Угадай, кто?

- А я читал о вас в газете, – сказал таксист, глядя на отражение в зеркале заднего вида. – Вы отец Валерий, так ведь?

- Да, ты совершенно прав, – задумчиво ответил мужчина, сидящий на заднем сидении пропахшего табаком автомобиля.

Это были их первые слова за тридцать минут езды по федеральной трассе. За окнами мелькали березы и дешевые путаны. Машина ехала в пригородный поселок, где в одном из типичных маленьких деревенских домов нуждались в услугах экзорциста.

- Честно говоря, я думал, что все священнослужители ходят в рясах, причем всегда, и даже спят в них. – Таксист глупо улыбнулся, после чего поднес правую руку ко рту и откашлялся злостным кашлем заядлого курильщика с большим стажем.

- Я не отношусь к церкви, и об этом тоже было написано в газетах, причем где-то в первых абзацах, насколько я помню. – Отец Валерий облизнул губы. – Церковь и так на меня ежегодно подает в суд.

- Это все из-за вашего экзорцизма? - Таксист прикурил очередную извлеченную из помятой пачки сигарету и чуть приоткрыл окно со стороны водителя.

- Можно и так сказать. – Пассажир явно не был расположен к разговору. – Можно мне тоже сигарету?

- Вы курите? – Таксист округлил свои глаза и чуть было не кашлянул снова.

- Да, курю.

Отец Валерий курил уже семь лет, с тех самых пор, как был отлучен от церкви за свои нестандартные подходы к делу и за взгляды, противоречащие всем установленным церковным канонам. А все это началось в 2001 году, после его первого обряда по изгнанию бесов. Он тогда присутствовал на нем в качестве стажера и играл роль "принеси - подай, отойди - не мешай". В тот раз умерла двенадцатилетняя девочка, у которой была не одержимость, а психологическое расстройство. Именно тогда Валерий (он не любил приставку "отец", она просто прижилась к нему, он вообще считал ее чем-то богохульным) понял, насколько примитивен и бесполезен общепринятый в мире экзорцизм, который достался нам от Святой Инквизиции. А в те времена было не важно, есть в тебе демоны или нет, их все равно находили и изгоняли с помощью огня и дробления костей.

Так распрощавшись со святой обителью, Валерий начал практиковать свои методы, причем, весьма удачно, по крайней мере, без летальных исходов. Основной своей задачей он считал не так сам экзорцизм, как то нуждается ли в нем человек или же здесь необходимо медицинское вмешательство. И это было, как он сам считал, его главным отличием от тех церковных экзорцистах, которые сначала требовали оплату за их услуги, а уже потом начинали махать крестами перед шизофрениками.

Церковь, разумеется, не одобрила его действий и потребовала прекратить заниматься внецерковными обрядами, а когда почувствовала с его стороны еще и жесткую конкуренцию, то на отца Валерия было подано в суд. Экзорцист тогда отделался небольшим штрафом, хотя церковь планировала упрятать его за решетку.

Однако сегодня утром произошло то, чего он не мог себя даже представить – к нему лично обратился сам Патриарх с прошением о помощи. Он просил провести обряд по изгнанию бесов из шестнадцатилетней девочки, в которой, по его словам, обитало большее зло, чем сам дьявол…

- А можно вопрос? – прервал царившее в автомобиле молчание таксист и выбросил в окно горячий фильтр от сигареты, которым во время последней затяжки обжег губы.

- Да, - медленно выдохнул Валерий, - конечно.

- В газетах еще писали, что вы не верите в Бога – это правда? – Таксист посигналил знакомой проститутке, которая вылизала из машины своего постоянного клиента. Клиент был весьма известным человеком – благодетель, его даже несколько раз показывали по телевизору, и его жена с двумя сыновьями им очень сильно гордились.

- Я верю в Бога. Иначе я бы просто-напросто не смог быть экзорцистом, причем с такой хорошей репутацией, в отличие от своих церковных коллег. Просто мои взгляды о Боге и о вере сильно расходятся с теми, которые проповедуют в наших святых обителях. А все те статьи в газетах были напечатаны по заказу все той же церкви, они пытались таким образом убедить массы, что я обычный шарлатан, но вопреки своей сущности люди поверили фактам, а не желтой прессе с ее купленными журналистами.

- А в чем именно заключается это ваше…

- Сколько с меня? – перебил его отец Валерий, заметив, что они уже почти приехали в указанное место.

- Хм, восемьсот пятьдесят рублей.

- Сдачи не надо, – сказал он, когда такси остановилось, и вложил во влажную ладонь таксиста тысячную купюру, после чего взял свое кейс и покинул салон автомобиля.

Из выхлопной трубы такси вырвался клубок синего дыма и машина, выплевывая из-под колес грязь, поехала обратно в город.

- Очередная забытая Богом дыра, – буркнул себе под нос Валерий, после чего с виноватым выражением лица посмотрел в небо, - Боже, прости меня грешного, я не хотел отвлекать Тебя от дел твоих насущных. – Затем он оглянулся по сторонам. – Да, именно такие места они как раз и любят, где много суеверных спятивших бабушек и батюшек, чьи сосуды вот-вот лопнут от вина, а крест вывалится из дрожащих с похмелья рук.

Экзорцист был зол, и его можно было понять – сегодня точно был не его день. Утром он вылетел из Москвы и почти целый час летел над землей в самолете и это притом, что самолеты вызывали у него еще большее отвращение, чем та молодежь, которая празднует день рождение Гитлера. Потом он сорок минут трясся в такси и отвечал на вопросы (пусть даже их и было всего несколько) таксиста-провинциала с в разы завышенными расценками. А сейчас он стоит по щиколотки в грязи (которая по запаху напоминает няшу) у зеленых ворот дома, в котором в шестнадцатилетнюю девочку вселилось такое зло, что сам Патриарх забыл об их вражде и обратился с просьбой о помощи.

