Курьер

Стемнело. Молодой человек в чёрной джинсовой куртке быстро идёт по разбитой дороге, усыпанной коричневыми тополиными листьями. Середина осени. К вечеру лужи покрылись тонкой корочкой льда. Если наступить на такую корочку, обязательно промочишь ботинки. Слева мимо мужчины медленно проплывали окна хрущёвок, а справа ряды ржавых гаражей. Их облезлые прямоугольники примерно такого-же цвета, как тополиные листья. Каждые двадцать-тридцать метров бетонные фонарные столбы, обклеенные объявлениями о продаже и фотографиями пропавших домашних животных и детей. Через пару кварталов начнётся частный сектор, уже сейчас слышно лай тамошних собак и лёгкий запах перегноя.

В руках человек несёт коробку с белой наклеечкой, на которой написаны адрес и фамилия получателя. Кончики пальцев покраснели от холода. Это курьер. Его зовут Паша и он любит гладить кошек, читать стихи и свою девушку, хоть утром они с ней и поссорились. Он не любит ходить ночью по мрачным подворотням и когда от холода у него болят кончики пальцев. И ещё он не любит делать чужую работу. Поэтому у Паши плохое настроение. И ещё потому, что девушка его с самого утра не отвечает на звонки.

Паша достал из кармана телефон и посмотрел на время. Телефон показал ему 22:30. Список сообщений пуст. Его смена закончилась полтора часа назад, и, если бы его сменщик не пропал куда-то, никого не предупредив, Паша уже был бы дома и пил горячий чай.

Спустя несколько минут курьер уже находился напротив нужного дома. Двухэтажная сталинка. На ржавом аншлаге невозможно разобрать адреса, но 2ГИС показал, что ему надо именно сюда. Улица Звёздная, дом №7 - значит, всё верно. В доме не горело ни одного окна. Местами с фасада осыпалась штукатурка, обнажив клетчатый узор деревянной сетки. Похоже на вафлю, только совсем не аппетитно. В жёлтом свете фонарей это двухэтажное строение, со всех сторон окружённое гаражами и голыми деревьями, казалось совсем мёртвым. Будто оно давно заброшено. Однако, открыв дверь, курьер с удивлением обнаружил, что внутри горит свет и даже прибрано.

У зелёной батареи в подъезде пригрелась толстая чёрная кошка. Погладив её, курьер поднялся на второй этаж. Квартира № 13. Дверь была покрыта мягкой обивкой грязно-вишнёвого цвета, поэтому он постучался в единственную твёрдую её часть – глазок.

"Добрый вечер! Доставка!"

За дверью послышались приближающиеся шаги. Курьер переминал замёрзшие ноги по горбатым половым доскам, стараясь разогреть пальцы. Дверь со скрипом открылась.

-Здравствуйте, - произнесла женщина, выглянувшая из-за двери.

-Добрый вечер. Доставка на фамилию Черных.

Женщина за дверью была раза в два старше курьера. Она выглядела нездоровой. Глаза заплаканы.

-Проходите, молодой человек.

Я только посылку отдать. У меня ещё заказы, - соврал он, чтобы побыстрее отделаться и уйти домой.

-Прошу вас, пройдите! Согреетесь чаем и пойдёте себе дальше.

Чай подкупил его. На улице действительно было холодно, и его джинсовка не

справлялась со своей задачей в полной мере. Ему очень хотелось отогреть свои замёрзшие пальцы. Он согласился.

Женщина включила свет на кухне и зажгла газовую плиту, на которой стоял чайник. Из закрытой комнаты звучала песня Линды. На столе лежала фотография мужчины с синяком под глазом и странным выражением лица. Губы его улыбались, а глаза будто готовы заплакать.

Убранство комнаты составляла газовая плита, настенный календарь трёхлетней давности и стол, накрытый клеёнкой с подсолнухами. На потёртом линолеуме стояло три табурета. На один женщина поставила коробку, которую принёс курьер, на второй сел сам курьер. Женщина налила чай в потрескавшиеся чашки и села на свободный табурет. От окна за её спиной немного сквозило, и жёлтая штора непрерывно покачивалась. Прямо в окно светил фонарь, в его свете пролетали редкие снежинки. В квартире было не сильно теплее, чем на улице, но по крайней мере не было ветра.

-Как зовут тебя, парень? - спросила она, плотнее укутываясь в свою шаль.

-Павел, - он ответил достаточно сухо и отхлебнул чай.

-А девушка есть у тебя, Павел?

Да, есть. Только поссорились немного, - сказал он и подумал, что сейчас его ждёт длинный и неинтересный разговор.

Линда в соседней комнате допела песню про ворону и замолчала. Телевизор шипел.

