Могильщики

Очередной этюд по теме "Дом ангелов".

В тишине легонько щелкнуло металлическое колесико зажигалки, и уши сидящего в салоне наполнил сочный шорох дыма, проходящего через папи-росную бумагу и живо заполняющего легкие. Оранжево-красный огонек прыгнул в зеркале заднего обзора и уступил место глазам, сурово всматри-вающимся в лицо сидящего за рулем человека. Сизоватый дымок ломаной струйкой взвивался к внутренней обшивке салона и, разбиваясь о нее, разли-вался призрачными волнами с тем, чтобы исчезнуть безо всякого следа.

Мужчина ждал. На часы не было даже смысла смотреть примерно уже час как – за периметром салона стемнело уже настолько, что стало ясно: ночь окончательно вошла в свои права, окутав неподвижно стоящие деревья во-круг мрачными и непроглядными объятиями. Он давно притушил свет в са-лоне. При всем при этом его не заботило, что мерцающий в темноте огонек мирно тлеющей сигареты будет заметен снаружи – он слишком часто опускал руку с зажатой ею между пальцами себе на колено, делая резкие, глубокие, но достаточно короткие для того, чтобы ему не засветиться, затяжки.

Они были где-то здесь, где-то рядом. Он ощущал их присуствие в холодном ночном воздухе, лениво проникающим в салон сквозь слегка приспущенное стекло со стороны водительского сидения. Снаружи было гетуще тихо - на-столько, что, казалось, все звуки тишины проникали в ушные раковины и превращались в нескончаемый гомон из молотков собственного сердца, ьтю-щегося спокойно и уравновешанно.

Он всегда был уравновешен. В любой ситуации нужно было оставаться в спокойствии, ПОЛНОМ спокойствии – это было то, что он уже давно взял се-бе за правило. Не позволяя себе выходить из себя ни на йоту, целиком и пол-ностью контролируя самого себя, мужчина позволял себе оставаться в полной уверенности относительно того, что ситуация, в которой бы он ни находится в тот или иной момент, всегда у него под контролем. Он знал, что это - глав-ное, и сейчас, мирно наблюдая темноту по ту сторону лобового стекла, знал одно: эта ночь выйдет для него удачной.

Черная сигарета в изящных пальцах, увенчанных слегка загнутыми внутрь лоснящимися ядовито-алым цветом ногтями, уткнулась фильтром в полные, почти бардовые от покрывающей их помады губы, и едкий дымок скользнул едва заметными струйками через ноздри, на мгновение или два окольцевав призрачным колечком бусинку блестящего металла в ямочке под нижней гу-бой. Девушка лет семнадцати сидела, непринужденно свесив изящную руку, между колен, и ее вовсе не смущало то, на что была пристроена ее затянутая черной кожей пятая точка опоры – холодный и по краям выщербленный ка-мень частично уже заросшей травой и ушедшей под землю надгробной пли-ты. Ее лоснящиеся чернотой волосы были сведены сзади в пучок и сцеплены замысловатой заколкой, походящей на два сомкнутых зубчиками вместе гре-бешка, оставляя по бокам головы выгнутые двумя плавными волнами пряди, слегка выдающимися над спрятавшимися в них верхушками ушных раковин.

Неподалеку от нее в кустах, занимающих большую часть покосившейся ограды, слышалось копошение вперемежку с негромкими ругательствами. Девушка лениво повернула голову и спросила крайне неучастливым тоном:

- Нетопыч, ты чего там потерялся – листики зассать, что ли, решил?

- Да пошла ты нахер, - донеслось из кустов непринужденное пожелание.

Девушка хмыкнула и равнодушно пожала плечами, заметив:

- С удовольствием, вот если только не на твой.

Едкий смешок.

- Смешно.

- Еще бы, - усмехнулась девушка, - с таким отростком, как у тебя – это дейст-вительно похоже на анекдот.

- Ты что, нарываешься? – Из кустов появился одетый в надорванную на ко-ленках джинсовку парень. Огромная серьга, инкрустированная маленьким черепом, украшавшая здоровенную серьгу в левом ухе, резко контрастирова-ла со смуглым лицом, на фоне которого зияла волчья улыбка. В руке он дер-жал лопату с укороченной палкой. Девушка не удержалась от того, чтобы на-стороженно не покоситься на нее.