Нет, здесь явно что-то было не так. Может это развод? Подстава? Его решили кинуть? Может, та девушка уже мертва? Может быть, во время изгнания ее размазало по всему потолку, и это решили повесить на него? Бежать отсюда нужно, бежать… но уже было слишком поздно. В окне мелькнуло лицо отца Алексея, той самой сволочи, которая обещала предать Валерия анафеме, если он не прекратит заниматься "не его делом". А теперь он будет присутствовать при проведении обряда и само собой пытаться давать свои советы, делать замечания, упрекать. И это при том, что отец Валерий с ним и в одном поле даже не присел бы ка-ка сделать, а тут изгнание надо совершать.

"Нет уж, это слишком, нужно отсюда уходить и как можно…" - зазвучало в его голове, но мысль оборвалась.

- Вы отец Валерий? – послышалось со двора. Голос был женский, неуверенный и осевший от плача. Этот голос принадлежал к тем, которые подобно когтям впивались в сердце и оставляли там глубокие шрамы, которые с годами даже не думали исчезать.

- Да, – ответил экзорцист, хотя в этот момент подумал: "А то вы не знаете кто я такой".

В окне мелькнуло еще несколько лиц, на этот раз не знакомых Валерию.

Железная дверь открылась с протяжным металлическим скрипом, и перед лицом экзорциста возникла женщина. На вид ей было лет пятьдесят, седые волосы и брови, мешки под красными от слез глазами, одетая в старое бежевое платье, которым от души полакомилось время и кто-то еще. Она была босая. Грязь подобно черному крему сочилась у нее между пальцами вверх. Валерий знал, что женщина на самом деле моложе, чем выглядит, и что седина у нее появилась, скорее всего – вчера или, когда она стала свидетельницей приступа одержимости у своей дочери. Несмотря на каменное лицо экзорциста, его сердце обливалось кровью. Ему всегда было жалко матерей, в чьих детей вселялись отродья ада, даже больше, чем самих детей, но он этого никогда не показывал. Он старался выглядеть хладнокровным, чтобы хоть как-то вселить в сердца, таких как эта женщина, надежду на спасение их детей.

- Проходите. – Женщина ушла с прохода в сторону.

- А эта? – Он мотнул головой на облезшую надпись: "Осторожно, во дворе злая собака". – Она меня на тряпки не разорвет?

- Нет. – По ее бледной щеке покатилась вниз слеза. – Дружка больше нет. Его самого сегодня ночью эта тварь разорвала на мелкие кусочки.

Отец Валерий молча шагнул во двор и его взгляд сразу приковала собачья будка. Она вся была заляпана кровью, к которой прилипла собачья шерсть и… да, ему не показалось, это действительно было ухо Дружка. Возле будки лежало то, что когда-то было живым существом, того, что когда-то бегало, лаяло, виляло свои пушисты хвостом, а теперь превратилось в месиво состоящее из крови, грязи, кишок, раздробленных костей и кусочков шкуры. Словно пса пропустили через огромную мясорубку. Или как будто собака прыгнула под гусеницу танка, когда тот крутился на одном месте. Но на самом деле это было сделано руками шестнадцатилетней девочки одержимой кем-то из обитателей ада.

- Оно сказало, что хочет отведать корейской кухни, – сказала женщина, как бы извиняясь, толи за то, что не убрали эту дьявольскую кашу, толи за свою дочь, толи еще за что-то. – Все произошло за одну секунду. Рита выскочила на улицу и… и… простите меня, я до сих пор слышу визг Дружка, когда закрываю глаза. – Она опустила глаза вниз. – Его вся деревня слышала.

- Наберите этого в миску, - отец Валерий поморщил нос, - прямо с грязью. Мне это может понадобиться.

Он переступил две ступеньки, каждая их которых была высотой в полтора спичечных коробка, и поставил ногу на старое крошащееся крыльцо. Покосившаяся дверь распахнулась вовнутрь, едва Валерий коснулся ее своей рукой. Спиною он ощутил взгляд смотревшей на него женщины. Они всегда смотрят удивленно, так как ожидают увидеть рясу, а не темные джинсы, белые (теперь уже черные от грязи) кроссовки и черную футболку с волком на груди.

Экзорцист не стал снимать свои кеды, проходя через крохотную прихожую, зная, что в доме сейчас такой свинарник творится, что никто и не заметит отваливающейся от его подошв грязи. За прихожей была комната выполнявшую как роль кухни, так и роль спальни. По правую сторону от двери почти в углу стоял раскладной стол. За ним сидели четыре человека облаченные в рясы и нервно курившие сигареты. Это были те самые люди, которые еще с самого утра подобно мухам кружили у окна, высматривая отца Валерия. Напротив стола была печь, которой не пользовались уже два года, в связи с подключением газового отопления. У печки стоял стул, на котором спал мужчина такой же седой, как и та женщина.

Четыре священнослужителя впились вопросительными взглядами в вошедшего в дом экзорциста – мол, чего тебе здесь надо?

- Так, - сказал Валерий, подойдя к столу, взяв лежащую на старой скатерти пачку "KENT" и достав из нее сигарету, - давайте сразу забудем на время о нашей с вами личной неприязни друг к другу. – Мужчина у печки подскочил. – Доброе утро, – бросил ему экзорцист. – Теперь введите меня в курс дела.

Отец Алексей пустил в потолок дымное колечко и сказал:

- Ну, во-первых, я отец Алексей.

- А то я не знаю, – сказал Валерий, но потом понял, что слова изо рта не вышли, а застряли где-то глубоко в горле.

- Это отец Тихон, - он ткнул пальцем в очкарика с явно подкрашенной бородой, - это отец Ануфрий, - маленькие поросячьи глаза, длинный нос и золотые зубы, - и отец Николай, - молодой парень лет двадцати трех не больше, наверное, только окончил школу экзорцизма, - а это, - отец Алексей обратился к своим церковным коллегам, словно те не знали имени гостя, - отец Валерий.

- Зовите меня просто – Саня. Так и что же здесь у нас происходит?

- Егор Павлович и Мария Васильевна – родители девочки, - игнорируя его слова, продолжил отец Алексей.

