Молчаливая Разлучница

***

Проснулся уже утром, от гулкого стука в дверь. Оглядевшись, обнаружил себя в незнакомой спальне и с ужасом понял, что произошедшее вчера - вовсе не сумбурный сон. Валентина лежала рядом, абсолютно нагая и такая же непреодолимо манящая, как прошлым вечером. Я поспешил отвернуться, пока она не проснулась. Мне вновь стало жутко. Что это было? Неужто пиво так подействовало? Да нет, ерунда, быть того не может. Но как тогда объяснить моложавую внешность вдовы? Чудодейственным эффектом свежего деревенского воздуха? Отмахнувшись от размышлений, я наконец понял, что тоже совсем голый и принялся искать одежду. Она была разбросана по всему дому, от спальни до самой кухни. Пришлось изрядно попрыгать, чтобы найти и напялить на себя всё снятое.

Стук в очередной раз повторился, а затем приправился нетерпеливой трелью электрического звонка.

- Стас! Ты там тоже сдох что ли? - раздался уже знакомый голос плотника. - Отворяй, екиры-мары!

Справившись с ремнём, я наконец подбежал к дверям и впустил импровизированную похоронную команду из местных мужиков.

Сергей Николаевич вошёл первым, а следом за ним все остальные. Плотник по обыкновению перекрестился и снова выдал нечто неадекватное:

- Ну что стоишь-то, раздвигай занавески, открывай окно, убирай горшки с цветками.

- Не понял? - вопросил я, подумав, что Сергей Николаевич ещё не просох.

- Чего ты не понял, городской? - сипло проговорил один из вошедших мужиков. - Нечистого покойника через дверь не выносят. Такой уж у нас обычай. Через оконце гроб переправим.

Я в очередной раз удивился, но виду не подал. Хватит уже этой кутерьмы. Чем быстрее мы закончим, тем скорее удастся уехать домой. Мне дико хотелось бежать из этой деревни не оглядываясь, и никогда больше про неё не вспоминать. К чёрту такую недвижимость. Всё сделаю, но обратно к местным обитателям даже на один час не вернусь. И своих не пущу, от греха подальше. Какая-то колония фриков-мракобесов, а не деревушка. К тому же мысль о том, что я переспал с дедовой вдовой, в то время как тело деда лежало в гостиной, выносила мой рассудок. Ещё немного и сам стану всех пистолетом крестить.

Пока "похоронная команда" возилась с крышкой гроба и забивала гвозди, я послушно освободил окно, после чего настежь открыл створки. Четверо мужиков взялись за гроб, тяжко крякнули, а затем подтащили деда к подоконнику. С улицы гроб приняло ещё четверо местных вместе с Сергеем Николаевичем.

Тело погрузили в кузов видавшего вида КамАЗа, туда же залезли мужики. Сергей Николаевич занял место водителя и жестом пригласил меня в кабину.

- Дверь можешь не запирать! В эту хату ворьё не сунется! - добавил он.

- А Валентину будить? - нехотя спросил я, уже выйдя из дома. - Она, по идее, с нами должна ехать.

- Ты давай не дури, - резко ответил плотник. - Мы с ней никуда не поедем.

У меня не было никакого желания настаивать. Я поспешил к грузовику и вскоре мы двинулись.

КамАЗ бодро помчался к окраине. Впереди виднелся лес и крыши амбаров местного колхоза, судя по зарослям, давно заброшенного.

- Ходил ночью к вдове? - без эмоций спросил плотник, когда мы выехали за пределы деревеньки.

- Ну ходил, - ответил я.

- Дурак! - резко воскликнул Сергей Николаевич и в сердцах ударил по баранке. - Я тебе что, вчера не ясно сказал?!

- Вообще-то ни хрена не ясно, - тоже распалился я. - Честно говоря, мне подумалось, что вы, извините, бухой.

- Городские, не верующие. Думается, выведывать, что с тобой ночью случилось, смысла нет. Да ты и сам вряд ли внятно объяснишь.

- Не хочу об этом рассказывать, - коротко отрезал я.

