ПРОКЛЯТИЕ

Фэнзона

МАНЬЯК-ФЕСТ. Екатерина Щеглова - "По следам климовского мясника"

БиблиотекаКомментарии: 1

ГЛАВА 3. ТРУДОВЫЕ БУДНИ СЕРИЙНЫХ МАНЬЯКОВ

1

Блошиный рынок находился за огромным торговым комплексом "Елисаветинским", на самой границе городов Подольска и Климовска. На его длинных рядах можно было найти все, что угодно душе — старые платья и резиновые сапоги, старинные медали и монеты, ломы и топоры, разобранные радиолы и телевизоры "тысяча девятьсот какого-то года"… Барахолка шумела и гомонила, торговцы зазывали покупателей, покупатели торговались и ругали товар. Люди толкались, суетились, обсуждали цены и делились новостями. Над всем этим столпотворением витал, исходящий из крохотных ларьков, дурманящий запах горячих мясных и картофельных пирожков, приятно щекочущий нос.

Юрий, как завороженный, стоял возле расстеленного прямо на земле куска полиэтилена, на котором лежали сваленные в кучу армейские вещи — чуть облезлая каска, фляга, помятый котелок, противогаз без фильтрующей коробки и много другого разного старья. Но его внимание привлекало нечто иное — небольшой сверток из плотной серо-зеленой прорезиненной ткани. Это был общевойсковой защитный комплект — двуполый плащ с капюшоном, и высокие чулки с укрепленной подошвой. Юрий не отрывал взгляд от этого костюма, не обращая внимания на толкающихся и поминутно наступающих ему на ноги покупателей и просто зевак.

— Нравиться, да? — Сидящий на корточках мужик с пропитым лицом, в фуфайке поверх тельняшки, подмигнул Юрию, и развернул сверток, демонстрируя товар. — Смотри! Хочешь — как плащ носи, хочешь — как комбинезон застегивай. А чулки можно к любому ремню крепить. Для рыбалки — самый кайф! Любишь рыбалку, да?

— Угу, — буркнул Юрий, не отводя взгляд от комплекта. — Сколько… — Он почувствовал, как у него вдруг пересыхает горло, — Сколько стоит?

— Штуку давай, и по рукам. Будешь благодарить потом!..

Не торгуясь, Юрий отсчитал тысячу рублей, взял протянутый ему резиновый сверток, и аккуратно упаковал его в заплечный рюкзачок.

Прошло уже две недели, как Юрий отослал написанный им роман в редакцию московского журнала "Мир фантастики". Этот журнал он выбрал в Интернете среди множества других претендентов. Толстый, красочно оформленный, с огромным тиражом, — определенно, только такое печатное издание было достойно, чтобы Юрий опубликовал в нем свое произведение. Не теряя времени, Юрий отправил на электронную почту свой шедевр, сопроводив его небольшим письмом, и стал с нетерпением ждать ответа.

Результат обескуражил его. Точнее, надо сказать, результата не было никакого. Полное молчание в ответ. Юрий не понимал, в чем дело. Просто не могло быть так, чтобы его роман не понравился редакции такого известного журнала. Ведь в свое творение он вложил все чувства, все переживания и ощущения, испытанные им той ночью, на станции Гривно. Ну что же, есть еще много других журналов и издательств, которые сумеют по достоинству оценить творение Юрия. А в этом пусть кусают локти.

Больше удручало не отсутствие ответа из редакции, а совсем другое, гораздо более серьезное: творческий подъем Юрия угас. Осталась лишь только щемящая пустота. В голову ничего не шло. Нет, кое-какие сюжеты вроде вырисовывались, но вот как воплотить их в письменные строчки слов, Юрий не представлял. Нужные слова не шли в голову, мысли отказывались выстраиваться в четкий строй письменных предложений. Очень хотелось творить, сочинять, Юрий уже не представлял, как он мог жить раньше без этого воодушевления. Но окрыление исчезло, словно закончилось действие волшебного наркотика.

Юрий знал, что это поправимо. Просто все нужно было тщательно обдумать и взвесить, все рассчитать и распланировать. И тогда весь риск от задуманного сведется к самому минимуму. К тому самому минимуму, который лишь приятно будоражит нервы, вызывая легкую эйфорию от избытка выделяющегося в кровь адреналина. А пока он запасался экипировкой для исполнения своих замыслов.

Юрий остановился снова, у другой залежи барахла. Толстая тетка, зябко кутаясь в шерстяной платок, сидела на складном стульчике и неторопливо раскладывала на большом картонном листе всяческую кухонную утварь: ложки-поварешки, разделочные доски, комплект деталей от мясорубки. И нож. Совсем новый, огромный мясницкий нож для разделки говяжьих туш, по своим габаритам не уступающий тесаку.

Юрий присел на корточки рядом с разложенным товаром, и с осторожным благоговением взял в руки заинтересовавший его предмет. Тридцатисантиметровый клинок из прочной углеродистой стали, поймал зеркальной поверхностью лучи света, и пустил солнечные зайчики в лицо Юрия. Юрий прищурился, взвесил нож в руке, затем поднес к уху кончик лезвия и слегка пощелкал клинок ногтем. Лезвие отозвалось высоким звоном, который можно было слушать до бесконечности.

— Почем отдадите? — Нож не хотелось выпускать из пальцев, казалось, он вступил в симбиоз с рукой, стал ее естественным продолжением.

Тетка молча выставила три пальца. Юрий протянул ей три последние сотенные бумажки, бережно обернул нож в газету, и присоединил его к резиновому свертку в рюкзачке. Не останавливая внимания больше ни на чем, проворным шагом направился в сторону автобусной остановки, прочь с барахольного рынка.

У него были намечены слишком большие планы на сегодняшний вечер. И для их осуществления подготовить нужно было еще очень многое.

2

С легкой грустью, Настя в последний раз оглядела маленький дворик с детской площадкой в центре, на которой поскрипывали старые железные качели. В свете ночных фонарей, он казался ей ожившей фотографией из давно ушедшего детства. Здесь прошла вся ее жизнь. На этих качелях она уносилась в небо, раскачиваемая своим отцом. По этим дорожкам мчалась во всю прыть на велосипеде, — рыжая девчонка-сорванец, с вечно разбитыми коленками, предводительница всех дворовых мальчишек.

— Ну, вот и все, доченька, удачи тебе. Пусть все у тебя будет хорошо.

Невысокая женщина средних лет с рано поседевшими волосами, остановилась у подъездных скамеечек, зябко кутаясь в теплый домашний халат, и замерла, словно ожидая чего-то. У Насти защемило в груди, больно и горячо. Бросив прямо на нечищеный асфальт дорожную сумку, она обняла женщину и крепко прижалась к ней, уткнувшись лицом ей в плечо. Совсем как в детстве.

— Мама, мамочка!.. Прости меня пожалуйста… Прости, если сможешь.

Мать погладила ее по густой шелковистой гриве рыжих волос:

— Все хорошо, моя родная. Мне не за что на тебя сердиться…

Три года назад, шестнадцатилетней девчонкой, Настя без спроса покинула родительский дом. Ее парень, Женька, завербовался бурильщиком на Сахалин, и отчаянно звал ее с собой, а она не могла без него жить, никак не могла. И когда встал выбор между ним и ее родителями, она, нисколько не колеблясь, выбрала своего парня. Зная, что родители ни за что бы не одобрили такого решения, она даже не стала с ними прощаться, просто оставила записку, где, как могла, попыталась объяснить свой поступок. Наверное, плохо пыталась…

Они не общались два с половиной года, лишь изредка Настя присылала родителям короткие сообщения: "У меня все хорошо", "Живу нормально". Мать написала ей только один раз — полгода назад, когда не стало отца. Настя на похороны приехать не смогла, у Женьки в то время были проблемы с деньгами.

