По следам Климовского Мясника. Главы 9-10.

ГЛАВА 9. НАБРОСКИ С НАТУРЫ В КРОВАВЫХ ТОНАХ.

    1.

- Вот ваша шерше ля фам, Олег Сергеевич, - на стол Астафьева, словно

козырная карта, лег увеличенный паспортный снимок, скрепленный вместе с

несколькими распечатанными листками бумаги.

Кирилл Зотов победно взглянул на своего босса и присел на краешек

широкого подоконника. По физиономии Кирилла было видно, что сегодня он

определенно маялся жутким недосыпом – под глазами легли темные круги,

следователь то и дело морщился и щурил веки.

С фотографии на Астафьева смотрела молодая женщина: худое скуластое

лицо, черные прямые волосы до плеч. Ее нельзя было назвать ни

красавицей, ни дурнушкой – пройдешь мимо такой в толпе, и даже не

обернешься вслед. Взгляд притягивал лишь хорошо различимый шрам толщиной

с мизинец, рассекающий пополам ее левую бровь. Впрочем, он нисколько не

уродовал внешность девицы, даже наоборот, придавал ей некоторую

пикантность.

- Щеглова Екатерина Валентиновна, 1983 года рождения. – Процитировал

распечатку Зотов. – В паспортном столе значится по адресу: Московская

область, Подольск, ул. ……….., …., … . С 1991 по 1994 годы находилась на

стационарном лечении в 6-ой Московской детской психиатрической больнице.

Диагноз: реакция на тяжелый стресс и нарушение социальной адаптации,

обсессивно-компульсивное расстройство личности, преимущественно

навязчивые мысли и действия. С 1995 года продолжает обучение в

общеобразовательной школе № 12 г. Подольска. В 1999 году снята с

консультативного учета. В 2000 г. заканчивает школу, в этом же году

поступает на биологический факультет МГУ, кафедра физиологии человека и

животных. В 2002 г. выходит замуж. В 2004 г. отчислена из университета

за не посещаемость. В 2005 г. брак с мужем расторгнут. В настоящий

момент местопребывание гражданки Щегловой Е.В. не установлено.

Астафев шумо выдохнул, и щелкнул пальцами по фотографии.

“Попалась! Бэтменша, бля, из палаты номер шесть! Долеталась на крыльях ночи!”

Сцепив пальцы в замок, он поднял вверх руки и с хрустом потянулся:

- Лечилась, выходит, лечилась, да не вылечилась! Портрет размножить,

раздать участковым, пусть начинают топтать свои территории. Особое

внимание уделить владельцам квартир, сдающих жилье внаем. Вероятность

девяносто процентов, что она сейчас здесь, в Климовске.

Зотов неохотно покинул насиженный подоконник:

- Олег Сергеевич, эта ваша барышня, она как-то связана с Мясником?

Астафев поднял брови и цинично усмехнулся:

- Кирилл, упаси Боже тебе знать, с чем только не связана моя барышня. До

конца своих дней будешь среди ночи вскакивать в холодном поту!

Раздался стук, и в приоткрытый дверной проем просунулась всклокоченная голова Ломового:

- Мы на выезд! В десяти километрах от Леспроекта - два резаных трупа: расчленены и выпотрошенны. Олег Сергеевич, вы с нами?

Астафьев выругался, сдернул со спинки стула пиджак, и, на ходу отдавая

распоряжения своим столичным орлам, поспешил следом за местной

опергруппой.

 

    ***

По тротуару, залитым ярким и нежным солнцем, мимо освещенных его розовом

светом панельных домов, вдоль тенистых сплетений ярко зеленеющих

деревьев, легкой и бодрой походкой шагал Юрий Витальевич Афонин,

скромный простой русский маньяк. Над его головой сияло весеннее небо,

ослепительное и неправдоподобно синее, а дневные звуки города – детские

голоса, тарахтение мотоцикла, громкие разговоры женщин у автобусной

остановки – утопали в азартном, оглушительном щебете воробьев.

У Юрия было превосходное настроение, под стать сегодняшнему дню: cкоро

заканчивается учеба в институте, сегодня он сдал последний зачет.

Экзамены и практика пролетят быстро, а затем – два месяца тишины и

спокойствия, без опостылевших рож преподавателей и однокурсников. Но еще

больше душу Юрия грели предстоящие планы на сегодняшний вечер. Вернее,

на несколько вечеров – у него уже был расписан целый график мероприятий!

Юрий проворно, перепрыгивая через ступеньки. взбежал по лестнице на

площадку своего этажа и загремел ключами, открывая дверь родной

квартиры. Наспех раскидав кроссовки по прихожей, первым делом он ринулся

к своему компьютеру и начал просматривать накопившуюся за последние дни

почту – в свете последних ночных событий помноженных на дневную

подготовку к зачетам, времени на интернет решительно не хватало.

В своем электронном ящике он обнаружил два особо заинтересовавших его

письма. Первое было просто приятным - сообщение с сайта знакомств от

Иры:

“Юра! Я хочу извиниться за то, что произошло на озере. Руслан был не

прав, и я прошу у тебя прощения за него. Если он сказал что-то плохое,

то это было лишь его личное мнение, и ни я, ни мои друзья его не

разделяем. Если ты хочешь, можешь мне позвонить. Мой телефон………”

Лицо Юрия расплылось в хищной улыбке. Долбанная потаскушка сама идет к

нему в руки, даже искать не придется! На минуту Юрий вспомнил ее

практически обнаженную фигурку на берегу озера, насмешливые огоньки в

глазах, в которых сквозило издевательство, и его передернуло от

омерзения. Потаскушка умрет последняя, это будет его десерт, для нее он

подготовит самую мучительную смерть. А пока, для разминки, он займется

другими.

Второе письмо оказалось неожиданным, можно сказать, обескураживающим!

Сердце учащенно забилось, пока он пробегал глазами по строчкам текста:

“Здравствуйте, уважаемый Юрий Витальевич Афонин!

Пишет Вам ответственный редактор Московского книжного издательства “ЭКСМО”…”

Юрий закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Это свершилось!

Наконец-то его заметили! Все его труды, все старания, не прошли даром.

Скоро, совсем скоро о нем услышит весь мир, этот гребанный мир, полный

неудачников и ничтожеств узнает о его существовании!

Юрий вновь вперился в строки письма, перечитывая их снова и снова,

словно не веря своему успеху. И чем внимательнее он вчитывался в эти,

казалось бы, ласкающие душу строчки, тем сильнее хмурилось его лицо.

Что-то в письме было не так. Он не мог объяснить что именно, но

обострившееся за последнее время чувство интуиции, уже не раз спасавшее

его в минуты опасности, все больше и больше начинало скрести сердце.

Нужно подписать документы?

Какие документы?

Юрий всегда считал, что достаточно лишь выслать свои тексты в

издательство, и, все, остается только ждать авторские экземпляры и

гонорар. Как все происходит на самом деле он не знал, и посоветоваться

было не с кем. Возможно, если речь идет об очень крупном тираже книги,

надо заключать какой-то контракт с издательством. Возможно. Но почему

издательство само присылает для этого своего представителя к автору?

Или, все таки, такое может быть??? Не хотят терять ценного писателя,

боятся, что он переметнется в другое издательство… Как бы то не было, в

любом случае, сообщать свой адрес Юрий никому не собирался.

Он положил руки на стол, уткнул в них подбородок и задумался. Решение

пришло минут через пять. Уверенно кивнув головой, Юрий застучал по

клавиатуре, печатая ответ.

  ***

Тишину продуктового магазинчика нарушало лишь сердитое жужжание огромной

мухи, приклеившейся боком к липкой ленте, да тихий, вполголоса,

разговор продавщицы и немолодой женщины, стоявшей у прилавка.

- Мне один батон и пачку кефира, пожалуйста, - я протянула скомканный стольник.

Пухлая продавщица, в посеревшем от бесчисленных стирок халате, не глядя

на меня, сунула в пакет батон сдобного теплого хлеба и кефир, со звоном

высыпала на прилавок сдачу мелочью, и нетерпеливо вернулась к прерванной

беседе:

- Так что там стряслось, Леонидовна?

Женщина в платке, завязанным тюрбаном на голове, вновь заговорила горячим полушепотом:

- Ну так вот, в квартире на Огородном троих зарезали!..