- И то верно, - кивнул плотник, не отрывая взгляд от дороги. - Я, по правде, и слушать бы не стал. Только расстраиваться.

Где-то минуту мы провели в молчании, после чего я не выдержал:

- Кто она? Откуда взялась? Что тут у вас вообще творится-то? - вопросы прозвучали нервно, однако дальше притворяться, что всё нормально было уже тошно. Так и рехнуться не долго. Мне хотелось узнать про разлучницу больше, чем упоминание в кратком папином пересказе.

- Я же говорил, что вопросов много будет, - улыбнулся Сергей Николаевич. - Ну так и быть, расскажу. Дай только до кладбища доехать, да движок заглушить. А-то больно шумно.

Добрались мы быстро. Нужное кладбище находилось рядом с соседней деревней, более живой и крупной, чем Малая Атневка. Собственно, рассказывать тут особо нечего. Похоронили деда быстро, без долгих разглагольствований. Моё участие ограничилось броском горсти земли на крышку гроба, после чего я поспешил к КамАЗу, где меня уже ждал плотник. Он сидел в кабине с открытыми дверями и неторопливо покуривал.

- Вот и не стало Игната. Хорошим мужиком был когда-то, - смотря в сторону кладбища, проговорил Сергей Николаевич. - Пока не встретил эту...

Я уселся на соседнее сидение и сказал:

- Вы обещали всё объяснить. Самое время.

- Тэ-э-э-к-с, с какого края подступиться-то... - Плотник задумался, вспоминая. - Ну, начну с того, что твой дед был человеком бойким и энергичным. В тот год, когда Игнат бросил твою бабку, ему было где-то пятьдесят два, но выглядел он куда моложе. Проблем у них никаких не было, жили душа в душу, пока она не появилась.

- Ну и? - вопросил я, не в силах терпеть размеренную речь Сергея Николаевича. - Откуда появилась-то? Ближе к делу.

- Чего "и"? Коли просишь рассказывать, то слушай, да помалкивай, - раздражённо ответил плотник. - Так вот, в то утро я, твой дед, и ещё пара местных мужиков пошли за грибами. Как раз ночью маленький дождик прошёл, погода была самая подходящая. Грибов вылезла - тьма, хоть обсобирайся. Мы, набрав полные сумки, сделали привал на одной из полянок и начали это дело отмечать. Хряпнули раз, другой. Хотели было уже уходить, как вдруг сверху что-то вспыхнуло, да так ярко, что мы аж зажмурились. Потом смотрим, а на небе росчерк, как от реактивного самолёта. Только росчерк этот совсем низко, к тому же, так сказать, направлен вертикально вниз. Ну, Игнат нам и говорит, что это, наверное, метеорит рухнул. Причём, судя по следу на небе, рухнул где-то совсем близко. Мы, будучи уже хорошо заправленными, жаждали приключений. Поддатые идиоты... В общем, решили метнуться и найти эту космическую каменюку.

- И? - не унимался я.

- Да ну не перебивай ты! - воскликнул Сергей Николаевич.

- Ладно, ладно, давайте дальше.

- В общем, небесный след вывел нас на гороховое поле. Смотрим, значит, ничего вроде как и нет. Никакого кратера, никакого дыма. Но мы-то весёлые, удаль через край плещет. Решили не сдаваться и пошли вглубь, мять гороховые стебли. Дед твой, как главный заводила, шагал впереди. Мы же следом топали, чуть поодаль. Вдруг видим, посреди поля белокурая девка стоит, голая, в чём мать родила. Только на ногах алые сапожки. Сроду настолько яркого, ядовито-красного цвета не видел. Они так переливались на солнце, словно сами изнутри светились. Но даже не это странно. Всем девка эта в раз такой красивой показалась, глаз не оторвать. Как наваждение стала...

- Ну, так откуда она там взялась-то?

