Репортаж из Верхней Речки

Раз-раз! Работает? Отлично, начинаю. Меня зовут Анастасия Пирогова, я специальный корреспондент газеты "Есть контакт!" славного города Приобска. Газета наша специализируется на всем сразу, а я, в частности, на всем аномальном, непознанном и прочей дребедени. То есть, если у вас завелся барабашка, кто-то вас сглазил или преследуют странный сны, то это ко мне. Ну, или к психиатру… Господи, какую чушь я несу, лишь бы не работать… Сейчас половина десятого вечера, я нахожусь в деревне Верхняя Речка, и как раз сейчас хозяйка дома Анна Германовна запирает снаружи ставни. Интересно, зачем она это делает? Впрочем, по порядку, а то запарюсь расшифровывать потом.

Несколько дней назад к нам в редакцию принесло одну милую женщину по имени В-л-а-д-л-е-н-а В-я-ч-е-с-л-а-в-о-в-н-а Л-я-н-д-з-б-е-р-г, которая рассказала нашей главной редакторше Марго какую-то адски страшную историю, связанную с уже названным мною населенным пунктом Верхняя Речка. Редакторша, чтобы ей и дальше жилось хорошо и весело, не стала посвящать меня в подробности того, что наплела ей та дамочка, а просто заявила, что я должна взять Гогу с машиной… Гога, скажи что-нибудь!

<мужской голос> А че сказать-то?

Понятно, Гогу нашего ораторским талантом обнесли, когда всякие дары раздавали, зато он у нас мастер на все руки. Так вот, <кривляясь, явно кому-то подражая> "Дорогая, возьми Гогу, и поезжайте в Верхнюю речку в недельную командировку. Сделайте эксклюзивненький репортажик с места событий, вот вам бумажка с адресом доброй бабушки, у которой вы остановитесь"… Эх… Ладно, продолжаю. Взяли мы оную бумажку и закопались в автомобильные карты. Верхняя Речка нашлась на краю Верхнеканского бора, рядом с озером Сычуй… потрясающее название просто. С-ы-ч-у-й. И вдалеке от больших дорог. Мы погрузились в редакционный раздолбанный уазик и поехали. С шутками и прибаутками мы нашли-таки Верхнюю Речку часам этак к пяти. Блин, от здешних дорог теперь всю неделю будет задница болеть…. А потом еще неделю… Речка местная, вопреки всякой логике, называется вовсе не Речка, как вы могли подумать, дорогие читатели, а вовсе даже Уюн. Наверное тот, кто ее обозвал, плохо говорил по-русски. Хи-хи-хи. Что делают? Уют. Опять я отвлекаюсь, черт!

Деревенька, в которой мы оказались, и во времена оны-то была невелика, а сейчас вообще непойми чё. Хутор – не хутор… Школы нет, медпункта нет… Точнее медпункт есть, врача в нем нет. Магазина тоже нет. В общем, ничего нет, одни дома. И те далеко не все обитаемые. Ну и как сказала Анна Германовна, есть церковь. Судя потому, что на въезде никаких куполов я не заметила, значит она или сарайка из досок, или ее из избы сделали, или клуб перепрофилировали… Но это все будет завтра. Анна Германовна пустила нас на порог без вопросов, деньги взяла и показала хоромы, в которых нам куковать неделю. Значит так, здесь есть сени (это типа такой шлюз, чтобы холод с улицы останавливать, и еще там всякие вещи свалены… точнее, аккуратно сложены – ведра, лопаты, вешалка с какой-то ветошью), кухня, на которой имеется печка, каковую пока не топят, поскольку тепло, жестяное ведро с носиком и тазиком (сия конструкция предназначена для умывания)… На кухне еще имеется овальный стол, покрытый скатертью с вышитыми по краям петухами, и пара шкафов. На полу домотканый половичок красно-черно-зеленого цветов. Из кухни имеется дверь в комнату, в которой стоят две высооооокие металлические кровати с замысловатыми спинками. Кровати старые. На них серые покрывала с красными цветами и груды подушек, покрытых сверху… о боже! Кружевными накидками. Накидками! Кружевными! С ума сойти! И еще кажется на них перины. Ооо! Впервые в жизни буду спать на перине! А ты, Гога, спал на перине когда-нибудь?

<мужской голос> Ага, в детстве был в деревне у бабки, там тоже кровать с периной.

Понятно, значит восторгаться волшебным ложем буду одна. Также в комнате имеется ээээ… трюмо. Кажется именно так называется большая вычурная тумба с мутным и кривым зеркалом. Комод. Наверняка они с трюмом вышли из одной мастерской – оба потемневшие от времени и с какими-то замысловатыми завитушками… <звук выдвигаемого ящика> В комоде постельное белье. В углу стоит тумбочка, на ней телевизор. "Салют". Рядом с тумбочкой шифоньер. Пустой, в нем болтаются деревянные плечики. Очевидно, сия деревянная коробка приготовлена для нашей одежды. На полу имеется большой домотканый, опять-таки, ковер. Расцветка… Затрудняюсь… Связан из множества лоскутков, преобладающий тон – черный. На окнах занавески, прикрывающие половину окна и де-ко-ри-ро-ван-ные кружавчиками по краю. Еще есть кресло, рядом с ним стоит голубой торшер. Люстра… Белый матовый шарик на шнурке. Стены побелены, над каждой кроватью висит по… хм-хм-хм… гобелену. На моем – в камеру, то бишь на художника, смотрит тигр, а на гогином по-моему медвежата… В общем, тут весьма уютно и я бы даже сказала, очень экзотично для такой асфальтовой девочки, как я. Что-то я увлеклась интерьерами, не находишь, Георгий? Еще одна попытка перейти к делу.