Я навострила уши.

- Хозяйку квартиры убили, ее племянницу и парнишку молодого из полиции.

Головы им отрезали, все потроха вырезали и раскидали, а кровью все стены

измазали!..

Пакет с кефиром выскользнул из рук, и лишь только моя кошачья реакция

спасла его от соприкосновения с бетонным полом. Продавщица бросила

взгляд в мою сторону:

- Тьфу на тебя, Леонидовна! Ты что же так людей пугаешь! Кто тебе страсти такие наплел? Старушки на лавочке?

-Какие старушки! – Женщина в тюрбане махнула руками. – Сын у меня в ППС

служит, он мне рассказал. У него как раз выезд был в тот день, когда

трупы обнаружили.

- Господи, спаси и сохрани! – Продавщица перекрестилась размашистым движением. – Что же это творится такое?!

- Простите, - осторожно поинтересовалась я. – А когда это произошло?

-Да на позапрошлой неделе, в субботу. – Женщина взглянула на меня, поправила тюрбан, и снова отвернулась к продавщице.

Я вышла из магазина, прижимая пакет с покупками к груди и слегка

пошатываясь, словно пьяная. Три новых трупа!.. Один из них – сотрудник

полиции!.. Похоже, мой юноша бледный со взором горящим, медленно, но

верно, превращается в мужчину! И это не есть хорошо. Если он будет

прогрессировать дальше в таком же темпе, маленький уютный Климовск имеет

все шансы в скором времени превратиться в город-призрак с улицами,

заваленными трупами, и тучей воронья, кружащейся над крышами.

Я энергично затрясла головой, отгоняя плоды своей разыгравшейся больной фантазии.

Почему он изменил своим принципам и начал убивать в квартирах? Первый же

напрашивающийся ответ – избавляется от случайных или потенциальных

свидетелей. Что опять- таки говорит о том, что он шагнул на новую

ступень своей эволюции. Самое угнетающее было то, что ублюдок до сих пор

не удосужился ответить на мое письмо. Проигнорировал? Нет, исключено,

слишком он зациклен на своем творчестве. Заподозрил что-то не ладное?

Однако письмо выглядело безупречно, если не считать ляпа о “величайшем

произведении искусства”, но вряд ли бы он заострил на этом внимание,

скорее всего, принял как должное.

Я вошла домой, включила нетбук, села на кровать, прямо на покрывало,

скрестив ноги, и откупорила пачку кефира. С жадностью кусая мягкий

теплый батон и отхлебывая кефир из пачки, я ждала окончания долгой

загрузки своего допотопного гаджета.

Наконец, высветилось окошко моей электронной почты…

Есть! Есть письмо!!!

Пробежав глазами по тексту, я издала утробный рык. Взглянула на открытую

пачку кефира, взвесила ее в руке, размышляя, что будет лучше: шмякнуть

ее в сердцах об стену, или все-таки допить? В итоге, голод победил

чувство злости – я присосалась к пачке, кидая отупевший, бессмысленный

взгляд на экран с письмом. Мои ощущения были близки к тому, что боксеры

именуют состоянием “грогги”.

Текст письма гласил:

“Здравствуйте уважаемый ответственный редактор Московского книжного издательства "Эксмо"!

Я очень рад, что вы меня наконец услышали. Я даю разрешение на

публикацию моих рассказов. Рассказы у меня есть и много. Фантастика это

мой главный жанр. Пишу ещё и другие жанры. Просто очень хочется

подержать в своих руках свою первую книгу.

Знаете, я подумал и решил, что вам не надо присылать ко мне своего

представителя. Я всё-таки решил сам приехать к вам в гости в ваше

издательство. Меня есть кому подвести в Москву. Я приеду к вам на

следующей неделе во вторник со своим отцом. Просто я ещё пока студент. А

я всё люблю в жизни планировать, и рассуждать над всем. И как раз я

подпишу договор.

С уважением Юрий. Витальевич. Афонин”

 

  ***

Подъезд старенькой четырехэтажки не был оборудован ни домофоном, ни

кодовым замком. И это было на руку. Поправив за спиной свой рюкзачок,

Юрий поднялся на последний этаж и нажал на кнопку звонка нужной двери.

Дверь открыла женщина средних лет в сатиновом домашнем халатике, с волосами стянутыми на затылке в тугой узел.

-Добрый вечер, - вежливо поздоровался Юрий. – Скажите, пожалуйста, а Слава дома?

-Славик? – Женщина удивленно подняла брови. – А Славик здесь не живет.

Он снимает квартиру на Новомосковской. А вы, извините, кто?

В лице женщины отчетливо угадывались Славкины черты, определенно, это была его мать.

-Мы вместе учимся, – соврал Юрий. – Славик вот уже две недели не

появляется в институте, а скоро уже начало экзаменов. Я приехал узнать,

что с ним случилось.

- Странно, – в голосе у женщины начало звучать беспокойство, - я только

сегодня днем разговаривала с ним по телефону, и он сказал, что у него

все в порядке…

- А вы не могли бы дать его адрес, я бы к нему съездил, и все узнал лично.

- Да, конечно, -женщина раскрыла дверь пошире, пропуская Юрия, - входите!

Юрий зашел в небольшой, уставленный небогатой старомодной мебелью, зал. Присел в кресло, покрытое чехлом с забавными рюшечками.

-Вы знаете, - Славкина мама устроилась в кресле напротив, - Славик очень

изменился в последнее время – стал скрытный, перестал совсем общаться

со мной. Вот, квартиру себе снял отдельную. Мне кажется, все из-за этой

московской девочки. Она на него плохо влияет.

- Нет, что вы! – Успокоил женщину Юрий. – Марина очень хорошая девушка.

Может быть, она с виду кажется легкомысленной, но на самом деле она

очень серьезная и умная. Поверьте мне. А еще она очень любит Славика.

-Ну, дай-то Бог, чтобы это было так, - вздохнула женщина, - дай-то Бог. А вы, может быть, чаю хотите?

-Нет, спасибо, - Юрий покачал головой, - Уже позднее время, а я еще хочу успеть повидаться со Славой.

Женщина взяла со столика фломастер, и на листочке бумаги написала адрес.

-Вот, возьмите. И, пожалуйста, передайте Славику, что я очень переживаю за него.

-Не беспокойтесь, я обязательно передам! – Юрий поднялся с кресла и

начал расшнуровывать свой рюкзачок. – Спасибо вам большое, простите, как

вас зовут?

- Маргарита Алексеевна, - улыбнулась женщина.

- Спасибо вам, Маргарита Алексеевна. Если бы вы только знали, как мне помогли!..

Прежде чем женщина успела осознать происходящее, Юрий вцепился левой

рукой в ее волосы, резко оттянул голову назад и, скользящим движением,

полоснул остро отточенным лезвием ножа по горлу.

 

  2.

Крохотная однокомнатная Славкина квартирка выглядела как настоящая

мастерская художника. Вдоль одной стены тянулись длинные полки

заваленные книгами по искусству и свитками рисунков. Посередине комнаты

стоял мольберт, рядом с ним, столик, на котором в беспорядке валялись

тюбики с красками, стакан с кистями и полная окурков пепельница. У окна

находился небольшой постамент. И всюду были картины. Разных размеров,

разных жанров и направлений. Здесь висит портрет старика, там – пейзаж:

лесная дорога, зелень, поваленное старое дерево. У окна совсем неземной

вид: тёмное, усыпанное звёздами небо, две мутные луны льют призрачный

свет на острые, как клыки хищника скалы. Центральное место занимало

огромное изображение обнажённой молодой девушки, лежащей на постели. В

портрете безошибочно можно было угадать Марину: большие зелёные глаза,

светлые обесцвеченные волосы рассыпаны по плечам, одна рука стыдливо

прикрывает полную грудь, другая - пространство между ног.

Славка с Маринкой сидели в маленькой кухоньке, и, в данный момент, Славка разливал по бокалам шипящее и пенящееся шампанское.

- Так в честь чего шампанское? – Марина взъерошила распущенные длинные Славкины волосы. – У нас какой-то праздник?

- Ага! – Славка довольно кивнул головой. - Еще какой! Обмываем крупный

заказ, даже предоплату большую дали. Надо написать две картины для

оформления интерьера магазина женского белья. Ты как?