И вот сейчас они, наконец, стояли, обнявшись вместе, — дочь и мать — и все обиды и упреки были в прошлом, на душе была лишь тихая светлая печаль от нового расставания.

— Насть, может проводить тебя? До станции-то? Время, смотри уже какое позднее…

— Да что тут идти, мам, совсем рядом. Это же мой город, что в нем может случиться? Ты представь, мне же еще через всю страну ехать!

Мать заботливо поправила сбившийся меховой воротник ее белой курточки:

— В следующий раз приезжайте вместе с Женей.

— Конечно, мамочка. Сразу же, когда он возьмет отпуск.

— Расписались бы вы уже, что ли. Чтобы все у вас, наконец, было по-человечески.

— Обязательно распишемся. И приедем. Ты только береги себя. Не болей, пожалуйста.

— Ну, вот еще, — женщина слегка улыбнулась, — я еще собираюсь понянчиться со своими внуками.

— До свидания, мам, — Настя подобрала с земли сумку, накинула на плечо ремень, и медленно зашагала к дворовой арке. Остановилась, оглянулась в последний раз, и прощально помахала рукой. — Я буду звонить! И писать часто-часто!..

***

Снег уже почти весь растаял, но к вечеру вечерний морозец сковал лужи ломкой корочкой, и только на проезжей части, под колесами редких проезжающих машин, плескались моря черной жижи. Настя осторожно ступала по скользкому тротуару, стараясь держаться освещенной стороны дороги. Город словно вымер. Когда она была проездом в Москве, на ее улицах бурлила и кипела жизнь даже в полночь. А здесь, в этом городке, десять часов вечера, — и ни одной души на улицах.

Пройдя по сотни раз уже исхоженному в детстве пути, мимо монументального дворца культуры машиностроительного завода, Настя свернула на Ихтиманскую улицу, с нее вышла на Железнодорожную. Здесь уличных фонарей было совсем немного, да и то, у большинства из них лампы отсутствовали или были разбиты. Так что улица освещалась лишь светом из окон жилых домов. Настя непроизвольно ускорила шаг, до пристанционной площади оставалось совсем уже немного, всего минут пять неторопливой ходьбы.

Что-то изменилось в звуке ее шагов. Казалось, им вторит еще одно топанье. Кто-то шел за ней по пятам, таким же быстрым шагом, как и она, двигался за ней, стараясь идти в ногу. Не оборачиваясь, Настя участила шаг еще больше, почти перейдя на бег, слыша ускоряющийся стук чьих-то подошв — след в след, прямо за ее спиной. Настя резко остановилась, заранее съежившись в ожидании: нечто тяжелое и страшное сейчас ткнется ей в спину. Ничего подобного не случилось. Ее невидимый спутник остановился одновременно с ней и дожидался, пока она снова двинется в путь. Наконец, она решилась, и, медленно повернув голову, глянула за свое плечо.

Высокий, нелепо сложенный человек с уродливой головой гидроцефала, стоял прямо за ней, всего в шаге, и немигающе разглядывал ее крошечными глазками. Сердце похолодело, сжалось, словно заострилось, и стало острым краем молотить в ребра. 

— Простите меня, пожалуйста, — странный человек разлепил губы, — я не хотел испугать вас, честное слово!

Это был совсем молодой парень. Волосинки, в виде редкого пушка над его верхней губой и на подбородке еще не огрубели, и торчали, как у плохо ощипанного бройлерного цыпленка. Его голос звучал спокойно, не злобно, в нем были даже нотки смущения.

— И все-таки, вам это удалось. — С упреком произнесла Настя.

Страх постепенно отступал. Парень не был настроен агрессивно, наоборот, по тому, как он робко переминался с ноги на ногу, казалось, что он очень стесняется, и не знает, как продолжить разговор.

— Вы что-то хотели? — Настя первая нарушила затягивающееся молчание.

— Понимаете, — парень на секунду замялся, — я подумал, что это не правильно, что молодая и симпатичная девушка идет так поздно одна по улице. Я просто хотел осторожно проводить вас следом, чтобы никто не побеспокоил. Вот и все.

Настя слегка улыбнулась:

— И для этого вам нужно было дышать мне в спину?

— Простите. — Еще раз тихо произнес парень, конфузливо теребя пальцами лямку маленького рюкзачка у себя за спиной.

— Спасибо, конечно, за такую заботу, но, вправду, меня совсем не нужно провожать. Я иду на станцию, и как видите, уже почти пришла.

— Вы уезжаете? — Парень покосился на дорожную сумку девушки.

— Да. — Настя повернулась к парню спиной и продолжила свой путь.

— Так жалко. — Парень вздохнул и побрел рядом с ней, стараясь соблюдать дистанцию, которая бы не пугала девушку. — А я так надеялся, что познакомлюсь с вами. Вы такая красивая. Ваши волосы напоминают мне огонь в камине. Знаете, вот бывают такие длинные холодные вечера… А с камином они становятся прекрасны. Блики его огня… Они успокаивают … От них идет такое чувство покоя, надежности…

— Вы, часом, не писатель? — Настя улыбнулась снова, и лукаво покосилась на незнакомца.

— Писатель. — Парень тоже улыбнулся. Его толстые щеки при этом приподнялись и почти заслонили глаза, превратив их в узкие щелочки. — Только еще никем непризнанный.

Настя пожала плечами:

— Быть непризнанным, это удел всех гениальных людей. Значит — вы будущий гений!

— Эх, если бы было так… Было бы здорово! А вы действительно очень сильно торопитесь? Может, найдется немного времени? Я так хотел бы поближе с вами познакомиться!

— У меня есть молодой человек. — Девушка отрицательно покачала головой. — Он очень далеко, но он сильно меня ждет. И потом, я не хотела бы опоздать на последний поезд.

— Последний поезд… — В задумчивости повторил ее попутчик, словно пробуя эти слова на вкус. — Знаете, только что вы подали мне хорошую идею для нового рассказа. Он будет называться "Последняя остановка".

— Класс! — Настя смешливо наморщила носик. — Теперь вы просто обязаны поделиться со мной гонораром!

— Представьте себе, — произнес парень, не обращая внимания на ее насмешливый голос, — молодая девушка торопиться, опаздывает на электричку. Наконец, она садиться в свой поезд. Даже не подозревая о том, что на самом деле она мертва. Мертва, вот уже как несколько минут.

Настя насторожилась.

— Ее лишил жизни ночной убийца. — Продолжал незнакомец тихим голосом. Казалось, он отрешенно разговаривает сам с собой. — И поезд, в который она садится, это — последняя электричка, которая везет ее, и других умерших людей, к границе нашей жизни. Последней конечной остановке нашего пути…

— До свидания! — Настя резко ускорила шаг. — Спасибо, что проводили, я уже почти пришла, дальше я сама…

Попутчик проворно сунул правую руку в карман своей длиннополой куртки. Почти одновременно, левая рука выбросилась вперед, обхватывая девушку за талию. С ужасом Настя почувствовала, жалящую остроту возле своего бока. Незнакомец продолжал удерживать правую руку в кармане, но холодное лезвие ножа, высунувшееся через вырез в подкладке куртки, проткнуло одежду девушки и прикоснулось к ее телу.

— Тише! — Прошептал незнакомец в самое ухо. — Прошу тебя, тише!..

В его голосе по-прежнему не было ни капли угрозы. Только робкая просьба. Однако клинок, упирающийся в подреберье, говорил сам за себя.

Продолжая обнимать за талию, больно прижимая нож к боку, незнакомец неторопливым шагом увлек ее за собой. Со стороны они были похожи на припозднившуюся прогуливающуюся парочку.