-Ты как сын мой по возрасту. У него тоже девушка была.

-Расстались?

-Нет, Паш, не расстались. Он умер три года назад, - произнесла женщина и несколько наигранно протёрла пальцем под левым глазом, будто вытирая слезу, которой не было. - Сегодня ровно как раз.

Паша только растерянно посмотрел на неё, и чтоб ничего не отвечать отхлебнул чай ещё два раза подряд.

-Никодим у меня с детства слабенький был. Его в школе все обзывали. Да и в садике тоже. У него родимое пятно было под глазом большое, на синяк похожее. А потом он у меня в армию ушёл... и там его травить начали...

Паша молчал. Ему хотелось уйти.

-Писал мне, что его старшина далматинцем называет. Ну это ничего, это безобидно. Но его же били там. А он... Не выдержал и с собой покончил.

Женщина заплакала, прижав к груди фотографию мужчины, которая лежала на столе.

-Я пойду, наверное, уже. Спасибо за чай.

-Никуда ты не пойдёшь. – вдруг сказала женщина, изменившись в голосе. Она поднесла фотографию к самому его лицу, закричав, - Узнаёшь, сука?!

От неожиданности курьер выронил из рук кружку, облив себя недопитым чаем.

-Н-нет. Я впервые его вижу, – выдавил он из себя, глядя на бешеные глаза женщины и пытаясь отодвинуть фотографию. Но рука, державшая фотографию перед его лицом, была тверда, словно из бетона. Его руки дрожали.

-Это ведь ты был. Одним из тех, кто его травил. Он из-за тебя покончил с собой. Присмотрись получше, ублюдок

Курьер был готов убежать прямо сейчас, бросив здесь все свои вещи. Встав, он уже начал это делать, больно споткнувшись о косяк. Кажется, он сломал палец. Ему было всё равно. Он уже открывал дверь в подъезд, когда женщина крикнула ему в спину:

-Девушка не отвечает тебе, значит?

Курьера пробило холодным потом. Он обернулся, и глядя на женщину, произнёс:

-Что ты знаешь о моей девушке, старая сука?

-Да ничего не знаю. Может, то, что лежит в коробке, мне что-нибудь о ней расскажет.

Женщина хищно улыбнулась, глядя ему в глаза. Что-то в её взгляде заставило курьера перестать шевелиться. Какое-то время он даже не дышал. Не торопясь, старая ведьма сорвала с коробки жёлтый скотч и достала что-то плотно упакованное в целофан. Распаковав, она показала ему какой-то кусок мяса, висящий на костях. Он был согнут в три раза.

-Вот, обрати внимание. Твоя девушка. Ну не полностью – только её хребет.

В глазах у курьера стало темнеть. Уже падая, он увидел, как женщина схватила хребет двумя руками и оторвала зубами висящий кусок мяса.

Курьер открыл глаза. Темно. Губы у него пересохли и слиплись. Он ощущал себя будто с похмелья. В левой руке чувствовалась невероятная боль, которую никак не получалось унять. В темноте он пытался сжимать и разжимать пальцы, но боль не проходила. Когда он нащупал руку второй, с удивлением обнаружил вместо неё лишь пенёк ниже локтя, замотанный какими-то тряпками. Паша попытался было закричать, но вместо этого у него вырвался лишь сухой кашель. Где он? Сколько времени он здесь? Вспомнив, он нащупал в кармане штанов телефон. Разбит.

Вдруг включился свет, и он понял, что лежит на дне ржавой ванны. Стены покрыты голубой керамической плиткой, осколки которой валялись на полу и в его ванне. Он был в той-же одежде, что вчера. Всё тело болело. Левой руки нет. Попытка встать провалилась, и он рухнул обратно туда, где лежал. Дверь открылась.

-Да кто ты, нахуй, такая?! – крикнул он вошедшей женщине.

-Убитая горем мать, - произнесла она с улыбкой и поправила шаль.

-Отпусти меня. Я не знаю твоего сына. Я его не трогал, - застонал курьер, почему-то придя в ужас от её улыбки, и сильнее вжался в свою ванну.

-Молчи, падаль. Это ты убил моего Никиту, - сказала женщина, продолжая улыбаться. От неё исходила какая-то сила, внушающая чуть ли не суеверный ужас. – И теперь будешь за это платить.

-Это не я… Я не…

-Я сказала молчать! – завизжала она, резко изменив улыбку на гримасу. Курьеру показалось, что в этот момент у нее даже почернели глаза. Воздух вокруг завибрировал – Сигаретку будешь, - и она вдруг снова заулыбалась.

- Угу… - кивнул курьер.

