ПРОКЛЯТИЕ

Фэнзона

Ершовый пруд

БиблиотекаКомментарии: 5

В это захолустное местечко я приехал не так давно, но уже как только переднее колесо моего велосипеда начало разнузданно подпрыгивать на камушках и разнокалиберных ухабах, до меня очень скоро дошло, что нахожусь я теперь чуть дальше, чем просто заго¬родом. На плечах болтается рюкзак, фляжка с пивом стучит по внешней стороне бедра, а ноги, мышцы на которых уже давно превратились в натянутые струны, которые вот-вот грозились лопнуть и повиснуть на щиколотках безвольными плетьми, все продолжали усиленно давить на педали. Виной всему был подъем, который, казалось, был все круче и круче, и в борьбе с ним я уже не обращал внимания на то, что педали, охотно соскребаю¬щие очередной слой земли при новом повороте, готовы были начать вдруг крутиться вхо¬лостую по причине попросту слетевшей цепи, которая и так была натянута свыше всех разумных пределов.

Со всех сторон пригорок окружал густой еловый лес, который был куда как гуще там, куда только мог упираться мой любопытствующий взгляд. Сам пригорок оказался не та¬ким уж и высоким – скорее крутым, но никак не напомнил ни гору, ни холм. Это был про¬сто ком земли, поросший низкой травой и разбросанным тут и там кустарником, с одной и с другой стороны которого шел лихой склон, с двух же других на него напирала хвоя. И все, что было видно с этого подобия холма, сводилось к простому созерцанию густого ельника и чего-то еще, что поблескивало голубизной в свете полуденного солнца там, чуть в сторонке.

Мне, как истинному путешественнику и первопроходцу, сразу же захотелось исследо¬вать это таинственное поблескивание с ближнего ракурса. Разумеется, это могло быть только озеро, вот только раньше я и не думал, что озеро, наполненное столь чистой, судя по блеску, водой, может располагаться в самой чаще леса. Ведь другое озеро с такого рас-стояния и не увидишь, да и вода в лесных озерах обычно и вовсе не видна благодаря ряс-ке. В общем, я с неохотой слез с велосипеда и начал спуск с противоположной стороны возвышенности, стараясь особо не спешить, дабы не загреметь вниз вместе с велосипедом. Возвращаться пешком домой, да еще и в такую даль, не улыбалось вовсе.

Спуск проблем особых не создал, хотя пару раз я едва не слетел с велосипедом прямо в кусты волчьей ягоды, что росли прямо под склоном. Уже добравшись до них я понял, что сквозь кусты продираться к заветному озеру означало не только распрощаться с силами и хорошим настроением, но и вконец ушатать механизм для передвижения. Поэтому я про-сто оставил велосипед на склоне, даже не удосужившись загнать его в кусты, ведь очень маловероятно, что где-то поблизости бродит велосипедный вор с одной только целью – вынудить меня вернуться домой уже за полночь. Отпив из фляжки пива, которое, к сча-стью, все еще было прохладным, я смело направился сквозь лес, в голове рисуя приблизи-тельное расположение этой природной емкости.

Мне очень повезло, что лес был полностью еловым, иначе пришлось бы долго проди-раться сквозь чащу, да еще и заплутать в итоге. Под ногами легонько похрустывал ковер из опавшей крови, где-то далеко слышались настойчивые попытки дятла достучаться до сердцевины очередного дерева. В воздухе стоял насыщенный аромат смолы и молодой хвои. Пару раз я видел белку, которая, испугавшись меня, споро скрылась в еловых лапах, да колючий ежик взял да и свернулся в клубок при моем приближении, начав угрожающе и с недовольством фыркать. В остальном же лес был как лес, вот только чем больше я в него углублялся, тем больше меня начинало одолевать беспокойство по причине того, что таинственного озера на своем бродяжническом пути я так и не встретил. То ли свернул не туда, а то ли изначально выбрал не то направление – это было уже не важно. Гораздо важ-нее для меня было теперь только одно: как скоро я найду дорогу обратно.

