ПРОКЛЯТИЕ

Фэнзона

Стук

БиблиотекаКомментарии: 1

Стук повторился. Это было уже не в первый раз, и привычка слышать его в тишине давно приелась и перешла в должное. Так вы привыкаете к гулу сжатого воздуха - ничего необычного, обыденность, только и всего. Ты знаешь, чем вызван этот звук, и постепенно привыкаешь к тому, что это - всео лишь игра физических величин, одна из которых - ветер, а другая - узкое пространство трубы. И никто не причастен к этому кроме того, кто занимается трубами с точки зрения профессионализма, и зачастую не придаешь значения тому, что происходит каждый день.

Но стук - это не блуждание воздуха по металлическим сосудам здания, это нечто, пробуждаемое кем-то другим, вполне физическим. Может быть, даже самим человеком, но никак не теми предметами, сферу которых он создает. Стучать можно, что-то прибивая, можно - попросту дурачась. То, что представлял из себя данный стук, наводило на мысли о чем-то ином, противоположном, непонятном и потому страшном. Таково свойство некоторых, и ничего с этим не поделать. Кто способен списать стук на какой-то из предыдущих двух пунктов, вряд ли вряд ли задумывается о третьем, аморфном.

Перт относил себя в ту категорию людей, которым странно слышать о надобности этих самых пунктов - они осознанно твердят себе: "я этого не принимаю, это странно, никто не может воспроизводить этот звук".

Трубы. Они изгибаются по вашей квартире, выходят из одного угла, проходят на стыке двух стен и уходят в другой. В доме Петра они тоже были - крашеные, все как одна, белые, местами - с подтеками; когда-то сам их красил. Но все они служили, как и прочие, одной только цели - обогреву ввереного им помещения. И, казалось бы, ерунда, что время от времени они издают гудящие звуки, и когда ты стоишь неподалеку от них, кажется, что вот сейчас они прорвутся, и тебя обварит крутым кипятком.

- С трубами все в порядке, начальник. - Разя перегаром и почесывая копну торчащих в беспорядке волос на затылке тяжелым гаечным ключом, заявил ему сантехник; он поднимался с пола, оставляя на линолеуме следы от коленок - рязных от всего того, что они успели насобирать, пока хозян этих штанов лазил по подвалу. - С вас сотка за осмотр, прошу предъявить, не медля.

Петр сконфуженно отсчитал ему положенную сумму. Ответ грязного сантехника его не удовлетворил. Тот криво усмехнулся и посмотрел на него хитрым прищуром, удовлетворенно пряча банкноту в нагрудный карман нагрудного комбинезона, в которым бы явно не пустили на светскую вечеринку.

- Да все нормально, хозяин. - Сотка, соответственно, приподняла ему настроение. - Твои трубы еще твоих внуков дождутся, а вот у меня трубы горят, так что извини, мне пора, а то мне еще по двум адресам надо.

- Погодите.

Сантехник, уже в дверях, обернулся.

- Вы точно уверены, что с трубами все в порядке?

- Ха, ну ты даешь! - Смеясь, сантехник уже спускался по ступенькам на первый этаж.

Петр закрыл за ним дверь и вопросительно посмотрел на тонкую трубу, проходящую от батареи в коридоре и исчезающую в кухонной стене. Труба разговаривать с ним отказывалась. Она просто молчала, как и положено всем уважающим себя трубам.

Петр жил один, и это одиночество прибавляло переживаний. Можно было пойти в комнату, включить телевизор и сделать звук громче, чем обычно, но сделать это он уже пытался.

Звук продолжал просачиваться сквозь кононаду телевизионных передач, проникать в ушные раковины и пульсировать внутри головы.

"Тук-тук-тук", - глухой, интервальный. Иногда казалось, что он исчез навсегда, однако спустя некоторое время он повторялся вновь. Как-будто кто-то заранее рассчитал тот момент, когда хозяин квартиры успокоится, и как нарочно поторял этот звук.

