ног, а потом монстр лёгким движение отчленил голову фрау Шульц от тела. Кровь брызнула из обрубка шеи, потекла в декольте. 

Звон стал громче. Колокольчики крепились к толстой цепи, которой был перепоясан гость. 

Хедрик свалился со стула, кашляя и захлёбываясь. Андреас кинулся мимо парализованной ужасом няне. 

Голова Марты шлёпнулась в деревянные ясли под ёлкой. 

Крампус распрямлялся. Витые рога царапнули потолок. Уродливая морда поворачивалась из стороны в сторону. В лапе, только что оторвавшей Марте голову, материализовались розги, пучок ивовых ветвей. 

Глаза чудища полыхали, как бенгальские огни. Хвост хлестнул, сметая с полки сувениры. 

Розги просвистели в воздухе и рассекли лицо Хедрика. Оно распалось на два кровоточащих фрагмента. В ране виднелись кусочки носового хряща. Розги оплели горло отца семейства, поволочили его к камину. Ноздри Крампуса раздулись, он выплюнул в свободную лапу мерцающий ком – раскалённый уголь, догадалась Катя. Одним ударом Крампус загнал уголь в распахнутый рот Хедрика. Отвратительное шипение донеслось до ушей Кати. Несостоявшийся писатель обмяк, его глотка вспучилась, из образовавшихся на ней ранок струился дым. 

– Ты! – рявкнул страшный ночной гость. 

Он обращался к ошарашенной Кате. 

Тень монстра накрыла девушку. Рога чертили по потолку царапины и на чёрную морду сыпалась побелка. Колокольчики надрывались, трезвоня. 

– Приведи дитё! – потребовал гость. Слова вываливались из багровой пасти, как угли. 

– Хорошо, – сказала она по-русски, вдруг напрочь забыв немецкий. 

Через десять минут ей удалось поймать и доставить в гостиную брыкающегося Андреаса. 

– Так надо, пойми! – увещевала она. 

Крампус доедал рождественскую ёлку. Он поглядел на мальчика раскосым глазом и промолвил: 

– Ещё может исправиться. Но… 

Заостренный язык выпорхнул из толстых губ и стремительно коснулся выпученного глаза Андреаса. Юркнул назад в пасть. 

– Око за око, – закончил Крампус. Трупы Шульцев были уже упакованы в мешок. Сквозь грубую ткань сочилась кровь, марала паркет. Бурая юшка струилась по щеке рыдающего Андреаса. Катя гладила подопечного по плечам и утешала. 

Крампус втиснулся в камин. Девушка смотрела, как он просовывает в дымоход свою гигантскую тушу. С хрустом сплюснулся мешок. Из трубы полилась кровь и содержимое кишечников. Последним втянулся хвост, чиркнув напоследок кисточкой. 

Звякнули колокольцы, и всё затихло, только хныкал на руках Кати потерявший сознание мальчик. 

В разгромленной гостиной зажегся свет. Зарябил экран телевизора. Детский хор запел "Stille Nacht, Heilige Nacht". 

Уже в продаже - СКЕЛЕТЫ Максима Кабира!

О книге:

Максим Кабир - писатель, поэт, анархист. Беззаветный фанат жанра ужасов и мистики. Человек, с рассказами которого знакомы ВСЕ поклонники хоррора. И роман, который сравнивают с творчеством Кинга, Литтла, Лаймона - причем зачастую не в пользу зарубежных мэтров.
Тихий шахтёрский городок где-то в российской глубинке. Канун Нового года. Размеренная жизнь захолустья, где все идет своим чередом по заведенному порядку. Периодически здесь пропадают люди, а из дверного глазка пустой квартиры на вас смотрит то, что не должно существовать. Со зловещим скрипом открываются двери здешних шкафов, выпуская на свободу орды припрятанных там скелетов. И вместе с памятью о неимоверной боли - в мир приходит невыразимое Зло.

Купить в Book24

Купить в Labirint.ru

Купить в Ozon.ru

Купить в My-shop.ru

Купить в других местах

Обложка:

Источник: Зона Ужасов.

Темы этой статьи
In HorrorZone We Trust:

Нравится то, что мы делаем? Желаете помочь ЗУ? Поддержите сайт, пожертвовав на развитие - или купите футболку с хоррор-принтом!

Поделись ссылкой на эту страницу - это тоже помощь :)

Еще на сайте:
Мы в соцсетях:

Оставайтесь с нами на связи:

Комментариев: 1 RSS


В Зоне Ужасов зарегистрированы более 7,000 человек. Вы еще не с нами? Вперед! Моментальная регистрация, привязка к соцсетям, доступ к полному функционалу сайта - и да, это бесплатно!