Однако об этом я перестал думать уже тогда, когда моим глазам предстала домушка из разряда таких, какие теперь не строят даже дачники: слегка покосившийся сруб, бревна которого покрывали трещины, словно морщины старика; маленькое окошко с выкрашен-ными синим ставнями, которые уже успели и выцвести, и облупиться; косая и обветшалая крыша, сдобренная потемневшими от времени еловыми лапами. В общем, зрелище не на-столько приглядное, насколько притягательное с другой стороны – исследовательской. Мысли о том, что в такой хибарке может еще кто-то и жить, в голове и не проскользнуло. И я направился в обход домика, про себя решив, что оставлю его, пожалуй, как ориентир, когда буду возвращаться обратно.

Но едва я обогнул это протухшее от времени лесное строение, как тут же обратил вни-мание на смешение рыжего и белого цветов, что сыто чавкало прямо на тесаном брев-нышке, что явно заменяло хозяину этой хибары скамейку. Это была обычная кошка. Она сидела спиной ко мне и чем-то с удовольствием хрустела. Я не стал присматриваться, чем именно, и просто двинулся дальше, все еще надеясь, что то, что увидел со склона, не было какой-то оптической иллюзией.

Прямо от домика в лес вела тропинка. Ее явно кто-то протоптал, что указывало на то, что домушка, все ж таки, была жилой. Я, не долго думая, двинулся по ней, и вскоре дейст-вительно вышел к тому, что сначала принял за кристально чистое озеро.

Во-первых, это был пруд, на что указывал поросший осокой рукав, уходящий щетиня-щейся растительностью куда-то в лес и, вполне вероятно, впадавший в какую-то реку. Да и сам пруд не был таким уж чистым, как мне показалось с той возвышенности, поскольку большую его часть покрывала та самая ряска, без которой не обходится ни одна природ-ная емкость стоячей воды. Правда, посередине пруда оставался голый островок, и солнеч-ные лучи, кое-как просачивающиеся сквозь лапы елей, играли на его поверхности сереб-ристыми искорками. Но вот солнце скрылось за тучкой, и я понял, что вода в пруде не на-столько чистая, чтобы захотелось из него испить.

Едва приблизился к пруду, как тотчас же, недовольно квакнув, плюхнулась с берега ля-гушка. Ряска в том месте, куда угодило ее светло-зеленое тельце, ревностно затянула ма-ленькую полынью в какие-то секунды.

Моя заинтересованность прудом тут же пропала. С верхотуры подъема это смотрелось не так удручающе обыденно, как при ближайшем рассмотрении, да и каким же наивным горожанином я оказался, понадеявшись обнаружить среди русских лесов такое чудо как безупречно чистый пруд.

Вверху загрохотало. Не прошло и мгновения, как сквозь еловые лапы начал моросящий дождик, которые очень скоро превратил полынью в центре пруда в испещренную крохот-ными лунками поверхность. Вскоре вокруг остался один только звук – бесконечный и все усиливающийся шорох входящего в раж дождя.

Мокнуть совершенно не хотелось, а потому я поспешил в обратном направлении, по тропинке, которая вывела меня к все тому же захудалому домишке. Где-то в поднебесье грохнуло так, что небо будто раскололось на две части, и в образовавшейся ране тотчас же блеснуло серебряной ветвью. В тот момент дождь припустил так, что одежда моя поряд-ком намокла, но я уже был возле двери. Толкнул ее, дверь смачно скрипнула, точно вот-вот намеривалась отвалиться вместе с основанием, но оказалась заперта. Я забарабанил в дверь, чувствуя, как она ходит под моим натиском, словно перекрыта изнутри крючком. Думал, что трусы тоже придется выжимать секунды через две нахождения в такой при-родной вакханалии, однако стоило толкнуть дверь очередной раз, как я ввалился в темно-ту помещения. Дверь за спиной сразу же закрыли.

- Спасибо, - буркнул я своему невидимому благодетелю, успев мысленно обидеться на не-го за то, что так долго не открывал.

- Да пожалуйста! – с задором проскрипел кто-то за моей спиной, и я услышал, как кто-то неторопливо прошел мимо меня. – Располагайся, коли тебе туточки уютней станет.