Марина присела на колени Славки, её руки изящным кольцом обняли шею парня.

- Как же я могу тебе отказать, дорогой мой художник… - Девушка чмокнула Славку в губы.

- Всё необходимое уже доставили, - Славка кивнул на большую коробку, стоящую в углу его мастерской. – Можешь примерить.

Марина взяла коробку и упорхнула с ней в ванную комнату. Славка тем

временем подготовил мольберт и начал колдовать, смешивая краски. Как

музыкант настраивает инструмент перед игрой, Славка всегда обязательно

настраивал свою палитру. Художник должен приступать к работе с трепетом,

иначе лучше вообще не касаться холста.

- Ну, вот и я! – Марина встала перед Славкой. Ее накрашенное личико

сияло, вьющиеся распущенные волосы светлыми волнами разметались по

плечам. Из-под распахнутого шёлкового пеньюара было видно красивое

кружевное бельё сиреневого цвета, картину дополняли чёрные чулки на

резинках и чёрные босоножки с высоким каблуком.

- Нет слов. – Славка удовлетворенно кивнул головой. - То, что нужно, и даже лучше. Это будет шедевр. Попомнишь моё слово.

Он накидал на помост подушек и положил девушку на бок.

- А теперь ножки подтяни к груди… выпячивай попку ко мне… вот так.

Головку слегка поверни… тааак. Упрись локтем в подушку, а ладошкой в

затылок… хорошо… Замри!..

- Да! Если бы кто из моих домашних увидел меня в такой одежде, - был бы скандал.

- Все! – Славка скорчил серьезное лицо. – Не шевелиться и не разговаривать!

Он взял широкую щетинистую кисть, отошел, замешал цвет, глядя на модель,

затем решительно приблизился к холсту и несколькими стремительными

мазками написал самое трудное место – грудь. Светло, перламутрово,

соединяя чистые цвета так, что пустое пространство на холсте тут же

стало казаться тусклой и темной заслонкой. Соответственно взятому тону,

усилил звучность и освещенность фона рядом, и, прикинув в уме

соотношения красок, вдохновенно заработал кистью теперь уже в полную

силу.

- Динь-дон!.. – звякнул звонок входной двери.

- И что это значит? – Марина повернула голову в сторону прихожей. – Ты не предупреждал, что у тебя будут гости.

- Я же просил тебя не шевелиться! – Славка недовольно поморщился. – Я

никого не жду, понятия не имею кто это может быть в такое время.

- Ну и не открывай никому. – Марина снова приняла заданную позу. - Пошли они все к черту!

- Динь-дон! Динь-дон! Динь-дон! Динь-дон! – начал захлебываться звонок. В аккомпанемент ему прибавились мощные удары в дверь.

- Не, ну это уже полное хамство! – Славка швырнул кисть и направился в прихожую.

Глянув в дверной глазок, он удивленно хмыкнул и открыл входную дверь. На

пороге стоял тот самый странный чувак, которого Ирка в прошлую субботу

затащила в их компанию. За его плечом болтался неизменный рюкзачок,

казалось, этот чудик никогда с ним не растается.

- Чего тебе нужно? – Славка недоуменно уставился на позднего гостя. – И вообще, ты как меня нашел?

- Здравствуй, Славик! – Мясистые губы Юрия расплылись в широкой улыбке. – Что? Картина Репина “Не ждали”?

- Сегодня не приемный день! – Славка заслонил проход в прихожую, обрывая

попытку Юрия зайти в квартиру. – Если что нужно, говори быстрее, я

занят.

- Что мне нужно?.. – Юрий завел правую руку за спину. – Да вообще, ничего особенного, разве только это!..

Славка едва успел уловить незаметное движение руки Юрия, выдвинутой

из-за спины. В следующий момент, лезвие ножа, пропоров Славкины джинсы ,

вонзилось прямо в его пах, рассекая пополам мошонку и срезая член.

Яичко, выброшенное сильной струей крови, шлепнулось на пол.

От болевого шока у Славки перехватило дыхание, и крик застрял в горле,

так и не сумев вырваться из раскрытого настеж рта. Юрий, не обращая

внимания на кровь, ручьем заливающую его руку в хирургической перчатке,

повернул рукоятку ножа на девяносто градусов и продвинул лезвие чуть

правее и выше, перерезая бедренную артерию. Славка с нечеловеческим

хрипом рухнул на спину, кровь разлилась вокруг него по прихожей огромной

лужей. Юрий затворил за собой входную дверь, и перешагнул через

бьющееся в предсмертных судорогах тело.

Увидев входящего в комнату Юрия с огромным, залитым кровью ножом,

Маринка издала дикий, почти звериный вопль ужаса, машинально прикрывая

руками свою наготу. Это было совершенно лишнее для нее движение, девичьи

прелести были сейчас самым последним, что волновало Юрия в этом

подлунном мире.

Мощным ударом кулака в лицо, с хрустом сломав Маринке переносицу, он

отправил девушку в полет к кухонному дверному проему. Ударившись головой

об косяк, Маринка моментально прекратила вопль, и медленно сползла по

стене на пол.

Не спеша, Юрий начал облачаться в свой резиновый костюм. Закончив

приготовления, наполнил из-под кухонного крана стакан с холодной водой и

плеснул в лицо девушке. Маринка застонала и разлепила глаза. С опухшим

сломанным носом, с лицом измазанным кровью вперемешку с растекшимся

макияжем, она утратила всякое сходство со своим изображением на

центральной настенной картине.

Юрий приставил к ее горлу лезвие, сплошь покрытое начавшейся уже запекаться Славкиной кровью:

- Где живет Руслан? Говори!

- Я не знаю! Честное слово, я не знаю! Я не знаю-я не знаю-я не знаю… -

словно молитву, на одной ноте затянула девушка, из всех сил отрицательно

мотая головой.

- Ясно!.. – одним рывком Юрий содрал с нее тонкий воздушный пеньюар, и

скомкав его в импровизированный кляп, затолкал в Маринкино горло до тех

пор, пока не ощутил начинающиеся у нее рвотные спазмы.

Усевшись сверху, он придавил девушку массой своего грузного тела к полу,

после чего, взяв ее левую руку, просунул четыре тоненьких девичьих

пальчика в щель между кухонной дверью и косяком. Маринка поняла, что

сейчас произойдет, и в ужасе вытаращила глаза так, что казалось, они

вот-вот вылезут из орбит.

Юрий потянув за дверь, с силой прищемил пальцы девушки. Было слышно, как

затрещали кости. Два сустава оказались раздробленными, пальцы

превратились в кровавые мешочки.

Маринка мычала сквозь кляп и металась как в агонии. Она пыталась

выдернуть руку, но Юрий крепко держал дверь, пристально глядя ей в

глаза. Они были полны слез и безумно вращались.

- Где живет Руслан? – медленно выговаривая каждое слово, повторил Юрий.

Маринка только сдавленно стонала. Рука была как в огне. Вся кисть

полностью онемела, и только боль давала знать, что пальцы еще полностью

не перерублены.

- Где живет Руслан? – Казалось, Юрий готов был задавать этот вопрос до

бесконечности. Он прижал дверь еще сильнее, жуткое мычание Марины

разнеслось по всем уголкам крохотной квартирки.

Пальцы девушки теперь представляли собой одно сплошное кровавое месиво.

Из разорванной плоти виднелись торчащие сломанные кости. Юрий вытащил

изувеченную Маринкину руку из дверной щели, и вставил пальцы здоровой,

правой руки.

- Где живет Руслан?

Маринка из последних сил закивала головой, казалось, она наконец-то

созрела для диалога. Юрий вытащил у нее изо рта кляп. Застоявшийся

воздух вырвался из горла девушки вместе с кашлем и рыданиями. По ее

щекам текли слезы.

- Ну? – повторил Юрий снова начиная прижимать дверь.

- Я не знаю!... Я честно не знаю!.. Честно!.. – захлебываясь застонала

девушка. – Я никогда не была у него дома… Я видела только что его гараж

находится во дворе, за домом, где универсам “Пятерочка” и книжный… На

Победе, знаешь?... Мы там садились в его машину…

Юрий удовлетворенно кивнул головой:

- Молодец! А теперь хорошенько попроси: “Убей меня, пожалуйста!”