Петр вжался в кресло и попытался прикинуть, сколько уже по времени он слышит этот раздражающий сознание звук. Переехал он сюда слишком много лет назад, чтобы привыкнуть ко всему - но только не к звуку, который внезапно стал повторяться вновь и вновь. Он этого не понимал, и вряд ли это делали соседи - пожилая парочка, которая и так с трудом передвигается по квартире. А звук каждый раз раздавался именно с их стороны, слегка перемещался к потолку, а иногда создавалось впечатление, будто кто-то стучит уже снизу, по трубе, тем самым гаечным ключом. Впечатление того, словно кто-то простукивает квартиру, руководствуясь какими-то ему только понятными целями.

Дикторша на телеэкране приятно улыбалась и зачитывала политические новости, внизу уже бежала полоса с погодой на завтра. И Петр мрачно улыбался ей в ответ, потому что когда тебе тяжело и ты живешь один - довольно сложно найти какого-то собеседника, лучшего, чем диктор из телевизора, выступающий в прямом эфире и как бы присутствующий рядом с тобой. Конечно же, всем с телевидения плевать на твои проблемы, но тебя уже греет их простое присутствие в твоей квартире посредством рядовой, каждодневной передачи новостей.

"Тук-тук-тук-тук-тук-тук".

Настойчиво, требовательно. Даже громче, чем обычно, отчетливей, перекрывая даже рассказ красивой дикторши о том, как в очередной раз встретились президенты России и США.

"Будь ты проклят", - мысленно пожелал невидимому наглецу Петр, потянулся к пульту и передвинул зелененький заборчик внизу телеэкрана с позиции 12 на 20. - "Вы и так ничего не слышите, уважаемые соседи, так что извините, но я вам искренне теперь завидую".

Петр победоносно осклабился. Кажется, звук повторился с той же силой, что и в предыдущий раз, однако пересилить позицию звука из телевизора уже не сумел в достаточной степени. Мужчина позволил мышцам расслабиться и даже откинул голову, уложив затылок в удобную ложбинку спинки кресла. Прикрыл глаза и улыбнувшись трещинам на потолке; не живи он с созерцанием оных большую част своей сознательной жизни - в раз списал бы наличие этого ветвистого рисунка над головой на происки этого самого неизвестного стукача. И пусть стук раздается только из коридора и в остальные помещения почему-то не перемещается - хоть это могло обрадовать.

Новости закончились, и весь экран заполонили широкие и цветные полосы. И вся эта картинка сопровождалась высоким гулом, что свидетельствовало о том, что канал решил устроить себе технический перерыв; возможно, даже с профилактикой. Им-то было все равно до роли звука на ТВ в данном случае.

Петр тихо выругался и потянулся к кнопке выключения уже не помогающего, а больше раздржающего аппарата. И тут же прислушался к тишине, пытаясь вычислить среди нее едва заметный намек на зловредный стук.

Тишина. Такая, какая она есть.

Перт с неохотой встал из кресла и подошел к тумбочке, которая играла в роли журнального столика среди прочего интерьера. На ее поверхности еще остались разводы-дорожки, равные недавнему передвижению по гладкой поверхности журналов и газет, что лежали на ней. Сверху лежал журнал, достаточно свежий и зачитанный до рекламных разворотов, однако один пункт Петр по привычке все время пропускал - это была колонка нетривиальных предложений.

Магия. Привороты. Отвороты. Заговоры. Снятие порчи.

Почти под каждым мелко отпечатанным текстом красовалась фотография человека, предлагающая воспроизвести те или иные действия, направленные на выполнение каждого из тех пунктов, которые к его роду деятельности прилагались. Петру не приглянулись ни дородные женщины на фоне горящих свечей, ни угрюмые бородатые дядьки со взглядом прожженых чернокнижников, от которых его невольно подбрасывало в дрожь; его взгляд остановился на узенькой колоночке, текст в которой был обведен в тонюсенькую рамочку: Команда квалифицированных специалистов из агенства парапсихологии окажет все возможные услуги относительно изгнания из вашего дома всякого рода отрицательных субстанций. Гарантия, фирма государственного масштаба. Легально.