"Этого не может быть! Это просто кошмарный сон! Такое не может произойти с ней на самом деле… С кем угодно, только не с ней!.."

— Что тебе нужно? — Дрожащим голосом, наконец, смогла выдавить из себя девушка. — Просто успокойся и скажи, что тебе нужно. Пожалуйста, просто скажи…

Парень молча вел ее через пристанционный пятачок, мимо пешеходного моста, мимо темнеющего в сгустившемся мраке памятника неизвестному солдату, дальше — к бледным облезлым двухэтажкам, в которых не светилось ни одно окно. Метров в двадцати от них, со стороны станции, прошли двое запоздавших прохожих — мужчина и женщина. Настя повернула голову в их сторону, но боль от врезавшегося в тело стального лезвия заставила отбросить мысли о том, чтобы позвать на помощь.

— Тише, -снова ворвался горячий шепот ей в ухо, — тише, тише!

Он прислонил ее спиной к длинному деревянному забору, опоясывающему двухэтажки. Со стороны улицы это место сплошь заслоняли деревья, растущие вдоль ограждения.

Длинное и широкое лезвие ножа очень легко, можно даже сказать нежно, прикоснулось к ее горлу.

Глаза девушки расширились.

— Тебе нужны деньги? — Она сбросила ремень дорожной сумки с плеча, и уронила ее на землю. — Возьми! Возьми все, что у меня есть…

— Деньги?.. — Парень недоуменно посмотрел на нее. Казалось, он был удивлен таким предложением. — Мне не нужны деньги. Мне ничего от тебя не нужно. Честно…

Он продолжал говорить с ней тихим, чуть извиняющимся голосом, так не вязавшимся с огромным ножом, приставленным к горлу.

— А что… Что ты тогда от меня хочешь? — К глазам Насти подступили слезы.

Незнакомец приблизил свои губы к ее губам так близко, что они соприкоснулись. Прошептал совсем уже еле слышно:

— Ничего… Я просто хочу попросить тебя, чтобы ты сказала мне три слова. Только три слова и все. Хорошо?

Настя мелко-мелко закивала подбородком. При каждом кивке лезвие ножа больно вонзалось в кожу горла. Теперь ее губы уже полностью были прижаты к губам незнакомца и повторяли каждое их движение, пока он шептал ей:

— Только три слова. Скажи: "УБЕЙ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!"

— Нет…— едва слышно пролепетала девушка, — нет… нет…

В следующую секунду он со всего размаху ударил тяжелой рукояткой ножа в ее висок. Удар был неумелый, скользящий, он разорвал ей кожу, яркой вспышкой полыхнул в глазах, но не оглушил. Тогда он ударил ее еще раз и еще, с каждым разом все сильнее и увереннее. Повиснув обмякшей куклой на его руках, она уже была без сознания.

***

Мутная пелена застилала взгляд еле открывшихся глаз. Настя очнулась от холода, пронизывающего все тело и ничего не могла разобрать. Все вокруг расплывалось. Попытки что-нибудь вспомнить натыкались на пустоту: было даже не ясно, что же именно надо вспоминать. Девушка чувствовала боль по всему телу, сильнее всего она была в запястьях и лодыжках. Она попробовала пошевелить сначала руками, затем ногами, и поняла, что не может этого сделать. Конечности были накрепко перетянуты жесткой стальной проволокой.

Через некоторое время, в глазах Насти начало проясняться. Вскоре она поняла, что лежит на мокром бетонном полу. Слабый свет нескольких мерцающих стеариновых свеч выхватывал из темноты полукруглые конструкции железобетонных блоков. Курточка и туфли были сняты с нее кем-то, и небрежно валялись на полу неподалеку. Где-то, совсем близко, журчала вода, очень сильно разило нечистотами. Высоко над головой внезапно раздался стук железнодорожных рельсов, вибрацией задрожал металл. Это где-то далеко-далеко, в другом мире, уходил ее последний поезд. "Следующая станция конечная — возврата нет!"

Приподняв тяжелую, будто налитую свинцом голову, Настя увидела своего похитителя. Его грузная фигура, при пляшущих на сквозном ветерке огоньках свеч, отбрасывала на округлые стены причудливые тени. В этих тенях он казался извивающимся многоголовым и многоруким существом, кровожадным божеством из древней забытой религии, вернувшимся из небытия, чтобы потребовать себе новую жертву.

Не торопясь, Юрий облачался в резиновый защитный костюм. Медленно, величественно, с едва слышным сопением, словно исполняя некий торжественный ритуал. Хлястиками зафиксировал чулки-бахилы, подвязав их держателем к ремню на поясе. Закрепил полы плаща шпеньками и тесемками вокруг ног, превратив его в непроницаемый комбинезон. Аккуратно оправил все складки.

— Пожалуйста! Я тебя очень прошу! Отпусти меня!.. — Зашлась надрывными всхлипами Настя. Стальные путы крепко сдавливали ее конечности, оставалось только беспомощно извиваться на полу. — Прекрати, пожалуйста, хватит!..

— Прекратить что? — Юрий опустился на колени у распростертой перед ним девушки. Снова поднес свой страшный нож к ее горлу. — Я еще ничего не начинал…

Стальной клинок прошелся по телу, от горла до живота. Настя застонала, чувствуя кожей холодное лезвие. Но он не поранил ее, только разрезал свитер. Затем, с деловитым видом разделывателя туш, Юрий приступил к резке ткани ее джинсов. Он полностью искромсал плотную джинсовую ткань , вместе с надетыми под низ колготками, превратив все это в лоскутки. Отодвинув в сторону распоротую одежду, очень осторожно подсунул нож лезвием вверх под середину лифчика, и распахнул его, обнажив гладкие, торчащие вверх, небольшие грудки с темными сосками.

— Мы должны за все платить в этой жизни. — Произнес Юрий, глядя не на обнаженные девичьи холмики, а в полные страха глаза Насти. — За все свои поступки.

— Какие поступки? — Девушка зашлась надрывным плачем. — Что я сделала?!.. Кому?!..

— Все люди причиняют кому-то боль. — В тихом голосе Юрия слышалась грустная мудрость.

Острие лезвия двинулось вниз по животу, и скользнуло в узкие трусики. Настя почувствовала, как сталь прикоснулась к нижней части ее лобка и замерла в паническом ужасе. Но Юрий только разрезал трусики пополам и отложил нож в сторону. Все это он проделал с такой осторожностью, что на теле не осталось даже царапин.

Теперь он внимательно, с сосредоточенным выражением лица, осматривал лежащую перед ним девушку, изучая каждый изгиб ее тела. Коснулся рукой ее груди, гладя ладонью по округлым изгибам, указательным пальцем прошелся по соску. Нет-нет, в его прикосновениях не было ни грамма похоти, ни капли сексуального вожделения. Это был исследовательский интерес естествоиспытателя, впервые столкнувшегося с чем-то непознанным, доселе неведомым. Настя рыдала, корчилась на полу, судорожно раскрыв рот, содрогаясь всем телом, не в силах справиться с приступом страха и отчаяния. Не обращая внимания на истерику, Юрий задумчиво провел ладонью вдоль ее тела, скользнул по бедру, на секунду задержался на месте между ее ногами, затем погрузил палец во влагалище. Там было неприятно сухо и горячо, он брезгливо убрал руку, и потянулся к своему рюкзачку.

На этот раз он извлек из его недр упаковку перчаток. Обычных хирургических перчаток, что продаются в любой аптеке. Не спеша надел их на руки, разгладил, и, снова взявшись за нож, коснулся острием внешней стороны бедра девушки, прямо возле колена. Слегка надавил, проминая кожу. И продолжал не торопливо давить, пока, наконец, заточенная сталь, прорвавшись сквозь кожу, не погрузилось в плоть. Из-под лезвия побежала свежая кровь — ручеек потек вниз, на бетонный пол, оставляя за собой алую линию. Эхо Настиного крика несколько раз отразилось от округлых бетонных стен.