Сегодня 19 сентября, вторник. Мы находимся в Верхней Речке… Ой, кажется я уже это говорила… Что было дальше. Мы устроились и нашли наше временное пристанище удовлетворительным. После чего приступили к ужину, гостеприимно поданному хозяйкой. За трапезой мне-таки удалось раскрутить Анну Германовну на потрепаться, и, если опустить всякие личные подробности, вот что удалось выяснить. Та дама по фамилии Ляндзберг, напевшая нашей главредше какую-то историю, оказывается, приходилась Анне Германовне какой-то не то родственницей, не то дальней знакомой. Каждое лето она со своим супругом и двумя дочерьми приезжала в Верхнюю Речку на вольный воздух. А воздух, кстати, ничего, да… И не одна она в последние годы была такой охотницей до вкусно подышать. Лес, озеро и полнейшая глушь, вкупе с небольшим, на самом деле, расстоянием до города, могло бы превратить сие благословенное место просто-таки в туристический рай. Правда доехать сюда пока что могут не всякие колеса. Но думается мне, что владельцы джипов этому факту только радовались. Некоторые местные бабки фичу просекли и срочно привели дома в товарный вид. Всего тут сдавалось, где-то около десятка домиков. <дребезжащим старческим голосом> Марфа Андревна, Глафира Степановна, Ядвига Людвиговна… В общем, те, кто додумался вовремя поклеить обои, начали получать живую денежку от любителей свежего воздуха. Остальные, очевидно, продолжали заниматься онанизмом, то есть, натуральным хозяйством. Еще тут имеется лесопилка, я уже забыла, кому она принадлежит. И на сем считаю экскурс в экономику Верхней Речки завершенным. Теперь наконец я подошла к тому самому, зачем мы вообще здесь. Блин, нет бы в городе сказать, что здесь такое, а… Так вот, прошлым летом случилось тут ЧП. Нормальное такое ЧП. Двух детишек – одиннадцати и четырнадцати лет нашли близ местного кладбища изрядно обглоданными трупиками. Как на грех, детки оказались чьи надо детки, и родители подняли шум. Приехала милиция и давай, значит, землю рыть и выяснять обстоятельства гибели. С одной стороны – могли какие-нибудь звери порвать. Ну, медведь там из лесу вышел, невзирая на лето, волки прискакали или еще какая крупная тварь. Места-то дикие… Но как-то так получилось, что менты повынюхивали-повынюхивали и сбежали, оставив все как есть. С тех пор все и есть… так…

В этом году понаехавших любителей воздуха оказалось сильно меньше, разумеется. Однако семейство Ляндзберг оказалось не суеверным, и приехало этим летом тоже. Поселились они, как всегда, у Анны Германовны и все шло хорошо, до тех пор, пока… В общем, пока что-то не произошло. Дальше наша добрая хозяйка говорить наотрез отказывается, ссылаясь на то, что не знает ничего. Не знаю я ничего, ничего я не знаю… Какую-такую салфеточку-подковку?… Сама хозяйка настрого велела нам задвинуть засов и ночью ни-ни на улицу, а она, мол, так и быть, окна ставнями закроет. Так что сидим мы сейчас как в бункере, а для всяких малых нужд в сенях имеется ведро. Хи-хи-хи. Пардон за физиологические подробности. На этом первая часть мерлезонского балета завершена, сегодня вторник, 19 сентября, это была я, Настя Пирогова. Спааааать… Все завтра…

*******

Итак, сегодня среда, 20 сентября, мы бодры, полны сил и готовы к подвигам, верно Гога? Стоим на крыльце гостеприимного домика Анны Германовны, умытые, накормленные завтраком и довольные жизнью. Можно приступать к расследованию. Для начала просто пройдемся по деревеньке.

… так, покосившийся забор, за ним явно обитаемый дом, только самих обитателей не видать что-то… Вообще я сначала думала, что деревня заброшена совсем. Тут настолько пусто, что даже как-то пугающе. Но добрый Гога объяснил непутевой мне, что в деревнях, даже самых что ни на есть процветающих, днем всегда так пусто. А уж в таком захолустье – и подавно. Идем дальше…

Прошли мимо трех заколоченных домов, о, а вот и обитаемый дом. И даже хозяйка имеется… Здравствуйте, меня зовут Настя Пирогова, я из приобской газеты "Есть контакт!". Можно с вами поговорить?

<неразборчиво> Бродят всякие <неразборчиво>…

Извините за беспокойство, но мы не всякие! Я специальный корреспондент газеты, а это - Георгий, мой водитель. Мы остановились у Анны Германовны, приехали вчера после обеда.

<неразборчиво> Шуруйте отседова, нечего тут <неразборчиво>

Понятно, разговора не получится. Надо будет достать стратегический разговорный запас и пообщаться с местными мужиками. Гога, у нас же есть стратегический разговорный запас, а?

<мужской голос> А то!

Вот и ладненько, идем дальше, ищем аборигенов. Улица тут, надо сказать, представляет собой этакую мешанину из засохшей грязи, луж и поросших травой бугорков. На ней тусуются в довольно большом количестве куры, гуси и прочая домашняя птица. Ой, а это кто? Индюк? Прикооольно… У следующего забора прилег отдохнуть теленок. Наверное это теленок, рогов у него нет, потому что… Ага, а вот и разрекламированный медпункт. Закрыт на амбарный замок. Очень хорошо… Еще одно здание, когда-то явно было административным, а сейчас просто коробка с дырками под окна и провалившейся крышей. Так и запишем – местное самоуправление самоуправилось, то есть — самоустранилось. Зато возле следующего здания имеется лавочка на которой щебечут две местные кумушки. Громко щебечут, надо сказать…

<женский голос> Любка-то мне в этот раз привезла верблюжье одеяло! Говорит, мол, чтобы зимой не мерзла бабка…

<другой женский голос> А мой-то даже носу не показал… Все они такие, как в город уедут, так пропадают совсем… Твой-то все пьет?

<первый женский голос> Кума, я ж тебе еще на той неделе сказала, что он в райцентр съездил закодировался. Теперь ни-ни… Крышу поправил и знаешь… <неразборчиво>

<смех>

Упс, заметили… Здравствуйте, меня зовут Настя Пирогова, я корреспондент приобской газеты "Есть контакт!". Можно с вами поговорить?

<первый женский голос> А это кто такой?

Это Георгий, мой водитель и охранник.

<Гога> День добрый!

Мы хотели бы написать серию статей о наших сибирских деревнях. Особенно о тех, которые расположены далеко от крупных магистралей. Вы сможете мне помочь?