Поскольку дождь за невзрачным окошком и тучи над елями не в достаточной степени перекрыли доступ солнечных лучей в домушку, я без особого труда рассмотрел если не обстановку, то самого хозяина. Это был грузный, пузатый человек с обрбзгшим лицом, среди жирных складок которого задорно поблескивали маленькие и хитрые глазки. Ог-ромное пузо было лишено всяких намеков на прикрытие в виде одежды и лоснилось в по-луденных лучах солнца так, словно весь жир, который скрывался в этой громадной туше, уже не находил себе место под кожей и начинал просачиваться наружу. Голову незнаком-ца вполне можно бы было назвать лысой, если бы не одно маленькое "но": это "но" за-ключалось в кустистых седовато-серых волосах, которые обрамляли череп подковой, схо-дясь на покрытом складками затылке и прерываясь где-то возле ворсистых бровей. Широ-кий лоб и маленький крючковатый нос делали хозяина лесной избушки похожим на ста-рого филина, просидевшего в дупле всю свою сознательную жизнь на одних только жир-ных лесных мышках. Причем мышек этих все это время ему явно кто-то приносил, разже-вывал и подавал в рот, на котором практически не выделялось губ, которые были обозна-чены чуть выше подбородка парой слегка фиолетовых полос.

- Прозяб небось? – хрипло хихикнул хозяин хибарки, ставя на покосившийся стол что-то среднее между кофейником и чайником – так, жестяная емкость, украшенная россыпью разнокалиберных вмятин неизвестного происхождения. – Ты садись, не ссы, кваску отве-дай, а я пока пожрать тебе чего-нибудь по-быстрому сварганю.

- Спасибо, - кивнул я, решив не отказываться от этих деталей гостеприимства, хотя меня слегка задел тот непринужденный тон, с которым этот толстяк со мной разговаривал. "Деревенский", - подумал я и решил про это забыть.

Я сразу не посмотрел, на что присаживаюсь, и опомнился только в тот момент, когда ощутил под своей пятой точкой влажную и растрескавшуюся деревянную поверхность. Хотел было не обратить на это внимание, ниспослав на тот факт, что и сам уже успел подмочиться по причине внезапно начавшегося дождя, однако здравый смысл подсказы-вал, что до сих пор заднице не было так сыро. Слегка поерзал, подсознательно полагая, что этим избавлюсь от малоприятного ощущения под собой, однако тут же решил больше таких лишних движений не делать, поскольку левое полушарие жопы мигом ощутило ни что иное как нацеленную на мою нежную плоть занозу. Поэтому просто сел и стал ждать, когда же исчезнувший в полумраке комнаты хозяин вернется и принесет с собой хоть ка-кую-нибудь тару под то, что находилось в кочайнике. Хотя и твердой уверенности в том, что там был именно квас, судя по последним впечатлениям, не было.

Хозяин вернулся из полумрака, обдав своего гостя новой порцией странного запаха, представляющего собой смесь сырости, нечищеной рыбы и еще чего-то, лишь малую то-лику сладковатого. В руках он действительно нес тару для напитков, коя представляла из себя пару массивных кружек, сделанных из все того же материала, что и кочайник.

- Сейчас пожрать принесу, - деловито проквакал хозяин неопределенного возраста и, пе-реминаясь с неуклюжестью разжиревшего селезня, отправился куда-то в обратном на-правлении. Едва моя рука коснулась прохладной поверхности кочайника, как из глубины хижины вновь зазвучал его противноватый голос, заставив меня вздрогнуть от неожидан-ности, отдернуть руку и решив оставить право развивать напиток хозяину:

- Ты одежду-то сыми, дай порткам обсохнуться-та.

"Еще чего", - буркнул я – не вслух, конечно. – "А вдруг ты извращенец какой."

Все могло быть, тем более что внешний вид старика и его манеры общаться не оставля-ли в моей голове ничего лучшего.

- Вот, - на стол передо мной что-то бухнулось. Оказалось – треснутая деревянная миска, на которой лежало нечто, чье появление на столе ознаменовало приход чего-то не слиш-ком свежего в ноздри, - откушывай, гостюшко.

При ближайшем рассмотрении я обнаружил на тарелке рыбу. Судя по виду, рыба была вяленой, вот только своеобразный запашок слегка настораживал. Не желая расстраивать отличающегося своеобразным гостеприимством хозяина, я отколупнул от одной тушки двумя пальцами и поднес сначала к носу. Хозяин домушки разглядел мое недовольно сморщенное лицо и насмешливо крякнул:

- Шо, не нравится, поди? А ты ешь, ешь, не гнушайся. Рыбка-то хорошая, вона, видел пруд? Оттуда пойманная, оттудова.

