Плюш

Любовь с первого взгляда бывает. И абсолютное счастье тоже.

Вот, например, фотография. Марина с улыбкой до ушей, в джинсовых шортах, белой маечке, волосы распущены, и он, похожий на облако персикового цвета плюшевый медведь Модест, на полголовы выше. Черные круглые глаза, крошечный ротик, нос блестит. У всякого, кто впервые видит его, возникает желание обнимать, целовать, не отпускать никогда на свете. А представляете, каким мишка был маленьким! Говорят, когда его родители показывают кому-то детские фото Модеста, люди падают в обморок от умиления. Одна женщина даже умерла, да-да, свалилась неудачно и головой об край стола. Крови было много, мозг выпал, ну, такова жизнь.

Впервые Марина отправилась на встречу с мамой и папой Модеста через три месяца после первого свидания. Все жутко волновались, Марина, как вошла, от страха лепетала какую-то ерунду, а мама и папа Модеста, потертые от возраста, но такие трогательные мишки, постоянно говорили:

— У-у-у.

Или:

— О-о-о!

Или:

— А-а-а!

И все в таком духе, как всегда говорят плюшевые и мягонькие. Мама-медведица позвала всех на обед. Модест довел свою девушку до стола, подвинул стул, но она все равно от волнения чуть не села мимо, ай, глупышка, и давай смеяться, а они: — У-у-у! О-о-о! А-а-а! — тоже смеются, щурят черные глазки, подошли, обнимают мягкими лапами.

Сели кушать. Марине достались закуски по ее вкусу — Модест рассказал, что она любит. Сами медведи ели воображаемую еду из больших кукольных наборов. Возьмут ложечку с невидимым супом: ням-ням-ням, а-а-ах — вкусно! Возьмут вилочку – чув-чув-чув, жуют, жмурятся, кивают: вкусно же! Марина ест и тоже улыбается им в ответ, кивает, и хочется ей говорить: — У-у-у! О-о-о! А-а-а! — до того хорошо, мягко и миленько, в груди горит такое чувство мятное, что слова бессильны. Чаек мишки пьют тоже из пластмассовых игрушечных чашек: ми-ми-ми, сладенько, вам еще подлить, да пожалуйста: — О-о-о! Выпив своего чая с малиничным вареньем, Марина ушла в ванную — там села плакать на крышку унитаза, потому ей было невыносимо радостно. Модест мялся у дверей и издавал вопросительные звуки. Выйдя, Марина сказал ему, что все отлично, и тут подошли папа и мама Модеста, и все трое обнялись.

Решили пожениться, устроить торжество только для друзей. У Марины их было не так уж много, зато у Модестовой семьи весьма немалое количество мишек, зайчиков, слонят, щенков и прочих мягких существ. Марина обнимала каждого, танцевала со всеми, кто хотел, мечтала, чтобы все они жили у нее, чтобы была мягонькими набита квартира, чтобы прямо не пройти ни шага.

Свадьба прошла хорошо и приятно, молодых отвезли домой, там же впервые Марина и Модест занимались любовью. Марина рыдала, заполненная чувством сладости, и с сумасшедшей силой стискивала мягкое тело Модеста, ее оргазмы напоминали взрывы хлопушек, из которых вылетали драже всех цветов радуги. Она никогда не знала, какая бывает сперма у плюшевых мишек, и оказалось, что она совсем как малиновый джем. И попробуй тут не занимайся сексом до потери пульса, рассуждала Марина, лежа на Модесте, словно на громадной подушке. Свет луны, льющийся в окно, освещал ее тело, покрытое малиной. В тот миг она была самой полной аллегорией довольства и счастья мироздания.

На следующее утро Марина постирала Модеста. Расстегнула молнию у него на спине, вынула всю набивку и прокрутила шкуру в стиральной машине. Повесив на веревку, слушала его "У-у-у, о-о-о, а-а-а!", и периодически целовала в носик. Выстиранный Модест пах приятно, был еще мягче наощупь и вызывал в Марине фантастически сильное чувство любви. Глаза у нее всегда были на мокром месте. Многие плачут от того, что им плохо, она же наоборот, и даже стыдилась этого перед избиваемыми подружками, которых мужья лишали денег, еды и свободы.

Через девять месяцев у пары родилась дочка, розовая мишка, агукающая до невозможности мило. Врачи проверили ее и сказали, что лучшего ребеночка они никогда не видели, и плакали от счастья. Внутри у малышки органы, кости и кровь, а снаружи плюш, и она вся в папочку, каждый скажет. Поглядите на фото счастливой семьи. В палате роддома мамочка с мишкой на руках. Или вот сам Модест: дочка сидит она у него голове и лапки растопырила. До чего сладко! Шмыгаю, когда смотрю на такое, да-да.

Наконец Марина и дочка, названная Мусей, выписались и поехали домой. Теперь еще лучше стала их жизнь, еще счастливее.

— У-у-у! О-о-о! А-а-а! — тянет Марина.

— У-у-у! О-о-о! А-а-а! — тянет Модест

— Иня-иня-иня, — выкрикивает Мусечка, размахивая лапками, а потом упс! — накакала на пол.

— Придется тебя постирать, — говорит Марина и несет малышку в ванную, пока Модест топает за совком. Убрав какашки — а они же человеческие, ух и пахучие! — Модест идет в ванную, где Марина сидит на полу и смотрит в окошко стиральной машины, внутри которой крутится Муся. Весело Мусе, еще веселее папочке и мамочке. Сел Модест рядом с Мариной на пол и хлопает в ладоши вместе с ней. Хлопают, раскачиваются, как будто под песенку, смеются.

— У-у-у! О-о-о! А-а-а!

А Мусечка в стиральной машине:

— Буль-буль-буль!

А Марина:

— Давай и меня постираем, а то что-то я загрязнилась.

— У-у-у, — кивает Модест, что означает: и меня, и меня.

Сначала Марина вынула из него набивку, потом разрезала на себе кожу вдоль тела, стащила и запихнула ее в машину вместе со шкурой мужа. Снова запустила машину, сидит в луже крови и смотрит в окошко, где Модест, Муся и ее кожа крутятся. Хлопает в ладоши и смеется.