Хоррор-образы в советской анимации

Как известно, хоррора (как и секса) в СССР "не было". Тем более в произведениях искусства для детей. В то время как на Западе, а особенно в США, была целая субкультура для представителей всех поколений, со всеми необходимыми атрибутами (кино, мультфильмы, мерч, комиксы), у нас даже мультфильмы помимо жесточайшего цензурного и возрастного сита проходили экспертную оценку со стороны психологов, чтобы не допустить пагубного воздействия на неокрепшую детскую психику.

Однако, даже в абсолютно, казалось бы, стерилизованных с точки зрения хоррора мультипликационных произведениях советского периода, обладающие особым психологическим складом дети выискивали образы, которыми умудрялись раскачивать в нужном направлении маятники своего подсознания. Эти часто неочевидные и мимолетные лики или настроения словно русский спутник, объявление о запуске которого, напугало до усрачки юного Стивена Кинга, вбрасывали в благодатную почву семена жанра.

Приводимая здесь подборка хоррорных образов из анимации советского периода не претендует на универсальность и содержит как хорошо известные примеры, так и произведения субъективно релевантные исключительно для автора обзора.

Для начала стоит отдать дань общепризнанной классике в лице двух релизов "Союзмультфильма" из семидесятых.

Норштейновский "Ежик в Тумане" (1975 г.) по праву считается одним из лучших мультипликационных произведений вообще, а в контексте темного жанра представляет из себя чистый образчик готического хоррора. Здесь вы найдете все классические составляющие продукции студии Хаммер: ночь, туман, потерявшийся виктимный персонаж, джамп-скейеры с летучими мышами, призрачные образы, гулкие колодцы и гигантская сова в исполнении Кристофера Ли.

"Страшная История" (1979 г.) - м/ф из цикла приключений хомяка Хомы и суслика. В этот раз друзья засиделись затемно, рассказывая друг другу страшные истории. Снаружи - ночь, полная луна, а у порога уже притаилась тварь. В трансовом состоянии суслику удается невредимым добраться до своей хатки, Хома проваливается в липкие кошмары сновидений, а по стене уже ползут тени от тентаклий… Атмосфера страха настолько плотная, что никто даже не задается вопросом откуда у двух полевых грызунов в домиках электрическое освещение.

Очень кратко перечислю несколько названий, вовсе не упомянуть которые было бы опрометчиво. Через край наполненные сюрреалистичными образами эти (без иронии) жуткие произведения, созданные на сломе эпох, скорее принадлежат уже новому времени и изначально задумывались не для детской аудитории.

Вирдовый "Его Жена Курица" 1990 г., с жуткой личинкой с человеческой головой, "Потец" 1992 г., где умирающий отец сверх образно объясняет своим надоедливым сыновьям смысл испарины на лбу мертвеца, а также "Наваждение" 1989 г. и "Медведь - Липовая Нога" 1990 г.

Далее - Большая тройка советских мультипликационных ghost stories (историй о призраках) + бонусом фейковый призрак - простыня. Речь идет о двух экранизациях англоязычных классиков О. Уайльда "Кентервильское привидение" 1970 г. и Конан Дойля "Куплю Привидение" 1992 г., как вы уже могли догадаться эпизод из сиквела хита 1968 г. "Карлсон Вернулся", а также "Ничуть не страшно" 1981 г. о группе "ахов-страхов, нагоняющих ужасы" на детей в городке средней полосы. К слову, в 1983 г. вышло продолжение "Змей на Чердаке", но многие принимают обе части за единый фильм.

