#МесяцКошмаров - День Двадцать седьмой - ЗАЩИТИ И СПАСИ
КрипотаЭксклюзивКнигиКомментарии: 5
Месяц Кошмаров в Зоне Ужасов продолжается! В течение 30 дней (и ночей!) мы раз в сутки публикуем по одному короткому рассказу ужасов. Читайте маленькие страшные истории Максима Кабира - и обязательно прочитайте его большой роман "Скелеты", который называют одной из лучших хоррор-книг за последние годы!
Максим Кабир. Защити и спаси
Трёхмесячная Варя голосила всю ночь. Мать спала на печи, умаявшись, и Коля до рассвета убаюкивал сестрёнку. Качал колыбель, повторяя: "ну, не реви, дурёха моя, не реви". За окнами запели петухи.
– Не путайся под ногами! – прикрикнул на Колю отец.
Утром явились важные гости. Коля выбежал их встречать, опередив родителей, но папа дал подзатыльник.
– Чтоб тебя, бестолочь!
Мальчик шмыгнул носом, прислонился к тыну, и оттуда наблюдал.
Гостей было двое. Высокий и жилистый бородач, в селе его звали просто: Дядька. А с ним Проклёнутая Марфа. Впервые Коля видел Марфу так близко. Светловолосая девчонка в домотканом платье, Колина ровесница. Марфа была слепа, под бровями прорисовывались неглубокие впадины, словно глаза ей выскребли ложкой. Глазницы заросли тонкой розовой кожей. Сельские мальчишки говорили: "слабо Проклёнутую в глазик поцеловать"?
Коля смотрел, открыв рот.
– Что у вас? – грубо спросил Дядька, принимая от хозяев угощения, целый мешок зерна.
– Беда, – сказал отец, – на гумне нечисть завелась, снопы раскидывает, колосник сломал, жито мокрое и воняет. Помогайте, просим.
Коля считал, что соседские дети на гумно повадились, балуют, но суеверный отец не слушал. Пригласил Марфу, зная про её силу.
О Марфе разное говорили, вернее шептались.
Коля слышал, что прежде жила у мельницы вдова, Кузнова. И была у вдовы маленькая дочь, которая, после сильной бури, плакать часто стала. Кузнова обратилась к знахарке, а та объяснила: "Дочурка твоя, Марфа, лешихе понравилась. Лешиха подослала лукавиков, они дитя похитили, а вместо него положили в зыбку подменыша. Тебе кажется, что это Марфа твоя, а это уже Проклёнутая Марфа".
"Что же делать?" – испугалась вдова.
"А ты подменыша лупи, – сказала знахарка, – лешиха – какая-никакая, а мать, пожалеет отпрыска, обратно заберёт, а тебе – дочурку воротит".
Кузнова и била Проклёнутую Марфу, и глаза ей вырезала, и кипятком обварила, а лешиха не пришла. Кузнова после в свинарнике повесилась. Марфу ослепшую дядя воспитал да, судачат, кикиморы.
Гости молча подошли к гумну. Марфа встала на колени и упёрлась лбом в бревенчатую стену. Беззвучно шептала, слушала, склонив на бок голову.
"Да точно – соседские пострелы, – думал Колька, – их мать обругала за то, что яблоки воруют, вот они и вредят".
Марфа меж тем поднялась, зашептала на ухо Дядьке. Он сгорбился и кивал.
– К добру или к худу? – спросил отец.
– К худу, – ответил Дядька за Марфу. – Овинник у вас поселился заброжий. Чужой овинник всегда хозяйству вредит. А ваш – злой, голодный.
Марфа стояла возле Дядьки, руки по швам, подбородок опущен. Люто сработала вдова – кожу заживо со щёк подменыша сдирала. Сердце Колькино сжалось от печали.
– И как быть? – вопрошал отец.
– Скоро Пасха, – перевёл Дядька шёпот Марфы. – Вы должны себе палец отрубить и в тесто засунуть. Испечь кулич, освятить в церкви, да на крышу гумна поместить. Овинник мясной кулич съест, и подобреет. Будет вам порядок. Будут целы скирды.
– Любой палец? – отец глянул на свои мозолистые руки.
– Любой.
– Спасибо вам, – выдохнул отец. И едва Колька изумился: как же папа без пальца молоть будет? – мама подала голос:
– Про Варюшу спроси.
– С Варюшей мы как-нибудь сами, – заворчал отец.
– Спроси-спроси.
– Ладно... – отец сказал, потупившись: – Дочь у нас есть ещё, три месяца ей. Плачет много. Может можно её утихомирить, а?
Марфа зашептала. Дядька переадресовал её слова хозяевам:
– Был ли кто из членов вашей семьи в лесу ночью?
– Не шастаем мы ночами в леса, – сказала мать.
– А на кладбище?
– Отродясь на кладбище затемно не ходим.
– А в доме заброшенном?
– Да нет...
– Был! – вспомнил отец и покосился на Кольку. – Сын мой в заброшенную солеварню ходил.
