Новая жизнь

Вгрызаюсь в его плоть. Мне не важно, кто он. Не имеет значения, кто я и как тут оказалась. Сейчас важно лишь то, что я голодна. Когда мои зубы впиваются ему в шею, он лежит и смеется. Кровь забрызгивает мое платье, а те капли, что попадают в рот, я жадно глотаю, продолжая отрывать от шеи кровоточащие куски. Мужчина, как ни странно, еще находится в сознании и даже не пытается сопротивляться. Вокруг его головы образуется алая лужица. Ледяными руками он хватает меня за спину, из последних сил прижимая к себе. Он пытается мне что-то сказать, но из уст вырывается лишь хрип. Музыка в соседней комнате затихает.

- Эксперимент удался. Анна, отныне ты такая же, как и я… - чуть слышно произносит он, проводя рукой по моей щеке.

- Я Виктор Герц. Запись от 2 октября 1972 года. На часах семь вечера. С момента начала эксперимента прошло девять часов. Надеюсь, что операция прошла успешно. Конец записи.

Мужчина с темными растрепанными волосами и круглыми очками, висевшими на носу, отключил диктофон, подходя к окну. На улице поднимался ураган. Ветер срывал с величавых деревьев листья и разносил их по мрачным закоулкам периферии Венеции. По стеклу медленно скатывались первые капли дождя, когда в комнате заиграла "Маленькая ночная серенада" в исполнении Моцарта. Виктор, словно танцуя вальс, двигался по комнате, лавируя между столами, что были до отказа забиты замысловатыми устройствами и пробирками, содержимое которых знал лишь он. На обветшалых стенах его довольно старого родового имения красовались портреты именитых писателей и композиторов: Да Винчи, Бах, Моцарт, Анкосс, Ломоносов. Именно в них Виктор находил свое вдохновение. Экспериментируя в своем имении, которое он гордо называл лабораторией, мужчина пытался забыть о своем ужасном прошлом. Его боялись. С ним не желали знаться, даже немногочисленные родственники по материнской линии обходили его стороной. А все из-за повального увлечения оккультными науками, изучению которых он посвятил последние десять лет после странных событий, произошедших с ним в далеком 1960 году после конференции в туманном Лондоне. Из настенных часов выскочила кукушка, оповестив хозяина о времени.

- Время летит незаметно, - пробубнил Виктор себе под нос, открывая небольшой металлический чемоданчик, лежавший на столе.

Достав оттуда шприц, наполненный странным голубоватым веществом, он вздохнул и моментально вонзил иглу себе в левую руку, медленно вводя содержимое шприца себе в кровь. Его лицо изогнулось в гримасе, полной боли и отвращения. Когда с этим было покончено, мужчина бросил использованный шприц в урну и, достав диктофон из кармана некогда белоснежного халата, подошел к двери. Комната огласилась устрашающим раскатом грома. Окно тут же распахнулось, впуская в помещение холодный ветер. Бумаги, лежавшие на столах, тут же разлетелись по комнате. За ними последовали пробирки и специальные устройства. Виктор поспешил закрыть окно, но могущественные порывы ветра будто специально не давали ему это сделать. Не застегнутый халат слетел с доктора, но он, сопротивляясь разбушевавшейся стихии, почти достиг своей цели. Крупные капли дождя били прямо в лицо, когда он надавил на ручку окна и, наконец, закрыл его. Чертыхнувшись, Виктор поднял халат с пола и, накинув его на себя, застегнул несколько пуговиц. В помещении царил беспорядок. Всё было перевёрнуто с ног на голову, но сейчас это беспокоило его в последнюю очередь, ибо из соседней комнаты донесся подозрительный шум. Сжав диктофон в руке, Виктор подошел к двери. Мелодия сменилась. Теперь заиграл "Реквием по мечте" в исполнении Лондонского симфонического оркестра. Дверь со скрипом отворилась, приглашая мужчину войти. Сделав несколько шагов, он осмотрелся. Никого. Но странный чавкающий звук по-прежнему не давал ему покоя. Нажав на кнопку записи, Виктор поднес диктофон к губам.

- Похоже, операция удалась. Меня беспокоит лишь один нюанс: я не могу обнаружить ее… - не успев договорить, он выронил диктофон из рук и упал на холодный пол.