- Егор, - перебил его отец Валерий, обращаясь к отцу одержимой, - не сидите без дела, растопите пока печку.

- У нас газ…

- А у нас ваша дочь, которая, как мне сказали, нуждается в моей помощи. Так что растопите печь и впредь безоговорочно выполняйте все-то, о чем я вас буду просить.

Этим временем Мария достала из серванта миску и удалилась во двор. Егор вышел вслед за ней и пошел к соседу, так как тот отказался от газового отопления и топился по старинке – крадеными в лесу дровами.

- Господа не молчите, я хочу слышать ваше щебетание, – нервно процедил сквозь зубы Валерий, стряхивая пепел от сигареты прямо на пол.

- А почему вы сказали, называть вас Александром? – спросил отец Николай и, уловив презрительные взгляды, понял что напрасно.

- Потому что это имя мне дали при рождении родители. Вы удовлетворены данным ответом? Да? – Он просто раздавил его своим тяжелым взглядом. - Теперь будьте добры удовлетворить меня ответами на мои вопросы.

- Мы приехали сюда вчера вечером для выполнения обряда по изгнанию. Нас пятерых отправил…

- Пятерых? И где же еще один? – Отец Валерий осмотрелся вокруг, чтобы удостовериться, что где-то в углу не сидит какой-нибудь прыщавый мальчик в рясе, которого он обделил вниманием.

- Там, в комнате с девочкой…

- Я же сказал, чтобы до моего появления туда никто больше не заходил!

- Да, она тоже нам запретила заходить к ней… даже не позволила забрать его тело оттуда…

- Что? Он мертв? – Александр нахмурил свои густые брови.

- Да. Она сказала, что если и разрешит кому-то убрать его, то это будешь ты.

- Я? Хм. Она сама узнала, что я приеду, или это вы ей сказали.

Он подкурил вторую сигарете. Какое-то странное у него было предчувствие относительно происходящего, но что он предвещало? В любом случае ничего хорошего…

- И ни первое и ни второе, - усмехнулся отец Алексей. - Она сама велела тебя вызвать, а если бы мы ей отказали, то потеряли бы девочку.

- Это что, шутка такая? Вы меня сейчас разыгрываете? Да? – Александр пытался сделать лицо как можно более суровым, лишь бы только его злейшие враги не заметили, что ему стало страшно. - На кой черт я ей сдался? – Он начал было перебирать в голове возможные варианты, но таковых не оказалось вовсе.

- Этого мы уже не знаем. Мы пробыли в ее комнате меньше минуты. И ночью ее видели еще раз, когда она собаку убила.

- Значит так, да? Любопытно, сказать тут нечего. Хм. А имени, я так полагаю, вы узнать не успели.

- Девочку зовут – Рита, – быстро ответил отец Николай и довольно улыбнулся, однако эту улыбка висела на его губах лишь доли секунды.

- Да срать мне на эту девочку! Меня интересует, как зовут ту тварь, что в нее вселилась! Кто вообще этого слюнтяя малолетнего привел сюда? Его место за книжками, а не на обрядах!

Миска, наполненная до краев кровавой грязью, со звоном упала на пол, и у ног женщины образовалась зловонная кучка. Отец Валерий проклял себя за свои слова и за то, что не услышал, как Мария вернулась в дом. Сейчас она стояла, глядя на него, и держала перед собой руки, в которых только что была миска.

- Как… как... как… - ее голос менялся, она была на грани нервного срыва, - как… как вы можете говорить так о моей девочке?

- Простите, но сейчас вашей дочери здесь нет. Я не собираюсь вам лгать о том, что все будет хорошо. Вполне возможно, что ее душа уже покоится в ином мире и не факт, что на ватном облачке, а не в чугунном котле, а ее тело уже начало разлагаться. Моя задача заключается не так в ее спасении, как в том, чтобы отправить ту тварь, которая в нее вселилась туда, откуда она и пришла. Знаете почему? – Отец Валерий уже перешел на крик, но как бы цинично это не выглядело со стороны, он себя ненавидел за это. - Потому что, когда это тело станет непригодно для того чтобы в нем находиться, оно сменит его как перчатку.

- Отец Валерий, простите, но вы сейчас говорите исключительную ересь, – выходя из-за стола, сказал отец Алексей. – Того что вы сказали не было еще ни разу за всю практику, - он немного подумал и добавил, - за всю мировую практику экзорцизма. Поэтому ваши слова о душе девочки не что иное, как вздор. Вы сейчас просто напугали бедную мать одержимой, и за это вас можно и даже нужно осудить.

Да тебе лишь бы осудить меня…

- Нет уж, дорогой, - с сарказмом ответил Александр, - это вас нужно мордочками в грязь окунуть, чтобы вам серебро перестало мерещиться. Подобным переселением души заканчивается почти каждый пятый обряд церковного экзорцизма. Вы просто закрываете на это свои свиные глазки и быстренько уносите оттуда свои ноженьки, а то, что в одном месте происходит подряд два и более случаев одержимости у вас даже не вызывает никакого подозрения, как и то, что в таких случаях вы сталкиваетесь с одними и теми же демонами. У вас нет мозгов, чтобы провести простейшие аналогии. Вы просто не хотите понимать, что вы терпите поражение в этой битве, а мне приходится подтирать за вами.

- Замолчи. – Отец Алексей ударил кулаком по столу так, что полупустая пачка сигарет подпрыгнула и упала на пол. – Никто не смеет клеветать на наши благие деяния…

- Нет, - перебил его стоящий в углу Егор, возвращение которого тоже почти никто не заметил, - пусть он говорит. Вы уже поработали над моей девочкой, теперь его очередь, и мне интересно, что он думает насчет всего этого.

- Спасибо, - поблагодарил его Александр, - но я уже почти все сказал. Теперь мне нужно разобраться, с чем именно мы имеем дело.

- С самим Сатаной, не иначе, – разинул рот отец Николай и снова ощутил на себе презрительные взгляды.

