Пари

Виктор сидел в баре и просто держал в руке кружку, в которой золотистого напитка оставалось чуть меньше половины. Голова слегка кружилась, кругом клубился сигаретный дым. В этот вечерний час заведение полнмлось народом, все круглые столики, хаотично расставленные персоналом, были заняты, и почти все посетители курили. Разумеется, сюда приходили только те, у кого водились деньги и имелись старые счеты с выпивкой, благо что оной было здесь намного больше закуски, которая в не очень большом количестве здесь предлагалась. Повод у каждого так же был свой собственный: кто-то шел сюда посидеть и забыть про дом, где он никому не нужен, кроме себя, кто-то просто заливал горе или сидел так, из чистого ничегонеделания.

Виктор был почти из последних. Правда, сюда примешивалось еще одно: семья, но он не хотел об этом даже думать. Не помогало даже пиво, три литра которого уже были им уговорены. И теперь он сидел, иногда поглядывая на циферблат ручных часов и изредка вздыхал, понимая, как много еще времени осталось для закрытия. С того самого момента он будет предоставлен самому себе, и домой, конечно - ни ногой. Ведь жена еще наверняка не спит, а стоит ему переступить порог ее драгоценной квартиры - и начнется ремейк фильма "Пила", но только с другой стороны.

К барной стойке подошел человек. Его Виктор заметил краем глаза и не предал этому совершенно никакого значения - такой же бедолага, как и он, или же бесконечно богатый человек, который не придумал ничего интереснее, кроме как просаживать свои деньги здесь, покупая самое дорогое пиво и заказывая не какие-нибудь огурцы соленые, а лобстеров в собственном соку. Одет тот был в длинный замшевый плащ, верхнюю часть лица скрывала широкополая шляпа, из-под которой выглядывал кончик острого носа и короткий подбородок, украшенный аккуратной бородкой, переходящей в будто нарисованные вокруг верхней губы усы.

- Одно пиво "Миллер", пожалуйста, - попросил он стоящего за стойкой человека и поднял указательный палец вверх, потом плавно опустил руку на стойку и начал терпеливо перебирать по ней затянутыми в коричневую кожу перчаток пальцами.

"Живут же люди!" - с завистью подумал Виктор. - "Миллер"..."

Незнакомец повернулся и посмотрел на него. Точнее сказать - глянул через плечо, не поднимая головы выше уровня, позволившего бы увидеть верхнюю часть лица.

- Вы любите "Миллер"?

Виктор смутился и недоверчиво усмехнулся в ответ. В его понимании человеческое взаимопонимание не переходило границ дозволенного, как то - спросить закурить или же поинтересоваться, который час. Возможно, незнакомец никуда и не торопится, но Виктор в это вдумываться не собирался.

- Актера - люблю.

- Актера? Хороший актер, не стану с вами спорить. Но, полагаю, вы меня понимаете.

- Я не пью иностранную тарабарщину.

- Как хотите, - ответил незнакомец, принимая от человека за стойкой любезно тем откупоренную бутылку, - я всего лишь вам предложил.

Теперь настала очередь Виктора внимательно посмотреть на незнакомца. Даже когда тот пил, хапрокидывая голову, в его вхоре мелькнуло лишь немногое - полуприкрытые глаза на загорелой коже. Поставив бутылку на стойку бара, незнакомец сглотнул и теперь покачивался, сложив руки перед собой и задумчиво глядя на богатый выбор бутылок, представленных на полках позади бармена. Тот с интересом косился на посетителя и остервенелыми движениями протирал вместительный бокал. Как и Виктору, ему так же этот гражданин внушал что-то вроде едоверительности. Наверное, у большинства людей, так или иначе привязанных к одному и тому же месту, складывается стойкое чутье, проникновенное и безошибочное, к тому, кто вдруг появляется в их поле зрения.