- Что?.. Что?..

Юрий снова затолкал кляп в горло девушки и со всей силы прижал дверь, дробя кости ее оставшихся пальцев…

Капельки крови, брызнувшие на холст, медленно стекали по не

дорисованному лицу, словно портрет красными слезами оплакивал судьбу

своей хозяйки.

  ***

Я распечатала вторую пачку “Кента” за этот день, и отправила в рот

очередную сигарету. Никогда я еще так много не дымила. Впрочем, за

последнее время, слишком много у меня накопилось этих самых “никогда”.

Никогда так сильно не курила. Никогда так часто не повторялись приступы.

Никогда раньше не совершала непростительных ошибок…

Четыре часа назад я ввела в программу “MailHacker” имэйл Юрия Апонина, и

теперь это чудо кибернетической мысли, методом тупого перебора

символов, подбирало пароль к его электронной почте. Иногда взлом

почтового ящика занимал у меня время от нескольких минут до десятка

часов, в зависимости от сложности пароля. Иногда это не удавалось

вообще. Я выкуривала сигарету за сигаретой, и молилась Богу и Сатане

одновременно, чтобы в этот раз у меня все получилось.

Пока что мой общий счет был ноль-один в пользу Климовского Мясника.

Конечно, было бы слишком просто, если бы он полностью клюнул на мое

липовое письмо, и позволил мне явится к нему под видом представителя

издательства ЭКСМО.

Больше всего я расчитывала на то, что он сам отправится в Москву,

проверять достоверность моего послания. А там, перехватить его у входа в

издательство и заманить в безлюдное местечко, было бы для меня всего

лишь делом техники и актерского мастерства.

Но я и предположить не могла, что здоровенный двадцатилетний лоб,

режущий людей как кроликов, откажется выбираться в соседний город без

сопровождения своего отца. Проклятый перестраховщик! Конечно, у меня

было очень большое желание взглянуть в глаза отцу этого выродка, и при

возможности, высказать ему все, что я думаю и о нем, и о его долбанном

сыне. Но только не в таком положении, которое сложилось сейчас.

Во вторник, то есть, через три дня, эти два кретина приедут в Московское

издательство, там им покрутят пальцем вокруг виска и пошлют на хрен.

Апонин поймет, что дело не чистое, затаится, заляжет на дно, перестанет

отвечать на любые письма и все мои старания зайдут в тупик, который я

сама же для себя создала. Значит, у меня есть только три дня на то,

чтобы исправить свою ошибку и выйти на Апонина каким-нибудь другим

способом.

Дзынькнула программа на моем нетбуке, возвестив о том, что ее работа

закончена. Я глянула на окошко интерфейса: удача! Ящик взломан!

Я вошла в электронную почту Юрия, пролистала отправленные и принятые

письма. В основном письма в издательства, общение с такими же как и он

бедолагами-графоманами, переписка с какими-то придурками из “В контакте”

и “Facebook”. Нигде никакого упоминания ни домашнего адреса, ни номера

сотки. Гаденыш действительно был очень осторожен.

Встречались иногда и уведомления о сообщениях с сайтов знакомств. Так

вот где эта тварь находит своих жертв! А я его по паркам да дискотекам

собиралась отслеживать, наивная! Долго бы еще ловила таким методом.

Ох, ты!.. Надо же, какая-то дурочка ему даже свой номер телефона

оставила! Я перешла на сайт знакомств, взглянула на фотку смазливой

мордашки, прочитала имя – Ира, взглянула на дату отправления сообщения –

вчерашний день. Времени прошло не так много, возможно, что еще не все

потерянно.

Пальцы стремительно отстучали по мобилке номер Ириного телефона. Послышались тягучие гудки вызова, трубку никто не брал.

“Ну пожалуйста! Пожалуйста! Возьми же трубку! Ну же! Ну!”

На шестом гудке, когда мое отчаяние достигло наивысшей точки, раздался щелчок, и приятный девичий голосок произнес:

- Алло! Я слушаю!

- Здравствуйте! Это Ира? – Мое сердце застыло в груди в ожидании ответа.

- Да. А кто это?

“Удача! Удача!!! Сегодняшний день - определенно мой!”

- Ира, меня зовут Катя. Мы с вами не знакомы, но мне очень необходимо с вами поговорить.

- Да, пожалуйста. – Голосок излучал дружелюбие и открытость. – Что-то серьезное?

- Вообще-то да. Мы могли бы с вами встретиться?

- Встретиться? – В голосе послышались нотки удивления. – Зачем?

- Это не телефонный разговор. Пожалуйста, просто скажите в какое время и

куда вам было бы удобно, чтобы я подъехала. Я вас прошу, Ира, это очень

важно.

- Ну хорошо. – Девушка на секунду задумалась. – Сегодня я никак не могу,

у меня смена в ресторане. Давайте завтра вечером, часов в семь. Возле

дворца культуры машиностроителей вас устроит?

- Прекрасно! Это совсем рядом от меня. Ирочка, а вы можете пообещать мне одну вещь?

- Не знаю. Смотря что вы попросите! - Похоже я заинтриговала девчонку по полной программе.

- Ира, я вас очень прошу… - Я заколебалась, не зная как сказать, чтобы

не отпугнуть свою собеседницу. – До тех пор, пока мы не поговорим, не

встречайтесь с вашим знакомым человеком по имени Юрий.

- А, вы собственно кто? – Теперь голос зазвучал настороженно. - Это Руслан подговорил вас мне позвонить?

- Нет, нет! – Быстро затараторила я, опасаясь, что девчонка сейчас

бросит трубку. – Меня никто не подговаривал. Это дело касается только

вас, и никого больше. Просто пообещайте мне не встречаться с Юрием до

тех пор, пока мы с вами не пообщаемся.

- Хорошо, Катя, я обещаю. Теперь вы довольны?

- Вполне! Завтра в семь у дворца машиностроителей. Спасибо вам большое, Ира!

- Да вроде, пока не за что. Всего хорошего. - Девчушка дала отбой.

Я победным жестом воздела руки вверх, и облегченно рухнула на кровать,

заставив скрипеть старые пружины. Завтра через Иру я наконец-то выйду на

Апонина. До моей встречи с Климовским Мясником остаются считанные часы!

 

   3.

Руслан вынырнул из смотровой ямы и вытер руки о ветошь. Дело мастера

боится! Металлическое тарахтение из-под днища ”Оки”, вот уже несколько

дней не дававшее ему покоя, было наконец побеждено , стоило лишь только

подтянуть хомут между резонатором и глушителем.

В гараже Руслана было чисто и ухоженно. Настенные светильники придавали

помещению совершенно домашний комфорт, и, даже стоящий в дальнем углу

металлический стол с разложенными на нем слесарными инструментами,

совершенно не портил уютный вид. Мягкий белый свет дневных ламп струился

на многочисленные постеры “Rammstein”, “Iced Earth”, “Metallica” и

других бесчисленных метал-групп, любовно развешанных по стенам. Руслан

открыл капот, проверил масляный щуп, затем распечатал канистру с маслом и

принялся заливать его в мотор.

Запиликал простой мелодией старенький мобильник в заднем кармане его

обрезанных до колен джинсов. Отставив в сторону канистру, Руслан поднес

трубку к уху:

- Слушаю. Привет, Юлька! Ну что, есть какие-нибудь новости?

Чем больше он слушал торопливое щебетание девушки, тем сильнее мрачнело его лицо.

- Что? А ты в дверь сильно стучалась, может она дрыхнет со Славкой так

крепко? Барабанила изо-всех сил? А к Славкиной маме звонила? Даже

приезжала? И что, там тоже никто не открывает? Ладно не суетись,

найдутся, куда денутся! Я сейчас, с машиной закончу и подъеду к тебе.

Руслан засунул мобилу обратно в карман и задумчиво почесал подбородок.

Никогда еще ни Славка, ни Маринка не исчезали так внезапно и без

предупреждения. Со вчерашнего вечера у обоих молчат телефоны, двери

Славкиной квартиры никто не открывает, Славкина мама тоже куда-то

пропала, хотя она всегда была вечной домоседкой и вечером после работы

ее постоянно можно было застать дома. Ладно, разберемся!..