- Да что вы говорите? Он сам вам это сказал? Или вы сейчас ляпнули первое, что пришло в вашу светлую, не затемненную знаниями головушку? А вы не задумывались, что святая вода здесь может быть бессильна, потому что у девочки ярко выраженная агиофобия? Психоз? Шизофрения? Или мы имеем дело с множественной личностью, где одно из альтер-эго возомнило себя этим вашим Сатаной? Не знаю, чему сейчас там учат в школе экзорцизма, но запомни, сынок, в первую очередь нужно не бежать махать своим крестом, а необходимо выяснить действительно ли это одержимость или, же психическое расстройство, иначе ты можешь совершить раковую ошибку, которая приведет к смерти больного человека.

Все молча, кроме матери Риты, которая начала собирать кровавую грязь обратно в миску, смотрели на экзорциста. Во взгляде Егора читалось недоумение, а в глазах святых отцов (как казалось Александру) – ненависть и призрение. (Что он здесь забыл? Какого лысого черта потребовался именно он? Что он тут возомнил о себе? Эй, товарищ-инквизитор, еще одну свечку под эти пяточки!!!).

Грязь просачивалась сквозь пальцы Марии, а та продолжала ее месить в миске своими руками, смотреть на нее стеклянными от апатии глазами и увлажнять содержимое миски своими теперь уже редкими слезами.

Александр увидел в окно двух старушек, силуэты которых чуть размазывались из-за разводов на стекле и были видны словно через легкую дымку. Они остановились, повернулись к дому, перекрестились, после чего синхронно (словно они неоднократно репетировали этот момент) плюнули своими беззубыми ртами. Бабули помотали головой, что-то пробормотали и пошли дальше по своему ежедневному маршруту. Отец Валерий не знал того, чем именно закончится сегодняшний обряд экзорцизма, но он знал другое – семье в любом случае (удастся спасти их дочь или нет) придется в ближайшее время сменить место жительства. И чем дальше они уедут, тем лучше для них будет. Старые сплетницы уже поставили на этой семье клеймо. Им не дадут здесь жизни. Все закончится гонениями или даже смертью. Маленькие населенные пункты умеют хранить свои черные дела под непроглядным покровом тайны, особенно если в этом замешаны все. Они просто напросто сожгут семью вместе с домом, пока те будут спать (забьют окна, а под дверь наложат соломы и подожгут), или порежут всех троих на мелкие кусочки, а потом скормят собакам или свиньям, вещи поделят между собой, и уже следующим утром забудут о том, что здесь произошло. (Что? Семья с одержимой девочкой? Нет, Господи упаси, таких на нашей деревне никогда не было. Как-как фамилия? А, да нет, что вы, они еще на прошлой неделе уехали куда-то. Да откуда нам знать, они какие-то необщительные были, наверное, эти, ну как их, сектанты, о…). Александру уже доводилось сталкиваться с такими и не один раз. Они всегда думают, что в зоне риска одержимости находятся исключительно грешные ненавистные Богу людишки, но это не так. Дьявол любит святых и непорочных. Чистых душой и телом. Девственниц, чьи стены завешаны иконами, а сутулость появилась от тяжелого креста, который они носят, не снимая с самого рождения. Тех, кто часами молится перед едой, а между приемами пищи стоят на коленях в церкви, и там же спускают последние деньги на свечи. Почему так? Да потому что Дьяволу это доставляет удовольствие, и он любит показывать, насколько бесполезна людская вера, ибо она не может помочь им в столь трудный час. Когда ребенок отрывает от себя кусок плоти и засовывает ее в рот своей матери в тот момент, когда та читает ему "Отче наш", как тут не усомниться в силе Господа Бога нашего и не признать власть Лукавого? Если нет гарантий того, что в последнее мгновение Дьявол не утащит твою душу в ад, то зачем жить во Христе? Чтобы потом попасть в бурлящий котелок со своим именем? Ему ничего не стоит убить веру человека, для этого достаточно просто забрать кого-то из его близких. Хороня своих детей, если родители и обращаются к Богу, то только с проклятиями. На этой войне у Сатаны более совершенное оружие: каждого нового Миссию в детстве у подъезда ждет свой педофил; на каждого высокопоставленного священнослужителя есть своя жирная папка с компроматом; на каждый новый храм находится Богоненавистник с зажигательной смесью; на каждое доброе дело находится своя пуля; за каждого новорожденного роется одна новая могила или освобождается место в дурдоме. Вот как-то так он и действует, но старым сплетницам этого не объяснить, если они решили, что семья заслужила такого наказания, значит, так оно и есть – это святая истина.

- А теперь, - Александр обратился к отцу девушки, - расскажите мне о том, были ли у нее какие-либо отклонения в психике, или может быть эпилепсия? Или еще что-то из этого рода?

- У нее? – Егор был даже удивлен этим вопросам. – Да нет. С ней все было в порядке. Она была, - он хотел сказать "она есть", но решил, что все же лучше использовать прошедшее время, - здоровой девочкой. А если сравнивать с ее сверстниками, то она всегда была на голову выше их всех. Она даже в легкую могла переспорить любого учителя из нашей школы. Рита была (есть) очень эрудированной девочкой, она собиралась поступать в медицинский институт, и мы с Машей уверенны, что она сдала бы все вступительные экзамены не напрягаясь. В пять лет она уже умела читать и немного писала, правда почерк у нее был ужасный, как у настоящего врача, но как говорят, у всех творческих людей плохо с почерком. Она писала стихи, читала их в школе, ее даже несколько раз печатали в одном детском журнале. Она и трудолюбивой была. Мы с моей женой никогда не подходили к нашей корове за последние три года, Рита сама ее кормила, доила, чистила коровник…

- А она была верующей? – перебил его Александр, понимая, что тот сейчас разойдется и поминутно перескажет все шестнадцать лет жизни девочки, включая ее сны, мысли и цвет мочи в ту или иную лунную фазу.

- Да, конечно. – Егор быстро закивал головой, словно его только что инквизиторы едва ли не уличили в ереси. – Первая прочитанная ею книга была – Библия. – Эти слова он произнес с гордостью, словно его дочь не Библию прочла, а в одиночку перехватила сто тон героина и спасла тысячи детишек от макового шприца.