Игнорируя вопль боли, Юрий медленно, с усилием, протянул лезвием ножа по бедру вверх. Гладкая бархатистая кожа ноги чисто разошлась в стороны, кровь теперь уже обильно лилась по бедру. В эту самую минуту в его голову пришла простая и удивительная мысль:

"Бог даровал душу этому телу, а я ее забираю. Следовательно, я выше Бога!"

— Я хочу слышать от тебя три слова: "УБЕЙ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!" — Уже не попросил, а приказал он своей жертве.

Настя, не переставая исходить истошным криком, смогла лишь только отчаянно замотать головой из стороны в сторону.

Крепко держа рукоятку, он снова погрузил лезвие ей в бедро, и энергично задвигал им в плоти взад-вперед…

***

Спустя пять минут, Настя кричала эти три заветных слова во все горло. Она причитала их, она хрипела их как молитву, как чудодейственную мантру, как заклинание, ведущее к спасению. Она кричала эти слова до тех пор, пока ей еще оставалось, чем кричать.

3

Восстановленный автомобиль я забрала из мастерской ровно через две недели, как и было мне обещано. Владелец автоточки в Щербинке, дагестанец Заур, постоянно изводящий меня своими шуточками на сексуально-половые темы, был, честно признаться, еще тем сукиным сыном. Но это свой сукин сын. Его главный плюс — он никогда не задает мне лишних вопросов, хотя я чувствую, что иногда их возникает у него до не приличия много.

В этот раз я извлекла из своей сумки мужскую барсетку с тремя пачками евро, перетянутых резинкой. Несколько купюр оставила себе (тетя Катя не питается одним святым духом, ей тоже надо на что-то жить), остальные отдала Зауру за выполненную работу и молчание. Выходя со двора ремонтного цеха, выкинула опустошенную барсетку в бочку с горящим мазутом.

Кто обозвал меня мародеркой? Мародеры грабят чужие трупы, а у меня — боевые трофеи.

Эти деньги принадлежали некоему Андрею Павловичу Крамаренко, 36 лет отроду, симпатичному обаятельному парню, имевшего в жизни всего лишь один недостаток. Темными вечерами в районах Варшавского, Симферопольского или Калужского шоссе, он останавливал богатые иномарки, и перерезал водителям горло. В настоящее время фрагменты тела Андрея Павловича частично покоились с миром в овраге лесного массива на 72-ом километре трассы А-101, частично их выскребли из моего помятого "Ниссан Патрола" рабочие Заура. А что тут поделаешь? Это не я, это — моя склонность к неуправляемым приступам агрессии. Ублюдок, когда приставлял нож к моему горлу, не знал, что будет иметь дело не с хрупкой девушкой, а с черной бездной, которая дремлет внутри нее. При необходимости, я способна выпускать это НЕЧТО, ожидающее своего часа, как бойцовую собаку с цепи. К сожалению, есть и обратная сторона моего дара: освобожденная тьма начинает управлять мной, как марионеткой, я полностью теряю контроль над своим телом и разумом. Разбитая машина — это наглядный пример такого побочного эффекта.

Москва, такая предсказуемая, встретила меня, как всегда, своим суматошным ритмом. Кордоны нескончаемых пробок, снующие в хаотичном движении люди. Город, не спящий никогда, он всё время светит своими огнями. Я не люблю мегаполисы, мне гораздо больше по душе небольшие уютные городки. Но тут очень много людей и все они разные. Гораздо больше колоритов, чем в каком-то другом городе. И в этой мутной водице людского потока часто заводятся интересующие меня рыбешки. Настоящие охотничьи угодья. Впрочем, сегодня я здесь не на охоте, сегодня у меня совсем другие дела.

Я вырулила на шоссе Энтузиастов, и припарковала машину у Издательского дома "ТехноМир". Без пяти шесть вечера. Алекс сейчас должен заканчивать работу.

А вот и он, выходит по ступенькам здания, в компании своих сотрудников. Элегантный светлый костюм, очки в тоненькой оправе, в руке кожанный кейс. Ну, деловее некуда! Я нажала на клаксон, привлекая его внимание. Вышла из машины, помахала рукой. Он заметил меня и кивнул головой. Пожал руки, прощаясь с сослуживцами и неторопливым шагом подошел ко мне. Вытянул руку ладонью вверх:

— Давай ключи!

Я молча вложила ему в руку ключи от "Ниссан Патрола".

— Никогда больше не смей так делать! Ты поняла меня?

Я виновато опустила глаза и энергично закивала головой. Пусть потешит себя, подумает, что я раскаиваюсь. От меня не убудет.

— Я не против того, чтобы ты пользовалась машиной, когда она тебе необходима, — его тон немного смягчился. — Но я запрещаю тебе использовать ее в… Ты сама знаешь, о чем я говорю.

— Договорились! — примирительным голосом сказала я. — У меня встречное предложение. Как насчет кофе капучино с мороженым? Твое любимое. Я угощаю, иначе моя душа будет метаться как птица в клетке, от чувства незаглаженной вины.

Он заколебался на мгновение, раздумывая, как мне ответить. Этой секунды мне хватило, чтобы взять его под руку, и решительно направить в сторону Кофе Хауз.

***

Мы сидели вдвоем за столиком, пили восхитительный капучино, ели обалденное мороженное, и болтали о ничего не значащих пустяках.

— Слушай, Алекс, — поинтересовалась я невзначай, — а у тебя есть сейчас женщина? Ты с кем-нибудь сейчас встречаешься?

Напрасно я задала этот вопрос. Он помрачнел, ответил не грубо, но очень холодно:

— Знаешь, что, Катерина! Это — последняя вещь, которая должна волновать тебя в твоей жизни.

Я грустно усмехнулась:

— Боишься мне сказать? Считаешь, что я могу причинить ей какое-нибудь зло? Алекс, у меня все нормально, когда ты уже, наконец, поймешь это? Я умею контролировать свое состояние.

Он взглянул на меня, чуть сощурившись. Только сейчас я заметила, как много на уголках его серых глаз появилось новых морщинок.

— Ты умеешь контролировать свое состояние, или думаешь, что умеешь?

Я молчала. Я не могла дать ответ ему на это вопрос. За столиком возникло неловкое молчание.

Наконец, Алекс щелкнул замками кейса и вынул из него какой-то глянцевый журнал, завернутый в газету. Протянул его мне:

— На, не грусти. Это тебе подарок.

Я взглянула на обложку. Журнал назывался "Мир Фантастики".

— Ну и на хера мне это? — Поинтересовалась я. — Ты же знаешь, я терпеть не могу подобную хренотень.

— Открой предпоследнюю страницу, — попросил он.

Я открыла. В рубрике "Почтовая станция" было опубликовано письмо какого-то читателя.

— Почитай, — предложил мне Алекс. — Это письмо недавно пришло в редакцию этого журнала. Ребята, которые работают в отделе писем, чуть со смеху не померли, читая его. Потом разослали его в сети по всему издательству. Весь ТехноМир в тот день валился со смеху над этим письмом. Ты же любишь изучать всяких чудиков? Это как раз, в твою коллекцию.

— Чудиков я люблю, — ухмыльнулась я. — Я сама — Королева Чудиков.

Я пробежалась глазами по строчкам письма:

"Здравствуйте уважаемый журнал Мир фантастики.