И дальше следовал номер телефона. Сотовый, урезанный с начала и единственный, что называется - без вариантов.

Петр потянулся к телефонной трубке, не отрывая взгляда от газеты. Тишина на линии живо напомнила о том, что за пользование этим средством связи сначала следовало заплатить за прошедший месяц. Но его спас мобильный телефон - тот самый, что время от времени развлекал его неформальными словестными встречами с горячими девушкам из служб проведения досуга как раз по телефону. Большим пальцем набирая номер, он в спешке несколько раз успел ошибиться, но пять минут стирания с последующим повторным набором вывели его на финишную прямую, в конце которой его поприветствовал по деловому поставленный молодой мужской голос:

- Офис фирмы "Игумен" слушает вас. Говорите, пожалуйста.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте. Что вас беспокоит?

Петру понравился этот тон - он уже с самых первых слов располагал к дополнительным отношениям между человеком и специалистом.

- Меня беспокоит стук, который все время повторяется. Я слышу его даже по ночам. Это точно не соседи. Я не знаю просто, к кому мне еще обратиться.

- А вы до этого к кому-нибудь обращались? - мягко, но настойчиво вопросили его.

- Нет. Сантехника я уже не считаю.

- Представляю, что он вам сказал. - В трубке печально усмехнулись. - Что с трубами все в порядке, что ничего такого не произошло из ряда вон...

- А откуда вы?..

- Не удивляйтесь. Наше дело - знать все про наших потенциальных клиентов.

- Ой, огромное вам спасибо! Я буду просто счастлив, если вы поможете мне!

- Не бесплатно. - Разрушил красивый домик из карт внимательно вслушивающийся в его интонацию человек, говоривший с ним по телефону. - Если вы располагаете достаточным количеством средств, то, м-м-м, мы можем остаться хорошими знакомыми на будущее.

Петр быстро прикинул в голове, сопоставил свой месячный заработок и возможную сумму выплаты услуг, и сказал:

- Да. Думаю, я могу с вами расплатиться. А сколько ваши услуги стоят вообще?

На том конце провода вздохнули с махровым сожалением.

- Ну, это зависит от прейскуранта. Я же не буду вам его по телефону озвучивать - правильно?

- Да, - согласился с ним Петр. - А сколько будет стоить просто вызов?

- Просто вызов? М-м-м. Три тысячи. В рублях, естественно.

- Три тысячи?..

- Вас что-то не устраивает? Говорите сразу, не тратьте наше время.

"Тут-тук-тук-тук-тук".

- Я согласен!

- Вот и отлично. Вижу, вы нервничате уже от этого стука; я и отсюда, кстати, его слышу. Ну, ладно, не беспокойтесь, мы с этим разберемся.

- А когда вы сможете приехать?

- В любое удобное для нас и вас время. Назовите ваш адрес, и мы с вами скооперируемся.

Петр назвал.

- Сможете приехать сегодня?

- Вы время назовите...

- К примеру, в пять. Вечера.

- Хорошо, мы сможем сегодня вас посетить. Ждите, скоро мы избавим вас от ваших забот.

Гудки.

Петр с облегчением положил трубку на рычаги и покосился в сторону прихожей. Незримый постукиватель помалкивал и не исполнял своей обычной песни из одной единственной ноты. Трубы безмолвствовали вместе с ним.

До самого вечера Петр находился в смятении чувств; он не был уверен в том, что сумеет выплатить всю сумму полностью касательно тех услуг, которые ему вот-вот должны будут уже предоставить. Была вероятность занять денег у брата, но тот жил на другом конце города и никогда не горел желанием помогать своему младшему родственнику по отцу. Скорее всего, усмехнется со всем ехидством самовлюбленного бизнесмена ему в лицо и ответит, в очередной раз демонстративно пересчитывая лихую пачку крупных купюр, что достанет из своего бездонного кармана: "Денег тебе дать? Братушка, в каком мире ты живешь?!. Пора бы уже самому на чупа-чупсы себе зарабатывать - глядишь, и бабу себе подхватишь!"