Руслан закрыл капот автомобиля и сел за руль, пробуя запустить двигатель

на холостом ходу. В это время тяжелые гаражные ворота громко хлопнули. В

гараж кто-то вошел, затворяя за собой двери с внутренней стороны.

Руслан вылез из машины и удивленно уставился на пришельца. Перед ним

стоял тот самый Иркин хмырь, Юрий кажется, высокий, грузный и нелепый, с

тупой улыбкой олигофрена на толстых лоснящихся губах:

- Ну, здравствуй, Руслик! Я же обещал, что мы еще увидимся!..

Правая рука Юрия была заведена за спину. Левая, облаченная в

хирургическую перчатку, сжимала волочащийся по земле дурацкий рюкзачок.

Юрий медленно приближался к Руслану.

- Ты ошибся адресом, писатель! – Руслан выпрямился во весь рост подперев

руками бока. – Цирк находится в Москве, на Цветном бульваре!

Юрий выхватил руку из-за спины и нанес колющий удар ножом молча, не

тратя времени на слова, целясь прямо в солнечное сплетение. Нож вспорол

воздух и ткнулся в пустоту – там, где, долю секунды назад стоял

подбоченившийся Руслан, никого уже не было.

Руслан ушел вбок от удара огромного лезвия легко, словно скользнувший с

места на место ртутный шарик. Поймав в захват и крутанув запястье, он

вырвал оружие, одновременно с силой ударяя плечом в подбородок своего

противника. Юрий хрюкнул по-поросячьи, и, словно мешок картошки, рухнул

на спину.

Руслан осмотрел оставшийся в его руках страшный мясницкий нож, покачал головой, и отшвырнул его за спину, в дальний угол гаража:

- Да-а, писатель… Я с самого начала понял, что ты дерьмо, но не мог даже предположить, что настолько!

Юрий вскочил на ноги с удивительной для его комплекции проворностью, и,

словно взбесившийся носорог, ринулся вперед, надеясь опрокинуть обидчика

наземь своей массой. Руслан встретил его мощным хуком с левой руки в

челюсть. Юрий отлетел назад и врезался подреберьем в острый стальной

угол стола, в глазах моментально потемнело от жуткой боли, дыхание

прервалось. Не давая опомнится, Руслан с разбега, подобно футболисту

пробивающему пенальти, влепил ему сокрушающий удар носком ноги в живот:

- Ну как самочувствие, писатель? Полет нормальный?!

Юрий упал на твердый цементный пол, скрючился, подтягивая колени к

подбородку и заскулил, закрывая руками голову. Руслан с силой ударил его

ногой – на этот раз в область почек:

- Как, а? Нравится? Нравится, тебя спрашиваю?!

От боли, которой он не испытывал еще не разу в жизни, Юрий выгнулся

дугой и заработал новую порцию ударов – под ложечку, опять по животу, по

ребрам, в печень, и снова в живот:

- Что, писатель? Такого поворота сюжета в твоих рассказах не было?!

Руслан остановился, чтобы перевести дух. Юрий валялся на боку, кашляя и

харкая кровью. Воздух в гараже наполнился удушливым, режущим глаза

запахом кишечных газов.

- Ну? Что будем делать с тобой, чмо болотное?

Не переставая выдувать губами тягучие кровавые пузыри, Юрий со стоном

перевернулся на живот и вцепился рукой в валяющийся рядом рюкзачок,

словно это был его спасительный круг. Руслану вдруг стало до тошноты

противно и омерзительно , будто он раздавил подошвой огромное жирное

насекомое. Взяв с верстака пачку “Кэмела”, он сунул в рот сигарету, и

похлопал себя по карманам в поисках зажигалки. Не найдя ничего, чем

можно было бы добыть огонь, Руслан сунул голову в кабину автомобиля,

продолжающего работать на холостом ходу, и потянулся к прикуривателю. В

этот момент раздался громкий металлический щелчок.

Руслан повернул голову по направлению странного звука, и зрачки его

черных глаз расширились до такой степени, что затмили собой всю радужную

оболочку…

В замкнутом пространстве выстрел “Макарова” отдался в ушах невыносимой

болью. Вырвавшаяся из дула вспышка ослепительно белого цвета нестерпимо

резанула по глазам.

Первая пуля ударила Руслана в бок, пробив легкое, вторая вошла в шею под

подбородком. Парня буквально отбросило к стене гаража. Несколько секунд

он стоял с широко раскрытыми глазами, передергиваясь всем телом, из его

горла струилась кровь.

Юрий выстрелил в третий раз.

Третья пуля попала в лицо, чуть левее носа. Она выбила глаз, прошла

через мозг и вырвала из затылка осколки кости и липкой розоватой плоти.

Руслан рухнул ничком, то, что осталось от его головы, тяжело ударилось

об пол, заливая цемент густой тягучей кровью.

Юрий засунул теплый, источающий резкий запах пироксилина ствол обратно в

рюкзачок и с кряхтением, цепляясь за верстак, поднялся на ноги. Отыскав

в углу свой нож, также аккуратно упаковал его. Обнаружил канистру с

водой, вытер, как мог, смоченным носовым платком кровь с лица, потушил

свет и осторожно приоткрыв створку гаража, выглянул наружу. Во дворике

царила тишина и спокойствие. Если даже жильцы близлежайших домов и

услышали какой-то шум, то приняли его за звуки выхлопов неисправного

автомобиля.

Юрий не торопясь, по-хозяйски, вышел из гаража, закрыл дверь на ключ,

после чего снял перчатки, и, слегка припадая на одну ногу, держась рукой

за горящие огнем ребра, посеменил к проходу в соседний двор. Проходя

мимо одиноко стоящего на мусорной площадке бака, он небрежно зашвырнул в

него гаражный ключ.

 

   ***

Я вышла из дома без пятнадцати семь вечера: Дом Культуры

машиностроителей находился совсем рядом от того места, где я снимала

квартиру. Наступал вечер, ясный и красивый, словно картинка из

глянцевого журнала. Темно-золотистое солнце, спешившее скрыться за

крышами домов походило на сочный желток куринного яйца, теплый воздух

был пропитан благоуханием акации. Погода была чудесной, но она не

вязалась с моим мрачным и гнетущим чувством, будто что-то обстоит не

так. Я не могла понять, откуда взялось это терзающее меня с самого утра

ощущение опасности, никаких причин для него я не находила. Мои поиски

вышли на финишную прямую, я была в двух шагах от Мясника, никаких

скрытых и явных угроз у меня на пути не стояло. Тогда что же меня так

гложит? Не хватало еще, чтобы ко всем моим болячкам добавилась еще и

паранойя!

Пройдя ниже по улице Ленина и свернув на Победу, я сразу же увидела

красивое, в сталинском стиле, голубое здание с белыми колоннами. Иру,

стоящую напротив его входа, я узнала сразу. Стройная девчушка, в легком

коротком платьице, ждала меня, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу,

изредка бросая взгляд на наручные часики.

Меня от нее отделял только редкий поток машин, пересекающих широкую

улицу. Ну вот и все. Все мои волнения оказались напрасными. Я облегченно

выдохнула, и ступила на проезжую часть…

Черный “Форд Фокус” резко затормозил перед моим носом, отрезая мне путь.

Сидящий за рулем светловолосый широкоплечий мужчина, с внешностью

актера из рекламных роликов мужских дезодорантов, игриво подмигнул мне:

- Девушка, садитесь подвезу!

- Спасибо, уважаемый, как нибудь сама! – Я сделала попытку обойти

автомобиль. В ответ нахальный тип, круто повернув руль, заехал прямо на

тротуар, окончательно преграждая мне дорогу.

- А если я скажу, что подвезу вас бесплатно?

- А если я пошлю вас так далеко, что будете добираться долго и нудно на своей тарантайке?

Незнакомец улыбнулся белоснежной голливудской улыбкой:

- И все-таки я попытаюсь настоять на своем, Екатерина Валентиновна!..

“Оба на - тополя!”

Я знала, что рано или поздно такое может случиться со мной, не питая

никаких иллюзий относительно того образа жизни, который я сама для себя

избрала. Как говорится, сколько веревочке не виться…, и далее по тексту.