На самом-то деле я есть не хотел, даже сам удивился, насколько внутреннее желание быть примерным гостем пересилило все желания тела. Я отодвинул тарелку с тем, что на-зывалось рыбой, и напустил на себя вид важный и самодовольный.

- Нет, спасибо, но я сыт.

Хозяин домушки посмотрел на меня с плохо скрытым презрением. Единственное, что выдавало его никуда не девшееся хорошее настроение – это изогнутые в полуулыбке по-лугубы и по-прежнему смеющиеся глазки.

- Я только у вас ливень пережду... Можно ведь, да?

Он правильно уловил в моем тоне наглую чванливость. Уж что-что, а я имел полнейшее право дать себе как следует обсохнуть в этом захолустном домике. Ведь я-то – житель го-родской, и никакая толстая деревенщина не имеет права мне отказывать.

Хозяин помолчал. Он сидели просто смотрел на меня, а я, в свою очередь, понял, что таким образом он соглашается со мной.

Совсем почувствовав себя хозяином этой хибары, я потянулся было за флягой, но паль-цы мои наткнулись на пустое место. Я в ужасе глянул вниз и ничего кроме ремня не заме-тил. Фляга с драгоценным пивом попросту отсутствовала.

- Обронил, небось, чего-то? – В голосе толстяка слышалось злорадство.

- Да так, ничего особенного, - пробормотал я, чувствуя, как настроение стремительно ле-тит ко дну.

- Ты из каких краев-то сам?

- Не из здешних, - буркнул я в ответ. Разговаривать совершенно не хотелось.

- Человек в своей среде должен быть как рыб в воде, - неприятно усмехнулся толстяк, как-то странно глядя на меня веселеньким прищуром.

- Это вы к чему? – "Ну вот, на ненормального нарвался", - подумалось вдруг мне.

- Это я к тому, - ответил мне толстяк и, поднявшись с места, заковылял куда-то вглубь из-бушки.

Несмотря на то, что дождь начал постепенно утихать, солнце не торопилось одаривать мокрую землю своими лучами, а потому толком рассмотреть, что находилось в той части избы, куда так часто наведывался мой благодетель, было невозможно. Лишь какие-то не-ясные тени да темные пятна мрака по углам, и больше ничего, за что можно бы было за-цепиться взгляду.

- Я, пожалуй, пойду, спасибо вам и все такое...

Но не успел я подняться, как громадная фигура вновь надвинулась на меня из глубины избы. Уходить из избушки раньше, чем того захочет хозяин, почему-то резко вдруг пере-хотелось.

- Ты же сам сюда пришел-то, не я тебя позвал. – В маленьких глазках сверкнуло недоволь-ство. – Сиди уже. Да не боись, своих не трогаем.

"Интересно, кто это тут – свои?" - возмутился мысленно я.

Хозяин снова ушел в глубину избы; я видел только то, как его грузная туша укладыва-лась на лавку, которая явно едва была пригодна для того, чтобы выдерживать на себе та-кое тело.

- А я – посплю покамест, - прокряхтел толстяк. – Ты располагайся, не чурайся, здесь все свои.

Я не стал располагаться дальше своего прежнего местоположения. Просто стал смотреть в окно на то, как тяжелые сливы дождевых капель разбиваются о стекло и сползают по нему, оставляя на неровной поверхности витиеватые дорожки. Ливень, кажется, плавно перешел в обычный дождь, однако отправляться на поиски заветной фляжки не хотелось даже теперь.

И вдруг я увидел кошку. Нет, не ту, которую видел накануне, но эту отличала от той все-го лишь окраска более светлых тонов. Боясь промочить свою шкурку под дождем, она пробежала мимо дома и, подвернув хвостик, уселась под кадушку. Спустя пару мгновений появилась вторая, черепаховой расцветки и тоже гладкошерстная. Она сунулась туда же, под кадушку, и вот уже две кошки сидели в относительно надежном укрытии от дождя, поджидая третью. Которая, собственно, появилась практически сразу же – пестренькая и пушистая, она с недовольным шипением юркнула к тем двоим.