- А она сама ее выбрала или это вы ее навязали ей? – Отец Валерий посмотрел на иконы – пять штук в одной комнате, не многовато ли? И еще нарисованные белым мелом кресты на каждой двери. В этом доме перед едой точно не одну минуту молились.

- Честно говоря, я даже и не помню… это было так давно…

Александр нахмурил брови. Было понятно, что Егор соврал насчет последнего. Все он помнил. И наверняка сам дал пятилетней дочери Библию и, скорее всего, даже сам заставил ее прочесть, пересказывая ему каждую страницу по несколько раз. Скорее всего, это и был первый камень той извилистой дороги, которая привела к сегодняшним событиям. А ведь возможно, если бы он не навязал ей в свое время веру, девочка и не стала бы верующей, и уж тогда Сатана не заинтересовался ею. Но он бы все равно пришел поглазеть на сей мир через чьи-то глаза, и тогда данное горе просто случилось бы в другой семье… оно бы все равно случилось… другие люди… это же горе… один Сатана…

- А как началась ее одержимость? – Александр закурил новую, уже третью сигарету. Он всегда много курил перед обрядами – это немного берегло драгоценные нервные клетки, которые и так уже были на грани саморазрушения.

- Сначала у Риты начались кошмары, это произошло где-то с неделю назад. Ей снилась темнота, а в той темноте было существо… она говорила, что не видела его всего, только глаза – два огонька, которые пугали и манили одновременно…

- Это были просто два красных пятна в темноте, или же два пылающих огня, которые излучали и страх, и радость, и боль, и любовь, которые дарили тепло, но и обжигали, если к ним потянуть руки?

- А это важно? – спросил отец Алексей, демонстративно зевнув, не прикрывая рта. – Это просто сон, какая разница, что девочке там могло сниться?

- Разница есть, и это все очень важно! – отец Валерий повысил голос. – И впредь не перебивай! Дождись своей очереди открывать рот.

- Пламя, - продолжил Егор, - это был огонь. А еще она говорила, что во сне пахло серой, причем так сильно, что когда она просыпалась, то еще какое-то время чувствовала этот запах. Честно говоря, я и сам, кажется, несколько раз улавливал этот запах, зайдя к ней в комнату. Э-э-э, о чем я? А, точно. С каждым сном существо приближалось к ней все ближе, она чувствовала жар, который исходил от него. А в последнем сне он коснулся ее руки, чуть выше локтя и… когда она проснулась, то у нее там остался ожог. Именно в том самом месте.

- Элита, – тихо прошептал Александр. – Твою мать, вот только их мне и не хватало то, черт их всех подери.

- Что? – удивленно спросил отец Николай и выпучил свои глаза. – С чего вы взяли это, отец Валерий?

- Чему вас там вообще в школе учили? – ответил тот вопросом на вопрос, да еще и с явным призрением. – Ах, точно, церковный экзорцизм ведь не признает существование "Снов Дьявола". А напрасно. Ведь тогда вы бы знали, что огнь вместо глаз и устойчивый запах серы присущи исключительно элите преисподней. – Из рук Марии снова выпала миска, а по еще не успевшим высохнуть щекам вновь потекли слезы. Александр перевел взгляд на Егора. – А сама одержимость, как она начала проявляться?

- Вчера утром мы услышали ругань, которая доносилась из ее спальни. – Егор показал правой рукой на дверь, над которой (Александр только сейчас заметил это) висел перевернутый крест.

- А вы не пробовали вернуть его в нормальное богоугодное положение? – Он мотнул головой на крест.

- К нему нельзя прикасаться, - оправдываясь, заявил отец Алексей, - он жжет сильнее огня, да и оно само запретило это делать…

- Мы вбежали в комнату, - продолжил отец девочки, - и… она там… она ползла по дальней стене и кричала всякие гадости.

- Например?

Муж с женой посмотрели друг на друга, и Мария кивнула в знак согласия.

- Всякие пошлости… о прелюбодеяниях… в ее словах было много грязи…

- Спасибо, этого вполне достаточно. – Отец Валерий видел, как тяжело Егору давались все эти слова, он понимал его боль. А еще он знал, что та тварь в соседней комнате слышит их и улыбается. – Она сейчас привязана?

- Да, снова влез отец Алексей, хотя вопрос был задан не ему, - но только не к кровати, а к стулу.

- Почему?

- Она сама так попросила, то есть, я хотел сказать, она сама так приказала.

- Ясно. – Слова отца Алексея не вызывали у Александра никакого доверия. Враг он и остается врагом даже когда приходится сражаться с ним плечом к плечу.

Александр взял свой кейс и миску с останками Дружка, если конечно это можно было так назвать.

- Ладно, я пошел. Откройте мне двери, а когда я зайду, закройте и подоприте чем-нибудь. И чтобы вы не услышали, не смейте открывать, если я не попрошу вас об этом сам. И даже если попрошу, знайте, что это могу быть не я, а та тварь.

- Может быть, придумаем какие-нибудь условные знаки, ну там фразы, значение которых будем знать только мы? – спросил отец Николай.

- Увы, друг мой, ты не перестаешь меня огорчать. У нас от него не может быть никаких тайн. Демон знает все, даже то, кого ты представлял во время своей последней мастурбации. Если хочешь, я могу у него спросить об этом.

Молодой экзорцист-дилетант покраснел и опустил глаза в грязный пол.

Отец Алексей открыл дверь, а когда Александр зашел в спальню Риты, сразу закрыл ее, как и было велено, однако подпирать не стал.

Комната была средних размеров. Деревянный пол, который скрипел под ногами, не прикрывал ни палас, ни ковер, да и коричневая краска на досках отжила свое и дала место для щелей. На стенах тоже ничего не было, только синеватая побелка. Из мебели имелась только кровать и один стул, который стоял в центре комнаты. На стуле сидела девушка. Ее бледное тело прикрывало только окровавленное (в прошлом белое) платье до колен и веревки, которыми ее привязали к этому стулу. Черные слипшиеся волосы скрывали опущенное вниз лицо.