- А вы давно сюда ходите? - Виктор осек себя. Какое дело было незнакомцу до него самого, и поспешил тот час же оправдаться: - Это я так, просто спросил. Вы же знаете, здесь люди часто скучают и знают, ну, друг друга. - Он сделал паузу, смотря на безучастное, неподвижное лицо незнакомца. - Извините, я тут не часто бываю, я... я не в своей тарелке сейчас, после того, как спросил у вас эту глупость. Извините, извините.

Он даже отодвинулся от незнакомца, чувствуя себя полнейшим идиотом. К тому же, этот человек наверняка уже посчитал его за пьяного дурака, с которым в диалоге лучше промолчать.

- Вы зря извиняетесь. - Незнакомец ответил, не поворачивая к смущенному Виктору головы. Повернул ее и посмотрел на мужчину только перед тем, как выдать следующее: - Не стоит извиняться за то, что задаешь вопросы - каждый из них только ответ предполагает.

Виктор улыбнулся, не скрывая смущения.

- Вы так интересно говорите... Вы - поэт?

- Отнюдь. И даже не писатель. Обычный смертный, который развлекает себя так, как у него получается.

- В баре?

- А что здесь удивительного? Как раз в баре и можно повстречать людей, с которыми действительно можно о чем-то побеседовать.

Виктор набрался уверенности и повернулся к незнакомцу, оставив одну руку лежать на стойке бара. Улыбки он больше не смущался. Человек в шляпе остался к его радости абсолютно безучастным.

- А вы очень приятный человек. - Он протянул незнакомцу руку и представился: - Виктор.

Незнакомец безучастно смотрел на протянутую руку в течении нескольких секунд, потом его взгляд снова переключился на напитки на полках. Замерев от растерянности, Виктор поспешил отказаться от дальнейшего процесса рукопожатия.

- Я думал, вы более вежливы.

- Вы так же думали, что чрезмерно пьяны для того, чтобы поддерживать разговор.

Незнакомец пристально на него посмотрел. От этого взгляда, которого, впрочем, не было видно из-за широких полей шляпы, Виктору снова стало не по себе.

- Странный вы какой-то.

- Не более странный, чем все остальные.

- Понятно, - помолчав, произнес Виктор и пригубил из кружки. Поставив ее перед собой, задумался, скользя большим пальцем по гладкой поверхности ручки: "Что это за человек такой странный?"

- Вы хотите поговорить со мной? - неожиданно внимательно посмотрел на него незнакомец.

- Если честно, - глупо улыбнулся Виктор, - то я, честно говоря, жалею, что не заказал водки. А ее тут и нет, если присмотреться получше.

- Вы забавный человек. Виктор.

- Вы тоже в этом смысле - ничего...

- Я испортил вам настроение? Прошу за это меня извинить. Я не ставил своей задачей сделать вам неудобно.

- А вы преследуете какую-то цель, придя сюда? Я имею в виду - кроме того, чтобы набухаться?.

- Как вы говорите, "набухаться" - это удел разговорной среды молодежи,которая не сведуща в делах нормального человеческого лексикона. Нет, я выпиваю только для того, чтобы эстетически насладиться, почти не более этого. А прихожу я сюда немного по-другому поводу... Вы любите азартные игры?

- Азртные игры? Карты, что ли?

- Нет, не карты. В карты играют те, у кого слишком много денег, и им не особо важно, прибавятся ли они у них или убавятся. Я лично предпочитаю пари.

- Пари? Никогда не заключал пари. А это интересно?.. О, извините. Я спрашиваю вас как малый ребенок...

- Отчего же, вы нормально меня спросили, а я нормально вам отвечу: невообразимо интересно.

- Я заинтригован. Расскажете мне?

- Про пари не рассказывают, их заключают. И был бы не против заключить такое с вами. Если вы, конечно, не против, чтобы я предложил вам его. Вот здесь и прямо сейчас. На этом самом месте.

Виктор ощутил, как волосы у него на затылке зашевелились от предвкушения. Ему сейчас предлагали нечто, чего он и ожидать не мог. Пари для него всегда было уделом джентльменов, и один из этих самых сэров только мог предложить такому же, как он, а не какой-нибудь черни. Только минуту назад он полагал, что чернь - это он сам, а сидящий возле него человек в шляпе - соответственно, джентльмен. Но теперь он возрос в собственных глазах и даже приосанился.