"Уже три", - подумалось мне. – "Интересно, это что, все кошки этого толстого джаббы?"

Изнутри хибары раздался тяжелый храп. Я только отвлекся на эту гору, которая поды-малась и опускалась в глубине хаты, а когда повернулся снова к окну, то обнаружил, то к этим трем присоединилась четвертая – как раз та, которую я повстречал накануне.

"Тут и крыс-то с таким раскладом, наверное, нет", - подумалось вдруг, но, оглядев хату еще раз, я пришел к выводу, что никакая уважающая себя крыса в этой затхлости и сыро-сти не заведется однозначно.

Дождь убаюкивал, глаза слипались как нарочно, хотя мозг понимал, что было бы стран-но спать в такой обстановке, с таким товарищем в одной комнате, да еще и за столом. Ни-чего не оставалось, кроме как подняться и осторожно пройти до двери, снять ее с крючка и впустить в хату оглушающий шорох дождя. По крайней мере, флягу свою будет воз-можным разыскать при любой атмосфере на улице, тем более что вдыхать ароматы сыро-сти леса для носа было куда приятнее, чем нюхать вонь того же плана, исходящую от хра-пящей горы жира.

И вдруг дождь резко пошел на убыль, будто там, в небесах, кто-то взял и перекрыл большой кран. Теперь он только накрапывал, а все больше это были капли, слетающие с мокрых иголок елей. Я улыбнулся такой удаче и, надеясь, что не забыл путь к тому пруду, двинулся в прежнем направлении.

Очень скоро я вышел на берег пруда и тотчас же стал осматривать траву возле него на предмет обнаружения фляги. Увы, таковой тут не было и в помине, что меня очень рас-строило. Зато было другое, что как-то само собой привлекло к себе мое внимание.

Кошки. Те самые кошки, которых я видел вот совсем недавно. Они расположились на противоположной стороне пруда и озирались, нюхали землю и приближались к самой во-де, будто выжидая чего-то. надеясь понаблюдать за ними немного подольше, но чтобы не спугнуть эту меховую делегацию, я укрылся за ближайшим деревом и стал за ними на-блюдать.

Кошки были уже у самой воды и алчно мочили в воде свои розовенькие носики, когда по середине пруда пошли круги. Судя по размерам, то, что находилось в глубине, было гораздо больших размеров, чем каждая из них. Затем на поверхности кругов что-то про-мелькнуло, и в сторону кошек полетело что-то небольших размеров. Одна кошка с голод-ным урчанием схватила это "что-то" прямо налету и, сыто воркуя, торопливо повернулась ко всем остальным хвостом. Остальные бросились было отнимать, но, опомнившись, ри-нулись обратно к пруду, и их глаза жадно заблестели, выхватывая с поверхности каждое движение воды. Затем из воды вылетел еще один предмет, затем – еще. И только когда нечто сделало в воздухе дугу по направлению к последней кошке, я понял, что это – ерш.

Когда кошки насытились и, сыто облизываясь, разбрелись каждая по своим кошачьим делам, я приблизился к пруду, круги на поверхности которого постепенно рассеивались. Ряска снова стала сходиться на центр пруда, и я никак не мог понять, как в таких условиях могут водиться ерши, поскольку эта рыба, насколько я знал, водилась далеко не в стоячей воде.

Поискав еще немного флягу в траве у пруда, я уже было хотел отправиться за своим ве-лосипедом, однако не успел отойти от природной емкости на двадцать шагов, как за спи-ной раздался плеск. Обернувшись, я увидел нечто, без труда пробившее слой ряски и те-перь тянулось к берегу. Я невольно остановился и спрятался за ближайшим деревом, ре-шив понаблюдать, как что-то, похожее на живую корягу, вылезает на берег и ложится на него, пытаясь как-то странно, ползком, передвигаться. Я смотрел, как завороженный, на-чиная угадывать в этом нечто жуткие человеческие черты. Это нечто вполне можно было бы назвать обляпанной ряской и тиной мумией, если бы не тот факт, что мумии обычно не двигаются вообще, если их не кантовать. Оно вылезло на берег и огляделось, поворачивая голову со свисающими с нее словно волосы водорослями; при этом я заметил, что вместо глаз у существа – пара ровных отверстий. Как только оно повернулось в мою сторону, я интуитивно спрятался за дерево, продолжая наблюдать как завороженный. Затем сущест-во выползло из воды полностью, и я увидел, что вместо ног у него – что-то похожее на хвост со множеством сочленений, тянущееся следом и напоминающее шею какого-нибудь доисторического зауропода, прилепленную к тому месту, где у нормальных людей обыч-но начинались ноги. Когда это нечто скрылось в ближайших кустах, я, не помня себя от страха, поспешил обратно к избушке. Единственной мыслью была одна: поделиться хоть с кем своей находкой, пусть даже этот "кто-то" будет большим и жирным увальнем, от ко-торого пахнет рыбой.