Но это всегда представлялось мне чем-то далеким и неопределенным, как

смерть. Вроде и должна когда-нибудь наступить, но как-нибудь потом, не

скоро, не сейчас… И тем более не задумывалась, что мой путь может

прерваться вот так вот, в двух шагах от цели, когда торопишься,

исполненная бешеных надежд, что одержишь верх, выиграешь, азарт и

надежда кипят в крови, вытеснив все остальные эмоции и чувства, и тут –

бац!.. Приехали, Катюша, ваша остановка!..

Я бросила беспомощный взгляд на Иру, изнывающую в ожидании на

противоположной стороне дороги, затем перевела глаза на самодовольного

незнакомца:

- Вообще-то настоящий джентльмен должен вначале представиться даме, тем более если ему уже известно ее имя.

Светловолосый улыбнулся еще шире:

- Извольте. Вам показать удостоверение, или на словах поверите?

Я слегка склонила голову набок:

- А можно попробовать угадать?

- Любопытно!

Он распахнул дверь автомобиля со своей стороны, развернулся ко мне

лицом, опустив ноги на тротуар, чтобы мне было его лучше видно. Я

скользнула по нему взглядом.

- Вы не из полиции, это определенно. Местная мусарня так не одевается,

да и столичная тоже. Лепенёк от “Venzano”, если не ошибаюсь?

Светловолосый развел руками:

- У вас глаз-алмаз, Екатерина Валентиновна!

- В таком случае, осмелюсь предположить, что областная прокуратура. Чин – не ниже подполковника юстиции.

Незнакомец рассмеялся, театрально похлопав в ладоши:

- Браво, Екатерина Валентиновна, браво!.. Конечно, ничего не угадали, но

ход ваших рассуждений мне понравился. Я действительно работал в

областной прокуратуре, всего лишь еще год назад. Позвольте

представиться, полковник Астафьев Олег Сергеевич, Следственный Комитет

РФ.

- Ва-а-ау! Олег Сергеевич, после таких слов, я ваша навеки! Можете пользоваться мною куда угодно!

Я взглянула на сбитые костяшки его кулаков. Солидно! Наверняка мастер

спорта по каким-то новомодным единоборствам. Какой-нибудь муатай-хуятай.

Сидит расслабленный, полностью раскрытый, на все сто уверенный, что ему

ничего не угрожает. Ударом ноги по тяжелой автомобильной дверце, я

могла бы впечатать этого доморощенного Чака Норриса внутрь салона,

перемахнуть через капот и рвануть в ближайший проходной двор. Только,

интересно, сколько бы мне удалось пробежать, сто метров или двести, пока

его топтуны, наверняка перекрывшие периметр, не скрутили бы меня?

Астафьев пригласительно похлопал по пассажирскому сидению возле себя:

- Прошу!

Я последний раз взглянула через дорогу, на начинающую уже нервничать Иру. М-да, как-то не хорошо получилось!..

Обошла автомобиль, плюхнулась на переднее сидение, затянутое в чехол из мягкой лайковой кожи:

- Ну что, герр Мюллер? Куда изволите везти радистку Кэт? В застенки своего гестапо?

Астафьев вырулил на проезжую часть и втопил педаль газа в пол, разогнав свой “Форд Фокус” до сотки в девять секунд.

- Ну, застенки гестапо от нас с вами никуда не убегут, Екатерина

Валентиновна. Признаться честно, с самого утра маковой росинки во рту не

было. Сами знаете, что сейчас в городе происходит. Или не знаете?

Я недоуменно пожала плечами:

- Да куда мне, темной!

- Так вот, сейчас я собираюсь поужинать в кафе. И очень хочу, что бы вы составили мне компанию. Вы не против?

- Олег Сергеевич, я же уже сказала – я ваша навеки!

- Ну вот и чудесно.

Черный “Форд Фокус” полетел по дорогам вечернего Климовска, распугивая

своей скоростью жмущихся в страхе к обочине местных автолюбителей.

 

 

    ГЛАВА 10. ОХОТНИК И ХИЩНИЦА

Элитный зал в “City Cafe”, на Октябрьской, был невелик и уютен. Каждый

столик отделялся от другого решеткой из бамбука, увитой живым плющем,

поэтому здесь можно было разговаривать спокойно, под ненавязчивые,

чарующие звуки саксофона, не опасаясь подслушивания.

Астафьев закончил уплетать за обе щеки крем-суп из шампиньонов и придвинул к себе свиные ребрышки под имбирно-медовым соусом:

- М-м-м-м-м!.. Очаровательно!.. Но есть только один нюанс, который

местные повара упорно не принимают во внимание. Хотите открою вам свой

секрет настоящей медово-имбирной глазури? Немного лаймового сока,

буквально пару чайных ложечек! Смешиваем с медом, соевым соусом,

имбирем, чесночком, подогреваем все это на сковородке, – готово! Можно

начинать смазывать мясо.

Я меланхолично потягивала трубочкой “Вишневый поцелуй” из высокого коктейльного бокала, и делала вид, что мне интересно.

- Екатерина Валентиновна, а вы любите готовить?

- О-о! – Я закатила глаза к небу. - Если бы вы только знали, как восхитительно я завариваю пакетики “Ролтона”!

- А почему вы ничего не кушаете? Попробуйте хотя бы кусочек, я очень вас

прошу. – Астафьев ловко отделил ножом кусочек мяса с ребрышек и

протянул мне на вилке.

- Диета. – Коротко ляпнула я первое, что пришло на ум. Есть не хотелось

абсолютно, я чувствовала, что этот кусок встанет у меня поперек горла

словно баррикада.

- Помилуйте, Екатерина Валентиновна, какая диета с вашей-то фигурой!

Скажите, если не секрет, какой у вас вес? Ручаюсь, килограмм сорок пять,

не больше.

- Сорок два.

- Вы уже близки к анорексии. Могу поспорить, что в меню вашего завтрака и

обеда входит только пачка сигарет. Так нельзя относится к себе. Вы

совсем молодая женщина, вам еще предстоит быть матерью…

Я отодвинула от себя недопитый коктейль:

- Олег Сергеевич! К чему вся эта клоунада?

Астафьев недоуменно поднял бровь:

- Не понял?

- Я сказала вам: к чему вся эта клоунада? Вы ознакомились со всеми моими

медицинскими книжками и выписками. Вам прекрасно известно, что я

никогда не смогу иметь детей. Зачем вы мне устраиваете эти спектакли?

Давите на чувства? Так их у меня давно уже не осталось. Потерялись

где-то по дороге!

Саксофонист закончил выводить сложную джазовую композицию, передохнул

две минуты и затянул “Шербургские зонтики”. Я взглянула Астафьеву в

глаза, в них читалась растерянность, весь его вид выражал сожаление.

Похоже, он действительно не все знал обо мне. Или же просто был очень

хорошим лицедеем.

- Екатерина Валентиновна! Простите меня! Ни в коем случае не хотел

задеть вас. Я действительно просмотрел ваши медицинские карты, но меня

интересовало исключительно только ваше душевное состояние, ни в какие

другие подробности я не влезал. Еще раз прошу, ради Бога, извините меня

за бестактность!

- Проехали! – Я снова взяла бокал и сделала небольшой глоток прохладного

фруктового коктейля. – Так значит, вас интересует мое душевное

состояние?

Лицо Астафьева представляло собой сосредоточение всей мировой скорби:

- Я внимательно изучил ваше дело. То, через что довелось вам пройти было

ужасно. Скажу вам, как специалист, не раз сталкивающийся по роду службы

с подобными вещами, не каждый взрослый человек смог бы пережить то, что

пережили вы. Разумеется, ваше психологическое состояние подверглось…

- Я абсолютно нормальный человек! – Прервала я хлынувший на меня

словесный поток. – Я нормальна так же как и вы, как и все эти люди! –

Жестом руки я обвела немногочисленных посетителей кафе. – Я снята с

учета тринадцать лет назад! Тринадцать лет, понимаете вы меня!.. И все

это время, все эти долбанные годы, мне на каждом шагу с пеной у рта

приходится доказывать, что я такой же человек, как и все остальные.