- Мне очень интересно. И какое же пари?

Незнакомец некоторое время задумчиво смотрел сквозь отполированную поверхность барной стойки, и дошло до того, что Виктор немного забеспокоился. Было здесь что-то неладное, что-то, что лежало на поверхности, но расмотреть которое в деталях, не имея очков, не имело совершенно никакой возможности.

- Эй, вы в порядке? Что это с вами... произошло?

- Ничего. - Незнаокмец поднял голову и взглянул куда-то вниз, мимо него. - Что же, я думаю, пришла пора представиться и мне?..

Незнакомец медленно протянул Виктору руку. Пожимая ее, мужчина отметил про себя: "Изнеженная. Наверняка художник какой-нибудь. Хотя - нет, скорее, похож на банкира или агента какого-нибудь по недвижимости".

- Никита Успенский, - представился незнакомец степенно, как-будто эти имя и фамилия могли породить в Викторе внезапную вспышку благоговения и нескончаемой радости. А тот, вместо этого, спросил:

- А кем вы работаете? Наверное, как раньше говорилось, бизнесменом?

- Кем я работаю - не имеет значения, прошу меня простить за некоторую тайну. Ну что, я могу вам предложить?..

- Спор?

- Сделку. Проще говоря - пари, как я уже и говорил.

- Это точно, это лучше. - Виктор машинально пожал плечами. - А то сделка - это как-то...

- ... дьяволом попахивает? - зловеще подсказал ему Успенский.

- Вот-вот, точно ты сказал - точно, сделку, с этим, как его... рогатым!

- Но я не дьявол, можете мне довериться в этом.

- Я уж вижу.

- А раз видите - начнем.

Человек в шляпе запустил руку под плащ, вытащил и развернул на барной стойке аккуратно сложенную до этого момента карту. Она выглядела старой, не такой, кукую обычно выпускают типографии - слегка отдающая желтизной, она была расчерчена при помощи пера и чернил, и не было на ней никакого момента на обычные цветовые обозначения.

- Это карта? - с сомнением переспросил Виктор и наклонился к тому, чего он пока еще не понимал, изображенному на ней.

- Вы угадали, это действительно карта. Карта местности, давно забытой многими людьми. Если угодно - это иное изиерение, скрытое от глаз прочих картографов. И оно находится не где-нибудь, а здесь, в России. Именно исходя из этой карты я и хочу заключить с вами пари.

- Какое именно? - Виктор залпом вылил в себя остатки пива. Голова немного закружилась. Появилась готовноть слушать дальше, полностью растворившись в том, что ему сейчас предложит его неожиданный знакомец.

- Вы видите это обозначение на карте? - Тонкий, длинный палец Успенского прочертил линию по карте до неаккуратно поставленного косого креста. - Это как раз то самое место, ради которого я и хочу предложить вам наше пари.

- Извините, а оно касается только меня, или нас двоих?

- Пари касается нас обоих, не только меня или вас по отдельности. Ну так вот: мы встречаемся с вами на этом самом месте. Вы уже поняли, где оно находится и что это за место вообще?

Виктор пожал плечами. Шаря глазами по желтоватой бумаге, пересекая линии и уродливо выполненные обозначения, он совершенно не понимал, с какой местности эта карта могла быть срисована. Это больше напоминало ему древнюю карту расположения пиратского клада в какой-нибудь пустыне, чем обычную, типографическую.

- Понятия не имею, - очень скоро сдался он.

- Я вам помогу: это здесь, в этом городе. Обозначения здесь, как видите, самые скромные. Человек, который их когда-то наносил, позаботился лишь о том, чтобы можно было только отчасти угадать, где что расположено. На самом деле все предельно просто. Вы сами, лишь немного подумав, быстренько определите, где оно находится.

- Вы хотите сказать, я сам должен додуматься его найти?

- А вас это расстраивает? По-моему, это оно и есть - пари, в чем оно и заключается.