- Вовсе нет, - опять пожала плечами, отвернувшись и занявшись неторопли-вым покурианием, чем и была занята до его торжественного появления.

Черенок лопаты неглубоко вошел в землю рядом с ногой, обутой в кроссо-вок, усиленный спереди металлической пластиной. Вероятно, разжимая пальцы, юноша думал, что садово-копательный инструмент так и останется гордо торчать вертикально, однко же лопата неторопливо и практически сразу же стала заваливаться. Парень досадливо выругался и резко стиснул на ней ладонь, чтобы предотвратить это падение.

- Ты знаешь, что-то мне нихера тут не нравится. – Как бы в закрепление ска-занного Нетопыч почмокал губами и смачно сплюнул на землю. – Свежаков перестали хоронить, а с той херотой, что вон там, за оградой лежит – сама посмотри – ковыряться у меня лично нет никакой мазы, - и он с вызовом и каким-то бахвальством качнул головой в направлении у себя за спиной.

- Ну, пойдем, посмотрим. – Девушка еще немного посидела на камне, затем запустила так и не докуренной до фильтра сигаретой куда-то в сторону и, всем своим видом показывая, что делает молодому человеку одолжение, встала и направилась к кустам, внутри которых и находилась имеемая им в виду ограда.

Фонарик высветил не слишком аккуратно разрытую могилу. Несмотря на неровность краев по всей ее глубине, яма для упокоения человеческого тела выглядела так, что на ее дне без труда можно было различить прямоугольные очертания деревянного гроба. Украшенная волнами по бокам от крышки обивка была разорвана во множестве мест не то стараниями молодого чело-века, не то это была просто воля времени, котрому, так уж получилось, под-властно все поднебесное.

Девушка заглянула в могилу и сморщила носик.

- Раньше, по-моему, никогда так не воняли, - отметила она.

- А этот явно при жизни был хорошим говном, - зло хохотнул юноша.

Девушка скривила губы и посмотрела на него как на умалишенного, утвер-ждающего, что в могиле сидит суслик.

- Ты бы гроб сначала открыл, - обратила она его внимание на один непредвзя-тый факт.

- Ах, да. – Нетопыч рассеянно поскреб в затылке, отчего вихрастые волосы у него а голове и вовсе растопырились в разные стороны. – Ну да, пар сек.

Уперев лопату в край, он лихо спрыгнул в могилу и выматерился, едва не приложившись о землистую стенку в тот момент, когда его нога попала меж-ду гробом и выступом ободранного корня, что ему так и не удалось переру-бить. Поддев лопатой край крышки, он откинул ее в сторону и тут же отшат-нулся, начав разгонять у себя перед носом воздух свободной рукой.

- Фу, плять, вонищи-то!..

- Осторожнее, не поранься. – Голос девушки непроизвольно дрогнул – от ви-да пары черных провалов пустых глазниц ее невольно покоробило, но она предпочла не подавать виду. – Я слышала, трупный яд может быть очень опасным.

- Да похрен.

- Смотри, у него выражение такое, будто ему в жопу долото воткнули, - весе-ло хохотнул он.

- У тебя совершенно нет никакого уважения к трупам.

Нетопыч вздрогнул и испуганно поднял голову вверх, посмотрев на не-слышно подошедшего к могиле коренастого молодого человека в кожаной куртке и со шрамом, проходящим от виска да уголка рта на его огромной и похожей на уродливую тыкву голове; в том месте, где начинался или заканчи-вался этот шрам, слегка желтоватые и похожие на тщательно уложенную коп-ну соломы волосы открывали один сплошной участок кожи. Взгляд малень-ких глаз был холодный, толстые губы – слегка ощеренные в кривой, какой-то слегка сардонической усмешке.

Из-за его плеча появился второй. По сравнению с первым этот казался жер-дью рядом с бочонком. Глаз, не закрытый челкой из черных волос, прищу-ренно поблескивал.

- Да ладно. – Несколько пристыженный, юный могильщик выбрался из ямы и бросил череп на траву неподалеку от ограды так, как будто тот был ни чем иным, как просто набитая соломой безделушка.

- Марьяна. – Шрам повернул голову к девушке. – Кроме этого у нас все гото-во?