Меня зовут Юрий. Витальевич. Афонин. Я пока что еще не-писатель, но читатели уже имеются. Мой главный жанр фантастика. В основном я пишу людям. Нигде пока что не публиковался. Вот надеюсь, что я вас чем-то заинтересую. И, за, ранее хочу предупредить меня интересуют только бесплатные издательства, журналы, и все, что с ними связано. Я очень много пишу. Услышанный, но пока что не опубликованный. Меня даже в других странах начинают читать. Не только в России. Если бы вы опубликовали мой фантастический роман, то я бы вам помог. Собрал кучу читателей. И, разослал бы им свою рекламу. И, они с удовольствием приобрели как они выразились не плохой роман. Не обижайтесь за такие слова. Я надеюсь я вас чем-то заинтересовал. Если я вас заинтересовал, то пришлите мне ваш ответ, буду с нетерпением ждать вашего ответа.

С уважением Юрий. Витальевич. Афонин."

Я пожала плечами. Письмо было забавное, но падать от смеха под стол меня не тянуло.

А вот Алексу, похоже было весело:

— Ну, что скажешь на это, Холмс?

Трубки у меня не было, поэтому я выщелкнула сигарету из пачки, и прикурила от услужливого огонька зажигалки Алекса:

— Элементарно, Ватсон! Судя по орфографии и стилистике, данное письмо написано ребенком 9 -10 лет.

Я отхлебнула из чашечки "Капучино", зажмурилась от удовольствия, затем продолжила:

— Это на первый взгляд. В действительности, письмо писал довольно взрослый молодой человек. Я бы ему дала лет 20, хотя, если случай запущенный, то может быть и больше. Стиль письма слишком рубленный, требовательный, как будто весь мир ему что-то должен. Маленькие дети так не пишут, когда они что-то хотят от незнакомых дядь и теть. В словах детей сквозит просьба, а не требование.

Алекс улыбнулся:

— Интересно!

— Далее. Он одиночка. Нелюдимый. Ведет замкнутый образ жизни.

— C чего ты взяла?

— Посмотри на текст. Он полон инфантилизма в последней и неизлечимой стадии. Сверстники обычно чураются общаться с подобными индивидумами. Им с ними не интересно.

— Продолжай!

— Орфографические и пунктуационные ошибки говорят, в первую очередь, не о его безграмотности, а о его отношении к обществу. Ошибки в таком важном для него письме, в крайнем случае, можно было бы попросить кого-нибудь исправить. Но он считает это ниже своего достоинства. Люди, в его понимании, обязаны принимать его таким, каков он есть. Как потенциальные читатели его письма, так и вообще весь социум в целом.

Я затушила сигарету, отхлебнула еще кофе:

— А так, в общих чертах, у данного пациента комплекс сидит на комплексе и комплексом погоняет. Неимоверные амбиции сочетаются с ощущением собственной неполноценности. Взрывоопасная, кстати, смесь. Говоря языком саперов, это мина с замедленным действием. Может рвануть в любое время. А может пролежать всю жизнь и тихо истлеть. Кстати, можно мне полистать роман этого Афонина?

— Ну что ты, откуда?! Подобный шлак наши редакторы отправляют в корзину, даже не читая! А что, заинтересовалась?

Я допила кофе и сладко потянулась:

— Да на фиг он мне сдался, у меня других дел полно. И вообще, заруби себе на носу, грех смеяться над убогими!

Алекс слегка дотронулся до моей руки:

— Ну, какие у тебя дела, Кать? Может, хватит маяться дурью? Начни новую жизнь, устройся на работу.

— Ой, милый, возьми меня к себе в издательство! Хочешь уборщицей, хочешь главным редактором. Я со всем справлюсь, ты же меня знаешь, я способная!

Алекс грустно покачал головой:

— Не будешь ты работать.

— Так не начинай пустого разговора!

— Катерина, — в голосе Алекса послышались железные нотки. — Послушай меня внимательно. У меня есть хорошие связи. Я в состоянии тебе помочь. Я могу найти для тебя хорошего врача. Мы можем…

Он осекся от моего взгляда. Он хорошо понимал этот мой взгляд. Взгляд, означающий точку, возвращение за которую уже не возможно.

Медленно выговаривая слова, я процедила сквозь зубы:

— У меня все нормально. Мне нравится, как я живу. Мне нравится то, что я делаю. Если я больна, то я обожаю свою болезнь!

Он поднялся с места, взял свой кейс:

— Спасибо за вечер. Береги себя.

— И тебе не болеть!

Он постоял немного на месте, словно пытался что-то сказать, но не решался. Затем развернулся и пошел к выходу.

Я посидела еще за столиком, закурила очередную сигарету. Скучая, развернула газету, в которую был вложен журнал. Газета была свежая. Я открыла рубрику криминальной хроники, пробежалась быстрым взглядом по заголовкам, и тут, меня словно долбануло током. В самом углу страницы крупным шрифтом красовалось:

НОВОЕ УБИЙСТВО НА СТАНЦИИ ГРИВНО.

ВТОРАЯ КРОВАВАЯ ЖЕРТВА КЛИМОВСКОГО МЯСНИКА.

Сердце бешено застучало, строчки, как безумные, запрыгали перед глазами:

НАШ ИСТОЧНИК В ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНАХ СООБЩАЕТ: НАЙДЕН ВТОРОЙ ПО СЧЕТУ, ЗА ПОСЛЕДНИЕ ДВЕ НЕДЕЛИ, ОБЕЗОБРАЖЕННЫЙ ТРУП МОЛОДОЙ ДЕВУШКИ, ВБЛИЗИ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЙ СТАНЦИИ ГРИВНО ГОРОДА КЛИМОВСКА, МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ. РАСЧЛЕНЕНОЕ ТЕЛО БЫЛО ОБНАРУЖЕНО В КАНАЛИЗАЦИОННОМ КОЛЛЕКТОРЕ НЕДАЛЕКО ОТ СТАНЦИИ. С ТЕЛА ЖЕРТВЫ ПОЛНОСТЬЮ СРЕЗАНА КОЖА, ВСКРЫТЫ ГРУДНАЯ И БРЮШНАЯ ПОЛОСТИ, ВНУТРЕННИЕ ОРГАНЫ ВЫРЕЗАНЫ И РАСКИДАНЫ. В ПРЕСС-СЛУЖБЕ УВД МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ ПОДТВЕРДИЛИ ФАКТ ОБНАРУЖЕНИЯ ТРУПА. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ВОЗБУЖДЕНО УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ПО СТ. 115 УК (УМЫШЛЕННОЕ УБИЙСТВО), ВЕДЕТСЯ СЛЕДСТВИЕ.

"Вот и все!" Я облокотилась на спинку сидения, запрокинула голову и прикрыла глаза. Все подтвердилось. Это не залетный грабитель и не бытовой убийца. В Климовске завелся маньяк, и причем, полностью отмороженный на всю голову. Какую надо иметь безбашенность, чтобы совершить два преступления, в одном и том же месте, с разницей в пару недель! Кстати, почему манеры убийств так отличаются друг от друга? В первом случае — убийца лишь изуродовал лицо жертвы. Зато во втором — уже оторвался по полной программе. Коллектор — хорошее место для неторопливого и обстоятельного освежевания добычи, но нужно еще отыскать к нему вход, открыть люк, выломать замок решетки. Это требует времени и подготовки. Первое убийство было спонтанным, на скорую руку. Ко второму он, уже тщательно готовился. Почувствовал вкус крови? Скорее всего, да.

Я затушила сигарету, смяв ее в пепельнице. По телу пробежала легкая дрожь, внутри разрасталось тягучее и щемящее чувство возбуждения. Возбуждение волчицы, вылезшей из своей норы, и почувствовавшей где-то вдалеке запах поживы. Нет, впрочем, мне всегда больше нравится сравнивать себя с гиеной. Ведь я убираю падаль.