Виктор глубоко задумался. Хотел было заказать еще пива, но Успенский уже его опередил, подняв вверх указательный палец и сказав человеку за стойкой, который в это время сделал вид, что занят протиранием второго стакана и совершенно не смотрит в их сторону:

- Еще бутылку. "Арсенальное", будьте любезны.

- Спасибо, - расслабленно поблагодарил его Виктор. Откупорил преподнесенную ему бутылку и уставился сквозь темно-коричневое стекло.

- Виктор, вы о чем-то задумались? - спросил его Успенский, отпив немного из своей и, казалось бы, совершенно расслабившись. Карта по-прежнему занимала всю ширину барной стойки между ними.

- Да вот, сомневаюсь я...

- А в чем вы сомневаетесь? Пари как пари, ничем не лучше и ничем не хуже остальных, даваемых людьми разных эпох друг другу.

Виктор снова глубоко задумался.

- Можно - я? - он потянулся за картой, рука зависла в воздухе над ней.

- Несомненно. - Успенский пододвинул к нему карту. - Знакомьтесь, ищите. А я должен пойти. Встреча - в 23:52 по местному времени.

Он уже неторопливо поднялся с тем, чтобы удалиться, однако Виктор его остановил:

- Подождите, а в че суть нашего спора?

- Суть его в том, чтобы оказаться на этом месте раньше меня. Если вам удастся обнаружить это место и прийти на него раньше меня, вы заработаете кучу денег.

В горле пересохло. Виктору пришлось судорожно сглотнуть, чтобы унять это неприятное ощущение в нем.

- А именно - сколько?

- Двести тысяч рублей.

- Погодите, а откуда я знаю: может быть, вы притаитесь там, издалека увидите меня и выйдите как раз тогда, когда я буду только к нему подходить, к этому вашему крестику на карте?

- Виктор, вы зря меня подозреваете. Я никогда не был подлым, я привык поступать по чести, не более того. И поэтому ненужно так говорить обо мне.

- Извините, я не хотел. Правда. Извините.

- Это не страшно. Люди зачастую не задумываются над тем, что хотят сказать в очередной момент.

С этими словами человек в коричневой шляпе спокойно вышел из бара, а Виктор остался стоять у барной стойки, наморщив лоб и вперившись взглядом в непонятные обозначения на карте.

Что это было - подвох или реальный шанс получить такое количество денег, что после увиденного в его карманах благоверная мигом бросится ему в ноги и начнет молить о прощении за собственную словоохотливость. Где это место? Где оно может быть? Забытая всеми территория..

Эврика!

Забытой всеми территорией оказался пустырь. Тот самый, который располагался между новостройками в Жегалово и довольно старыми жилыми постройками. Вечерело, как и было оговорено за стойкой бара. Виктор медленно шел по пустоши и удивлялся, насколько дико смотрится эта территория, пока еще не застроенная никакими другими массивами. Придет время, и можно будет с женой переехать куда-нибудь сюда - на просторы, заселиться где-нибудь на двенадцатом этаже и любоваться каждый вечер заходящим там, на переферии города, солнцем.

Виктор шел и улыбался самому себе. Сейчас он всего лишь идет по незастроенной территории в сторону какой-то железобетонной конструкции, похожей на недостроенный сарай, а по прошествии пути возвратился домой уже с карманами, полными денег. Ему самому неверилось в то, что это возможно, да и судя по наручным часам он уже в пол-шага от этого.

23:52. Время остановиься и осмотреться по сторонам.

Никого. Даже намека на живую душу в области на несколько тысяч километров. Поздний час, когда никого из народу, понятное дело, не было на территории и в помине. Это Виктора стало уже немного волновать, и он не переставал смотреть по сторонам, но надежда увидеть человека в шляпе таяла с молниеносностью мороженного в жаркий августовский полдень.

Что же, его обманули? Не может быть! Каким же ничтожно глупым человеком он был в тот момент, как много он, идиот, выпил пива перед тем, как согласиться на такую тупую, глупейшую глупость!

