Социальное дно

Четверо детей прятались в тёмной комнате, пропитанной мочой и потом, дрожа от страха. За дверью раздавались крики и удары, тяжелые шаги направлялись к комнате. Женский голос умолял остановиться, пыталась остановить кого-то очень злого, а в ответ лишь шлепки и дикий ор.

- Либо ты делаешь то, что я говорю, или сам лично кого-нибудь из них на фарш пущу.

Тихий плач прозвучал как знак послушание. Дверь, служившая щитом, отворилась и показалась мать четверых детей. С синим лицом от побоев и красными глазами от слёз.

- Прости меня, - прошептала она, всхлипывая, - Прошу, простите меня…

Мать подходит к самому младшему из четверых детей, аккуратно берёт за руку. Алёша, так звали младшего, постарался сопротивляться, остальные ребята старались помочь ему, но матушка оказалась сильней.

- Мама, забери меня тогда! – добровольцем вышла Катя, самая старшая. Её голос старался быть уверенным, но лёгкая дрожь выдавалась.

Женщина посмотрела на свою дочурку так жалостливо, что сердце Кати дрогнуло. Девочка прикусила губу до крови, чуть опустив голову.

- Забери меня тогда, - повторила она, выйдя чуть вперёд.

Матушка отпустила младшего сына, ласково приобняла дочь за плечи и вывела из комнаты. Дверь закрылась, погрузив уже троих оставшихся детей вновь во тьму.

- Чего так долго?! – кричал отец.

Он громко постукивал пальцами по столу, отдаваясь эхом сотни молоточков. Женщина привела Катю к грозному, похожего на аборигена, мужу. Тот внимательно осмотрел дочурку, усмехнулся, по-кошачьи облизываясь.

- Она могла бы стать отличной подстилкой, - игривым тоном проговорил глава семейства, - Боюсь, что с возрастом станет такой же страшной, как и ты. Отличный выбор! Пусть её красота останется навечно, во мне.

Одним ловким движением мужчина свернул девочке шею. Хрупкое тельце упало на пол, словно тряпичная кукла.

- Приступай, - прорычал глава семейства, усмехнувшись.

Женщина потащила тело дочери к большому, красному от крови, столу. Слёзы перестали течь, все выплакала за день. Дрожащей рукой берёт мясницкий нож.

Удар за ударом тельце Кати разделялась куском за куском. Запястья, бёдра, предплечья, туловище. Всё потом аккуратно сортировалась в холодильнике; что не уместилось, то в подвал.

Бёдра девочки весьма мясистые, вышел потом хороший фарш. Алёна, несчастная мать, уже третьего ребёнка отправила на убой, а ведь когда-то были счастливой многодетной семьёй. Была хорошая машина, ухоженный дворик, в доме всегда было чисто и приходили гости. Оба родителя зарабатывали достаточно, имели престижные должности. Сказка, а не жизнь, но так казалось на первый взгляд. Ещё тогда Матвей, грозный отец, проявлял свою натуру тирана: поколачивал детей и жену, время от времени прикладывался к бутылке, и гулял порой на стороне, а с виду – хороший и приличный человек.

Докатились они до такой жизни довольно просто: сокращение с должностей, никуда толком потом не брали, подрабатывать приходилось. Дети перестали ходить в школу и детский сад. В основном Алёне и двум старшим детям, кому было по шестнадцать лет, доводилась заниматься мелкими работами, получая как-никак деньги, порой гроши. И мгновенно тратились – на нужды и выпивку. Младшие занимались домашними делами.

Денег на еду становилось меньше, сил у Алёны и на мелкую работу не хватало, тогда Матвей перешёл на поедание своих детей. Голодное безумие охватило его, в гостиной собрал всех своих чад, каждого осмотрел, щупая и принюхиваясь. В первый раз собрал среднюю дочь – Кристину. Она была весьма крупной девочкой, более мясистой, сало в ней достаточно. Приятный аромат жареного мяса одурманивал детские носы, но они подозревали, что отец готовит собственную дочь – Кристина кратко пискнула, когда Матвей свернул ей шею. Её тучное тело громко упало на пол. К еде тогда никто не притронулся. Лишь когда замучил дикий голод, все стали есть, при этом тихо плакали.