Она закрыла дверь и вернулась спустя несколько минут с подносом, на котором стояла тарелка с супом, ложка, сигарета и зажигалка. Молча поставила на пол и удалилась, снова выключив свет. Как только это произошло, в голове у курьера всплыли последние несколько минут до того, как он потерял сознание.

-Стой! – закричал он. Выбираясь из ванны, в темноте он наступил в тарелку с супом и ударился головой о дверь. - Что с моей девушкой? Старая сука!

Долго ещё он стучался в дверь и кричал. Реакции с другой стороны не было. Он слышал только как тихо в телевизоре поёт Линда. Казалось, это длится целую вечность. Поняв, что эффекта нет, он сел на пол возле ванны в лужу супа и обнаружил, что сигарета чудом не намокла. Он закурил и стал прислушиваться к тому, что происходит снаружи. Обрубок руки кровоточил.

В полной темноте невозможно отследить ход времени, потому сложно сказать через сколько часов хлопнула входная дверь. "Она ушла" решил курьер. Это был его шанс. Собрав все силы, он поднялся с холодного пола и попытался выбить дверь ногой. Несколько ударов и дверь с треском распахнулась. Снаружи было чуть светлее и вкусно пахло едой. Судя по всему, уже ночь. В комнате шипел телевизор.

Не считая нужным здесь задерживаться, Паша рванул к выходу. Дверь оказалась не заперта. "Глупая старуха", подумал курьер. Однако, открыв дверь… Паша обнаружил, что дверной проём заложен кирпичной кладкой. Паша постучал по ней. Глухо. Выглядит очень старой. Местами на ней даже следы от каких-то оторванных объявлений. Нужно окно.

Как только Паша зашёл в комнату, в шипящем телевизоре снова включился клип Линды, но он уже не обращал внимания ни на что. Одной рукой дёрнув за жёлтую облезлую штору, он мигом сорвал её с карниза. За окном темно. Темнее, чем должно быть. Не видно ни гаражей, ни деревьев, ни жёлтых фонарей. Где всё? Отодрав присохший к краске шпингалет, он открыл покосившуюся ставню и взглянул вниз. Только темнота и бесконечная потрескавшаяся штукатурка сталинского дома, уходящая вниз. Взглянув вверх, он обнаружил то же самое.

- Какого ху… - вырвалось у него, но не успел он договорить, из темноты вылетела огромная чёрная ворона и врезалась в закрытую ставню, оставив на стекле грязную кляксу. Отшатнувшись, курьер наткнулся на стоящий у окна стол. Стопка фотографий упала на советский ковёр. Он подобрал одну и поднёс в свет телевизора. Это была та самая фотография, которую показывала ему женщина. Он подобрал вторую, на ней был другой мужчина, на третей ещё один. На каждой фотографии были разные люди примерно одного возраста, но с абсолютно одинаковым выражением лица.

-Зря ты суп не стал есть, - донеслось из темноты за его спиной. - Наваристый получился.

-Что здесь происходит?! – закричал курьер и упал на колени.

-Я в суп белого перца добавила, мне подруги пачку привезли из Италии. С ним любое мясо начинает новыми красками играть…

-Где я? Кто ты? – рыдал курьер, сжимая в руках фотографии.

-Кинзы специально к супу купила, - женщина не обращала внимания на слова курьера. - А ты, падаль, его по полу разлил.

-Что с моей девушкой?!

-Руку тебе отрезала для наваристого бульона. А знаешь, какой из рук вкусный суп получается? Не знаешь, конечно, ты же его весь расплескал. А я старалась!

-Отпусти меня! Дай мне просто уйти, я никому ничего не скажу! – взвыл курьер.

-НЕТ! Ты никуда не уйдёшь! – закричала женщина, и голос её волной прокатился по всей комнате. - Теперь ты будешь моим сыном.

Старуха вышла из темноты в свет телевизора и мило улыбнулась.

- Всё ведь понял уже? Вижу, фотографии нашёл. Посмотри, ты тоже там есть. Там все мои детки собраны.

Курьер кинул взгляд на разбросанные по ковру фотографии и увидел на одной из них себя, с точно таким же выражением лица, как у всех.

-Кто ты? – снова спросил он, уже перестав рыдать.

-Твоя новая мать.

Телевизор погас.

Утром следующего дня в полицию позвонила девушка. Дрожащий её голос сообщил, что её парень, Городцов Павел Вениаминович, работающий курьером, не вернулся вчера с работы. Не вернулся он и через день. Проходили месяцы и года, но никто с тех пор курьера Пашу не видел. Только грустные глаза его смотрели с фотографии в черноту ящика стола в сталинской квартире на улице Звёздной.