- Отец Валерий, а не желаете ли вы бросить этому прекрасному юному телу палочку-другую? Знаете, девственная плева – это такое бремя, которое нужно срывать при первом же удобном случае. – Она подняла голову вверх, и экзорцист увидел дивное лицо ангела, которое уродовали быстро разбухающие вены.

- Как-нибудь в другой раз, – ответил он, кривя лицо в вынужденной улыбке и окидывая взглядом кровать.

- Не бойтесь, я сама все сделаю. – Лицо девушки тоже искривилось в улыбке, и она провела кончиком языка по пухленьким губкам. – Почешите зудящую киску своим могучим посохом, негоже ему уже второй год болтаться без дела.

- Закрой свою вероломную пасть! – Александр осматривал комнату. Здесь не было ни одной иконы, ни одного креста, которые могли бы хоть как-то помочь в этот трудный для него час. Он понял, что беззащитен перед существом на стуле.

- Какие мы серьезные, – засмеялся демон, и, заметив скользящий по комнате взгляд экзорциста, улыбнулся девичьими губами. – Это я попросила, чтобы унесли все лишнее, потом еще кровать нужно будет убрать. Я просто думала, ты захочешь попрыгать на ней вместе со мной, а ты оказался до тошноты правильным святошей. Хотя, может быть еще тот молоденький захочет трахнуться, а то устал, небось, шалить только с рукой по ночам… а нет, он как раз таки недавно разрядился в тепленькую плоть.

Экзорцист не обращал внимания на подобные реплики. Демоны всегда говорят подобные вещи.

- А его тоже потом убрать? – спросил отец Валерий, указав кивком головы на лежавшее в углу тело покойника.

- Нет, этот пусть лежит. Он взору моему приятен. Ха-ха-ха. Ничто не возбуждает так, как ряса натянутая на холодное тело. По-моему только червей не хватает.

- У меня к тебе деловое предложение, – сказал Александр, даже не оглядываясь на демона, а роясь в кейсе. – Давай не будем отнимать друг у друга время, а ты сейчас просто возьмешь и вернешься обратно к своей чертовой бабушке? Ты согласен?

- Я бы может и сделал так, но нет у меня, ни бабушки, ни мамаши, последняя умерла при родах, а первую я съел. Ха-ха. Бабулька в собственном соку. Никогда не пробовал? В принципе вкусно, но мясо жестковатое и горчит местами. Хотя знаешь, пожалуй, я все же могу удалиться обратно, но при одном условии.

- И что это за условие такое? – все так же не глядя, спросил отец Валерий.

- Я покину девчонку, если те четыре нерадивые тебе экзорциста повесятся на колоколе у местной церквушки.

- Паясничаешь… А я ведь тебе предложил разойтись по хорошему, без криков, молитв, крестов, святой воды, амулетов…

- Ладно, давай тогда рассмотрим другой вариант. Сейчас сюда зайдут родители этой сучки, и ты прямо у них на глазах оттрахаешь это тельце так, словно это будет последний раз в твоей жизни. Идет?

- Ну и грязный же у тебя рот.

- Точно уж не грязнее твоего члена. Я даже сидя здесь чую, как от него воняет. Словно кто-то открыл ведерко с тухлой селедкой.

- Да? А Дружок тоже вонял? Или он тебе чем-то другим не угодил? – Александр взял миску с кровавой грязью и направился к одержимой девушке.

- Это ты про ту псину? Нет, она просто послужила мне сытным перекусом. Ты же знаешь, как тяжело порою не поддаться ночному поджору? – Из девушки вырвался зловещий несвойственный ни одному живому существу в мире смех.

- Негоже в гостях оставлять так много объедков, – сердито пробормотал отец Валерий, зачерпнул грязи из миски и затолкал ее в открытый рот демона.

Смех оборвался ту же секунду. Грязь потекла обратно через нос. Вены на лице вздулись еще сильнее, а глаза округлились до таких размеров, что они вот-вот должны были выскочить из глазных отверстий.

- Жри то, что не доел! Прояви к хозяевам этого дома уважение! – Он отправил в рот вторую порцию грязи. Девочка начала глотать ее. – Что, не нравится? Не нравится? Я приказываю тебе, назови свое имя, демон! Назови и я перестану!

Александр почувствовал, что миска резко начала нагреваться. Карие глаза девушки закрылись, а когда веки снова поднялись, то глаза уже были черного цвета, как смола. По лицу заскользили бугорки, словно там под кожей ползали какие-то жуки-паразиты. Миска обожгла пальцы отца Валерия, и он уронил ее на пол.

- Ты намного глупее, чем я думал. Ха-ха, – произнес демон, теперь уже своим подлинным голосом. – Я командовал легионами. Я воскрешал врагов своих, чтобы снова убивать их. Я сводил с ума инквизиторов и заставлял их пытать друг друга. Я давал людям тайные знания, дарил им сласть похоти. Я был любимцем Господа Бога вашего, а сам Люцифер меня порою боится. Так кто же я? Как мое имя? Ха-ха-ха.

- Ты мне сам сейчас это скажешь! – закричал экзорцист и со всей силы прижал ко лбу демона крест.

Демон заорал. От его вопля по оконным стеклам скользнули тонкие трещины, словно по льду на речке во время оттепели. Из-под креста пошел дым и Александр ощутил на пальцах жар.

- Именем Господа Бога, я приказываю тебе, назови свое имя, демон!

- Имя мне Бог, не иначе! Ха-ха-ха.

- Ладно, не хочешь по-хорошему, будет тебе по-плохому. – Отец Валерий ударил одержимую девушку по лицу тыльной стороной ладони. – Так лучше?

- И не стыдно вам святой отец бить ни в чем неповинную девочку? Ей же больно. Ха-ха. И чему вас только учат в этой вашей школе экзорцизма? Ха-ха.