Астафьев взял в свои руки мои ладони, слегка сжал их, словно успокаивая

меня. Его пальцы ласкающим жестом скользнули по кистям вверх, и, словно

невзначай, приподняли вверх рукава кофточки, обнажая мои запястья…

Запястья, вдоль и поперек исполосованные шрамами – от ножей, бритвенных

лезвий, бутылочных осколков, - старые шрамы, покрытые бугристыми

рубцами, и совсем свежие, с едва затянувшейся пленкой.

- Так значит, говорите, вы абсолютно здоровый человек? – Астафьев

перевел взгляд с изуродованных рук на мое лицо. – Скажите честно, как

часто вы режете себе вены? Раз в месяц?

- Бывает, и по нескольку раз в неделю. – Честно призналась я, одергивая

рукава кофточки. - И что с того? А, может быть, я мазохистка, Олег

Сергеевич. Ма-зо-хи-стка! Понимаете, что это такое? Получаю наслаждение

от боли. Надеюсь, уголовный кодекс Российской Федерации это не

запрещает?

- Ни в коей мере! – Астафьев покачал головой. – Со своим телом вы можете

делать все, что вам заблагорассудится. К сожалению, уголовный кодекс

запрещает кое-что другое.

Я прищурилась:

- Поясните вашу последнюю фразу.

Астафьев отодвинул пустую тарелку с обглоданными ребрышками, и промокнул салфеткой губы:

- Поясняю. В последнее время, Екатерина Валентиновна, вы стали терять

хватку. Два последних эпизода, – так вообще грязно сработали. Крамаренко

– раз, Курбаналиев – два! В обоих случаях вы опознаны свидетелями,

видевшими вас на месте убийств. А это уже цикл!

Не опуская глаз, я дунула через коктейльную трубочку в бокал, пуская бурлящие пузырьки в напиток:

- Так. По всей видимости, в этом месте я должна вскочить со стула и закричать: “Я требую своего адвоката!”

Это напоминало игру “Кто кого переглядит”. Ни один из нас не отводил друг от друга взгляда.

- Всему свое время, Екатерина Валентиновна, всему свое время! Будет вам и

адвокат, и прокурор, и все остальное, причитающееся по списку.

Мне вдруг стало легко и свободно, давившая свинцовая глыба свалилась с

плеч. Ничего у этого важняка на меня не было. Астафьев откровенно

блефовал. С Крамаренко у меня никаких проколов не случилось, за это я

могла дать голову на отсечение. Даже если какие свидетели и нашлись бы

на пустынном ночном шоссе, разглядеть меня в тонированном ”Ниссан

Патроле”, с замазанными грязью номерами, они никак бы не смогли. А что

касается узбека… Ну видели его выходящего за мной из электрички, ну и

что? Он пошел налево, я - направо, вот и весь рассказ.

Единственным, по-настоящему неприятным моментом было то, что Астафьев

мог добиться разрешения на обыск моей квартиры, и обнаружить там

внушительную коллекцию холодного оружия и отмычек. Но и это можно было

бы списать на причуды моей больной психики. Мне стало даже как-то

неловко за этого солидного с виду человека, вынужденного опускаться до

банального ментовского понта. Или все же какая-то козырная карта

спрятана в рукаве его модного швейцарского пиджака?

- А теперь мы подходим к главному, Екатерина Валентиновна. – Астафьев

выдержал небольшую паузу, и затем продолжил. – Как любил говорить дон

Вито Карлеоне, я сделаю вам предложение, от которого невозможно

отказаться.

- Хотите чтобы я положила на ваш письменный стол голову Климовского

Мясника? – Я пожала плечами. – А что такого необычного вы можете

предложить мне взамен? Пожизненную комфортабельную одноместную палату в

спецбольнице?

- Ну зачем же голову, да еще на письменный стол. - Астафьев поморщился. –

Не думаю, что вышестоящее начальство одобрит столь радикальные методы

моей работы. Мне достаточно любой достоверной информации о нем, которой

вы владеете.

- С чего вы вообще решили, что я владею информацией о Мяснике?

Астафьев расслабленно откинулся на спинку своего сидения:

- Я взял на себя труд воспроизвести приблизительно все ваши передвижения

за последние несколько лет. Получилось, конечно, весьма не точно и с

большими допусками, но общая тенденция просматривается. Обычно вы

подолгу задерживаетесь в каком-то определенном населенном пункте, когда

нападаете на след своей очередной жертвы. В противном случае, в течении

нескольких дней вы меняете охотничьи угодья, или возвращаетесь обратно, в

Подольск, в свое логово. Вот уже почти месяц вы торчите в Климовске, и

вряд ли потому, что никак не можете насладится местными

достопримечательностями, которых, по большому счету, здесь и нет.

Значит, след взят успешно, не так ли, Екатерина Валентиновна?

Я нацепила на лицо самую обаятельную из всех своих улыбок:

- Да я вообще женщина очень успешная, если вы смогли заметить это, Олег Сергеевич!

- Прекрасно! Тогда плавно перейдем к ответам на вопрос: “Что вам за это

будет”. –Астафьев взял в руку запотевший от кубиков льда бокал с

апельсиновым соком, поднес его к губам, попробовал на вкус напиток и

удовлетворенно кивнул головой.

- Я буду с вами предельно честен и откровенен. Если вы являетесь

здоровым и нормальным человеком, каковым себя считаете, следовательно вы

ставите себя выше государственных законов, самовольно присвоив себе

право судить других людей, выносить приговоры и собственноручно

приводить их в исполнение. Вы сознательно перешагнули грань

дозволенного, и, хочу я этого или нет, вам придется держать ответ по

всей строгости законодательства, которое, увы, писано не мною.

Если же вы все-таки совершаете свои поступки под воздействием

обессивного расстройства личности, причем, прогрессирующего, судя по

вашему состоянию, - Астафьев кивнул головой на мои запястья, скрытые под

длинными рукавами кофточки, - вы тем более нуждаетесь в изоляции,

представляя потенциальную угрозу для общества. Сегодня ваши

иррациональные мысли и действия направлены против тех, кто, по вашему

мнению, заслуживает смерти. Но можете ли вы дать гарантию, что в

дальнейшем, с ухудшением вашего психического состояния, в список ваших

жертв не начнут попадать и невинные люди? Поправьте меня, пожалуйста,

если вы не согласны с моими словами.

Я задумчиво погрызла коктейльную соломинку:

- Что-то одни кнуты вы мне преподносите, Олег Сергеевич. А когда же будет пряник?

- Не пряник! Скорее всего, я приготовил для вас торт. Огромный именинный

торт. Итак, чтобы вы получили его, мне потребуются от вас все известные

вам сведения о Климовском Мяснике плюс письменное признание в виде

заявления о явке с повинной, с подробным перечислением всех ваших

подвигов за последние семь лет.

Я тихо присвистнула:

- Олег Сергеевич, с вами все в порядке? Вы себя хорошо чувствуете?..

- Вполне, Екатерина Валентиновна. Дослушайте, пожалуйста меня до конца. В

обмен на это, я, со своей стороны, предоставлю вам шесть…, нет, восемь

часов полной свободы действий и…

Астафьев пригубил еще сока, посмаковал его во рту, сглотнул, и , наконец, докончил:

- И отдам вам на растерзание человека, похитившего вас двадцать лет назад!..

   ***

В зале кафе вдруг резко потемнело. Декоративные светильники на стенах и

стоящие на столиках свечи продолжали гореть, но света они больше не

давали, лишь мерцали матовыми пятнышками, растворяясь в стремительно

надвигающемся сумраке. Мрачная тень, настолько густая, что ее можно было

принять за черную вязкую жидкость, не торопясь отделилась от стены и

поползла вперед, вытягивая в мою сторону свои извивающиеся косматые

отростки, словно щупальца гигантского спрута. Мрак заклубился волнами и

начал свое вращение по спирали, образуя засасывающую воронку.

Я вцепилась пальцами в скатерть столика, комкая и сминая ее. Пустой

бокал из-под коктейля полетел на пол, звон разбитого стекла ударил в

мозг, подобно громовому раскату. Я закусила губу, больно-пребольно,

затрясла головой изо-всех сил, сопротивляясь втягивающей меня в свое

нутро черной бездне. По скоплению мрака пробежала рябь. Жгуты тьмы

медленно начали втягиваться назад.

- У вас кровь идет, вытрите, пожалуйста. – Астафьев услужливо протянул мне белоснежную салфетку.

