Лепрозорий

38

Петров нерешительно оглянулся на своих товарищей по несчастью.

Он замер перед дверью в низенький одноэтажный домик, некогда служивший жилищем для начальника гарнизона. Кажется, целую вечность назад он уже стоял перед этой дверью, точно так же не решаясь зайти внутрь, как и сейчас. И тогда его страхи подтвердились многократно, обернувшись не только ноющими ушибами на теле и посиневшим от побоев лицом, но и началом конца всего Лепрозория, как теперь уже было совершенно ясно. Это здесь он валялся в луже собственной крови, соплей и мочи, когда раздался сигнал тревоги. И отсюда, подгоняемый капитанским пистолетом, повез Максима Иваныча в самую преисподнюю…

Сколько времени прошло после избиения? Всего лишь сутки, а в памяти уже все покрылось туманной дымкой, будто месяц минул, не меньше. Гораздо ярче, до сих пор перед глазами стоят чудовища, клыками и когтями разрывающие на куски нормальных людей. Лица, покрытые струпьями и роговицей. Гной и слизь, сочащиеся из язв, испещривших гибкие, скользкие от липкой влаги, изуродованные болезнью тела… Он до сих пор помнил своего друга, на уговоры которого поддался и нажал проклятую кнопку. Лучше было не читать по его губам, лучше было выколоть себе глаза и не видеть этого монстра, этого змея-искусителя…

Жаль, нельзя стереть память. Так, чтобы полностью, вообще, напрочь. Чтобы ничего не осталось – ни страхов, ни угрызений совести, ни стыда, ни кошмарных видений, поселившихся в голове. И нельзя заставить исчезнуть страх перед самим собой. Боязнь того, кто поселился в тебе.

Только что кто-то из выживших, тех, кто вернулся с ним сюда, предположил, что Иваныч мог запросто приготовить для незваных гостей сюрприз за дверью. И Петров уже видел, как срабатывает нехитрый механизм растяжки… Взрыв! – и вот уже он, военнослужащий Петров, падает замертво, разбросав в разные стороны куски оторванных конечностей.

Но что делать? Он оглянулся на мрачные лица сослуживцев. Молчаливое "иди первым" читалось на каждом. Так же, как и плотоядное ожидание: что же будет с ним, когда он откроет проклятую дверь.

Или ему это все кажется? Петров не знал. Но он точно знал, что действительно пора уже входить.

И, вспомнив про заветный красный телефон, находящийся там, внутри, повернул ручку.