Время кормления

– Ты меня еще любишь? – спрашивает она, но в его глазах видит лишь безразличие.

– Ты знаешь ответ.

Легкий осенний ветер подхватывает листья с серой дорожки и несет их в тоскливом некротическом танце. Одинокие прохожие в парке, как призраки из параллельного мира, проходят мимо. Она робко прикасается ладонью к его щеке, но он отворачивается. Им всё понятно без лишних слов.

– Тогда возьми ради нас, – она протягивает ему красную коробку, уже не сдерживая слезы.

– Раз ты этого так хочешь.

Коробочка в форме сердца. Прощальный подарок. Пути назад больше нет. Он встает со скамейки и уходит, оставляя девушку одну. Выбор сделан. Он бы хотел выкинуть эту мерзкую коробку, сжечь её вместе с воспоминаниями, забыться в безумном наркотическом и алкогольном опьянении. Но не может. И от этого ему становится только хуже.

***

Шприцы на полу, смрад гниения и живой труп на диване. Она уже несколько дней как перестала жить. Существование. Лишь бы оттянуть момент, подождать еще немного. Он вот-вот позвонит. Или постучит в её дверь. Вернется. Она знает, что это случится. Обязательно. Эта мысль не позволяет ей уйти.

Каждый день, как маленькое путешествие в ад. С каждым разом всё глубже на дно, всё ближе к освобождению. Она не ест и не пьет. Последние соки жизни выходят из неё на грязный липкий пол вместе с блевотиной. Квартира превратилась в дом боли и гнили. Ей одной не справиться со всем этим, и она смирилась со своим поражением.

Сквозь грязную блузку проступает неаккуратное темное пятно. Она дотрагивается до груди – изувеченная плоть, которая когда-то была красивой и такой желанной. От прикосновения из незаживающей раны тонкой струйкой вытекает гной и капает на живот. Сквозь растрескавшуюся зеленоватую корочку просматривается гниющая ткань молочных желез. Её наказание.

Она набирает в шприц волшебную жидкость из пузырька, смотрит на этот сосуд наслаждения. Больно. Ей больно глотать, дышать, думать. Без него больно жить. И она впускает его в себя. Через вены в самое сердце. Туда, где он родился, и откуда его забрали. Их малыш.

***

Он сидит на диване и смотрит в пустоту. Не слышно ни смеха, ни плача. Больше никогда он не услышит эти звуки. Коробочка рядом. Такая отвратительная, как черная опухоль. Грязная серая ленточка разрезает сердце на четыре неравные части. Разрубает. Он закрывает глаза руками, словно стараясь сдержать слезы внутри себя. Пожалуйста, боже, даруй мне смерть ради искупления. Болезнь поглотила их, стала полноправным хозяином их жизни. Их расплата. Он берет баночку с кислотой, стоящую рядом на тумбочке. Изысканное средство самоочищения. Единственный способ изгнать демонов, поселившихся в нем. Их ребенок.

***

Она видит плачущих ангелов со сломанными крыльями. Они окружают её и тянут свои белоснежные руки к её грязному телу. Начинают гладить, ласкать её плоть, вызывая блаженство. Их руки давят, щипают, царапают. Они разрывают её плоть на части, отрывая от тела эластичные куски, вытягивая наружу слизкие окровавленные внутренности. Она пытается кричать, но ничего не выходит. Это расплата за содеянное.

***

Он открывает коробку в форме сердца – внутри только фотография. Он, она и их малыш. Когда-то обычная счастливая пара. Когда-то. Теперь счастье заперто в этой коробке в другой жизни. Он плачет и вместе со слезами из него уходят воспоминания. Последние радостные моменты его, их совместной жизни. Концентрированная кислота. Подносит баночку к губам и жадно глотает содержимое. Прощай, малыш. Прощай и прости.

***

На забрызганном блевотиной полу трясущейся рукой она ищет смысл жизни. Разбитые пузыречки с липкой жижей на стенках. Всё, что осталось от их счастливой жизни. Осколки былой любви. Стекло впивается в ладонь, но она не чувствует боли. Боль была бы наслаждением. Боль - это жизнь. Но она теперь мертва. Звуки из соседней комнаты. Клац-клац, клац-клац-клац. И шорох в колыбельной.

Страх и отвращение обжигают её душу, выворачивают наизнанку тело. Её трясет. Малыш проснулся и требует пищи. Их ребенок, умерший пять дней назад, и вернувшийся назад, снова хочет кушать. И она, как послушная рабыня, снимает с себя грязную блузку, обнажая гниющую грудь, и ползет к нему. Клац-клац. Клац-клац-клац. Маленькие грязные лапки тянутся к ней. Рот с острыми зубками растягивается в искаженной улыбке. Время кормления пришло.