Брат отпадал. Заработок в кафе доходов не приносил глобальных. Оставалось одно - сидеть и на падение на голову мешка квартиры архитектора, что живет наверху.

Короткий звонок в дверь камешком из пращи выкинул его из тяжких раздумий. Петр рванул к двери и поторопился открывать, предварительно рассмотрев в глазке улыбающегося молодого человека с длинной челкой серых волос, элегантно приподнятых на макушку. Одет он был в обычный сероватый свитер мешковатого типа и белый белый воротничок расстегнутой сверху рубашки, выглядывающий наружу. Взгляните хоть один раз на такого человека - и все рассуждения о том, что впустить его или нет, у вас сразу же рассеятся как дым.

Петр открыл, и молодой человек отвесил ему легкий полупоклон. Пересекать линию порога он пока не собирался.

- Здравствуйте. Фирма "Игумен" Вы нас вызывали.

- Да, здравствуйте. Проходите, пожалуйста.

Войдя в квартиру, молодой человек тот час же овел взглядом потолок; его отставленный треугольником кадык слегка подергивался, глаза - широко открыты и блестят. Петр стоял в стороне и понимал, что мешать ему в этом не следует. Почему- непосвященному человеку представлялось маловероятным.

- Да-а, интересная у вас квартирка...

- В каком смысле? - в нетерпении насторожился Петр; по спине прошел малоприятный, непонятно откуда берущий свое начало, холодок.

Молодой гость ответил не сразу. Он продолжал стоять на месте и медленно поворачивать голову из стороны в сторону, словно меряя взглядом каждый миллиметр испещренного разнокалиберного характера трещинами определенных локаций потолка. Петру даже показалось, что от него исходят епонятные и невидимые флюиды, слегка теплые и напоминающие дуновение морского ветерка.

- В том самом. - Он опусил взгляд и встретился глазами с Петром. Такой взгляд довольно редко встретить: полон возвышенных эмоций, этот взгляд как бы смотрит на тебя лишь как на предмет, который он не видит, но слышит, что именно с вашей стороны раздаются звуки, свидетельствующие о том, в каком напрвлении ему стоит быть направленным. - У вас здесь действительно присутствует энергетика. Особая.

Петр понятия не имел, что за энергетика имелась в его доме. И, как на зло, зловредный стук не раздавался. Он только хотел напомнить гостю о причине его здесь появления, как взгляд у того прояснился.

- Кстати, это ничего, что пока вы не располагаете нужной для выплаты суммой. Мы сделаем вам исключение и отдадим эту самую выплату в рассрочку. Где именно и какие странные звуки вас беспокоят?

- Сказать сложно. В данный момент я их не слышу.

Молодой человек улыбнулся как-то снисходительно и протянул руку для рукопожатия.

- Макс.

- А фамилия?..

- Для вас это не важно. Для нас каждый клиент - это друг, и нет смысла переходить на формальности. Наша фирма обязывает к полному межчеловеческому пониманию.

- Петр, - внутренне пожал плечами Петр. - М-м, Петя.

- Петя, - повторил Макс, вероятно, пробуя имя на вкус. - Очень хорошо. Ну что, Петя, будем продолжать?..

Петр не ответил. Он просто опять отступил в сторону, пропуская уверенно двинувшегося в комнату Макса туда, куда, как чувствовалось, направились не его ноги, а некая неведомая никому, кроме него, сила, мощная и гордая. Он остановился по середине комнаты и вновь проделал тот же трюк с поворотом головы. Петр стоял у него за спиной и старался даже не дышать.