- Слушай дальше. Начали мы её расспрашивать. Кто такая, как на поле голышом оказалась. Мож случилось чего, мало ли. А она нам только жестами показывает, что мол говорить не умеет и ничего не помнит. Твой сердобольный дед, земля ему пухом, достал покрывало, на котором мы отмечали удачный грибной день, набросил его на девку и повёл в деревню, к себе домой. Ну, а дальше, дальше я подробностей не знаю. Но всё так завертелось, что бабка твоя от Игната ушла уже на следующую неделю. Мы в их личные междусобойчики лезть не собирались. Ну, хочет Игнат под старость лет молодку пялить - пущай пялит. Понять его можно. Девица красивая, молчит, готовит, стирает, улыбается. Одним словом, золото. Твой дед её Валей стал называть, ей вроде как это имя понравилось. И нас всех Валентина прямо-таки очаровала. В управе ей даже с документами подсобили. Ну, ясное дело, вскоре они с Игнатом сыграли скромную свадебку. Всё вроде ладно, да вот только как появилась эта красавица в Атневке, деревню словно чёрная полоса накрыла. Детишки болеть начали. У всех, поголовно. Сначала бледные ходили, на слабость жаловались. А потом первые смерти пошли. Тут-то матушка моя, ныне уже покойная, скумекала, что в деревне творится... - плотник замолчал.

- Ну, что твориться? - вопросил я, сбитый с толку.

- Она рассказала одно славянское поверье. Или миф, думай как хочешь. Всех подробностей уже не вспомню, конечно. Могу и напутать чего-нибудь. В общем, поведала мамка о зловредном духе, который слетает на землю в виде падучей звезды по воле ведьмы или колдуна. На земле этот дух принимает облик молодой белокурой девушки. Неизменно одно - эта тварь всегда и для всех красива, безумно привлекательна. Имя такому духу - летавица или по-простому дикая баба. Она призвана на землю, чтобы вредить людям во славу неких тёмных сил, что питают призвавшего её колдуна. Ну, или ведьму. По тому же поверью, дикие бабы шибко любят очаровывать женатых мужиков, чтобы те после смерти не нашли покоя. Также, мама рассказала, что застать летавицу можно в огороде или в поле, где растёт горох. Сила же её в красных сапогах, которые она одевает по ночам, чтобы летать и сосать детскую кровь. Смекаешь? Всё сходится.

- Какая наркоманская бредятина, - протянул я.

- Бредятина говоришь? - нахмурившись начал плотник. - Как тогда объяснишь то, что в первый год, после того как её привели в деревню, у нас примерли все дети? Ни одного ребятёнка не осталось. И никакие врачи не помогли. Приезжали, говорили, что нормально всё, просто витаминов не хватает, иммунитет слабенький. Это, блин, в деревне-то! Витаминов не хватает, екиры-мары! Я эту тварь белокурую ненавижу! Из-за неё моя дочурка умерла. Не смей называть всё это бредятиной! Тебя тут не было, ты не знаешь, что пережила деревня! Сопляк чёртов! Хребет бы тебе перебить!

- Ладно, не горячитесь, - успокаивающе сказал я. - Допустим... Допустим. Всякое бывает, понимаю. Но вы пытались как-то от этой Валентины... избавиться?

- Как не пытались! Пробовали, конечно. Когда сплетни о летавице по деревне расползлись, народ словно с цепи сорвался. Даже тогдашний участковый ничего сделать не смог. Люди пришли к дому Игната целой толпою. Впереди всех шёл Петрович, каменщик. У него трое детей было, пока эта тварь их не погубила... Ну что, ворвались в дом, деда твоего связали, чтоб не мешал. Дикую бабу вывели во двор, где Петрович несколько раз проткнул её вилами. Насквозь. Понимаешь, это пол деревни видело. Я рядом стоял, своими глазами наблюдал расправу... Игнат орал навзрыд. Он был одурманен ею, жил ради неё. Мы его развязали и так и оставили, убиваться горем рядом с бездыханным телом его новой жёнушки. Думали всё, сдохла нечисть. Но не тут-то было.

- И? - вытаращив глаза, снова выдавил я. Неверие смешалось с любопытством.