- Ну да, почти что. – Та прохладно пожала плечами, кладя себе меж губ уже вторую за текущую ночь сигарету.

- Почти что… - Шрам опустил голову и едва заметно вздохнул. Затем он дви-нулся в направлении растушего посреди старых могил дуба, возле которого валялся плотно завязанный бечовкой мешок.

Грубо схватив его за отворот повыше оной, он рывком перевел его из пре-слоненного в вертикальное положение и одним движением похожих на ма-ленькие корни того же дуба пальцев развязал простенький узел на нем. Затем пинком опрокинул мешок, и из того на землю вывалился, ворча и матерясь, одетый в обноски человек.

- Мелкий какой-то, - отметил и вновь поскреб затылок Нетопыч.

- Ну естественно. – В отличае от него Марьяна равнодушно пожала плечами, - а иначе бы он как в мешке поместился?..

- По частям можно б было порезать, - удивленно взглянул на нее молодой че-ловек.

Парень со спускающейся на глаз челкой звонко хохотнул, показав большие передние зубы на слегка вытянутом лице. Ловким движением пальцев, затя-нутых до половины в мотоциклетные перчатки, он отсоеденил от прицеплен-ного к поясу карабинчика узкий складной ножик и, щелкнув большим паль-цем по серебристой кнопке на металлическом корпусе, заставил находящую-ся внутри пружинку явить на обозрение тонкое и матово блестнувшее в свете разожженного неподалеку костра лезвие.

- А че, можем устроить чики-брики, - с охотой предложил он, судя по всему, явно желая, чтобы большинство с ним согласились.

Мужичок неуклюже поднялся на ноги и остался стоять в полусогнутом со-стоянии, единственным глазом; второй был спросонья прищурен; оценивая окружающую его обстановку. Лицо его было заросшим жесткой, неделями отрастающей щетиной, вязаная оранжевая шапочка под цвет оранжевой курт-ки-спецовки съехала на бок, делая своего хозяина похожим на опустившегося гнома, который еще, к тому же, пребывал с бодуна, ни много, ни мало, а доб-рую треть всей своей гномьей жизни.

- Ребята, вы-ы зачем меня сюда притащили? – До него, похоже, постепенно дошло, что он находится уже не в коллекторе теплотрассы, в которой мирно заснул несколько минут назад. Неуклюже поворачиваясь вокруг себя и при-падая на левую ногу, он с открытым от искреннего недоумения ртом принял-ся озираться по сторонам и видеть то, чего ну никак не может находиться вблизи от трущоб, в которых он обитал. – Хде это я?.. А?..

- Бэ. – Шрам шагнул к нему и мощным ударом в подбородок припечатал че-ловечка к дубу, и тот, запутавшись ногой в собственном мешке, неуклюже по-валился рядом с деревом. На данный момент его возмущало только это об-стоятельство – то, что его окружало четверо одетых во всё черное; исключе-ние, пожалуй, составлял сам ударивший его детина; явно не просто так со-бравшихс ночью на кладбище – его не колыхало совсем.

- Бат, помоги ему подняться, - потирая костистый кулак так, точно действи-тельно ушиб свою громадину о челюсть маленького нищего, приказал Шрам.

Высокий парень со скрывающей глаз косой челкой усмехнулся с таким злорадством, словно ему дали поощрение, а не в скрытой форме просто-напросто сказали, что ему следует предпринимать. Неглядя, ловким движе-нием прицепив ножик обратно на карабинчик, он уверенно двинулся к по-прошайке и рывком поднял его за воротник, прислонив спиной к коре дуба. Тот только натужно крякнул, но даже не сообразил сразу, какая вдруг сила привела его тело в вертикальное положение.

- Тащи его к пектаграмме, - в ответ на его полный маниакального ожидания взгляд в свою сторону спокойно велел Шрам.

