Пытка

В каменных стенах царит полумрак,

И тишина гробовая пирует.

Я еле живой, на лице боль и страх,

И мысль в голове, что меня четвертуют

Зато, что нет веры в Господа Бога.

Зато, что сорвал я с груди своей крест,

Мне будут дробить медленно ноги,

Пока инквизиторам не надоест.

Но как за подобное можно казнить?

Бросать на костры? Выворачивать тело?

Ведь если взять и обо всем посудить,

То в корне изменится суть данного дела.

Можно жить, веря в Иисуса Христа,

При этом тонуть в сладкой луже порока.

А можно плеваться при виде креста,

Но так и не глотнуть капель порочного сока.

Но разве поймут мою мысль палачи

И снимут с моих запястьев оковы?

Нет! Рвутся в камеру первые солнца лучи,

И где-то вдали заскрежетали засовы.

Затем я услышал чьи-то шаги,

И вот отворилась железная дверь.

Страх быстро зажал мой разум в тиски,

И мне померещился лютый зверь.

Морда страшней чем у старых волков,

На шерсти осел человеческий прах,

В черной пасти сотня острых клыков,

Огонь преисподней пылал в тех глазах.

Рычанье его спицей пронзило ухо,

Мне заявив о грядущих страданьях.

А после рык стих, и вновь стало глухо,

Смешались все краски. Я лишился сознанья.

Меня окатили холодной водою,

И чем-то тяжелым ударили в грудь.

Мне померещилась дева с косою,

Пришедшая забрать меня в последний путь…

Новый удар – на губах привкус крови,

К столу привязали меня палачи,

Сказав, что это были прелюдии к боли,

Поставили под пятки две жгучих свечи.

Обуглилась кожа. Я заорал со всех сил,

Они же смеясь, за мной наблюдали,

Один порою те свечи гасил,

А двое других их опять поджигали.

- Ну что, еретик, - произнес инквизитор,

- Быть может, ты хочешь сознаться в грехе?

Пока не одели на тебя рваный свитер

И не очистили душу в костре.

На слово поверь мне, свечи – просто забава,

Ужасные пытки еще впереди,

Лицо твое крысы еще не обожрали,

А это смешно, если смотреть со стороны.

Ну что, еретик? Я не слышу ни слова

Срывающегося с пляшущих от страха губ?

Может мне свечи поджечь стоит снова?

Ты уже не жилец, но еще и не труп…

И он называет себя слугой Бога?

Воином света в битве со злом?

Да душа его сгнила давным-давно от порока,

Он кровь проливает, прикрываясь крестом!

Пытали меня еще целые сутки,

Кости дробили и кожу мне жгли,

При этом, цитируя богохульные шутки,

Вонзали в плоть иглы, спицы, ножи…

На площади было много людей,

Все пришли поглазеть на меня.

Выли, визжали как стая зверей,

Ждали, когда упаду я в объятья огня.

Тупые скоты с гнилыми мозгами,

Вам ложью великой зашили глаза,

И души ваши не очистить кострами,

Недостойны вы были жертвы в виде Христа!

Толпа кричала: "Сгори сатанист!

Смерть – это плата. Огонь спасет от гордыни!"

Я им ответил: "Идите вы к черту, я атеист…"

И начал мантры читать на латыни.

Задрожала земля, небеса разрыдались,

И люди пытались сбежать с этих мест,

Но падали замертво, их сердца разрывались,

Так началась Великая Месть…