- Ну, как ты уже, наверно, понял, на следующее утро летавица была снова живёхонькой. Ходила за забором по саду, словно ничего с ней прошлым днём не случалось. Просто бродила, продолжая беззаботно улыбаться. От этой картины всю деревню такая жуть взяла. Никто больше не пытался с нею расправиться. Люди стали замкнутыми, напуганными. Лишь один Петрович не сдавался. Предпринял ещё пару-тройку попыток извести летавицу, даже поджечь хату пробовал. Да только Игнат был на стрёме. Наставлял ружьё чуть ли не на каждого, кто походил к его дому. С тех пор я с твоим дедом почти не общался. Он был уже не тем человеком, которого мне когда-то довелось знать.

- М-да, - сказал я. - И что, получается вы так теперь и живёте, просто смирившись с... этим?

- Ну зачем. Не все смирились. Те кто мог себе позволить - давным-давно уехали отсюда. А бедняки со стариками пока живут. Ты не найдёшь в деревне никого младше пятидесяти, это я тебе зуб даю.

- М-да, - вновь повторил я и поёжился.

- Помню, лет пять назад был ещё один случай. Петрович где-то вычитал, что для умерщвления летавицы нужно сжечь её красные сапоги. Загвоздка была лишь в том, что после встречи на гороховом поле, никто её в этих сапогах не видел. Скорее всего, днём она их где-то прячет. В общем, Петрович предложил мне вечером пролезть на огород к Игнату и проследить за Валентиной. Аккуратно, без стрельбы и поджогов. Но тогда я струсил. Попытался его отговорить, а тот плюнул на меня и пошёл в одиночку... На утро его нашли у забора игнатьевского участка. Местный фельдшер потом сказал, что бедолага умер от разрыва сердца... Такие вот дела.

- Нет! - не выдержав, выпалил я. - Ну не могу, не могу я поверить в такое... мракобесие! В голове не укладывается!

- А ты и не поверишь, пока сам не увидишь, - спокойно ответил плотник, закуривая вторую сигарету. - Я тоже не сразу всё это принял...

Он медленно затянулся, и спросил:

- Знаешь, а давай поспорим?

- В смысле?

- На коромысле. Пошли ночью на огород. Выследим дикую бабу. Коли всё враки, тебе бояться нечего, - с долей ехидства сказал Сергей Николаевич.

- Я вообще-то хотел уехать сразу после похорон, - промямлил я.

- А-а-а, - ухмыльнувшись, протянул плотник. - Боишься. Боишься, значит веришь. Просто сам ещё этого не понял. Я вот уже почти не боюсь. Жена в прошлом году померла, жить больше не для кого. Так что какие страхи, в моём-то возрасте? Тут главное не в одиночку идти, а то перенервничать можно. Вон, Петрович уж пять лет как лежит. Видно такое ночью увидал, что сердце не выдержало. А ведь смелый мужик был, настоящий кремень.

- Предлагаете помочь вам найти и сжечь эти самые мифические сапоги, я правильно понимаю? - мне хотелось спросить с усмешкой, но в голосе прорезались предательские высокие нотки.

Сергей Николаевич в очередной раз затянулся и, выдыхая дым, кивнул:

- Да, предлагаю. А что делать? Ни один из местных не согласился. Все боятся, чуть ли не кресты на дверях чертят. Ночью из дома даже в сортир вылезти трусят. Так что к кому мне ещё обращаться как не к городскому? Вы же бабкиным быличкам не верите, ночные ужасы стали для вас весёлой телевизионной забавой. Смелые все теперь, атеисты и хозяева жизни. - Плотник прищурился. - Или ты у нас всё-таки из суеверных?

Зависла пауза. Я посмотрел на Сергея Николаевича, стараясь разглядеть в его глазах возможный подвох или даже искорки паранойи. Но взор мужчины был спокоен и не выражал ничего, кроме робкой надежды на моё согласие.

- Блин... Ладно, хрен с ним, - махнув рукой, сказал я. - Пойду с вами.

Никогда мне ещё не приходилось так по-крупному попадаться на "слабо".