- Что ж, - заключил Макс удовлетворенно, - тут все в порядке. За исключением атмосферы крайней угнетенности и безнадеги. - Он повернулся и с легким укором посмотрел на Петра. - Вам нервы надо лечить, дражайший.

"Как скажете", - мысленно кивнул в ответ Петр. В голове калейдоскопом закружилась нарастающая с геометрической прогрессией сумма, которая в скором времени может в раз улетучиться у него из кармана.

- Я попрошу вас не сбивать меня. - Макс уже стоял возле окна, его рука с медленно растопыривающимися и сжимающимися в ладонь пальцами плавно нависала над домашним растением на подоконнике. Глаза - прикрыты, голова - слегка, совсем слегка отброшена назад. - Сумму с вами оговорим позже.

Уже вторично Петр изумился тому, насколько точно отвечает на его мысли стоящий в его квартире человек. Внутри так и стучало спросить, а правда ли он слышит его мысли, но ухмылка на губах Макса и его следующая фраза отодвинули эту идею назад:

- Допустим. Успокойте ваше сознание.

Минут пять Макс вот так стоял у окна и прислушивался к стоящему на нем цветку. Потом отошел от окна так же медленно, как и подошел к нему, и направился в соседнюю, совмещенную с этой, комнату.

Решив, что будет лучше, если он вообще не будет мешать таинству обхода собственной квартиры, Петр прошел и постарался как можно беззвучнее опуститься в кресло перед телевизором. Застыл, косясь взглядом в соседнюю комнату, из которой доносилась тишина.

Примерно через такой же промежуток времени Макс торжественно выплыл из комнаты. На лице у него читалось крайнее удовлетворение, с которым он победно покосился на застывшего в ожидании оглашения результата Петра.

- В этой комнате почти даже нет следов вашей ауры. Зато есть следы совсем другого чеовека. Ваш дедушка?

- Он, - с печалью вздохнул Петр. - Жил там. Лет пять назад как скончался.

- Сочувствую, - отпустил дежурную фразу Макс, повернулся и прошествовал в кухню.

И вновь - тишина. Ничто не давало о себе знать. Собственно, то, ради чего и был вызван этот странноватый по повадкам человек, затаилось, усмехаясь откуда-то из неизвестности.

- Ваша квартира чиста как весенняя капля росы, - сказал Макс уже из кухни. - Есть небольшие проблески негатива, но это легко излечивается обычным походом в церковь. Или к психологу - они тоже, бывает, помогают в излечении некоторых ранок в человеческих душах.

Петр даже вскочил из кресла. Пораженный, он поторопился пройти на кухню, где стоял спиной к нему спокойный как дуб Макс.

- Как, разве вы ничего не нашли?!. Ну как же так?!.

- Отчего же! Очень даже нашли. - Макс загадочно улыбнулся; Петр отвего-то сопоставил эту улыбку с шелестом денег, вылетающих из скромного холостяцкого бюджета. - Вам надо проверять ваши нервы, дорогой мой товарищь и друг.

Тут Петр внутренне вспылил. Вероятно, этот всплеск проявился как-то и на его лице - лицо Макса посерьезнело.

- Я вас не психологом быть тут, у себя, кстати говоря, просил! Не надейтесь, что я вам и за это платить обязан!..

Глаза Макса смягчились. Он сделал шаг к Петру и будто бы хотел положить ему руку на плечо. Петр отстранился, но на лице Макса не возникло совершенно никакого замешательства.

- Я вам просто советую. Бесплатно.

- Так что?..

- Так что в вашей квартире нет никаких отрицательных проявлений. Проще говоря - чисто как в вымытой с "Кометом" банке. Никаких полтергейстов, никаких шумных духов.

- А разве это не одно и то же?

- Одно. Все, прощайте. Счет вам пришлют по адресу. Запишите мне его на бумажке?

- Я думал, у вас память должна быть отменная...

- Я тоже так думал. До свидания.

И хлопнул дверью, уйдя раньше, чем Петр успел уточнить, сколько же стоил этот необычный сеанс.