Ну, что же, думаю, настало время посетить этот милый городок Климовск, и прогуляться по местам трудовой славы Климовского Мясника. Нет, я не была наивной дурой, надеющейся отыскать какую-нибудь улику, после того как там прошлась слоновьей поступью толпа экспертов-криминалистов всех мастей и рангов. В уликах я не нуждалась, для начала достаточно просто ознакомится с местом преступления. Отличие между мной и следователями — криминалистами очень большое. Они смотрят на то, что их окружает, глазами нормальных людей. Я же обладаю способностью видеть и понимать мир глазами психопата…

Юрий сидел, уставившись в монитор своего домашнего компьютера. На экране красовался заголовок:

"КОГДА ПУЛЬСА СОВСЕМ УЖЕ НЕТ.

УЖАСЫ. АВТОР РОМАНА ЮРИЙ. ВИТАЛЬЕВИЧ. АФОНИН."

После той памятной ночи, проведенной в коллекторе под станцией Гривно, вдохновение било ключом. Целых три дня, возвращаясь с занятий в институте, он бросался к своему компьютеру, и стучал, стучал по клавиатуре как одержимый. Он тарабанил по клавишам до четырех, до пяти утра, затем засыпал на пару часов, после чего ехал отбывать свою учебную повинность в институт. Возвращался, снова прилипал к клавиатуре, и строчил, строчил, строчил… Не чувствуя усталости, не испытывая нужды в еде и сне. За эти три дня он написал еще девять рассказов и одну небольшую повесть. Это были шедевры, это были Песни Песен, достижения, с которыми мир никогда еще не сталкивался. Не теряя времени, Юрий принялся отправлять их, теперь уже в редакции всех журналов, литературных альманахов и книжных издательств, адреса которых он смог отыскать в сети.

И снова ответом ему было лишь полное молчание. Лишь из одного литературного альманаха пришло письмо какого-то главного редактора-урода, который в категоричной форме требовал от Юрия немедленно, раз и навсегда, бросить писать, и заняться каким-нибудь другим, более полезным для общества делом. Юрий возненавидел этого ублюдка, посмевшего в дерзком тоне отозваться о его детищах, которые он сотворил, уплатив за них такую высокую цену. В ранние утрение часы, прежде чем забыться коротким сном в своей постели, Юрий представлял, как он полосует своим широким ножом эту редакционную гниду.

Ладно. Просто эти тупые скоты ничего не смыслят в настоящем искусстве. Они не разбираются в истинных книгах, выстраданных и пережитых наяву, а не высосанных из пальца, как у других жалких писак. Нечего метать бисер перед свиньями, все равно он опубликуется, чтобы ему это не стоило! Ведь это были только пробы пера, скоро он создаст еще более грандиозные шедевры, которые потрясут весь литературный мир!

Юрий закрыл текстовый редактор, вошел в Интернет, и стал просматривать свои странички на сайтах знакомств. "MyLove.Ru", "loveplanet.ru", "Фотострана"… Везде полный ноль! Только одна какая-то малолетняя дрянь, на его предложение о встрече, коротко ответила, как плюнула: "А чё фотку свою не поставишь? Такой страшный, что ли? " Вот с-сучка, и ведь где-то здесь в Климовске живет! Может быть, ходит по соседней улице. Ничего, когда-нибудь она заплатит! Когда-нибудь они заплатят все! Все!!!

— Юра! Хватит уже сидеть за компьютером! У тебя голова не болит? Целый день сидишь на вставая!

"Мама!" Юрий быстро закрыл все окна сайтов и вышел на рабочий стол.

— А что еще делать, мам?

Мама зашла в комнату Юрия. Подошла, ласково положила руки ему на плечи.

Мама. Единственный островок безмятежности и покоя в этом враждебном ненавистном мире, полным уродов, тварей, подлых сучек. Почему? Почему нужно обязательно расти, становиться взрослым, чтобы вечно терпеть унижения и оскорбления со стороны этой мерзкой грязной биомассы, по какому-то недоразумению называющемся "общество"? Почему нельзя остановить время, заморозить навеки, чтобы навсегда остаться маленьким беззаботным мальчиком, а мама — вечно была бы молодой, здоровой и красивой? И ничего больше не надо. И если Бог не желает, чтобы так было, значит это очень херовый Бог! "Впрочем, там, в обагрянном кровью коллекторе, мы уже разобрались с Богом во всем, и раз и навсегда выяснили, кто есть Бог, и кто есть Я".

— Юр, вышел бы на улицу, хоть не много б проветрился. Ну что ты прилип к Интернету своему, помойке этой?

— Да, мам.

— Кстати, ты больше не встречаешься с этой своей девочкой? Я смотрю, вы больше не общаетесь.

— Общаемся. Просто, она же в Туле живет. Она сегодня обещала приехать. Я встречаюсь с ней сегодня вечером.

"Шикарно! Есть повод надолго уйти из дома!"

— Юра! Только я тебя очень прошу, не так допоздна! Чтобы я не нервничала!

— Ну, мама, я же должен проводить ее, посадить на поезд! Не переживай за меня, пожалуйста.

Мама вышла на кухню, привычно загремела посудой. Юрий быстро нырнул в свой тайник в нише тахты. Там, в наплечном рюкзачке, были спрятаны резиновый костюм, упаковка новых хирургических перчаток, несколько свечей и огромный мясницкий нож.

***

Юрий шел по улице Победы, мимо молодых бездельников, слоняющихся в поисках вечерних развлечений, потом дальше на запад, к обширному району, расположенному за рекой Петрицей. Ближайшую часть этого района составляли серые угрюмые брежневские многоэтажки, но в глубине стояло много двух— и трехэтажных зданий начала 50-х годов.

У дверей подъезда одного из таких домов, стояли две молодые женщины, — одна в джинсах и дешевой шубейке из искусственного меха, другая в пуховике и такой короткой юбке, что не видно было даже намека на нее, из-под подолов куртки. Юрий придирчиво оглядел их. Они скользнули равнодушным взглядом по нему и отвернулись, когда он проходил мимо них. У этих шалав собачий нюх, сразу чуют, кто может провести с ними вечер, а кого можно сразу посылать подальше. Ну их! От таких могут быть только одни проблемы. Нужно отыскать молоденькую и беззащитную девчонку.

Он свернул на Школьную улицу. В дальней ее части, возле автобусной остановки с затейлевым названием " Ул. Школьная — киросинка ультра", теснились несколько желтых двухэтажек совсем барачного типа. Слева у входа в подъезд одной двухэтажки, был сорван замок на двери подвала-кладовки. Юрий мысленно отметил это место.

Наконец, на перекрестке со Спортивным проездом, Юрий увидел ту, что была ему сегодня так нужна. Совсем молоденькая девочка, лет 15-ти, в клетчатых брючках и розовой куртке с капюшоном. Она явно ждала кого-то, нетерпеливо поглядывая на ручные

часики и нервно докуривала сигарету.

Юрий ненавидел курящих девчонок. Мысленно он представил, как вырывает из руки девочки горящий окурок и втыкает его ей в глаз. Воображение рисовало ему, как красный огонек сигареты с шипением погружается в глазное яблоко. Похоже, девчонка заметила странное выражение его лица, потому что нахмурила брови и коротко спросила:

— Что?!

— Привет! А можно с вами познакомиться?

— Отвали! Не пугай людей!

— Каких еще людей? — спросил Юрий, растягивая толстые губы в глупой ухмылке.

— Я парня сейчас своего позову! Тебе сказано — отвали!!!