Я промокнула прокушенную насквозь губу. Морок отступил, темнота

рассеялась. Люди вокруг меня, как ни в чем не бывало, продолжали сидеть

за своими столиками, ужинать, о чем-то беседовать. Несколько парочек

слились в медленном танце под томные рулады саксофониста. Астафьев

требовательным жестом указал официанту на осколки разбившегося бокала и

устремил ожидающий взгляд на меня.

- Как?.. – Я не могла говорить, лишь только шептать, размазывая ладонью

по лицу слезы, выступившие от острой боли в губе. – Как вы нашли его?..

- Немного оказалось сложновато, не скрою. Пришлось задействовать свои

старые связи, подключить к делу кое-каких обязанных мне людей. Скажу,

ничего от вас не скрывая, милиция Подольска откровенно спустила ваше

дело на тормозах. Увы, Екатерина Валентиновна, время тогда было такое

гнилое. Правоохранительные органы влачили самое жалкое существование,

всем было на всех наплевать, каждого интересовала забота только о своей

заднице. Мне удалось пробить по своим каналам архивную документацию того

злополучного складского комплекса, мои сотрудники надавили на его

бывшего владельца, восстановили цепочку подставных лиц, на которых

оформлялась аренда гаражей. Дальше все было, как говориться, делом

техники.

- Вы… Вы .. Вы его задержали?..

- Конечно же нет! – Астафьев улыбнулся и, положив ногу на ногу, вновь

вольготно откинулся на спинку стула. – С какой стати я буду ворошить

дело двадцатилетней давности, которое давным-давно подшито, сдано в

архив и предано забвению? Что я буду иметь с него кроме лишней головной

боли? Ваш похититель – жалкий, не представляющий сейчас никакой

опасности человечек, живущий тише воды и ниже травы, запуганный

совершённым поступком так, что до сих пор боится даже проехать лишний

раз на красный свет. Другое дело – Климовский Мясник! Это угроза

национальной безопасности. За этого ферзя я готов разменять ни одну

подобную пешку.

Я понимающе кивнула головой:

- Генеральскую звездочку на погон очень хочется, да?

- Есть такой грех, не буду лукавить. Ну а вы? Разве вы не согласны

подвести наконец черту под тем, что гнетет вас уже два десятка лет? Я

ведь знаю, что человек, которого я вам предлагаю, - цель всего вашего

существования. Единственное, что не дает вам до сих пор свести счеты с

вашей никчемной и бессмысленной жизнью. Жизнью, в которой у вас никогда

не будет ни друзей, ни любящего человека, ни детей.

Я молчала, уставившись в скатерть стола.

- Ну так что, Екатерина Валентиновна, мы с вами напарники?

- Мне требуется юридическая консультация, - не поднимая глаз от стола тихо произнесла я.

- С радостью помогу вам во всем, что в моих силах!

- Я хочу знать, что мне будет, если скажу, что вы, Олег Сергеевич, козел марамойный?..

Нужно отдать Астафьеву должное, ни один мускул не дрогнул на его лице:

- Статья 319 УК РФ. Оскорбление представителя власти при исполнении

должностных обязанностей. Влечет за собой штраф в размере до 40 тыс.

рублей или исправительные работы на срок от шести месяцев до года.

- А если я не буду говорить вслух, а просто подумаю о том, что вы марамойный козел?

- К сожалению, – Астафьев развел руками, – за это вам не будет ровным счетом ничего!

- Спасибо! В принципе, это все, что я хотела от вас услышать. – Я

скомкала обгрызенную коктейльную трубочку и швырнула ее на скатерть,

давая понять, что беседа закончена.

Пристальный, тяжелый взгляд свинцово-серых глаз Астафьева вперился в меня, словно пытаясь вдавить в спинку стула:

- Екатерина Валентиновна! Скажите, пожалуйста, почему бы мне просто,

прямо здесь и сейчас, не надеть на вас наручники, доставить в

пресс-хату, и собственноручно выбить из вас все показания вместе с

вашими белоснежными зубками?

Я широко улыбнулась, демонстрируя во всей красе зубы, о которых шла речь:

- А вы попытайтесь! Только не забудьте, что я - мазохистка!

- Ну что же, в случае неудачи, кто мне мешает отдать приказ свернуть вам

шею и сбросить тело в Петрицу? С паршивой овцы шерсти клок, по крайней

мере этим я увеличу процент раскрываемости преступлений по области. А

что касается вас… Не думаю, что во всем мире найдется хоть кто-то, кто

прольет о вас слезинку.

Я перегнулась через столик и коснулась свои лбом лба Астафьева, вдохнув

аромат лаванды и кедра дорогого парфюма. Горячо зашептала, слегка

касаясь губами его лица:

- Я скажу, кто мешает вам это сделать: Климовский Мясник! Пока он

разгуливает на свободе, ни один волосок не упадет с моей головы. Вы и

ваши люди пылинки сдувать с меня будете, потому что я – единственное

звено, связывающее вас с ним.

- Да, но вот только ситуация может изменится в любой момент.

- Ну вот когда она изменится, тогда мы с вами и продолжим разговор.

Я ободряюще похлопала Астафьева по плечу, резко выпрямилась, вытащила из кармана джинсов купюру, и кинула ее на столик:

- Это за коктейль и разбитый бокал. Ваше угощение не принимается. Я свободна?

- Как птица! – Астафьев кивнул головой.

“Ага! Птица, которой подрезали крылья и окружили вольером по периметру!..”

Не оглядываясь, я направилась к переливающемуся разноцветными огоньками выходу. В спину донеслось:

- Мы не прощаемся, Екатерина Валентиновна! Увы, следующая наша встреча будет проходить уже в менее приятном для вас месте!

Выйдя из кафе, я направилась к ближайшей автобусной остановке. Встала

под навес, вынула из своего сотового телефона сим-карту, бросила ее на

асфальт и раздавила подошвой кроссовка. Не думаю, что Астафьев успел

поставить мой номер на прослушку, подобная бюрократическая канитель

занимает уйму времени, но здоровая осторожность не помешает.

К остановке подошел автобус. Не взглянув на маршрут его направления, я

выждала, когда он начнет закрывать двери, и, в последний момент

заскочила в салон. Если кто-то наблюдает за мной из автомобиля, пусть

едут следом, самое главное, чтобы они не видели, что мне нужно сделать

срочный звонок. Вывести сыскарей на Иру, а через нее – на Мясника,

означало бы расписаться под своим приговором. Я не обольщалась ничем по

отношению к Астафьеву, в игре, которую он затеял, я служила такой же

разменной пешкой, как и мой похититель.

- Мужчина, можно воспользоваться вашим телефоном?

Молодой парень в линялой клетчатой рубашке и потертых “Левисах”, вытащил

свою мобилу и молча протянул мне. Я отблагодарила его лучезарной

улыбкой, и набрала Ирин номер.

- Алло!

- Ира! Это я, Катя! Простите меня, пожалуйста! Я не смогла прийти на встречу.

- Вообще-то, это была очень глупая шутка, - девчонка была явно раздражена, что ее поставили под фонарь.

- Ирочка, выслушайте меня, пожалуйста! У меня сейчас нет возможности

встретится с вами открыто. Давайте сделаем так. Вы ведь работаете в

ресторане? Я приду к вам под видом посетительницы, и сяду за столик,

который вы обслуживаете. Просто скажите, в какой день ваша смена и во

сколько удобнее к вам подъехать.

- Слушайте, девушка! Что вам, собственно, от меня нужно?!

- Это я могу сказать только при встрече.

- Я сейчас положу трубку!

- Ваша жизнь под угрозой, - быстро произнесла я. – Человек по имени Юрий, с которым вы встречаетесь, очень опасен. Он…

- Знаете что, Катя, или как вас там зовут на самом деле… Обратитесь к врачу!...

В трубке раздались короткие гудки. Ну почему все так усиленно рекомендуют мне лечиться?!

Я набрала Иркин номер еще раз. И еще… Она не отвечала на вызов.

- Девушка! Телефончик может быть уже вернете?

- Ох, простите меня, пожалуйста! - Я вернула мобильник владельцу, и,

закрыв глаза, уткнулась лбом в прохладное оконное стекло автобуса.