Неплохо в советской мультипликации был представлен так называемый creature-feature или монстр-муви. Среди фэнов этого под-жанра популярностью пользовались "Фантик (Первобытная История) 1975 г., в котором доисторический криптид Штуша - Кутуша терроризирует местную фауну, многорукий чукотский монстр "Келе" 1988 г. с четко обозначенными мужскими гениталиями, преследующий двух девочек - подростков, чтобы повесить их на дереве и станцевать дикий танец (а вы говорите цензура!), инопланетный шейп-шифтер из м/ф "Контакт" 1978 г. который пытается вступить в контакт с художником, чтобы исполнить а капелла мелодию из "Крестного Отца" и недооцененный в свое время цикл о головоногом звере с личностным раздвоением "Свирепый Бамбр" (не этого ли зверя ждал герой с похожим диагнозом в прошлогоднем "Сплите"?).

В контексте монстров стоит упомянуть и ряд образов со вспомогательной ролью в произведении.

Прежде всего это стенающая в предсмертной агонии обманутых обещаний тварь из "Аленького Цветочка" аж 1952 года. Жуткий эффект усиливается от плавных и замедленных движений чудовища, обусловленных особенностью анимационной техники.

Кроме того, собрание фольклорной нечисти в украинском "Как Казаки на Свадьбе Гуляли" 1984 г. по мотивам гоголевских произведений и отдельные "глубоководные" из "Премудрого Пескаря" 1979 года по Салтыкову-Щедрину.

Безымянный дух, притаившийся на дне высохшего колодца в Африке "на столько древний, что забыл, что было раньше" (внезапно остро почувствовалось присутствие джентльмена из Провиденса), который проявляется из темноты в начале и конце м/ф 1966 года "Самый, Самый, Самый, Самый" с фразой: "Не пугайтесь!"

"А, ну да... Не будем", - соглашались мы в детстве, уже успев отложить от страха достаточно кирпичей для строительства новой резиденции Сечина.

Добрый волшебник Ээх из армянского "Ух Ты, Говорящая Рыба!" Роберта Саакянца (к нему мы еще вернемся) 1983 г. Ага, именно так я всегда себе и представлял "доброго" волшебника…

С мультипликационной фантастикой в Союзе дела обстояли чуть лучше, поэтому особо сильно подворовывать в пользу сопряжённой территории ужасов не хотелось бы, однако несколько образов, которые с определённой долей условности можно отнести к под-жанру техно-хоррора отметить стоит.

Узбекский м/ф 1984 года по мотивам одноименного произведения Рэя Бредберри "Будет Ласковый Дождь" с пугающим роботом, обслуживающим в условиях пост-апокалипсиса обратившуюся в прах семью. Этот металлический голос: "Де-ти в шко-лу со-би-рай-тесь…" Бр-р-р!!!

Или закормленный до омерзения чрезмерно участливыми механизмами Великий Нехочуха из одноименного м/ф 1986 года (авторы вполне могут предъявить претензии к американскому "Валл-и").

И конечно же неотвратимый заяц-киборг со своей жуткой считалочкой "заяц-волк, заяц-волк…" из четырнадцатого эпизода "Ну, погоди!" 1984 года, по сравнению с которым даже жидкометаллический Т-1000 выглядит человечнее.

Перед тем как перейти к общепризнанным лидерам, а также авторскому топ-листу, отмечу редкий на то время герметичный survival horror "Поморская Быль" (1988 г.) из антологии "И Смех и Горе у Бела Моря" по сказке Бориса Щергина о двух северных мореходах, попавших на необитаемый остров в северном море. Его стоит рассматривать в качестве антитезы кинговскому рассказу "Тот, кто хочет выжить" и показывает разницу менталитетов: в то время как оказавшийся на аналогичном каменистом клочке суши англо-сакс, загрузившись наркотиками, начинает поедать сам себя в попытке выжить, архангельские поморы с православным смирением принимают неизбежную смерть и посвящают свои последние дни вырезанию своеобразной могильной плиты для самих себя. Опустошающее впечатление!

Почти во всех аналогичных подборках на верхних строчках присутствуют три следующих жутких образа.

Заглядывающая сквозь ночную метель в окно снежная королева из одноименного мультфильма 1957 года наверняка вымораживала нутро многих октябрят.