Юрий зашел к ней за спину. Некоторое время он боролся с желанием просто взять и воткнуть ей нож в спину. Под правую лопатку, там, где находится печень. Вокруг нет ни души, а она даже не успеет вскрикнуть. Но в этом не было никакого смысла, а бессмысленных поступков Юрий никогда не совершал, и совершать не будет. Люди не должны умирать быстро и безболезненно. Люди должны покидать этот мир в криках и муках, потому что это единственный способ для них осознать грязь и мерзость поступков, которые они творили всю свою никчемную жизнь.

Юрий повернулся, и зашагал дальше, вниз по улице.

5

Хлесткая пощечина обожгла лицо Вики, заставив ее пошатнуться.

— На меня смотри, дрянь, когда я с тобой разговариваю!

Вика уставилась на раскрасневшееся от злости Володькино лицо. Она вышла за него замуж всего полгода назад, и ее бывшие школьные подруги исходили завистью. Еще бы, отхватила такого парня! Мужественный, сложенный как атлет, а уж какой красавчик! Они не подозревали, что он умудрялся оставаться таким же красивым, даже когда орал на нее и давал пощечины. Первую оплеуху она получила сразу же после их свадьбы, когда он приревновал ее к однокласснику. После этого скандалы и рукоприкладства продолжались, чуть ли не каждый вечер. А ведь когда-то он казался ей таким обходительным и ласковым. Всего полгода назад, когда они только закончили школу.

— Я спрашиваю в последний раз, где ты шароебилась до десяти вечера? Тебе ясно было сказано сидеть дома!

— Я была у матери. Можешь позвонить ей, если не веришь. — Слезы предательски накатывались на глаза. Слезы не боли, а обиды.

— Хрена! Я что, не понимаю, что твоя сучка мать покрывает тебя во всем? Вы меня считаете за лоха? Я тебя спрашиваю, я похож на лоха?!

— Нет. — Вика всхлипнула и замотала головой, не отводя взгляда от сжатых Володькиных кулаков.

— Так почему ты мне все время врешь?! Я же знаю, что ты шарахаешься с кем-то на стороне! Я прав? Чего ты молчишь? Прав?!!

Он схватил ее за воротник блузки и, что есть силы, швырнул от себя. Вика пролетела через всю прихожую и приземлилась на пол, больно ударившись коленом об дверной косяк. Поднялась, размазывая по щекам слезы вперемешку с тушью, сдернула с вешалки свою куртку и решительно направилась к входной двери.

— Стой! Стой, тебе сказано! Куда собралась?

— К маме! Пошел ты к черту, понял?! — Прорыдала она, и хлопнула дверью, не обращая внимания на несущиеся ей вслед гневные вопли.

***

Юрий заметил ее, когда уже совсем отчаялся кого-нибудь встретить. Девушка, прихрамывая, шла вниз по Школьной улице к барачным двухэтажкам. Лицо ее было все в слезах и размазанной косметике, воротник блузки, под наброшенной на плечи курткой, разорван. Он проследовал за ней около сотни метров, когда она почувствовала неладное. Девушка обернулась, испугано посмотрела на него и прибавила шагу.

— Подождите! — Просительным тоном проговорил он. — Не бойтесь меня, пожалуйста! Подождите!

Она остановилась и повернулась заплаканным лицом, глядя на него настороженными глазами.

— Вы плачете. У вас что-нибудь случилось?

— Нет, ничего! Все в порядке. — Вика покачала головой, вытирая ладонью слезы.

— Но у вас такой вид… Может быть, я чем-то могу помочь? Вы не бойтесь, я не грабитель. Просто иду домой. — Юрий одарил ее самой обаятельной улыбкой, какую только смог изобразить на лице.

Девушка смотрела на этого странного, нелепого парня, с маленьким рюкзачком за плечами. Чем-то он напоминал ей пингвина-переростка. Пару секунд она колебалась, обдумывая как ей поступить — разговаривать с ним или нет. Наконец, она решилась:

— Ничего особенного. Я просто поругалась с мужем.

— Мне жаль. — В голосе Юрия сквозило искреннее сочувствие. — И куда же вы так поздно? Уже совсем темно!

— Да все нормально, не беспокойтесь. Я иду к маме. Она здесь недалеко живет.

— Это на Школьной? Значит нам по пути. Если вы, конечно, не возражаете, чтобы я пошел рядом. Так и вам будет спокойнее, и мне.

Ее заплаканное лицо тронула улыбка:

— А вам-то, почему спокойнее?

— Ну, как же! Потому что вы будете не одна.

С минуту она раздумывала, затем со всхлипом вздохнула, и согласно кивнула:

— Хорошо, пошли вместе.

Какое-то время они шли молча. Впереди Вика видела уже мамин дом.

— Ну вот мы и пришли. Спасибо. Дальше я сама...

— Черт, — проговорил Юрий, — наклоняясь к земле.

— Что случилось? — девушка обернулась и посмотрела на него.

— Ключи!.. Я где-то выронил ключи от дома. Только что ведь были у меня!..

Вика наклонила голову, пытаясь разглядеть в темноте то, чего там не было.

В это время Юрий, сцепив пальцы обеих рук, изо всех сил ударил ее, целясь в висок.

Каким-то невероятным чутьем Вика ощутила начало его движения, и успела инстинктивно уклониться в сторону. Удар пришелся по ключице. Рука девушки сразу же онемела и повисла плетью.

— Помогите!, — закричала Вика что есть силы. — Помо…!

Юрий потной ладонью зажал ее рот. Она вцепилась зубами в его пальцы, ощутив, что прокусывает их до крови. Юрий взвыл, протяжно, по-собачьи, но хватку не ослабил. Наоборот, боль словно придала ему силы. Приподняв девушку от земли, он несколько метров пробежал, держа ее на весу, и с разбега впечатал ее затылком в кирпичную стену барака. Падая лицом на асфальт, Вика была уже без сознания.

Юрий тяжело дышал, как астматик. Сердце колотилось, словно хотело разбить грудную клетку. Облизнув кровь с прокушенных пальцев, Юрий ухватил тело девушки под мышки, и поволок ее к тому самому открытому подвалу одного из бараков, который он присмотрел заранее.

До двери подвала оставалось совсем немного.

Уже десять метров!

Уже пять!

Метр! Еще чуть-чуть! Вот она дверь, осталось только протянуть руку!...

Внезапно, хриплый мужской голос громыхнул как обухом по голове:

— Стой, сученыш!!! Ты что творишь?!!

***

К Юрию из темноты двора приближалась худая долговязая фигура молодого мужчины.

Заправленные в армейские ботинки широкие джинсы, спортивная куртка, короткий ежик волос на голове. Типичное быдло. Один из той ненавистной швали, от которой он столько натерпелся за свои школьные годы! Юрий втянул голову в плечи и упорно продолжал тащить бесчувственную Вику в подвал. Ему почему-то вдруг начало казаться, что нужно обязательно пересечь порог подвальной двери. И тогда, может быть, случиться чудо, откроется волшебный портал, и перенесет его с добычей подальше из этого двора, от этой страшной фигуры с ужасным голосом.

Парень приблизился к Юрию почти уже вплотную:

— Эй, ты, пидор-мученик! Тебе сказано, стоять!

Юрий остановился, опустил безвольное тело девушки возле входа в подвал. Ему вдруг ужасно захотелось, закрыв глаза, лечь на землю, свернуться калачиком в позе эмбриона и стать крохотным-крохотным, как неродившийся ребеночек в уютном теле матери.

Парень бросил взгляд на лежащую девушку, ее растрепанные окровавленные волосы:

— Ты что, сука, здесь вытворяешь? Я вопрос тебе задал!