- Тебе виднее. – Он ударил еще раз. – Вы ведь тоже принимали участие в создании учений об экзорцизме. Ваши руки тоже писали слова в первых учебниках. Это ведь вы превратили надежду людей на изгнание бесов в потеху для себя. – Еще удар. – Девочка ведь ничего сейчас не чувствует. Вся боль идет к тебе, а вы не любите человеческую боль.

- Браво! Браво! И как только ты до этого додумался? – Демон слизнул кровь с разбитых губ. Черный от грязи язык был слишком уж длинный и гибкий для человеческого.

- Методом проб и ошибок.

Александр открыл полуторалитровую бутылку со святой водой, набрал ее себе в рот, с легкой еле заметной улыбкой вернулся к демону, хлопнул себя по щекам и выплюнул воду ему в лицо. Демон завыл звонким голосом девушки, словно ее только что ошпарили кипятком.

- Не нравится? У меня еще много воды. – Демон оскалил острые зубы в ответ. – Скажи, зачем тебе понадобился именно я? Если признаешься, то возможно я буду чуть аккуратнее со святой водой.

- Саша, Саша. – Девушка рассмеялась, да так, что ее рот выворачивало наизнанку. – Кем ты себя возомнил? Лучшим экзорцистом? Ха-ха. Возможно так оно и есть, но это распространяется лишь на твой скучный век. Ты думаешь, что умеешь причинять нам боль? Нет, то, что ты делаешь – это просто массаж в сравнении с тем экзорцизмом, который умер вместе с инквизицией. Вот тогда нам действительно умели причинять боль. Им для этого были не нужны все эти молитвы, крестики и прочие брюлики. Им вполне хватало воды и огня. Да и то воду они использовали только для того, чтобы потушить огонь на обугленной плоти, которую через секунду снова поджигали. Вот тогда мне действительно было больно. – Из черного глаза девушки скользнула капля крови и медленно побежала по лицу вниз, оставляя за собой тонкую красную полосу. – Боль – это когда тебе под пятки ставят горящие свечи, а не когда поливают святой водой. Боль – это когда в твоем теле медленно дробятся все кости, а не когда тебе в рожу тычут крестом или дают пощечину. Ты не узнаешь что такое боль, пока тебе не сделают надрез на животе, не вытащат оттуда часть прямой кишки и не бросят ее в клетку с голодными крысами…

- Да я вижу, ты у них был постоянным клиентом.

- Мы бываем в этом мире намного чаще, чем вы думаете. Вы не знаете и о половине наших приходов. – Черная змеевидная масса вытекла изо рта девушки, поползла вверх по лицу, разделилась надвое и влезла в глазные отверстия.

- И зачем вы сюда приходите? Какая цель ваших визитов? Приносить страдания людям? – Александр наклонил голову сначала вправо, потом влево, оба наклона сопровождались сильным хрустом.

- В целом ты прав. Нас это очень сильно забавляет. Это как человеческий наркотик – один раз попробуешь, потом будет хотеться постоянно. Но и ты пойми меня. В аду скучно – суета, крики, плачь, мольбы, огонь и жареное мясо. Ха-ха. И так целую вечность, а так хочется разнообразия. Выйти подышать свежим воздухом, вселиться в тело малолетней девственницы и пустить его в расход – на растерзание похотливым самцам. Ха-ха. Вот и на этот раз я решил позабавиться и сыграть с вами в одну очень интересную игру.

- В какую еще игру, черт тебя дери? – Отец Валерий до боли сжал руку в кулак, он жалел, что согласился на это дело. То, что для демона забавная игра, то для человека ужас, муки, и нелегкий выбор.

- Ха-ха. Черти меня не дерут, а вот ты можешь отодрать это юное тело, я даже разрешу тебе выбрать в какую…

Александр окатил демона святой водой. Он зашел сзади и вылил часть воды ему на голову (на голову одержимой девушки). Тот завизжал как свинья, которой мясник воткнул острый нож, но не попал в сердце. От головы закурился пар, а в комнате запахло серой.

- Назови мне свое чертово имя! Я приказываю тебе, назови!

- Ха-ха-ха. Я сюда не за этим явился! – Голова девушки повернулась на сто восемьдесят градусов. По всей комнате разлетелся хруст шейных позвонков. Из-под волос вниз по лицу девушки потекла темно-алая кровь. – Бу! Ха-ха. Страшно?

- Тебе не испугать меня своими дешевыми фокусами. Я и не такое видел.

Голова девушки вернулась в исходное положение. Мокрое от пота и воды платье прилипло к телу, теперь по нему тоже загуляли волны того, что было внутри Риты. Капающая с подбородка кровь быстро впитывалась тонкой материей этого платья.

- Огорчили вы меня отец Валерий. Я ожидал взрывающих человеческий мозг диалогов, которые ты обычно закатываешь, но ты меня подвел. Эх, Саша, ну вот что мне с тобой теперь делать? Заставить вырвать глаза? Или что? – Демон постучал по полу пальцами ног. – Так уж и быть, я дам тебе второй шанс. Ты сейчас выйдешь отсюда и обсудишь со своими церковными братьями-комиками план дальнейших действий, после чего вернешься сюда с ними и с родителями этой юной шлюшки. Я хочу, чтобы они лицезрели весь обряд. Но родителям смотреть придется молча. За каждое их слово я буду ломать одну кость в этом хрупком тельце, да так, что они никогда уже не срастутся. После десяти костей я заставлю родителей девочки зашить друг другу рты. В случае если экзорцизм пройдет успешно, я уйду обратно в ад, а этой семье подарю богатство и удачу на двадцать лет. Обещаю. А вот если тебе будут мешать, - из черных глаз побежали две красные капли, - или если ты сам оплошаешь, то мы все сыграем в мою игру. Ты согласен?

Александр не говоря, ни слова смотрел на затылок девушки. Раньше ему не доводилось сталкиваться с демоном, который устанавливал свои правила. В этом чувствовался какой-то подвох, но другого выхода он не видел.

- Я согласен, – выдавил он из себя, после чего крепко сжал крест и дважды ударил по затылку девушки. На кресте остались кожа и волосы, а на затылке две линии (горизонтальная и вертикальная), которые образовывали крест.

