Фэнзона

Как Ленка черта нае...ла

БиблиотекаКомментарии: 0

Вера Петровна и ее мать Викторина Сергеевна чаевничать собрались. Заварочку льют, кипяточек доливают, да чуть холодненькой водички, чтобы сразу пить. Тут же лимончика с блюдечка нарезанного. Лимончик душист, бутерброды с колбаской хороши, булочки свежие с изюмом.

Чаевничают, болтают. В кухню голова Ленкина вкатывается, начинает вокруг стола кружить и смеяться.

— Что по алгебре-то сегодня получила? — спрашивает Вера Петровна, жуя бутерброд с колбаской.

— Да пятерочку же, — с озорством отвечает голова.

— Вруша, врушка, — сердится бабушка Викторина Сергеевна. — Нехорошо врать. Прыщи на попе пойдут. Кто замуж с прыщами возьмет?

— Не пойдут, не пойдут, — хихикает голова.

Прыг — в открытое окошко — гулять во дворе.

Вздохнула Викторина Сергеевна, допила чаек свой.

— Двоечку схватила, точно говорю. Плохо, когда двоечки.

— Плохо, — кивает Вера Петровна, отдуваясь. Чаек-то телу сообщает жар приятный, кровь резвее бежит. Рдеет на щеках Ленкиной матери румянец.

— Схожу к Даниловне. Она мне намекала, чтобы я сразу к ней шла, если с Ленкой помощь нужна будет, — говорит Викторина Сергеевна.

— Так сходи. Возьми булочек и вареньица. Она любит малиновое-то?

— Любит, любит. Даниловна с хорошим аппетитом женщина, — Викторина Сергеевна вынимает баночку и булочки из шкафа, в пакет кладет и к соседке на этаж ниже.

— Заходи, — говорит ей голос.

Дверь сама собой открывается, и Викторина Сергеевна через порог шмыгает.

А Даниловна-то в комнате сидит, за столом, и голова у нее поросячья. Перед ней таз с солеными огурцами. Даниловна огурцы эти ест со смаком. Все рыльце у нее в соке, вся грудь.

— Вот, угоститься тебе, Даниловна. Хочу, чтобы внучка моя пятерочки только и приносила.

Викторина Сергеевна булочки и варенье на стол пристраивает.

— Уж не обидь, матушка. Нужда большая у нас!

Даниловна закидывает в пасть новый огурец. Тот хрустит, словно кто пернул.

— Можно сделать, чтобы пятерочки только Ленка носила. Но чтобы для начала перестала головку-то катать, а то мозги последние выпадут. Нехорошо будет. Блаженненькой девки разве надо?

— Нет, нет, — бормочет Викторина Сергеевна. — Но послушает ли? Сейчас во двор пошла катать. Что ей сделаешь?

— Нитку дам и иголку. Пришьете голову, чтобы не катала.

— Хорошо, хорошо.

— Потом сделаешь, как скажу. Запоминай. В сороковую квартиру сведешь Ленку, там Гарин живет.

— Алкаш? — спрашивает Викторина Сергеевна.

— Алкаш, — кивает свиная голова, жуя огурец. — Сведешь к нему Ленку. Скажешь, что если не будет на пятерочки учиться, то он ее вы...бет, и родит она коня с красной жопой, который будет до самой ее смерти на ее хребте ездить. Хрен сбросишь.

Викторина Сергеевна чуть не в слезы.

— Как же? Неужто Гарин может?

— Что? Вы...бать школьницу каждый дурак с яйцами горазд. Но только за тем бы не послала к нему. Черт он. Гарин-то. Дашь ему бутылку водки хорошей, чтобы попугал Ленку, и так будет ей наука. Если все по моему указу будет, пойдут у твоей внучки одни пятерочки. И в институт поступит.

— Не врешь? — лепечет Викторина Сергеевна.

— Даниловна не врет, — хрюкает поросячья голова. — Когда было-то такое?

— Никогда, никогда…

Даниловна из-за стола вылезла, подошла к комоду старинному, порылась в нем и поманила соседку. Протянула ей катушку грубых ниток с воткнутой в нее иглой.

— Держи. Потом вернешь. И уходи.

Викторина Сергеевна домой пошла, сама думает, как же внучку к черту вести. Не на поводке же, а сама ни за что не согласится. Значит, придумать что-то надо.

Вернулась домой, рассказала дочери, о чем уговор с Даниловной состоялся.

— Ладно, — говорит Вера Петровна, — с девкой как-нибудь сладим.

Пошли они в комнату Ленкину. Сидит Ленка без головы на кровати, руки на коленях сложены.

— Домой возвращайся, — требует мать, — а то смартфон отберу.

— Мама, мамочка, а грозить кровиночке нельзя. Хуюшки вам, а не пятерочки, — смеется Ленка. Голова — прыг в окошко да покатилась. Вся в грязи и пыли, но уж тут не до церемоний. Схватила Викторина Сергеевна голову, Вера Петровна туловище держит. Приставили голову к шее, стали кожу и мясо прокалывать и нитку тянуть.

Ленка верещит как резанная, вырваться хочет да не может.

— Мозги последние выпадут, если катать головку будешь, дуреха! — говорит Викторина Сергеевна.

— Злыдни, злыдни! Отомщу! Пожалеете!