Юрий вдруг четко осознал, что чуда не произойдет. Он не перенесется в сказочную страну, и не окажется обратно в мамином теле. Это не фантастический мир его грез, это жестокая и беспощадная реальность. И Юрий в ней уже никогда не будет забитым безропотным человечком, каким он был месяц назад. Он ведь переломал себя, он же расплавил себя прежнего и выковал вновь. А если этого не произошло, значит все, что он проделал, было напрасно. Юрий медленно расстегнул молнию своей кутки, затем сунул руки в карманы и заставил себя поднять глаза и посмотреть этому страшному парню в лицо.

***

Валерка Сомов работал механиком в автопарке. Обычно он никогда не задерживался

на работе до ночи. Но в этот день на рейсе встали сразу два автобуса, и Валерка со своим напарником допоздна провозились в гараже, пытаясь к утру реанимировать старые колымаги. Наконец, упорство молодых людей победило упрямство дряхлой техники. Двигатели ПАЗиков завелись и сыто заурчали, как довольные своими хозяевами кошки.

Городской транспорт в это время ходил уже совсем редко и Валерка решил пройтись до дома пешком, резонно считая, что потеряет на это меньше времени. Жена уже давно уложила дочку в постель, но сама наверняка не спит, дожидается его возвращения. Если по-быстрому срезать путь через дворы — всего полчаса ходьбы до дома.

Когда со стороны старых двухэтажек до Валерки донесся пронзительный женский вскрик, парень заколебался. Он не был героем, стремительно бросавшимся в схватку по первому зову. Скорее, он реально оценивал свои силы, а дальше уже предпочитал действовать по обстоятельствам. Скрываясь в тени домов, стараясь передвигаться как можно незаметнее, парень осторожно двинулся в сторону, откуда донесся шум.

Какой-то неуклюжий рыхлый тип затаскивал тело девчонки в подвал кладовки одного из домов. Валерка вышел из тени, выпрямился во весь рост и уверенно зашагал вперед. Страха не было. Перед ним был всего лишь совсем молодой фуцин, высокий, но толстый и неповортливый. Не пацан, а боксерская груша.

Сейчас этот чмырь стоял перед ним насупившись, расстегнув длинную кожаную куртку и засунув руки в карманы. Маленькие глазки из-под надбровных дуг смотрели колко, не добро.

— Чего молчишь, паскудыш? Руки из кармана вынь, бля! Руки быстро вынул, чтоб я их ви…

Валерка так до конца и не смог осознать, что с ним произошло. Так и не вытащив руки из карманов, толстяк подался всем телом вперед, и Валерка ощутил страшную острую боль чуть ниже солнечного сплетения, боль, какую он не испытывал никогда еще в своей жизни. Валерка попытался выдохнуть эту боль из себя с криком, но дыхание перехватилось, словно глубоко, до самой гортани, в горло засунули кляп. Ноги вдруг резко ослабели и перестали удерживать тело. Валерка упал на колени, мочевой пузырь расслабился, заливая джинсы теплой влагой. В вытащенной, наконец, из кармана руке пацана блеснул широченный нож. Следующий удар пришелся прямо в горло, его Валерка еще смог почувствовать, захлебываясь в собственной крови. Остальные удары он уже не ощущал.

***

Мясницкий нож, купленный Юрием на блошином рынке, был очень большим и не помещался в кармане куртки. Тогда, еще перед тем, как пойти на свое второе убийство, Юрий придумал разрезать дно кармана, и просунуть через разрез лезвие клинка острием вниз. Чтобы нож удерживался в таком положении, Юрий пришил к подкладке и внутренней стороне кармана пару ремешков-петель, которые фиксировали лезвие. Про петлю на подкладке он прочитал в книге Достоевского "Преступление и наказание". Именно так закреплял свой топор за пазухой пальто Раскольников. Очень поучительная книга. Юрий обожал Достоевского. Правда из всех его книг Юрий прочитал только лишь "Преступление и наказание". И то не до конца. Не осилил, слишком тяжело написано. Но все равно, писатель замечательный, когда-нибудь Юрий будет писать так же как он. Да нет, даже лучше, гораздо лучше!

Теперь Достоевский спас ему жизнь. Юрий сделал открытие, что он может в случае опасности бить ножом, даже не вынимая руки из кармана. Вот она, волшебная сила искусства!

Юрий расставил на полу свечки, зажег их, и осветил темноту подвала. Он находился в узком коридорчике, по бокам располагались двери кладовок жителей дома. Подняв с земляного пола обломок кирпича, Юрий сбил хлипкий замочек на двери одной из кладовок. Кладовка была то, что надо, совсем пустая, лишь с грудой какого-то строительного мусора в углу. Юрий аккуратно перенес в нее свечки, затем перетащил труп верзилы, бессознательное тело девушки, и затворил за собой дверь.

Первым делом Юрий осмотрел себя. Вся передняя часть его куртки и свитера была залита кровью этого ублюдка. А вот это уже плохо, очень плохо. Нужно будет избавляться от своей верхней одежды, что-то врать маме. Юрий ненавидел врать. Но, похоже, с его новым образом жизни, это теперь придется делать очень часто. Ничего не поделаешь, таковы издержки маленьких радостей бытия.

Юрий открыл рюкзачок, натянул хирургические перчатки, не торопясь облачился в резиновый защитный костюм. Располосовал ножом куртку, блузку и юбку Вики, раскидал куски ткани вокруг себя. Следом полетели лоскутки нижнего белья. Туго стянул проволокой запястья и лодыжки девушки и несколько раз хлестнул ее ладонью по щекам. Вика застонала, но в сознание не возвращалась. Тогда Юрий выпрямился и с силой пнул ее носком ноги под ребро.

Вика закашлялась и с трудом разлепила глаза. Над ней склонилась фигура в странном комбинезоне, напоминающая персонажей из компьютерной игры про сталкеров. Секунду спустя, рука, затянутая в хирургический латекс, заскользила по ее обнаженному животу, стараясь повторять его рельеф.

"Что ты делаешь?", — хотела крикнуть девушка, но вторая рука с силой сжала ей рот. Дыхание Вики участилось, когда она почувствовала прикосновение холодного металла между своих грудей. Лезвие прошлось вдоль ее тела, через пупок, и остановилось в нижней части ее живота, сделав легкий нажим. Вика рефлекторно попыталась убрать свой живот от острого металла, причиняющего ей боль, но нажим усилился еще сильнее. Пик наступил, когда клинок проткнул кожу и вспорол ее, оголяя мышцы брюшины. Обезумев от боли и ужаса, девушка забилась изо всех сил, ее голова заметалась из стороны в сторону, вены и сухожилия напряглись на шее. Ей удалось сбросить тяжелую ладонь со своего рта, и из горла освободился душераздирающий крик, переходящий в агонизирующий вой.

Мясистые губы человека в комбинезоне зашевелились в шепоте смерти:

— Я хочу, чтобы ты сказала: УБЕЙ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!

In HorrorZone We Trust:

Нравится то, что мы делаем? Желаете помочь ЗУ? Поддержите сайт, пожертвовав на развитие - или купите футболку с хоррор-принтом!

Поделись ссылкой на эту страницу - это тоже помощь :)

Еще на сайте:
Мы в соцсетях:

Оставайтесь с нами на связи:

Комментариев: 1 RSS

  • Искал сегодня фотографии города, в котором жил когда то, и попалась эта история мне... Я вообще люблю такого рода контент, и конечно же с удовольствием прочитал. Специально зарегистрировался, чтобы оставить комментарий и сказать спасибо автору, не знаю, обитает ли он тут.

В Зоне Ужасов зарегистрированы более 7,000 человек. Вы еще не с нами? Вперед! Моментальная регистрация, привязка к соцсетям, доступ к полному функционалу сайта - и да, это бесплатно!