<второй женский голос> А чего надо-то?

Расскажите сначала о себе, как вас зовут, чем вы занимаетесь?

<второй женский голос> А че тут рассказывать? Родилась, выросла, живу вот… Нянькой у соседей в семь лет начала работать, потому что отчим был пьяница, а мать нас семерых не тянула одна. Потом она померла, совсем плохо стало. Баба Груня меня к себе забрала от зверя-отчима, но и там житье не сахар и не мед. У нее внучат одних было шестеро – мал-мала меньше… За всеми убери, всех накорми, постирай, приборка опять же. А ежели что не так, получай Марфа по лбу ложкой. А потом бабка Груня надумала меня взамуж выдать, в шешнадцать лет. Но Ваня мой оказался парнем болезненным и хиленьким и помер, не дожив до тридцати. Детей было двое, оба, что Иван, что Сергей, подались в город на заработки, да так и исчезли там. На новый год открыточки присылают теперь вот. А потом Анька надоумила меня избу в порядок привести да городских на лето пускать за денюжку. Дом у меня большой, ванькин отец нам еще его построил, чтобы детишкам нашим было где жить, ан детишек много не случилось… Осталась одна, снова взамуж так и не пошла. Анька про меня своим городским рассказала, так и ко мне потом ездить начали. Шумные, да пьют много, вот что. В этот году не приехали, видно недосуг…

А что у вас произошло прошлым летом? Какие-то сплетни рассказывают все…

<второй женский голос> Собака лает, ветер носит. Сплетни они на то сплетни и есть, что шиш на постном масле.

<первый женский голос> А пойдем-ка мы, Марфа Андревна, чаевничать. Что-то зябко мне на улице стало. А вы не верьте ерунде всякой, наплетут черт знает что, прости ты мою душу грешную…

<второй женский голос> И вправду, Дарья Ильинична, пойдем от греха подальше, наслушаются бог знает чего, потом с расспросами пристают. Не знаем мы ничего! Не знаем – не ведаем, понятно?

Таааакс… Не получилось разговора. Не идут местные жители на контакт… Про детство босоногое, игрушки деревянные, к полу прибитые это мы за здрасьте расскажем, а про то, что здесь было прошлым летом – ни слова. Будто не было никаких погрызенных зубами детишек. Что думаешь, Гога?

<Гога> Что-то тут не так, ага…

Значит, придется работать. С наскока репортаж почему-то не делается. А было бы неплохо, если бы нам тут сразу все соловьями напели про ужасных оборотней или зловещих мертвецов, часть вторая… Слушай, а вот если над входом крест прибит, это что по-твоему значит? А значит это, что здесь церковь. Хоть и без куполов. А раз церковь, то там есть священник. Он человек образованный и все нам расскажет. Ну, или почти все… Или ничего не скажет вообще. Но попытаться стоит…

Мы стоим возле довольно большого здания, покрытого довольно свежей известкой. Над входом прибит крест. Судя по всему, когда-то это был клуб. Хотя я могу ошибаться. Входим внутрь. Оооо… А здесь довольно мило! Все бывшие окна закрыты большими деревянными щитами, на которых изображены лики святых… А перед ними на высоких и узких столиках, больше похожих на лавки, стоит много-много разнокалиберных подсвечников. В некоторых горят свечи даже… На полу – длинные домотканые дорожки с геометрическим узором… Пахнет воском и ладаном. И правда храм, вроде даже получше иных больших-роскошных. Только вот я никого что-то не вижу. Где же тут искать священника?… Святой отец! <шепотом> Или как там правильно надо спрашивать? Батюшка? <скрип двери> О как…

Хихик! Мы вошли в комнатку сбоку и зрелище, представшее перед нашими глазами, таково: на ободранном диване спит юноша лет этак двадцати с небольшим, одетый в джинсы и линялую зеленую футболку с надписью "Третий конгресс кого-то там по какой-то там тематике". Рядом на стуле висит черная хламида. Имеется еще книжный шкаф, письменный стол со стулом и все. У дивана на полу стоит пепельница с окурками. Святой отец? Гм-гм-гм… Вы курите? Так это что ли получается святой отец? Или как? Пойду разбужу…

Эй… Эй… Извините за беспокойство…

<сонный мужской голос> А?! Что?!

Здравствуйте, мы из газеты…

<уже не сонный мужской голос, а вполне хорошо поставленный> Слушаю вас, дети мои. Только вот оденусь. Подождите меня за дверью, пожалуйста.

Весело. И вкусно. Гога, ну вроде нашли живого человека, теперь будет нам счастье!

…

<голос священника> Ничего если я закурю? Грешен, понимаете, но очень уж тут тоскливо… О себе, говорите, рассказать? В духовную семинарию я попал почти что сразу после школы. Как-то так получилось, думаю, вам это неинтересно будет. Сейчас я являюсь священником Русской Православной Церкви, был рукоположен в день памяти Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова и святителя Тихона, 9 октября 2005 года. Зиму я прожил в Приобске, а весной явилась делегация из Верхней Речки с просьбой прислать им священника. Отправили меня. Теперь понимаю почему, а тогда пыжился от гордости. Приехал я сюда, местные меня очень приветливо встретили, справили отличный маленький домик, отремонтировали клуб, я его освятил, принялся служить. Собственно, делать-то было особо нечего, вот и занимался художествами… Видели образа в храме? Моя работа… Всегда хорошо получались… До середины лета все было спокойно, потом явился Прохор. Не видали его? Ничего, еще увидите, очень колоритная фигура. Явился он ко мне и говорит: "Отец мой, освяти ты наш погост, Христом-богом молю… А то неровен час, снова мертвяки кого загрызут". Честно говоря, к обращению "отец" я до сих пор еще не привык. Вытянул семинарию без троек, принял сан и как-то оказался не готов… Проводить службы, отпевать, венчать, крестить… Хотя кого тут венчать-крестить? Молодежь разбежалась вся давно. А когда старики ко мне являются и обращаются "батюшка", очень уж неуютно себя чувствую. Впрочем, ладно. Прохор сказал мне это, я так и замер столбом. Не поверил, конечно. Мертвяки не могут никого загрызть, никогда не слышал ни о чем подобном. Точнее слышал, конечно. В кино смотрел…

Пошел я на кладбище. Кладбищ, чтоб вы знали в Верхней речке два. То, на котором сейчас хоронят и старое, заброшенное. Я действующий погост освятил еще в самом начале, а вот про заброшенное не знал, пока мне Прохор не растолковал что к чему. Пошел я… Ох… Драпал я оттуда, только пятки сверкали. Воду святую пролил, кадило потерял… Заперся дома и два дня только вздрагивать мог на каждый стук. Все мне казалось, что это мертвяки в дверь скребутся по мою душу. Никакие молитвы не помогали…

А что случилось на погосте?