Едва впереди показалась избушка, как я был вынужден остановиться и застыть с широко раскрытыми от ужаса глазами. Все дело в том, что эта тварь, которую я видел у пруда, уже вползало внутрь помещения, оставляя за собой след из стремительно засыхающей ряски. Едва кончик хвоста этого существа исчез в дверном проеме, как меня одолело настолько нездоровое любопытство, что мне ничего не оставалось, кроме как проскользнуть до из-бушки, приоткрыть дверь и заглянуть внутрь.

Не знаю, чего я ожидал там увидеть, но то, что увидел в итоге, навеки застряло в моей голове и зловещей картинкой стояло перед глазами всю дорогу обратно.

То ли солнце стало уверенней пробиваться сквозь еще не отпустившие из полона небо тучи, то ли глаза мои попривыкли к полумраку, но я ясно увидел то, что лежало на лавке. Вначале мне показалось, что это мой немного странный благодетель, но оказалось, что это то, что от него осталось – большая шапка жира. Сейчас хозяин затерянной в лесу хибарки походил на сдувшийся воздушный шарик, утративший и плоть, и кости. Рот и глаза – три черные дыры, уставившиеся куда-то мимо меня. Но самым страшным было то, что стало происходить потом.

Таинственное существо из пруда подползло к нему и костлявой рукой отодвинула в сто-рону тумбообразную ногу, которая безвольно упала на пол с лавки словно мешок. Низко опустив свою ужасную голову, существо начало протискиваться куда-то между ногами безвольно лежащей на лавке оболочки, и с каждым новом сантиметром своего проникно-вения внутрь впалый живот великана начинал шевелиться, а потом и вовсе начал наду-ваться, словно его кто-то подкачивал невидимым насосом. Уже когда в промежности тол-стяка остался только кончик хвоста таинственного существа, руки человека зашевелились; создавалось впечатление, будто кто-то надевает его на себя словно рубашку. Тело задер-галось, голова безвольно и бесшумно застучала по лавке. Но вот тело, еще полностью не сформировавшееся, село на лавке, и безвольно свисающая голова резко выпрямилась, словно изнутри в нее просунули воздушный шарик и надули его одним усилием легких. Черная дыра рта захлопнулась, и там, где раньше были пустые глазницы, появился уже знакомый мне хитроватый блеск.

- Ну что, вернулся рыбки отведать, детинушка? – как ни в чем не бывало обратился он ко мне. – Мои-то вон уже покушали, поди, рыбки-то свеженькой. Откушай и ты, коль не брезгуешь угощением моим.

Не помня себя, я выскочил вон из избы. Не помню даже, как вернулся к тому месту, где оставил свой велосипед, и уж тем более не могу вспомнить, как преодолел крутой склон и оказался на ведущей в город дороге. Половину пути я пробежал, не помня себя, волоча велосипед за собой, а уж про то, как выбрался из этих мест, уже и подавно не помню.

Предыдущий пост
Ловчий
In HorrorZone We Trust:

Нравится то, что мы делаем? Желаете помочь ЗУ? Поддержите сайт, пожертвовав на развитие - или купите футболку с хоррор-принтом!

Поделись ссылкой на эту страницу - это тоже помощь :)

Еще на сайте:
Мы в соцсетях:

Оставайтесь с нами на связи:

Комментариев: 5 RSS


В Зоне Ужасов зарегистрированы более 7,000 человек. Вы еще не с нами? Вперед! Моментальная регистрация, привязка к соцсетям, доступ к полному функционалу сайта - и да, это бесплатно!