Петербургская псарня: новогодний хоррор-детектив

Несколько слов о недавно вышедшем четвёртом выпуске литературного сериала "Инсаров".

Называется он "Петербургская псарня" и принадлежит перу творческого дуэта. Евгений Шиков и Виталий Грудцов свои первые соавторские работы написали в 2006 году. Первая электронная публикация для них случилась в 2010 году на диске-приложении журнала “Мир Фантастики”. С тех пор они оба по отдельности участвовали (и побеждали) в различных конкурсах, иногда возвращаясь и к совместной работе. Их соавторские рассказы были опубликованы в таких журналах, как “Меридиан” и “Redrum”.

В 2016 году с рассказом “Модель №39” они завоевали золото на очередной “Фантлабараторной работе”, а сам рассказ был опубликован в журнале “Мир Фантастики”.

Новая повесть из цикла про следователя Инсарова стала для них первой совместной работой после “Модели №39”, и одновременно - наиболее крупным их произведением.

Оба писателя живут и работают в Зеленограде.

Повести предшествовал небольшой спин-офф под названием "Петербургская ночь", посвящённый антагонисту 4-го выпуска.

Сам выпуск получился в каком-то смысле новогодним.

В этот раз Инсарову предстоит столкнуться с изощрённым серийным убийцей по кличке Псарь. Несколько жертв похищены в новогоднюю ночь прямо с карнавала, и теперь счёт идёт на минуты - или Инсаров раскроет дело до того, как наступит рассвет, или искать уже будет некого...

Иллюстратором (внутренние иллюстрации) выступила, как обычно, Юлия Романова. Рисунок на обложке – Rada Ograda.

Ознакомительный фрагмент:

<...>

- Пётр Дмитрич! Не спите?

Инсаров поднял голову от заваленного бумагами стола и уставился на городового. Какое-то время его фигура двоилась и плыла, но затем, наконец, сложилась в нечто определённое, улыбающееся и всколоченное.

- Сивушкин, - произнёс Инсаров тоном учёного, открывшего какую-нибудь новую гусеницу. - Я думал, в такой вечер вы точно уже...

- Напился? - Сивушкин без разрешения вошёл в комнату, и, словно пёс, отряхнулся. Снег с его плечей посыпался на паркет. - Ну так вы недалеко от истины, Пётр Дмитрич! Находился в питейном заведении, но был бесцеремонно выдернут оттуда по особенному распоряжению самого его, этого самого... - он поболтал пальцем в воздухе. - Кто у нас там сейчас за главного? Отчество каждый раз забываю, нерусское такое... Меняют их, надо сказать, шибко быстро, одного не успеешь запомнить — бац! Уже новую фамилию приходится учить! Директора! - он поднял палец вверх. - Политика!

- А почему вы... - Инсаров сморгнул. - Почему вы одеты, как городовой?

- О, - Сивушкин улыбнулся. - Не знал бы вас — подумал, что вы тоже пьяны... - он усмехнулся и поправил шапку, свалив её на затылок. - Я был снят с должности младшего следователя и назначен постовым после нашего с вами дела... Не помогло и происхождение моего папеньки — решили, значится, наказать выскочку... Прямо после вашего отчёта о деле колядочников и отстранили...

- Сивушкин, вы пришли меня обвинять? - Инсаров зевнул, потянулся было к чаю, но, увидев торчащее из своей кружки письменное перо, отдёрнул руку. - Ничего я о вашем отстранении не знал. Говорите, что случилось, или идите прочь. И без вас хлопот полон рот. Завтра понедельник.

- Завтра четверг... А обвинять я вас и не думаю — сам, признаться, тогда накуролесил... Хорошо хоть на каторгу не отправили, а так — городовым тож неплохо. Стоишь себе на посту, кобуру сушишь да женщинам подмигиваешь. И пост у меня хороший, там мадамы с собачками туда-сюда к Невскому ходят, пока их мужья заседают по всяким советам, все в наградах и в красивых штанах. А у вас, кстати, это... сахер в чернильнице плавает, - Сивушкин подцепил пальцами синий кусок рафинада и извлёк его на свет божий. - Крупный какой! Как раз на стакан!

- Это эксперимент, - соврал Инсаров и потёр глаза. На фоне сеточки покрасневших вен разный цвет их – один глаз был голубым, другой - карим, - был не так уж и заметен. - Что вам нужно, говорите скорее, у меня дела...

- А нужно мне, чтобы вы, Пётр Дмитрич, вместе со мною направились на новогодний бал у Беккера, дабы расследовать, - он выразительно подмигнул, - таинственное исчезновение прекрасной барышни!

С этими словами он кинул кусок чернильного сахара в рот и с аппетитом его сжевал.

- На балу у Беккера пропала дама? - Инсаров вздохнул. - Пусть поищут по комнатам прислуги и в чуланах. Уверен, что где-нибудь, где есть кровати...

- Каково же ваше мнение о балах, Пётр Дмитрич! - рассмеялся Сивушкин. - Это, однако, даже смешно! Уверяю вас, во всех комнатах, где могли бы... во всех комнатах с кроватями, так сказать, они уже посмотрели!

- Откуда мне знать про такие балы? Меня, если вы ещё не заметили, на них не приглашают.

- Нет? - Сивушкин обернулся к ящику с письмами, гордо покачивающемся на кипе документов. - А это что?