Как только волнение совсем переполнило его, Виктор увидел знакомую фигуру. Отделившись от той самой постройки, в направлении которой он двигался, она остановилась. Стоящий в пятнадцати метрах от того места, где остановился Виктор, он поднял руку и посмотрел на запястье с той стороны, на которую обычно вешают ручные часы. Потом направился к нему. Вальяжная походка, походка победителя, но не проигравшего.

- Вы меня обманули!

- Отнюдь. - Успенский зловеще улыбнулся. - Вы не с той стороны смотрели карту, которую я вам любезно предоставил. Было бы иначе - вы без труда обнаружили бы ту самую местность, которую я имел в виду. Она не здесь, она - это кладбище.

- Кладбище? - Внутри у Виктора куда-то что-то провалилось.

- Кладбище, - невозмутимо кивнул Успенский. - То самое, на Гребенской горе. Никогда не задумывались над этим?..

Ноги Виктора подогнулись. Он не мог поверить в сложившуюся ситуацию. И теперь этот человек из бара изменился. Он не был больше рассудительным и сдержанным - теперь эта уравновешенность на лице сменилась хищным оскалом волка, загнавшего добычц в угол, и теперь ирающего с ней перед тем, как растерзать на сытый желудок.

- Послушайте, я ничего не понимаю! А как же пари?!

- Пари? Пари вы проиграли, Виктор. Я мог вам дать реальный шанс повернуть все вспядь, но вы отказались от этого, самолично. Да, я следил за вами все это время, я мог преследовать вас до самого конца и выйти в самый последний момент, и тем самым дав вам проиграть. Но я уже говорил вам, что я - человек честный, и не очень принимаю обман. Поскольку вы проиграли, позвольте мне показать свою часть выигрыша...

Виктор обернулся, услышав за своей спиной шум работающего двигателя подъезжающей машины. Фары зажглись на дальний свет, ослепив и вынудив вскинуть руку к лицу, заслоняясь от режущего света. Удлиненная форма подъехавшего автомобиля пустила волну мурашек по спине.

- Да, вы правы, Виктор, это не кадиллак. Впрочем, так его тоже можно назвать, но это - больше упаковка для мертвых людей, чем живых.

Виктор наблюдал, как дверцы катафалка открываются, и наружу выходят два человека. В руках одного из них мелькнула монтировка. Они быстрым шагом направились к Виктору. Тот просто стоял - он понимал прекрасно, что в такой ситуации не сможет сделать ничего против пары крепких мужчин и того, что стоял перед ним и с равнодушием смотрел куда-то поверх его головы.

- Вы должны были сразу спросить меня относительно моей части сделки.

- Так почему же тогда, в баре, вы мне сразу не сказали?! - в неистовстве повернулся к нему перепуганный Виктор, но Успенский лишь склонил голову набок и улыбнулся ему как нашкодившему ребенку:

- Это не входило в мои планы. Иначе какой интерес может быть от хорошего пари?..

Резкий удар по затылку провалил Виктора в горячую тьму...

Покачивание и темнота. Странный запах вокруг, легкая удушливость в легких. Виктор донельзя открыл глаза, но даже так не смог разглядеть того, мягкого и приятного на ощупь, что было над его лицом. Он лежал на спине и чувствовал локтями какую-то с той и с другой стороны.

Первобытный страх завладел Виктором, соотнеся катафалк и удар по голове, из вполне несложной формулы вывел нечто, напугавшее его до ужаса: "Боже, да я же в..."

От страшных мыслей его отвлекла резкая встряска. Впечатление, что его стаскивают куда-то вниз, а точнее - он скользит по земляному склону, и скользит до тех пор, пока изголовье не упирается во что-то плотное. Всоед за этим слышится шорох сбрасываемой сверху земли.

- Выпустите меня отсюда!!!

- Поберегите связки, молодой человек, - донесся до него приглушенный голос Успенского. Затем раздался сухой щелчок поворачиваемого колесика зажигалки, после которого - едва уже слышное назидание: - Надо было раньше думать, прежде чем соглашаться на мое пари. Виктор.