<священник> Там все могилы выглядят так, будто их недавно кто перекапывал. И следы вокруг. Много следов. Хотя я ни разу не видел днем, чтобы туда кто-то ходил. Я пришел туда, начал молитву читать, а земля подо мной трястись начала. И гул такой, будто стон из-под земли. Я читаю, а мне кажется, что меня кто-то за рясу вниз тянет. Опустил глаза, а это пальцы костяные. Ну я и бросился бежать оттуда как ошпаренный. Хорошо кадило у меня запасное есть, боюсь туда с тех пор ходить. Прохор повздыхал, конечно, поняв, что тут я не помощник, но стал относиться ко мне как к сыну… Вот такие дела здесь… <шепотом> Не выходите ночью на улицу.

*******

Ну что ж, итоги сегодняшнего дня таковы. В Верхней Речке тридцать два жилых двора и где-то столько же заколоченных. Это если не считать совсем уж развалины, от которых одни печные трубы остались. Анна Германовна накрыла нам ужин, велела закрываться и снова закрывает ставни. Верю ли я юному святому отцу, вот вопрос? Судя по его рассказу, он больше не возвращался на тот погост, а в первый раз впечатлительному мальчику могло и привидеться. Зацепился рясой за какой-нибудь колючий куст, принял со страху это за костяные пальцы и опа. Тогда почему же тут на ночь ставни-то закрывают? Неуютно мне, вот что… Хочется сесть и уехать, вернуться в редакцию, сказать, что облом, мол, ничего интересного, дальние выселки, три старухи челом бьют в церкви из клуба переделанной вот тебе и вся сенсация. Ляндзберг эта… Блин, что же у нее случилось? Вообще нехорошо отправлять корреспондентов безо всякой предварительной информации. Правда, Гога? Ладно. Сегодня среда, 20 сентября. Это была я, Настя Пирогова… Завтра надо будет найти Прохора. Но это все завтра…

*******

Доброго всем утречка, а главное мне… Меня зовут Настя Пирогова, хотя наверное вы уже успели наизусть выучить мое имя. Сегодня четверг, 21 сентября, и я веду репортаж из деревни Верхняя Речка. На завтрак добрая Анна Германовна приготовила здоровенную миску творога со сметаной и ворох вареных яиц. Хлеб здесь свежий и очень вкусный. Есть подозрение, что наша хозяйка печет его сама. Кстати, еще из местных наблюдений – спать на перине и удобно и неудобно. Ныряешь в нее, словно в облако и паришь там, в поднебесной высоте кровати. Но вот чтобы нырнуть, нужен особый навык. Я в конце концов додумалась и принесла с кухни табуретку…

Сегодня у нас по плану посещение лесопилки и беседа с тамошним боссом Прохором. Ну и фотоаппарат надо захватить, пофотографировать. Если беседа получится, то попробую уломать Прохора показать нам этот самый погост заброшенный. Значит, Гога, бери фотик, и бутылочку из нашего разговорного стратегического запаса.

…

Лесопилка – это такое место, где кучами навалены бревна и доски и еще там имеется маленький домик. Туда-то мы и пойдем.

…

Ого-го! Судя по всему вон та рама семь на восемь и есть искомый Прохор. Дааа… Борода впечатляющая… День добрый, могу я увидеть господина Прохора?

<густой бас> Господа все в городах живут. А Прохор – это я. Чего надо?

Меня зовут Настя Пирогова, я специальный корреспондент приобской газеты "Есть контакт!", а это Георгий, мой водитель, охранник и фотограф. Можно с вами побеседовать?

<Прохор> А чего бы языком-то не потрепать, коли охота есть?

Я даже не знаю с чего начать… Моя рубрика называется "Непознанное". В понедельник к нам явилась дама вся в слезах и рассказала про творящуюся тут у вас чертовщину. Редакция отправила меня и Георгия узнать, в чем дело. Мы уже пообщались со многими вашими, но так ничего и не поняли.

<Прохор> Чертовщина, говорите?

Почему на ночь все ставни в деревне запирают? Что случилось с двумя детьми прошлым летом? И что произошло этим? Из-за чего иссяк поток охочих до свежего воздуха и летнего отдыха в глуши туристов?

<Прохор> А ты не части, девка, расскажу, что знаю, не боись. Особливо если есть, чем беседу смазать, чтобы шибче бежала… Вы располагайтесь тут, а я пока закусочки соображу.

Уф… Неужели хоть что-то прояснится, а? <шепотом> Гога, ты с выпивкой поаккуратнее, кто его знает, Прохора этого…

<Прохор> Я человек не местный, родился в Приобске, детство вообще провел на Сахалине. Потом вернулся в родные пенаты, учился на столяра. А в 16 лет меня нашел мой двоюродный дед Егор. Беда, говорит, не справляюсь, разбежались все из деревни-то. Поехали внук, поможешь мне с лесопилкой. Дело-то прибыльное, но работать надо, помощники нужны, а ты вон какой здоровый. Я согласился сразу, не нравилось мне жить в городе – суета, беготня, шум, воздух грязный. С тех пор здесь тружусь. Дед помер лет десять назад, крепкий был мужик, до самой смерти работал так, что не всякий молодой мог за ним угнаться. <шумный вздох> Работников только мало. Я три года назад новый тягач купил, оборудование новое справил, по последнему, так сказать, слову техники. Работай – не хочу. Только вот работать некому. Съездил в город, на вокзале набрал бомжей, привез, отмыл, откормил… Только работники они никудышные. Один прижился, остальные разбежались. Ну да это вам неинтересно наверное будет. Давайте за встречу и за знакомство. <звяканье стекла о стекло> А слухи не врут, чертовщина у нас творится, да. Только началась она не прошлым летом, а позапрошлой осенью. Как помер Игнат, так и началось. Игнат был личностью страааной. Та-инст-вен-ной! Он жил на окраине, и была у него кузня. Только кузнецом был не он, а его отец. Сам Игнат так и не освоил кузнечное ремесло. Жил он бобылем, с девкой его с молодости никто не видел. Бабки шептались, что колдун он. Но в те времена никто особо в колдунов не верил, да еще и председатель сельсовета все разговоры пресекал…

Кстати, а теперь где сельсовет заседает?