Надо сказать, что Марьяна и ее охочий до осквернения могил помощник подготовили все заранее к ритуалу, который им надлежало здесь провести. Ради этого участок на кладбище диаметром в четыре с половиной метра был тщательно расчищен от всего того, что когда-то находилось на нем, как то – старые ограды, которые теперь были попросту свалены в несколькоуровне-вую кучу на условно отмеченной границе с этой областью; кресты выломаны (место было специально выбрано так, чтобы не было нужды возиться с мра-морными надгробиями, которые ломать, в отличае от обычного христианско-го памятника, было бы гораздо проблематичнее) и выкорчеваны; непосредст-венно могильные холмики – разворочены и утоптаны так, что обозначений захоронений в этом месте теперь не имелось. За место всего этого из красно-го кирпича, предварительно разбитого на более-менее ровные куски, была аккуратно выложена пенктаграмма – символ, любовно обеспеченный девуш-кой на этом участке освященной земли. Между каждым кирпичиком была по-ставлена обыкновенная тонкая церковная свеча из желтого воска. Оранжева-тые острые язычки пламяни легонько колыхались на слабом ночном ветерке.

- Иди-и давай! – Бат за шкирку, с силой, на которую было только способно зверство, имеющееся в мышцах двадцатиоднолетнего юноши, потащил не-счастного продяжку к пектаграмме, а когда ему показалось, что тот не торо-пится пеступать своими ногами, попросту дал ему пинка, в рузультате чего несчастный упал прямо на выложенный из кирпичей символ, естественно, за-гасив при этом собой несколько свечей с одной из сторон, представляющих собой треугольный луч магической звезды.

Шрам скрипнул зубами и двинулся к нему. Не успел бродяжка подняться, как он оказался прямо над ним и сильными пальцами обхватил мужчину за шею пониже затылка так крепко, что тот замер, хотя секунду назад собирался возмущенно отползти в сторону. Запрокинув голову избранной жертвы так, что всем остальным был виден испуганно дернувшийся кадык, поднял взгляд к ночному небу и заговорил:

- О, великие силы тьмы, я призываю вас! Явите свою силу нам, вашим детям, и да прибудет с нами ваше безжалостное благословление, как и я благослав-ляю этого нечтожного смертного и передаю его на волю вашу! Мы уповаем на вас! Дайте силу нам, вашим дитям ночи! – Огромный нож с черной пласт-массовой рукояткой блестнул в его левой руке. – Да прибудет с нами сила!

Он занес нож над горлом с ужасом вылупившего глаза в небо бродяги, и Бат противно рассмеялся, подскочив на месте как маленький мальчик, пред-вкушающий увидеть нечто интересное и вне сомнений – забавное. Марьяна сделала вид, что ей внезапно захотелось выкурить уже третью сигарету, и от-вернулась, отойдя в сторону, сойдя при этом с участка, отведенного под место проведения кровавого ритуала. Серьгоносец снова принялся скрести свой за-тылок, прохаживаясь в стороне и изучая низкорослую и стоптанную траву у себя под ногами.

Только рука с зажатым в нем кухонным ножом начала опускаться, готовая провести острой кромкой через мелко дрожащий кадык лица без определен-ного места жительства, как вдруг Бар встрепенился как потревоженный кот и блестящими злобой глазами начал шнырять по теням, оплетающим стволы неподвижных деревьев. Настороженно сканируя взглядом заинтересовавшую его область кладбищенской территории, он прошипел:

- Святейший… Святейший!., - сказал он чуть громче и даже с некоторой нот-кой требовательности в голосе, когда на его первое замечание обратить на се-бя внимание оный ни коим образом не отреагировал. – Здесь есть кто-то.

Шрам отвлекся и поднял голову, прислушиваясь. Нож, так и не достигнув горла жертвы, замер в воздухе. Заметив его настороженность, Марьяна за-мерла и покосилась недоверчиво в сторону; сигарета бесшумно испускала дымок, слегка зажатая в ее пальцах. Серьгоносец прекратил мерить шагами участок и вопросительно приоткрыл рот, начав так же внимать ночной тиши-не.

Внезапно ночь рассек короткий режущий звук – свист в своей десятипро-центной силе, едва уловимый органами слуха тех, кто присутствовал на этом небольшом клочке земли. Острый взгляд девушки успел уловить блеснувший в свете костра маленький серебристый полумесяц, и ее глаза успели сделать-ся удивленно большими за мгновение до того, как чуть пониже подбородка Шрама сначала возникла тонкая длинная линия по всей ширине бычьей шеи, а затем на коже, как на промокашке, начала медленно проступать темная кро-вавая полоса. Широкий рукав крови скользнул по горлу вниз, и громила по-качнулся, все еще заставляя свое тело держаться, чтобы не упасть, хотя глаза его уже закатились, а нож выпал из с неохотой разжавшихся пальцев. Бродяга недовольно крякнул, когда детина обмяк прямо на него, навалившись сверху всей своей громадной тушей. Ворча, мужичонка принялся из-под него выби-раться.