С наступлением сумерек за окном стук начался снова. Дробно, размеженный короткими перерывами. Кто-то испытывал терпение, насмехаясь и радуясь своей изворотливости.

Петр сидел на диване, вжавшись в плотную спинку и обхватив голову руками. Перед ним мерцал голубым экраном телевизор, а в стену стучали так, как-будто приглашали подняться и обратить на это внимание целиком и полностью.

- Я сойду с ума, - медленно, почти по слогам, произнес молодой человек. Возможно, он просто констатировал себе скоро наступающий к своему осуществлению приговор, но стенам было все равно, а Стивену Сигалу, разбрасывающему своих противников направо и налево, - и тем более того.

Неизвестно, кто тянет время за хвост, но в этот раз оно тянулось подобно жевательной резинке, с которой балуется малыш, зажимая ее зубами и оттягивая ото рта большим и указательным пальцами детской ручонки. Короче говоря, как только за окном забрезжили лучи первого солнца нового дня, глаза у Петра уже не смыкались, а продолжали смотреть на телеэкран.

Разнокалиберная рябь на экране сменилась разноцветными горизонтальным полосами и высоким гулом. Гул ворвался в ушные раковины и дал сигнал мозгу, как электрическим разрядом ударив по извилинам. Петр дернул головой и часто-часто заморгал. До него только теперь дошло, что ночь уже закончилась.

Вместе со стуком. Впрочем, он, как страшная и навязчивая мысль, продолжал пульсировать в голове. Стук был таким осязаемым, что хотелось проткнуть себе барабанные перепонки и поскорее избавиться от него.

Странно, но теперь Петр был почти уверен, что этот звук он больше не услышит. Хотя бы потому, что в ящике комода - того самого, что он давно уже перестал удивляться, каким образом данная вещь советского антиквариата вообще все еще может держаться в своем первозданном виде - обнаружилось то, что выдавило слезинку на глаза: несколько пушистых клубков шерсти, аккуратно скрученных и разложенных в глубине просторного ящика; спицы, любовно перевязанные резиночкой для волос. Каждый из этих предметов носил устойчивый запах воспоминаний человека, который некогда ими пользовался, затем бережно сложил все это в этот самый ящик.

- Бабушка, - прошептал Петр, дрожащей рукой поднимая воткнутой спицей клубок. Воспоминания доброго лица с морщинками на нем всплыли из ниоткуда. Он медленно, словно опасаясь поранить шерстяной клубок, двумя пальцами извлек из него спицу, вернул его на место и задвинул ящик бесшумно, с уважением.

Cпица слегка холодила пальцы, тонкое острие наводило на недвусмысленную мысль о том, что сей предмет возможно использовать не как его используют по назначению. Глаза сконцентрировались на ней, рука слегка дрожала от переживания, сознание из предпоследних сил противилось тому, на что было направлена всеми фибрами.

Стук повторился. Негромкий, он только подтолкнул к тому, чтобы рука с зажатой в пальцах спицей уже без колебаний поднялась и остановилась на уровне ушной раковины. Очень медленно спица вошла в ушной канал, и все звуки сразу же исчезли, а на их место пришла боль, тупая и острая одновременно. Что-то горячее скользнуло по щеке, Петр вскрикнул в ужасе и выдернул спицу обратно; она упала на паркет, окрасив пол вокруг себя кровавыми вкроплениями. Дрожащей рукой Петр поднес к глазам руку, кончики пальцев которой так же окрашивала кровь. Боль продолжала пульсировать, внутри уха жгло огнем, и все внешние звуки сконцентрировались в том, единственном, которое было все еще способно слышать.

Петр встал и быстро прошел к аптечке; он даже не зажимал проткнутое ухо рукой, ощущая, как постепенно кровь, сочащаяся из него, пропитывает ворот футболки. Порывшись в ней, он извлек наружу клубок ваты, дрожащими пальцами оторвал от него клочок и затолкал в кровоточащее ухо как можно дальше. В нем сразу стало мокро - ватка мгновенно ею пропиталась, слегка справившись с болью.