- А что это? - удивился Инсаров.

- Да вот же, - Сивушкин перепачканными в чернилах пальцами схватил верхнюю стопку писем. - Смотрите! Тут у нас приглашение к Залесским! Но это уже всё, это ещё на субботу было... А вот — на вчера, у Стречешниковых... Та-а-ак, а вот и на сам Новый Год... Бедовниковы, Карпатовы-Хлебниковы, усадьба Чашниково... а, вот и он! Извольте принять карточку!

- Что это такое? - Инсаров, нахмурившись, принял карточку из его рук. - Приглашаем вас посетить... в случае прибытия с сопровождением... две персоны... С уважением, Борис Карлович Беккер... Не понимаю, откуда всё это?

- А это знаете откуда? Это от расхлябанности вашего слуги, Пётр Дмитрич...

- Нет у меня слуг, - рассеяно сказал Инсаров.

- Так ведь были же? - удивился городовой. - Куда делись?

- Одного съели, - Инсаров перевернул карточку, затем немного отклонил голову назад и сощурился на рисунок поместья с фейерверком над ним. - А второй на этой почве повредился рассудком и был помещён в дом Кислярских, дабы поправить душевное здоровье... а кухарка...

- Ведьмой оказалась? - восторженно спросил Сивушкин.

- Почему ведьмой? Просто... беременной она оказалась.

- От ведьмы?

- Почему вы... тьфу, что за ересь! Просто беременной оказалась! В ноябре разродилась двойней — и по такой причине взяла две недели отгула... хмм... да-с, а ведь и правда - ещё в ноябре это было... - он покачал головой и кинул открытку на стол. - Красивая, однако, открыточка... только я не понимаю — приглашение на две персоны... что же они, не знают моей... ситуации?

- Знать-то знают, да надеются, что вы с какой новой кралей придёте... - Сивушкин осёкся и поднял зад с края стола, на который было опустился. Взгляд Инсарова не отрывался от его лица. - Я это к тому, Пётр Дмитрич, что вы уже давно вдовец, и все уже думают, что вам бы пора... так сказать... Многие дамы почли бы за честь, вы и сами знаете... Я-то всегда с уважением к вам, вы же... Да чего, однако, вы на меня так смотрите? Я ежели надо и извиниться могу, - сказал он почти даже с угрозой. - Не верите, что смогу? Я умею! Я уже извинялся вчера, перед одною мамзелей... На ладошку ей высморкался случайно...

- У вас губы в чернилах, - оборвал его Инсаров. – Однако всё же объясните - причём здесь я? Ну, недосчитались дамы на балу. Ну, обнаружится она завтра в каких-нибудь нумерах и в непристойном виде. Что расследовать-то? Преступление-то где?

- А как же записка?

- Какая ещё записка? – нахмурился Инсаров.

- О похищении, конечно, - ответил Сивушкин. – "Не пытайтесь искать, не то будет хуже", и всё в этом вот духе…

- Та-а-ак, - протянул Инсаров.

- А пропала не кто-нибудь, а родная дочь княгини Семеницкой, юная и прекрасная Наталья! И осталась после неё лишь масочка премилой собачки английской породы, лежащая нынче в участке неприкаянной уликой... Вот наш главный-то за вами и отправил, дескать, чтобы по-тихому, без шума и пыли, так сказать… А для этого вызвали и меня, помня о том, что я был среди отряда, который помогал вам ловить колядочников и учитывая тот факт, что кроме меня из отряда больше никто и не выжил... Я, правда, не понимаю, если они всё помнят о том деле — почему ж надеются, что шуму и пыли с вами не будет? Ну а тем времечком, они там гостей второй час уже под наблюдением держат да разъехаться не дают, то ещё шампанского предложат, то развлечение какое… Думают, что, может кто-то из них…Хотя гости, как я думаю, если б хотели — уже сразу б и уехали, там такие собрались... сам директор только если их сдержать сможет. Любопытствуют гости, куда мамзеля делась — оттого и не разъезжаются. Развлечение почище фейерверку...

- Так что ж вы, Сивушкин, сразу… - Поднявшись на ноги, Инсаров снял со спинки стула грязную скатерть, накинул себе на плечи, поискал ладонями рукава, затем понял в чём дело, вздохнул и аккуратно повесил скатерть обратно. - Вы не видели моего пальто?

- Это не то, случаем, что в коридоре лежит?

- Лежит? - Инсаров покачал головой. - Надо всё-таки кого-нибудь из слуг... прямо после Рождества и займусь.

Он подошёл к двери, высунулся наружу, нагнулся — и, вновь выпрямившись, повернулся к городовому, держа в руках своё пальто со следами ботинок на нём.

- Я ж в темноте и не разобрался, что такое у двери валяется, думал — половичок... - смущённо сказал Сивушкин. - Я потом, как ногою в карман сунулся — смекнул, что шубка чья-то лежит... Я и прекратил почти сразу ногами по ней елозить после этого...

- Да уж, - Инсаров рукой наспех стряхнул с воротника снег и замёрзшую грязь, затем, поморщившись, одним махом натянул на себя пальто, ловко пробежал пальцами по пуговицам, одёрнул рукава и, удовлетворённо кивнув, мотнул головой на дверь. - Давайте уже, ведите меня к карете...

Полный текст повести "Петербургская псарня" бесплатно доступен в двух форматах - fb2 и pdf