Я был сторожем на стройке и ел детей

Среди домов много лет стоит стройплощадка, обнесенная бетонным забором. Живет там, бессменно неся вахту, сторож Митрич. О нем давно все забыли, зарплату не выплачивают, но поста своего он не покидает. Одежда на нем поизносилась, разум, и так траченный годами алкоголизма, затянула тьма. Кормился он дикими собаками, забредающими на стройку, а еще местными детьми. Особенно любил тех, что младше пяти. За особо нежное, прямо сахарное мясо.

И вот однажды Маша и Петя, которых родители выгнали из дома из-за того, что нечем было их кормить, забрели во владения Митрича. Они не знали о зловещем стороже-людоеде, так как жили в соседнем микрорайоне, поэтому решили переночевать в заброшке.

Вошли дети через ворота. Кругом чернота, грязь, сырость, горы мусора. Вонючий ветер гуляет среди бетонных конструкций. Идут они по топкой дороге. Вдруг видят — вагончик впереди, а в окне вагончика огонек мерцает.

Двинулись Маша и Петя туда. А Митрич уже чуял детский дух и сам вышел наружу.

— Входите, входите, — шамкал сторож, — погрейтесь.

Видят дети, что вокруг вагончика костей лежит — немеряно. И черепа маленькие на арматуру насаженные, целый лес. Но идут за Митричем, словно загипнотизированные, держась за худые ручки.

— Входите, входите, — суетится сторож.

В вагончике духота страшная и вонь гнилья. Везде крысы. Грязь и мерзость царят в логове людоеда. На стенах растянутая детская кожа, в баночках детские ногти и волосы. На память, из сентиментальных соображений вроде.

Сели Маша и Петя на старый смердящий диван, а Митрич на огонь уже котел поставил большой. Ножи готовит. Славный ужин сегодня, ай славный…

Петя встал с дивана и, вынув из кармана пистолет своего отца-полицейского, выстрелил сторожу в голову. Мозги Митрича так и вылетели изо лба на стенку. Свалился сторож грудой мяса. Хороший он, откормленный. Маша подошла к мертвому, села на корточки, потрогала теплый мозг пальцем и лизнула.

— Вкусно.

— Ага, — сказал Петя, убирая пистолет.

Это они так сказали соседям, что родители их выгнали. Все было не так. Вчера вечером Петя стащил у отца оружие и застрелил его. Потом мать застрелил. Они с сестрой наелись их сырой печени и ушли куда глаза глядят. Так судьба и свела их с Митричем.

Оказался он вкусен, ведь на маленьких детях жирел и здравствовал, паскуда.

После сытного ужина Петя рыгнул и сказал Маше.

— Останемся. Тут тепло и хорошо.

— Останемся, — улыбнулась девочка.

С той поры обжились. Собаку завели, хорошо ей питаться требухой человечьей. По вечерам сидят на скамейке возле вагончика и любуются огнями девятиэтажек.