Орет, плюется Ленка, но голову все одно пришивают.

— Теперь, пока пятерочки не пойдут, не сниму швы, — грозит Викторина Сергеевна, убирая нитки и иглу.

Воет, матерится Ленка в руках матери да все без толку. Когда успокоилась, говорит:

— Ладно, будет, как хотите.

— Не верим, — отвечает Викторина Сергеевна. — По бессовестным зенкам твоим вижу, что врешь и страха не ведаешь.

Ленка язык показывает. Отошла мать от нее. Девка тут же стала рвать стежки, но те уж больно крепкие, нитка неразрывная — от Даниловны.

Умаялась Ленка, пригорюнилась.

— Завтра пойдем в одно место, — говорит Вера Петровна дочери.

— Какое? — лукаво спрашивает та. Кручины словно и не было.

— Такое! Учение принимать.

— По твоей воле, мама, по твоей, баба…

Вечером Викторина Сергеевна сходила за хорошей водкой, а назавтра, когда Ленка из школы вернулась, ее поджидали. Ленка улыбается, слушается во всем. Если говорят идти, идет, ни слова не перечит. А Викторина Сергеевна что-то чует. Дело-то неладно.

Идут втроем в сороковую квартиру, во второй подъезд, на пятый этаж, к алкашу Гарину. Личность он в доме известная. Пьяный вечно, оборванный, вонючий. На какие средства существует, никто не знает. Говорили, х...й у него метровой длины, что и кобылу вы...бать может. Говорили, и еб...л, когда в колхозе работал. А что черт, так знают лишь те, кому Даниловна рассказала, но это знание заветное при себе держат. Положено.

Дверь в квартиру Гарина стояла открытая. Как подошли к ней, навстречу собачонка выбежала. Морда слюнявая, глазки выпученные. Стала бегать, сопеть вокруг них, особо Ленку нюхать. Ленка собачонку не гладит, сама зубами — щелк, а та как засмеется человеческим голосом, и за дверь.

Вошли через порог, в квартире смрад, хоть топором руби. Наизнанку выворачивает. Мать и бабка едва терпят, Ленке же как будто все едино. Улыбается выходящему из комнаты Гарину, говорит: "Здравствуйте!" Тот, гнилым зубом цыкая:

— Привет, коза.

— Мы от Даниловны, — говорит Виктория Сергеевна, протягивая Гарину бутылку водки. Гарин берет, упырем щерится, обдавая гостий гнильцой могильной. — О вашем деле знаю. Раз пришли, раз одарили водочкой, то помогу.

Гарин отнес водку на кухню, повел гостий в комнату, мусором закиданную. Тучи мух как взвились, давай летать. Вера Павловна и Викторина Сергеевна запищали, отмахиваются, а Ленка хоть бы хны, стоит — мухи по ее лицу ползают. Гарин крякнул, встопорщил космы. Треники старые стянул до лодыжек и хуй свой длинный крутит, как веревку, чтобы одеревенел.

Ленке показывает:

— Вот чем оприходую целку твою, если учиться не будешь, коза, дуреха. Родишь коня с красной жопой и вовек от него не избавишься. Думай, зачем тебе он нужен! Думай, зачем дуреха, не слушаешь родителей. Черт тебе говорит: по его слову будешь правильной девкой. Смотри! — размахивает перед Ленкой х...ем, хехекает.

А та руки на груди сложила, как покойница, и отвечает со смирением:

— Спасибо тебе, чертушка милый, спасибо и вам, матушка и бабушка, ласковые родители, за все спасибо. За заботу обо мне, непутевой, за вечный урок для жизни.

— Ага, ага, — кивает Гарин.

— Ой, ой, — кивают Викторина Сергеевна и Вера Петровна. Довольнешеньки, слезы счастья смахивают.

Поклонилась Ленка всем троим в пояс и говорит:

— Есть у меня для вас подарочек. На память добрую.

И гранату из кармана вынимает, сегодня в школе выменянную у Витьки Гниды за пи...ду. Не успели и охнуть, а она, паршивая, чеку выдернула.

— Ах ты сука! — вопит черт.

Бежать кинулся, но Ленка гранату уже под ноги себе уронила. Так и разнесло их. Ошметки полетели, кровища фонтаном да потроха по стенам. Стекла в комнате вышибло, и через оконный проем часть мяса-то наружу и выпала. Шлепнулись куски с пятого этажа во двор. Голова Ленкина в грязи лежит и скалится довольненькая. От черта же нога только. Смеется Ленка рваными губами, а зубки белые все повыбило: "Круто на...бала, да?"

Тут встала чертова нога и проскакала прочь от дурехи-девки. Скачет-поспешает. "Да еб...сь оно все конем", — бранится.

In HorrorZone We Trust:

Нравится то, что мы делаем? Желаете помочь ЗУ? Поддержите сайт, пожертвовав на развитие - или купите футболку с хоррор-принтом!

Поделись ссылкой на эту страницу - это тоже помощь :)

Еще на сайте:
Мы в соцсетях:

Оставайтесь с нами на связи:



    В Зоне Ужасов зарегистрированы более 7,000 человек. Вы еще не с нами? Вперед! Моментальная регистрация, привязка к соцсетям, доступ к полному функционалу сайта - и да, это бесплатно!