На него набросилась молодая девушка с растрепанными каштановыми волосами и изувеченным лицом. Она сжала руками его шею и попыталась что-то сказать, но ничего не вышло. Из ее рта неприятно разило. Ее глаза не выражали никаких эмоций, а ободранные до мяса руки были ледяными. На лице Виктора появилась слабая улыбка.

В соседней комнате продолжал играть "Реквием по мечте". Виктор все еще улыбался, даже не пытаясь убрать с себя девушку.

Холодно. Мое тело кажется невесомым. Кто я? Где я? Как я тут оказалась? Столько вопросов! В голове сущий хаос. Я не в силах сосредоточиться и восстановить события. Единственное, что я помню - это его лицо, визг автомобильных шин и пронзительный крик. Заставляю себя открыть глаза. Яркий свет незамедлительно ослепляет меня. Он исходит от нескольких лампочек, висящих над постелью, где я сейчас лежу. Комната начинает принимать очертания. Бегло осматриваюсь. Помещение небольшое, окон нет, стены украшены плакатами с изображением человеческих внутренностей и картинами со странными оккультными символами. В нескольких шагах от постели расположен железный стол, на котором беспорядочно разбросаны вязаные куклы, обрывки газет и хирургические инструменты. Также замечаю дверь, ведущую в следующее помещение. Где-то за ней играет классическая музыка. Черт, где я оказалась? Осматриваю себя. На мне белое платье, чем-то похожее на свадебный наряд. На ногах нет ничего. Руки ободраны в некоторых местах. Поднимаюсь с кровати и едва удерживаюсь на ногах. Хватаюсь рукой за спинку постели. Кость на руке хрустнула, но никакой боли я не почувствовала. Комната плывет перед моими глазами, желудок выворачивает наизнанку, к горлу подкатывает отвратительный комок. Меня внезапно обуял ужасный голод. Прикладываю ладонь ко рту. Нужно выбираться отсюда. Не спеша направляюсь к столу. Ноги не хотят меня слушаться и кажутся не настоящими. Добравшись на ватных ногах до стола, хватаю первую попавшуюся газету. Напечатанный жирными буквами заголовок тут же бросается в глаза.

"Venice today №384.

Newspaper published since 1942"

Кладу обрывок газеты обратно. Перед глазами мелькает обрывок воспоминаний. Наверное, это лето. Я не спеша шагаю по парку, крепко сжимая руку молодого человека, с которым мы мило беседуем об обыденных вещах. Далее громкий крик. Яркий свет. Визг шин и тьма.

Куклы, разбросанные по всему столу, привлекают мое внимание. Они пронизаны иголками, практически все. У некоторых кукол отсутствую конечности. Страшно подумать, кто является хозяином этой жуткой берлоги. Тем временем голод все чаще дает о себе знать. На мгновение мне кажется, что я теряю над собой контроль и мной управляет лишь жажда. Может, так оно и есть? За дверью слышны шаги. С каждой секундой они все отчетливее. Кто-то приближается к двери. Голод приказывает мне укрыться за углом. Послушно исполняю поручение. Дверь со скрипом открывается, впуская в комнату холодный воздух. Ощущаю присутствие человека. Еще пара минут - и я утолю свой голод…

Холодная ночь. Пот крупными каплями медленно стекал по лицу Виктора, но он продолжал копать. Не смотря на то, что чертовски устал, он продолжал работать, пока штык лопаты не уперся во что-то твердое. Смахнув землю с гроба, мужчина довольно улыбнулся. С помощью гвоздодера он открыл крышку гроба. На него смотрел труп девушки, сердце которой не билось около трех-четырех дней.

- То, что надо, - произнес он, доставая тело на поверхность.

Накрыв покойницу одеялом, Виктор погрузил ее в телегу и, осмотревшись, отправился обратно в имение. В ближайшее время он вернет ее к жизни. Вернет так, как вернули его. Потом он поможет ей реабилитироваться. Виктор подарит ей совершенно новую жизнь. Теперь их свадьба состоится и они будут вместе вечность, а может и больше. Смерть никогда не разлучит уже мертвых людей…

P.S

Наверное, получилось немного необычное произведение, собственно на это я и рассчитывал. Это один из рассказов с моего грядущего сборника "Сюрреализм". Надеюсь, эксперимент действительно удался...

До новых строк!