<Прохор> Да нигде, нет его больше, кого советовать-то? А тогда – ух! Лесопилка тогда была больше, народу тут работало много, еще и из соседних деревень приезжало. А потом с председателем неприятность случилась… Как раз после того, как он к Игнату пошел внушение делать. За то, что тот не работает совсем на благо Отечества и родной деревни. Что там за разговор у них случился, я не знаю, только председатель тогда ушел в лес, словно пьяный, и не видел его с тех пор никто. Жена его молодая недолго убивалась – хвостом крутнула и в город уехала. А за ней и другие потянулись. Опустела Верхняя Речка… <вздох> А Игнат так и жил себе на отшибе. А потом умер. Умирал он долго и страшно. Буря разразилась тогда еще, помнишь бурю позапрошлой осенью, в Приобске тоже должна была быть?

Это когда деревья из земли выворачивало и кучу проводов оборвало?

<Прохор> Во-во! А у нас тут вообще страх творился – крыши с домов срывало! К дому его тогда сбежалось много народу, но все как-то на пороге остановились. Игнат метался на кровати, звал на помощь, но подойти все боялись. Так и стояли столбами… А потом он вдруг поднялся, черный, страшный, и говорит: "Проклинаю вас, малохольные!" И шепотом что-то еще добавил. И упал замертво. Так-то… Наливай еще, Георгий. За помин мятежной души… Похоронили его на заброшенном кладбище, том, что в лесу. Закопали в землю, крест деревянный поставили, выпили за упокой и по домам разбежались. А потом и началось… <неопределенные звуки>

Что началось?

<Прохор> Мертвяки начали шастать. Давно умершие родственники в гости стали заявляться. Придут ведь как живые… Сядут… Ужина потребуют… Являлись всегда после заката. Если такому мертвяку ужин не накрыть, то кинется. Отбиться-то можно, только морок сразу спадает…

А как так получилось, что оставшиеся не разбежались?

<Прохор> А куда бежать-то? Кому мы сдались? <шепотом> Да и нельзя это, сбежать. Пробовал Семен Петрович с женой уехать к родственникам в Еловую Заимку, а не удалось!

Почему?

<Прохор> Любопытная больно! Не получилось уехать и все тут. И точка. А мертвяки после заката выходят, так что осторожнее тут. Они кого на улице встретят, сразу грызут. Правда от некоторых убегают почему-то. Все, мне давно работать пора. Ступайте по своим делам, нечего тут рассиживаться, итак уже много рассказал всего!<скрип открываемой двери>

Ну что ж, с почином нас! Зловещие мертвецы, значит. Со старого погоста. Бррр… Что-то мне не по себе, Гога. Надо ведь наверное теперь на это кладбище идти, пока не стемнело, так? Ну пойдем тогда…

******

Мы приближаемся к опушке местного могучего леса. Сосны и чуть-чуть березок. Как объяснила Анна Германовна, кладбище будет сразу за развалинами свинофермы и гаражом. Очевидно вот эти две конструкции – это они и есть. Ничего так себе гаражик! Что за машины туда пихали, интересно? Мы идем по заросшей травой колее между кирпичной коробкой и ржавыми металлическими столбами. Впереди лес. Очевидно там и есть то самое пресловутое кладбище. Если честно, трясутся коленки, бравый вид только на упрямстве держится. Гога, ты как?

<Гога> Как дурак. Ты веришь во всю эту галиматью, что нам тут наплели?

Пока не знаю. Надо посмотреть своими глазами. Ну и на фото запечатлеть. Ой-е-мое… <почти шепотом> Перед нами старое кладбище. Могилки как попало разбросаны между деревьями, вокруг некоторых покосившиеся и поломанные оградки, памятники очень разные. Большинство – простые серые плиты, есть ржавые металлические пирамидки, есть даже кресты… Все выглядит заросшим и заброшенным. Гога, снимай побольше, место очень уж колоритное… Большинство могил очень сильно заросли травой, сейчас мы как раз пробираемся через долбучие колючие заросли. А пробираемся мы вперед по той причине, что там впереди имеется какая-то постройка, только отсюда не видно какая. Упс… Трава закончилась совсем. Ой мамочки… <еще тише> Гога, я боюсь. Здесь все выглядит так, будто по могилам прошлись бороной. Свежие комья земли вперемешку с дерном и осколками памятников. Меньшов Степан… Икушев Борис Сергеевич… Меньшова Анастасия Львовна… То строение впереди теперь отлично видно. Это часовня. Точнее ее развалины. У нее отсутствует одна стена полностью, нет крыши, но это точно часовня. Стопудово. Здесь очень-очень-очень тихо. Гога, сфотай эти развалины. Давай попробуем подобраться поближе. Много у нас там еще времени до темноты? А то мне здесь все время кажется, что вот-вот ночь на нас накинется прямо из-за этой кошмарной часовни. Снимаюсь в фильмах ужасов без грима… Если вы снимаетесь в фильме ужасов, не ходите по старым кладбищам с сомнительной репутацией… Внутрь часовни не полезу, на такой героизм меня не хва… <громкий визг> Гога, что это?! Это что?! Мааамочки… <звук бега и тяжелое дыхание> Господи, господи, господи… <шумный выдох> Боже мой, чего это я? Гога сфотографируй эту собачку… Блин, прямо собака Баскервиллей какая-то… Слушай, а что это у нее? <с явной дрожью в голосе> Хорошая собачка… Хорошая собачка… Иди по своим делам, у нас ничего съестного нет… Хорошая собааа <визг>. Гога! Она мертвая!