Всё это время было сущим адом. Про семью Акриловых все забыли, обходят их дом стороной, что стал тюрьмой для матери и детей. Сами Акриловы забыли, когда в последний раз выходили в общество. Они стали частью социального дна, откуда выход найдёт не каждый.

- Ужин готов, дорогой, - Алёна осторожно кладёт тарелку на стол, стараясь не уронить. Руки всё ещё дрожали, слегка расплёскивая бульон по тарелке.

Матвей жадно принюхивался, довольно чмокая губами. Быстрым движением взялся за ложку и принялся хлебать суп. Алёна теперь свободна, она ушла к оставшимся детям – хотела просто побыть рядом, пока те ещё живы. Алёша сразу налетел на мать с объятиями.

- Мама, когда всё это закончится? – совсем тихо проверещал мальчик писклявым голосом.

- Не знаю, милый, не знаю, - Алёна боялась сказать "никогда", да и сама надеялась, что когда-нибудь этот ад закончится.

Двое других ребят выглянули из угла. Их глаза сверкали в темноте от слёз, лиц не было видно, так как слишком чумазые.

- Серёжа, Катя, не бойтесь. Выходите, - ласковый голос матери успокоил детей.

Серёжа и Катя тоже обняли свою маму. Алёна поглаживала по голове каждое своё дитя, проговаривая ласковые слова.

- Ох, хорошо! – послышался дикий крик радости с кухни. Матвей уже доел свой обед.

Тяжёлой поступью направился он к детской комнате. Сильным пинком открыл дверь. Взгляд, полный ненависти, сфокусировался на детей с матерью. Матвей широко улыбнулся – оскалился, как чёрт.

- Вот она – дружная семейка, - с издёвкой сказал он, заходя в комнату.

- Что случилось, дорогой? – взволнованно поинтересовался Алёна, прижимая к себе детей, - Чего тебе надо?

- Поиграть с детьми хочу. Что-то давно ими не занимался.

- Не трогай их. Они и так намучались.

- Намучались?! Пусть будут благодарны, что всё ещё живы. Да и вообще, я наоборот – спасаю их, - Матвей громко прокашлялся в кулак, - Ну-ка, дети, встаньте в ряд!

Ребята не сразу послушались отца, сильней прижались к матушке. Глаза Матвея налились кровью, ещё больше злобы в них стало. Он громко топнул ногой и заорал:

- Я что сказал, мать вашу! Ну-ка, дети, встаньте в ряд, блять!

Дети послушно выстроились по росту, жалостливо смотря на папу. Алёша легонько всхлипывал, глаза на мокром месте. Серёжа и Катя старались не выдавать своих слёз.

- Так, детишки, как насчёт пряток? Ну как, согласны?

Дети дружно закивали. Матвей ехидно усмехнулся, осматривая своих чад.

- Бегом прятаться. Я буду искать, - ребята мигом побежали прятаться.

Алёна аккуратно касается плеча мужа и едва слышно проговорила:

- Только не делай им больно, прошу тебя.

Резкий удар в живот повалил девушку на пол. Несколько пинков в груди, и она скорчилась от боли, задыхаясь.

- Я просто поиграть с детьми решил. Что тут такого, блять! – ещё несколько ударов в грудь и по голове.

Алёна перестала дышать, её лицо походило на помятую сливу. Матвей смачно плюнул прямо на лоб девушки. Взял за запястья и понёс в сторону сарая. Небрежно бросил труп жены, что голова мёртвой чуть ли не разделилась пополам, когда ударилась об топор. Из сарая мужчина взял увесистый молоток, проверил на Алёне, ударив пару раз по хребту. Ведь теперь она не закричит, ничего уже не чувствует.

Матвей вернулся в дом, постукивая молотком по стенам.

- Кто не спрятался, я не виноват!