- Да отвали от меня, боров! – взвизгнул он, и это словно помогло ему в поту-гах своих действий.

- Ты куда пополз, слышь, а?! – Глаза Бата округлились в неистовом возмуще-нии. Он ринулся за уползающим прочь с участка для жертвоприношений без-добным, ловкими и тонкими пальцами отстегивая от карабинчика на своем поясе ножик. Серьгоносец не сразу понял, что произошло, и даже отшатнул-ся, с ужасом глядя на своего приятеля, словно большая летучая мышь мет-нувшегося вслед за улепетывающим от него бомжом.

- Господи… - Дотлевшая лишь до половины сигарета выпала из пальцев.

Едва различимая фигура мелькнула на противоположной стороне отведен-ного под проведение ритуала участка, успев всколыхнуть холодную волну испуга где-то внизу живота. Девушка спохватилась и придавила тлеющую в траве сигарету к земле высоким ботинком, превращая ее в смятую, плоскую палочку темного цвета. Она не сразу поняла, что происходит, но глаза ее ста-ли внезапно большими, когда она увидела гору, неподвижно лежащую на лю-бовно выложенной ею пектаграмме. Сначала на нее напало оцепенение, а за-тем она повернулась и бросилась бежать прочь, через кладбище.

Бат с перекошенным злобой лицом нагнулся над уже почти скравшимся в кустах бомжом и всадил ножик ему в середину поясницы. Бомж взвыл бла-гим матом и выгнулся в направлении тонкого и маленького острия, полно-стью вошедшего ему в тело.

Серьгоносец, похоже, только теперь осознал, что творящееся вокруг полно-стью вышло из-под контроля и перешло в явно угрожающую его здоровью ситуацию. Он засуетился, начав метаться по освещенному огнем костра ост-ровку земли, не понимая, в чем причина происходящего и, еще более того, совершенно не зная, что ему следует предпринимать.

- Не уйдешь, ссаный мандавох!

Скрипнув в приступе кровожадного безумства зубами, Бат схватил бездом-ного за полу куртки и рывком перевернул его на спину, резко вынимая сталь из его крестца. Вдавив одно колено ему в живот, а другую уперев в землю ря-дом с мужчиной, он принялся наотмашь полосовать ему лицо, рассекая кожу и мышцы лихими, безжалостными ударами, царапающими кость. Несчастный мог только издавать булькающие звуки и пытаться закрываться руками от сверкающих словно молнии ударов, но при этом от остро заточенного метал-ла страдали уже его ладони; одну из них юноша пригвоздил с размаху к земле рядом с его головой, и бездомный глухо взвыл от боли.

- Бат, шухер, сзади!!! – прорвал вдруг ночую полутишь отчаянный предупре-дительный вопль Серьгоносца.

Занятый вымещением безграничной злобы на беззащитного человека, без-жалостно проворачивая нож в его пробитой руке, Бат не заметил, как смерть подкралась к нему сзади.

Жар боли прошил правую сторону его шеи. Бат отшатнулся и соскочил с мучимого им бомжа, машинально вскидывая к этому месту руку и ощущая горячую и лпкую кровь, мигом залившую ладонь и скользнувшую в рукав кожаной куртки. Его пальцы нащупали ровный полумесяц разреза, и это при-косновение заставило его отдернуть руку, вопросительно взвыв от ярости и боли. Он повернулся в поисках обидчика, глаза его горели безумством, нож, теперь уже в залитой его собственной кровью руке, был готов вонзиться сквозь ночную мглу прямо в сердце невидимого противника.

Нападение произошло внезапно, в виде руки, сомкнувшейся прямо под подбородком.Бат успел выбросить нож вперед, но тот прошел, даже не задев нападавшего, и в следующую же секунду молодой человек оказался прижа-тым к дереву, растущему по ту сторону периметра расчищенного под магиче-ский ритуал круга.