<Гога> Да не, вроде просто тощая и больная…

У нее черви! И кости торчат из бока. Мааама…. Фотографируй быстро! Это же… Мамочки, страшно-то как… Хорошая собачка. Иди отсюда, иди… Мы несъедобные… Слушай, а как мы отсюда выбираться будем, а? Залезть-то мы на этот насест залезли… Дорогие слушатели, меня зовут Настя Пирогова, я веду репортаж с заброшенного кладбища деревни Верхняя Речка, сидя на какой-то ржавой железной конструкции типа турника, только очень большого. Кажется это останки гаража… Рядом со мной сидит Гога с фотоаппаратом, а внизу на нас голодными глазами смотрит мертвая собака. Здоровенный дохлый ротвейлер по каким-то неведомым мне причинам шляющийся по округе. У него сгнил один бок и в ране копошатся черви. Господи, какое счастье, что я без очков, а то бы меня давно уже вырвало… Хотя я и сейчас близка к этому состоянию… Борюсь, так сказать, из последних сил. Собака сидит под нами и никуда не уходит, что делать – я не знаю, потерять сознание от страха боюсь. Гога, у тебя есть предложения?

<Гога> Может покричать?

Ага, а то я не орала только что как резаный поросенок… Черт, вот влипли… Слушай, а может она не кусается, а? <вздох> Давай найдем в ситуации что-нибудь хорошее… Мы сидим на железной балке на высоте примерно трех с чем-то метров от земли, как залезли – непонятно… Скоро стемнеет, и из могил полезут мертвецы. Нас они не достанут. Наверное… И можно будет наснимать тааакой сенсационный репортаж… И продать его… За кучу баксов. В заграничный журнал. "В Сибири мертвецы встают из могил"… Специальный корреспондент Анастасия Пирогофф и фотограф Гергий Гория… Вилла на Майами-бич… Приемы-рауты-пресс-конференции… И для этого всего надо просто просидеть ночь на этой жердочке у заброшенного деревенского кладбища. Настенька, ну это же очень просто… Джинсы ведь ты уже испортила и уже сидишь на этой штуке. Завтра ты и залезть на нее не сможешь, если собачка снова не придет. У, сука… Иди отсюда уже… Домой хочу… Гога, скажи, что нам все это снится… Этого не может быть! Этого. Не. Может. Быть. Не может!!! <звук пощечины> Ай! Спасибо…

<Гога> Истерика – это лишнее. Нам это не снится, к сожалению. Я вообще если хочешь знать обоссался. Но это не для публикации, конечно… У меня предложение прыгнуть и бежать. Вряд ли эта тварь сейчас за нами угонится. Смотри, у нее вместо одной лапы голая кость… Значит так, прыгать будем вместе и вон туда, поняла? На счет три. Раз, два, три! <глухой удар, затем шум быстрых шагов, тяжелое дыхание, всхлипы, шум рвущейся травы>

<задыхаясь> Кажется убежали… Еще светло, мы даже успеем спрятаться в уютный дом Анны Германовны… Никаких кладбищ завтра… Домой. Все… Нафиг такое счастье, чуть кони не откинула от страха… Пусть сама сюда едет, дура… Предупреждать надо… Уф…

*******

И это снова я, Настя Пирогова, со специальным репортажем из деревни Верхняя Речка… Сегодня пятница, 22 сентября. Мы с Гогой сидим за столом и завтракаем. Сегодня у нас оладушки со сметаной, молоко и мед. И еще мне бы очень хотелось, чтобы вчерашний день оказался сном. Но увы… Очевидно мироздание нынче не на моей стороне. Сначала я увидела изгвазданные в ржавчине, земле и еще какой-то грязи и порванные в нескольких местах джинсы… Потом осознала, что у меня ссажены обе ладошки и содрана коленка, а потом прослушала диктофонную запись… А потом мы еще слили фотки на ноутбук и рассмотрели их повнимательнее. Прохор – красавец, исключительно фотогеничный мужик, развалины часовни получились очень клевыми… А собака и вправду мертвая… Когда вблизи все это увидела, понеслась на улицу блевать – вытекшие глаза, черви во всех местах, где шкуры нет, сгнившие внутренности с одной стороны видать… И одна лапа костяная… Бе… Омерзительно… Честно говоря, мне все происходящее кажется каким-то бредом. Я все жду, когда же из-за каких-нибудь ближайших кустов выскочит придурок с американской улыбкой во все лицо и толпа статистов с аплодисментами во все ладошки. И все они хором заголосят: "Сюрприииииз! Вас снимает скрытая каааамера!" Не могут ходить мертвые собаки! И меж тем вчера она ходила… Такие вот пироги, Настя Пирогова, специалист по всему таинственному и непознанному… Я даже не знаю, что теперь делать. Очень хочется прыгнуть в машину и уехать отсюда на фиг. Может быть, после завтрака мы так и сделаем. У нас уже хватает на материал… "Мертвая собака терроризирует Верхнюю Речку"…

С другой стороны, Настена подумай сама. Если ты сейчас привезешь только то, что у тебя есть, то будет одно из двух – либо тебе поверят и сюда сбежится толпа журналистов со всего света, либо тебя поднимут на смех и похвалят способности к фотошопу… В первом случае меня стопудово никто в расчет не примет. Тоже мне, прима-балерина, уси-пуси… А во втором ничего не изменится. Гога, что будем делать, а? Домой или останемся еще на пару дней?

<Гога> Вкусно кормят… Выходные у нас еще оплачены… Может просто не будем таскаться больше по кладбищам, а посидим тут? Ночью можно будет высунуть на улицу нос, вдруг какой зомби сюда забредет, мы его сфотаем… а нет так нет. Просто на словах опишешь. В любом случае в ментовку идти за прошлогодними детишками. За результатами экспертизы на тему, а чьими это зубами были погрызены два трупа?

Пожалуй… Сегодня у нас выходной, вот. Мы его вчера честно заслужили. А завтра попросим Анну Германовну затопить баньку. А какая с банькой работа, верно? В воскресенье работать грех. А в понедельник мы уезжаем. Отличный план, я считаю!