Баба Яга безусловно была частым персонажем советской анимации, однако до уровня ужаса, который производила ведьма из м/ф "Два Клена" 1977 года, подняться не удалось до сих пор никому. Мерзкое и завистливое существо, разрушающее семейную идиллию действует на какие-то скрытые образы подсознания.

Аналогичный эффект производит колдун - карлик, творящий посредством магического порошка жутких химер в м/ф "Халиф-Аист" 1981 года. В этом же мульте есть еще один жуткий момент, когда абсолютно необъяснимо и без сюжетной надобности в окне появляется бигфут - я до сих пор (а уже минуло несколько десятилетий) пребываю в оцепенении.

Итак, мой авторский топ-лист.

"Большой Ух" или Музыка Сфер

В м/ф 1989 года производства творческого объединения "Экран" - "Большой Ух" на Землю прибывает существо из другого мира, которое словно последователь пифагорейских и платонических воззрений о музыкально-математическом устройстве космоса пытается слушать музыку звезд. Однако нас интересует не вирдовый пришелец, а по всей видимости навеянные рассказом Конан Дойля "Ужас Высот" образы галактических медуз.

Мысль о том, что где-то в межзвездном пространстве женоподобные медузы поют свои дикие песни заставляет мое сердце учащенно биться даже сейчас. Пифагор ошибался, когда усматривал в "музыке сфер" гармонию космоса и мироздания? Выходит, что лишь непонимание русского языка ограждало выдающегося грека от помутнения рассудка: "Мы веселые медузы - мы похожи на арбузы". А-а-а-а-а-а! "В космосе никто не услышит твоего крика"©.

Неизвестно, использовались ли уже в то время дипломатические каналы для поставки наркотиков из Аргентины или "Союзмультфильм" сотрудничал с другими дилерами, но этот по-настоящему мощный и пугающий образ возможно ретранслирован из другого знакового релиза "Союзмультфильма" 1976 года - "Шкатулка с секретом". Узнаете?

"Шкатулка с секретом" или "Последний Пир Арлекина"

Уже с самого начала авторы выбивают почву из-под восприятия реальности дерзнувшего зрителя: запредельные психоделические цвета, отец и сын общаются посредством противоестественного гибрида речи и пения под переливы аналогово синтезатора. Лично мне потребовалось около недели, чтобы пережить стресс и восстановить речевые навыки, перестав общаться на этом адском наречии.

Далее вместе с уменьшившимся мальчиком мы погружаемся во вселенную фильма "Куб", в которой встречаем упомянутые прообразы межгалактических медуз и ТОГО, ради кого данное произведение создавалось. Абсолютное зло - карлик -арлекин! Абсолютно чужеродный для механистического мира шкатулки элемент действует как архетип, воспроизводя давнюю традицию кошмарности в фигуре клоуна. Он словно зловещий демиург останавливает храповик со словами "Сломается вот эта штука - шкатулка не издаст и звука", полностью уничтожая вселенную шкатулки.

"Глубоководные" или "В Синем Море, В Белой Пене"

В другом м/ф уже засветившегося в этой подборке Роберта Саакянца 1984 года вместе с целым выводком глубоководных появляется образ, от которого сам Лавкрафт пришел бы в восторг: манящий женский торс, оканчивающийся рыбьим хвостом и который венчает поющая рыба. Это мощный и противоречивый образ, который помимо лавкрафтианского ужаса цеплял на уровне зарождающейся детской сексуальности.

Однако моим персональным фаворитом, образ которого до сих пор внушает мне неподдельный ужас является говорящий летучий змей, который под криповую мелодию заглядывает в окно к истеричному мальчику в экранизации 1977 года книги С. Михалкова "Праздник Непослушания". Своеобразный проводник между мирами, которые эффектно разграничены авторами путем использования живых актеров и кукольной анимации. Его карнавальная раскраска и приглашение ребенку навевает что-то жуткое и одновременно знакомое: "Мы все летаем там внизу!"©