Громкие стуки эхом разнеслись по всему дому, заставляя детей вздрагивать в своих укрытиях. Матвей аккуратными шагами, словно кот, крался, заглядывая в каждый шкаф, и под кроватями смотрел. Дети хорошо спрятались, нашли хорошие места, тем самым продлевая свою и так короткую жизнь.

Серёжа прятался в кладовой, крепко закрыв глаза. Он практически не дышал, надеясь, что его не заметят. Тяжёлые шаги отца послышались снаружи, умокли возле двери кладовой.

- Уходи, уходи, - в мольбе шептал мальчик.

Ручка двери резко задёргалась. Дверь заперта, Матвей стал выламывать. Он сразу догадался, что там кто-то есть. Серёжа забился в углу и тихо плакал.

- Выходи, кто бы ты ни был, сучонок, - Матвей со звериным ором ворвался в кладовую.

Пиная различное барахло, он всё же нашёл своего сына. На лице появился дьявольская улыбка. Матвей крепко схватил мальчика за волосы и с силой потащил за собой. Кинул в стену, будто мяч, и вновь взял Серёжу за мохнатую головёшку. Молниеносными ударами бил лицом об стену, затем кинул на пол, как щенка. Мальчик на удивление был ещё жив, не смотря на то, что его лицо превратилась в кашу. Серёжа нашёл в себе последние силы, с трудом перебирал руками, пытаясь убежать от отца-тирана. Улыбка Матвея стала ещё шире, вот-вот его щёки порвутся от такого.

Вот молоток оказался в его руке.

Медленно поднял над собой, удовлетворяясь жалкой попыткой побега сына.

Сперва ударил по одной ладошке, потом по другой – и так по очереди. Носком молотка пробил макушку, так и раскроил мальчишке череп. Проникает пальцами в проделанную дырку и с упоением облизывал.

- Сладко, - восхищённо проговорил Матвей, чуть закатив глаза.

За всей этой картиной наблюдала Катя. Матвей обернулся, томно дыша, и заметил свою маленькую дочь.

- Привет, Солнце, - он откинул молоток и протянул руки на встрече девочке.

Катя с ужасом смотрела на окровавленное лицо отца, её лицо исказилась в истерике.

- Тише, тише, - ласково проговорил Матвей, сам подошёл к дочурке, крепко обняв, и стал ласково гладить по волосам.

Девочка ещё громче зарыдала, почувствовав неприятную прохладу руки отца. Матвей тихо напевал детскую песенку, Катя постепенно успокаивалась. Как только она перестала плакать, Матвей безукоризненно свернул девочке шею. В нём неожиданно появилась нечеловеческая сила, изящно оторвал голову с плеч. Языком провёл по месту разрыва.

- Ещё слаще, - блаженно на повышенном тоне заявил он.

Алёша слышал всё, что было возле кладовой. Он был совсем рядом, на кухне, выбежал из своего укромного места, чтобы найти остальных ребята, но было уже поздно. Пока дверь открыта, маленький Алексей хотел собрать с собой братика и сестричку, сбежать вместе с ними. Теперь придётся бежать одному. Времени терять не надо, быстро помчался к двери, и выдал себя. Матвей следом направился за своим последним ребёнком, плотно держа в ладони молоток.

Мальчик ещё не дорос, он чуть ли не вприпрыжку пытался достать до щеколды, крича во всё горло, чтобы его спасли. Матвей подходил всё ближе, взмахивая молотком. Совсем скоро и Алёша присоединиться к матери и своим братьям с сёстрами. Чудо ли или у мальчика тоже нашлись неожиданно нечеловеческие силы, но всё-таки дотянулся до щеколды и открыл дверь. Он выбежал на улицу, размахивая руками, ударяясь об каждого прохожего. Вот показался Матвей, походивший на самого Сатану, чем на человека. Люди заметили его неопрятный вид и окровавленный молоток. Те мужики, что поздоровее, накинулись на него, две женщины тем временем прятали за собой мальчика.

Наконец-то… Спасение…

Всё, что было в семье Акреловых, казалось страшным сном. Добрые дяденьки и тётеньки помогли ему найти новую семью - других родственников у мальчика не было. Всё бы хорошо, пока отец нового семейства не завёл мальчика в свою спальню…