17-30, я все та же Настя Пирогова с репортажем все оттуда же, в смысле из Верхней Речки. Сегодняшний день проходит под знаком блаженного ничегонеделанья, так что особых новостей нет. Я занималась исключительно всякой ерундой – играла на ноуте в косынку и загорала. Ничего так себе сентябрь, ага. На улице все еще солнечно и очень тепло. Кстати, вечерком к нашей милой хозяйке Анне Германовне придут две ее давние подруги. Надо будет послушать их разговоры, может всплывет парочка новых интересных историй из жизни Верхней Речки. Гога сегодня сначала ковырялся в машине, а потом ездил за пивом в какую-то соседнюю деревню, где есть магазин. Заодно привез для хозяйки каких-то продуктов по списку. Про статью мне думать не хочется пока, как-нибудь позже.

Сегодня на обед был изумительный суп и потрясающая гречневая каша с мясом. Вообще-то я не люблю гречку ни в каких видах, но творение Анны Германовны оказалось просто шедевром…

Половина двенадцатого ночи. Подружки давно ушли, вечер был, прямо скажем, скучноват и тягостен. Страшен, страшен труд этнографа… Им ведь все время приходится бабок на разговоры раскручивать. Ладно, наговорю, пожалуй, парочку рассказанных старушками-веселушками историй. Первую звали Нонна. Она дама утонченная и вообще когда-то была актрисой. А потом вышла замуж… да, именно замуж, а не взамуж! И приехала сюда. В глухомань вслед за супругом. Единственное, что в ее продолжительном монологе представляет интерес, так это история ее вдовства и того, что было после смерти мужа. Мужа звали Калистрат Федорович. Замуж она вышла поздно, где-то лет в 35, когда стало понятно, что из-за своей фантастической красоты она рискует остаться в старых девах на веки вечные. А этот самый Калистрат приехал в Приобск из Верхней Речки получать образование. Получил, заарканил себе актрисульку и увез красу ненаглядную к себе в деревню. У них случилась целая одна дочка, и они не нашли ничего лучше, чем назвать ее Изольдой. Хи-хи! Изольда Калистратовна… Где сейчас эта дама – фиг ее знает, вроде как уехала куда-то еще в ранней молодости, чуть ли не в Москву. А вот дальше началось интересное. Работал Калистрат на лесопилке у Прохора. Следил за тамошними агрегатами дабы не ломались, менял какие-то железяки, управлялся с погрузчиком и тягачом. Но в какой-то момент слег. И помер буквально дня за два во цвете лет, так сказать. Нонна Игоревна чуть было не отправилась вслед за ним в могилу, потому что "на кого ж ты меня покинул?!" и все такое. Но тут явился Прохор и все развел. Он быстро врезал дамочке несколько затрещин, устроил похороны и поминки и вообще всячески принял участие в судьбе несчастной вдовы. <драматически подвывая> "Святой человек! Необыкновенно благородная натура!" В общем, все зажили дальше. Однажды Нонна пришла на лесопилку и пока ждала Прохора глазела по сторонам. И вдруг увидела… мужа… Он, как ни в чем не бывало тащил связку досок. "Калистратик!" — закричала она. Ну и в общем упала в обморок. Откачал ее Прохор, вернул домой, притащил к ней сиделку и заставил неусыпно следить день и ночь. Мол, сбрендила тетка. Потом все опять устаканилось, сиделку отправили по своим делам, а Нонна снова оказалась предоставлена сама себе. Иногда она исподтишка наблюдала за лесопилкой, и снова мерещилось, что ее покойный муж там работает. Близко она не подходила, а Прохора расспрашивать стеснялась. Это первая история. В принципе, история как история, ничего особенного. Но ввиду особенностей места наводит на размышления.

Теперь, собственно, вторая история, рассказанная самой Анной Германовной. Про городскую девочку, приехавшую сюда позапрошлым летом. Приехала семья отдыхать, арендовала домик у какой-то очередной Варвары Васильевны и зажила себе на свежем воздухе… Блин, ну дался мне это воздух, а? Так вот, жили они себе, в лес ходили за грибами и ягодами, грибы сушили, из ягод, соответственно, варенье сочиняли всяческое. И однажды девочка пошла в лес и там заблудилась. Одна пошла, самостоятельный ребенок, понимаешь. Идет она по лесу, плачет, кричит "Ау!", плохо ей, маленькой. Вдруг видит на пеньке мужик сидит. Очень-очень страшный, по ее выражению. Вроде как черные волосы стоят дыбом, кожа белая, а глаза горят огнем… Из ноздрей дым и так далее, ага. Он погрозил ей пальцем и сказал, чтобы дальше она не ходила. Девочка от ужаса описалась и побежала, не разбирая дороги. А мужик ей вслед хохочет громоподобно. Бежала-бежала, споткнулась, грохнулась лбом об какую-то каменюку и потеряла сознание. Нашли ее около старого кладбища, вот. Гога, ты слышишь эти звуки?

<Гога> Что?

<заунывное подвывание> Мне не мерещится? Где-то очень близко воет ведь… Вроде не собака… <скребущий звук, за ним вскрик> Там кто-то есть! <громкий заунывный вой> <шепотом> Пришел хозяин мертвой собачки, очевидно… Что будем делать?

<Гога> Ничего. Ставни закрыты, они вроде крепкие… Только вот если это будет всю ночь продолжаться, то фига с два мы поспим…

Блин, ну чего мы сегодня не уехали, а? Спали бы уже дома, в своих кроватках… И вокруг не бродили бы никакие зловещие мертвецы… Слушай, приготовь на всякий случай ключ от машины, и вообще, давай соберем вещи, на случай, если придется прорываться, ага?