Дыхание пережало словно пятью стальными крючьями, которые бук-вально впились в кожу, превратив трахею в скомканную трубку. Все стремле-ние Бата оказалось направленным на то, чтобы освободиться, все его тело за-билось, словно попавшая в силок птица, силясь освободиться от удерживаю-щего ее капкана. Правая рука машинальным сокращением мышц согнулась словно рычаг, отвечая на нападение ударом, но кончик лезвия застыл всего лишь в миллиметре от противника, оказавшись схваченным сильной ладонью за запястье удерживаемой ножик руки.

Нетопыч застыл с округленными глазами, пораженный тем, что увидел только что. Когда убийца повернулся к нему, нижняя челюсть у молодого че-ловека отвисла ровно настолько, насколько позволяли сухожилия. Оцепене-ние продлилось всего лишь несколько секунд – затем он пулей рванул при-мерно в том же направлении, в котором скрылась в окутанном мраком клад-бище его соратница.

Но не успел он пробежать и трех шагов, лишь только его мозг успел зар-деться слабой уверенностью в том, что теперь-то он не разделит участи сво-его распотрошенного приятеля. Что-то ужалило его в левое плечо, он вскрик-нул и упал, чувствуя, как в грудь упираюься острые пики ромбиков находя-щейся как раз прямо перед ним кладбищенской ограды, которая под его весом слегка покосилась, и он замер, осознав, что сейчас вместе с ней может сва-литься прямо на могильный холмик, который эта ограда отделяла от прочих захоронений.

Внезапно Нетопыч ощутил, что жжение, начавшееся как достаточно сла-бый очаг на его коже, теперь разрастается и превращается в обжигающий костер, поедающий кожу и стремящийся превратить мышцы в головешки. Он ощутил дымок, исходящий от тлеющего есколько секунд назад, а теперь пы-лающего материала на своем плече. В ужасе он закричал и выпрямился; при этом руки его уперлись в ограду, и он вместе с ней упал прямо на могильный холмик, покрытый сверху пожухлым от времени искусственным венком. Он машинально коснулся рукой плеча и тут же отдернул ее – его пальцы оказа-лись обожженными, но он успел нащупать нечто, торчащее из тела, глубоко застрявшее в мышцах.

Он орал и бился на земле, превращая песочную насыпь под собой в бес-формленную груду, когда почувствовал, как кто-то прижимает его к нему, ступив ногой ему на поясницу. Сухой щелчок, раздавшйся над ним – и нечто пылающее, пронзив его голову через затылок, ужалило между глаз, пропекая чудовищным жаром так и не осознавший, что же с ним произошло, мозг.

Марьяна бежала и бежала, не разбирая перед собою пути. То и дело споты-каясь о выступающие из земли корни деревьев, стукаясь животом о ромбики кладбищенских оград, она продолжала свое бесконечное движение вперед, гонимая лишь одним – ужасом от понимания того, что там, что лежит уже да-леко за ее спиной, больше не осталось тех, кто мог бы продолжить ритуал. Страх гнал, подстегивал ее, швырял сквозь промозглую ночную тьму, кото-рая, казалось, была наполнена холодом могил, что были тут и там, там и здесь, кругом, вокруг нее. Пару раз она цеплялась за что-то в темноте наполо-вину развязавшимся шнурком на левом ботинке, пару раз возникала мысль в голове остановиться и избавиться от этой напасти, но ноги не были солидар-ны с этим желанием.

Очередной зацеп за очередной корень добил и без того утративший пол-нсотью плотное соприконовение с ногой ботинок, и он слетел с ее ноги, ока-завшись где-то в районе пальцев. Одновременно с этим девушка ударилась коленом об ограду и растянулась на зесле между могилами, почувствовав, как ногу ниже места соприкосновения с металлом охватывает боль – словно струны прошили все мышцы. Подбородок предательски стукнулся о землю, и она ощутила привкус крови во рту, когда зубы в содружестве с этим прокуси-ли нижнюю губу. Она попыталась подняться, но тут в глаза ей тысячью игл вонзился слепящий свет, и она замерла в приподнятом на руках относительно земли положении тела, щурясь и пытаясь рассмотреть фигуру, выросшую прямо перед ней.

- Тихо.

Одно только слово. Затем фигура надвинулась на нее, и все перед глазами девушки поплыло в разноцветных кругах, смешивающихся с ярким светом, источник которого качнулся чуть в сторону, на миг прекращая эту пытку для глаз…..