"Ну, все теперь", - глядя на отражение своего бледного лица в зеркале с наружной стороны аптечки, подумал Петр, от всей души надеясь, что так оно в действительности и будет. - "Теперь-то хоть что-то слышать перестану. Плохо, конечно, быть инвалидом, но это лучше, чем просто сойти с ума от этого чертового стука".

Ночь глубока, и в итоге так же глубоко заходит тишина, наступающая после того, как все в доме затихают, дабы пополнить силы для нового, наступающего дня. Это ли не самое кошмарное время, когда человек остается в махровом одиночестве, особенно если этот человек - потенциальный одиночка и одиночка в жизни.

Стучали тупо, нагло, безостановочно. Даже отсутствие пятидесяти процентов слуха не позволяло полностью избавиться от этого наваждения. Балкон был открыт всем ветрам, которые налетали порывами и играли волосами на голове, приятно освежая лицо. Петр стоял, положив руки на поручни, сложив их одну на другую, и тупо смотрел на городские огни, виднеющиеся там, на пригорке, за рекой, там, где раскинулся огромный участок микрорайона. Там люди еще не спали - нет-нет да взовьется в небо огненная стрела запущенного со двора фейерверка с тем, чтобы раздаться на небосводе цветком маленьких разноцветных точек. Яркие пионы рассеивались по пространству, становящемуся всего лишь на несколько коротких мгновений и окрашивали темно-синее ночное полотно в светлый тон предутреннего рассвета.

Люди радовались там, словно на другом конце света, на территории мира, где все течет спокойно, в котором не находится места кошмару наваждения.

"Ну и пусть", - мысленно махнул рукой Петр. Теперь его нисколько не заботил факт, при котором счет услуг парапсихолога он больше не сможет ни увидеть, ни оплатить как должное. Всему не даст свершиться бельевая веревка, чей конец уже привязан к железной оконтовке балкона и спускается вниз змеиной петлей. Узел впивается в ладонь, укаазтельный палец уже стал заложником широкой петли, делающей дугу от этого узла. - "Пусть ничего этого больше не будет. Парапсихологи... Неужели и среди них встречаются шарлатаны?.."

Руки сами собой возложили веревку на шею чуть пониже затылка. Потянули за конец - петля скользнула к узлу, слегка впившись в кожу под подбородком колючими волокнами. Выждав сам не зная чего, Петр поставил ногу на железную продольную пластину балкона и, уперевшись в него ладонями, начал медленно выпрямлять позвоночник. Взгляд по-прежнему был точно прикован к распускающимся в небе цветкам фейерверка, стук пульсировал в голове подобно страшной, живой и говорящей опухоли. И тут рука соскользнула, верхняя часть тела резко подалась вниз, локоть пронзило болью от удара, которого он не ожидал. Ноги последними оказались за пределами балкона, и веревка натянулась, а стук, культивирующийся в голове, лишь на очень короткое мгновение, пусть даже и самое последнее, прервался сочным треском ломаемых позвонков.

Следующий пост
Мой любимый дедушка
Предыдущий пост
Осквернители могил
In HorrorZone We Trust:

Нравится то, что мы делаем? Желаете помочь ЗУ? Поддержите сайт, пожертвовав на развитие - или купите футболку с хоррор-принтом!

Поделись ссылкой на эту страницу - это тоже помощь :)

Еще на сайте:
Мы в соцсетях:

Оставайтесь с нами на связи:

Комментариев: 1 RSS

  • Сюжет на мой взгляд очень даже не обычный, я бы даже сказал пропитанный логикой, жалко конечно главного героя, но с другой стороны безволие прямой путь на тот свет+)

В Зоне Ужасов зарегистрированы более 7,000 человек. Вы еще не с нами? Вперед! Моментальная регистрация, привязка к соцсетям, доступ к полному функционалу сайта - и да, это бесплатно!