<разнообразные шумы, неразборчивый разговор, заунывный вой, скребущие звуки>

Прошло около получаса, ничего не изменилось. За стенами дома бродит некоторое количество неизвестных особей, которые воют и скребутся в окна. Пока никаких более активных действий они не предпринимают. Мне страшно. Очень бы хотелось верить, что там бродят местные деревенские шутники, которым хочется избавиться от назойливых журналистов. Очень-очень хочется… Пойду водички попью…

<заунывный вой> Когда же им надоест-то? Мы в осаде уже больше двух часов, кажется, народу за стенами стало больше. Затрудняюсь сказать, сколько. Может они на свет лезут? Видят свет из щелей и прутся сюда… Выключим? <щелчок, заунывный вой> Не помогает, они бродят и бродят вокруг… <глухой удар, за ним еще один> Что они делают?

<Гога> Кажется пытаются сломать одно из окон.

Слушай, в сенях точно был топор. И кажется лопата. Надо их принести сюда.

<Гога> Ага, сейчас принесу.

<глухой удар, заунывный вой> Так. Так. Спокойно, Настя. Безвыходных положений не бывает. И не из таких историй выбиралась… Да уж, блин, подумаешь, вокруг дома, в котором мы заперты, бродит десяток зомби, которые старательно пытаются выломать окно. Зашибись, ситуэйшн. А вокруг сплошная глушь и благолепие. Ах да, и свежий воздух… Спокойно! Тссс… Думай, Настя… Машина стоит во дворе. Закрытые ворота мы нашим рыдваном снесем за милую душу, там не ворота, а одно название… Кажется, Гога ее не закрывал… Гога, ты закрывал машину?

<Гога> Вот. Топор так себе, конечно. И ломик.

<глухой удар, вой, еще один удар>Ты закрывал машину сегодня?

<Гога> Кажется нет…

Они в дверь тоже ломятся? <удар, треск, вой> Блииин! Они сейчас сломают эти чертовы ставни! Соображай быстрее!

<Гога> Не закрывал я машину, точно не закрывал!

Ооо! Счастье! Это наш шанс! Значит тема такая – быстро открываем дверь и бежим к машине. Запрыгиваем в нее и по газам. По всем законам зомби не могут быть шустрыми. И кажется их нет во дворе…. Они ломятся только снаружи. Ну что? Рискнем? <удар, более громкий треск> Думай быстрее, у нас уже почти нет времени! Еще чуть-чуть, и наши обглоданные человеческими зубками трупики будут валяться на местном заброшенном кладбище!

<Гога> А если они там просто затаились?

Ты же принес топор и ломик? Будем отбиваться, фигли… Ну не могу я здесь уже сидеть, я скоро с ума сойду, даже если они не выломают это чертово окно!!! <вой, удар, звон разбитого стекла>

<Гога> Ну давай, бежим!

<шаги, неопределенные звуки, тяжелое дыхание, вскрик, чмокающий удар, за ним еще один, щелчок, звук захлопывающейся двери автомобиля> Аааааааа!!! Мы герои, заводи мотор! <звук заводящегося двигателя> Слушай, куда ты положил фотоаппарат?

<Гога> Ты что с ума сошла?!

Твою мать, это же обалденные кадры! Смотри вон они идут… Раз, два, три, четыре… Шестеро! Это надо сфотать, где фотоаппарат?!

<Гога> В боковом кармане сумки…

<звук расстегивающейся молнии> Ага, нашла! Ну давай, заводись, твою мать… Ненавижу тормознутые цифровики… Какие красавцы… Какой строй… Молодцы, и еще вот так… Езжай поближе, а то они эти двадцать метров полчаса телепаться будут!

<Гога> Вот дурная баба!

Гога, не будь занудой, а? Перед нами сейчас то, чего не может быть, мы сидим в безопасной машине, стоп. Отлично. Фу, мерзость какая… А вон тот вообще почти скелет без мяса… Если они хоть чуть-чуть соображают, то возьмутся за камни… Не хочется проверять. Так. Последний кадр, в упор, все! Поехали отсюда, пусть теперь с этим кто-нибудь другой разбирается… <работающий двигатель, звяканье, неопределенные звуки> Слушай, остановись-ка…

Тааак… Очень интересно, я бы даже сказала – любопытно… Меня зовут Настя Пирогова, я веду репортаж из деревни Верхняя Речка. Только что мы смотались от шести бродячих трупов, просто-таки зловещих мертвецов, пришедших по нашу душу выламывать окно в домике доброй хозяйки. В данный момент перед нами хорошо освещенное место близ лесопилки. На скамейке сидит Прохор и кажется кому-то отдает приказы. Сейчас мы подъедем поближе и все рассмотрим. Будем надеяться, что у него нет ружья… Ага, Прохора отлично видно и даже слышно, что он орет что-то вроде "давай-давай, мурло!" Сейчас я его сфотаю еще разок… Ага, отлично. Блин, жаль, что плоховато видно, кому он там приказы отдает… Гога, посвети, пожалуйста, туда фарами, а? Вау! А ведь не показалось престарелой актрисульке-то, а?! Смотри-смотри! О, черт! Сматываемся! <звук выстрела> Быстрее! <выстрел, визг, звон разбитого стекла> Ай-ай! Да гони же ты, твою мать! <выстрел>

Уф… Мы выбрались… Сегодня уже суббота, 23 сентября. Мы едем по трассе в Приобск и где-то через час будем там. Время… 4-15. Мне задело пулей плечо и стеклом поцарапало щеку. Но это не страшно, вряд ли эти вонючие работники лесопилки за нами угонятся… Надо же, сибирский вудуист какой… Блин, больно-то как, а… Итак, что мы увидели в свете фар. Посреди ночи во мраке на лесопилке вовсю кипит работа. Бродячие трупы, не успела посчитать сколько штук, таскают доски и складывают их в аккуратные штабеля. Фотография этого процесса есть, только смазанная, потому как в этот момент наш святой человек Прохор схватился за ружье. Что у него там за ружье я не разобрала… По всему получается, что хозяин лесопилки либо сам поднимает из земли мертвяков, либо нашел способ приспособить их к делу… Надеюсь, соответствующие органы им займутся. Знать бы еще, какие именно органы должны этим заниматься… Скоро мы доберемся до города, сдадим наш сенсационный материал в газету и все! Но сначала в травмпункт… Сходили, блин, за хлебушком…

Это была Анастасия Пирогова, новостей у меня больше нет. <шум мотора, заунывный вой>