– Я ужей искал, – осторожно пояснил мальчик.
И съёжился от недобрых предчувствий, когда Марфа зашептала.
– В солеварне бес жил, – сказал угрюмо Дядька. – Он на сына вашего заклятие наслал.
– Враки! – вспыхнул Колька, а мать ударила его по губам.
– Сын ваш упырём обратился, – мрачно говорил гость. – Он кровушку из сестры пьёт, потому она стенает. Допьёт, и на болота ускачет, а дочь вы схороните.
Молвив так, Дядька закинул на плечо мешок и ушёл, и Марфу с собой увёл.
Отец за чуб втащил Кольку в горницу, поволок к иконам.
– Ошиблась она! – причитала мать за спиной.
– Проверим, – сказал отец. – Крестись!
Колька покрестился, испуганный.
– Отче наш читай!
Колька прочёл. На душе полегчало, когда он заметил, как разжимаются отцовские кулаки.
– Ошиблась, – согласился отец.
Накануне Пасхи Варя ревела, будто резали её. Мать хлопотала у колыбели. Колька спрятался под одеялом, но ощущал, как отец смотрит на него с печи, тяжело смотрит, нехорошо.
За праздничным столом было тревожно. Мать наливала чай, обхаживала отца. Перебинтовывала его руку, спрашивала, больно ли.
– Пустяк, – сказал отец, – всего-то мизинец. Зато нечисть угомонилась.
– Па, – робко начал Колька, – а вдруг то не нечисть была? Вдруг Митька с Прохором нам за яблоки мстили?
– Не умничай, – пригрозила мать, и Коля осёкся.
Отец же, взяв со стола крашенное яйцо, взвесил его в здоровой руке и произнёс, буравя сына холодным взором:
– Похристосуйся со мной.
Глаза отца пронзали до кишок. Колька выдавил улыбку. Выбрал яйцо цвета запёкшейся крови, и протянул руку, чтобы стукнуться скорлупой о скорлупу яйца, которое держал папа.
"Что ж ты смотришь так?" – подумал мальчик.
И яйцо выпало из его пальцев, ударилось о половицы.
Мать отшатнулась, закричав.
– Не умеет! – взвился отец, – Не умеет святым яичком христосоваться!
– Давайте я другим похристосуюсь! – заторопился Колька.
Но его не слушали. Мать заслонила собой колыбель. Отец, схватив за шиворот, тащил в сарай.
– Папа! Папочка! Пааа...
На Пасху в селе убили упыря. Зарубили топором, а труп бросили воронам.
Малое дитя, раба Твоего, Господи, убереги от всякого зла, от всякого супостата.
Уже в продаже - СКЕЛЕТЫ Максима Кабира!
О книге:
Максим Кабир - писатель, поэт, анархист. Беззаветный фанат жанра ужасов и мистики. Человек, с рассказами которого знакомы ВСЕ поклонники хоррора. И роман, который сравнивают с творчеством Кинга, Литтла, Лаймона - причем зачастую не в пользу зарубежных мэтров.
Тихий шахтёрский городок где-то в российской глубинке. Канун Нового года. Размеренная жизнь захолустья, где все идет своим чередом по заведенному порядку. Периодически здесь пропадают люди, а из дверного глазка пустой квартиры на вас смотрит то, что не должно существовать. Со зловещим скрипом открываются двери здешних шкафов, выпуская на свободу орды припрятанных там скелетов. И вместе с памятью о неимоверной боли - в мир приходит невыразимое Зло.
Обложка:
Copyright © 2009 - 2017 Horrorzone.ru
Нравится то, что мы делаем? Желаете помочь ЗУ? Поддержите сайт, пожертвовав на развитие - или купите футболку с хоррор-принтом!
Поделись ссылкой на эту страницу - это тоже помощь :)
Коротко, со вкусом и смыслом. Хорошо.
Второй раз читаю, второй раз мурашки.
Я когда-то купил две книжки Валерия Синельникова. Полное дерьмо. Тоже лжеисцеление. А люди верят, Нобелевскую премию ему сулят. Так что вся эта херня не переводится и не переведется.
Анекдот в тему:
- Баффи, наш папа вампир!
- Почему?
- А мы ему осиновый кол в сердце вбили, и он умер!
А представьте себе картину. На селе засуха, дохнут люди и комары - люди их едят. И Марфа такая шепчет:
- Чтобы засуха прошла, надо, чтобы все село облепилось перьями, совокупилось у мельницы, а поп пел песни Верки Сердючки в костюме Черного Властелина.
И село:
- Да, надо так и сделать, Марфа сказала.
"Я - Марфа! Мое слово - закон! Сделайте мне французскую кухню и вино столетней давности, а я вашему мужу вон той палкой почки вылечу".
Я люблю этого персонажа!
В Зоне Ужасов зарегистрированы более 7,000 человек. Вы еще не с нами? Вперед! Моментальная регистрация, привязка к соцсетям, доступ к полному функционалу сайта - и да, это бесплатно!