Демон одновременно завыл и захохотал, словно какой-то спятивший клоун на детском утреннике. Кровь в его свежей ране зашипела, как мясо, брошенное на сковороду с раскаленным маслом. Рана начала затягиваться прямо на глазах экзорциста.

- Да, еще мой шалунишка! Жги меня! Режь меня! Бей меня. О, да! – орал демон. – О, да! Еще! Еще!

Отец Валерий взял свой кейс и пошел к двери. У дверного проема демон его остановил, произнеся сразу двумя голосами:

- Открой дверь и отойди в сторонку.

Александр не стал спрашивать зачем. Он молча выполнил то, что ему было велено. Кровать оторвалась от пола и вылетела через открытую им дверь, немного зацепив стену так, что на пол осыпалось несколько кусков штукатурки. Экзорцист вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Только сейчас он заметил на потолке кровавые отпечатки ладоней и судя по всему колен… еще грязь от пальцев ног. Следы вели в комнату с демоном.

- Откуда они? – спросил он, разглядывая потолок.

- Она выползала во двор по потолку, – перекрещиваясь дрожащими пальцами, ответил Егор. Он даже не посмотрел на экзорциста. Отец девочки, так же как и все остальные кто был в комнате, смотрел на кровать своей дочери. – Ночью, когда она убила Дружка. – Он все же перевел взгляд на Александра. – Что с ней? Как она? Вы узнали, что за существо сидит в ней?

- Нет, не узнал. Но я уверен, что это Белиал. Хотя, скорее всего это просто предположение. Егор, засуньте кочергу в печь, она нам пригодится.

- Отец Валерий, что там было? – нетерпеливо спросил отец Николай, тарабаня указательным и средним пальцами по столу.

- Ничего удивительного, - соврал тот, - эта тварь играет с нами. – Он взял со стола пачку, достал из нее предпоследнюю сигарету, чиркнул спичку и затянулся дымом. Сердце начало стучать тише, чем полминуты назад. – Он велел, чтобы я привел вас к нему туда, и в вашем присутствии провел обряд.

Выкуривая сигарету, отец Валерий рассказал им обо всех требованиях, которые будет необходимо соблюдать, чтобы все прошло хорошо…

- Тогда может быть будет лучше, если мы вовсе туда не пойдем? – спросила Мария. Она сидела возле печки и вычищала иголкой грязь из-под ногтей. Пока Александр был в комнате с ее дочерью, она вымыла ноги и руки, надела кроссовки Риты (прямо на босые ноги) и поставила на печь старый железный чайник. Тут-то кончики пальцев и начали сначала ныть, а потом болеть, словно под ногтями была не грязь, а раскаленное железо.

- Исключено. Тварь велела, чтобы там были все. – Ответил отец Валерий и отхлебнул крепкого чая из стакана. – Вы должны понимать, что сейчас это не ваша дочь, и что всю ту боль, которую я буду причинять ее телу, будет чувствовать только демон, а все нанесенные травмы исчезнут вместе с ним. Только сломанные по вашей вине десять костей останутся навсегда. – Александр подкурил очередную сигарету, предварительно оторвав фильтр, и перестал нервно стучать ногой о пол.

- А если вдруг произойдет так, что мы не сможем сдержаться, и он сломает ей кости, то он действительно способен заставить нас с женой сделать то, что обещал? – задал вопрос Егор. Он стоял рядом со столом и курил первую за двадцать лет сигарету. В свое время он был заядлым курильщиком, пока его отца не свалил в могилу рак легких, а знакомому не ампутировали обе ноги – левую до колена, а правую до таза. Сейчас у него кружилась голова, и жгло в горле, но он хотел курить – пусть ему потом хоть член ампутируют, он все равно им пользуется в десятки раз меньше, нежели раньше, а пустить струю можно и через трубку.

- Боюсь что да. Если это и вправду Белиал, то он может все. Некоторые говорят, что по силе он не уступает даже Люциферу, а некоторые утверждают, что возможно он даже и превосходит его. – Александр задумчиво почесал голову. – Еще он любит играть с людьми в игры, а это очень жуткие игры.

- Откуда вы все это знаете? – с опаской спросил отец Николай, боясь очередной порции насмешек в лицо. Укоры, критика, насмешки – все это и привело его в монастырь. Святая обитель была тем единственным местом, где его никто не гнобил, особенно его родной отец. (Эй, мелкий ублюдок, тащи-ка сюда свой дневник! Что? Двойка по физ-ре? Ты что подтягиваться не умеешь? Или у тебя просто жопа тяжелая? Сейчас мы это исправим – ты сегодня не ешь! Пятерка по ОПК? Ты что из тех гомиков, у которых на Деву Марию встает? Маленький дегенерат!).

- Я прост умные книжки перед сном читаю, да и тебе советую этим заняться. - Спокойно ответил Александр, хотя юный экзорцист уже начинал его бесить.

- Почему вы так хаете школу экзорцизма? Вас послушать, так бесполезнее нее во всем мире ничего не существует.

- Так оно и есть. Вас там учат, как при помощи анальной мастурбации вылечить опухоль мозга. Почти во всех случаях одержимости вы бессильны. Демону достаточно щелкнуть пальцем, и от вас ничего не останется. Но вы отказываетесь это признать, ища все новые и новые оправдания и прикрывая неудачи вуалью лжи. Максимум на что способен церковный экзорцизм – это изгнать хромого чертенка или подать на меня в суд за то, что я занимаюсь делом, а не халтурой – как вы. Здесь неважно какие методы вы используете – православные или католические, демоны, они везде одни и те же, и вы бессильны перед ними. Я в свое время предлагал помощь в обучении экзорцистов, но мне отказали.

- Просто ваши методы, отец Валерий, нам не подходят, – вставил отец Тихон, поправляя свои очки. Он носил их еще с детства, и именно из-за них он и потерял в четырнадцать лет свой левый глаз. Все начиналось как обычное баловство, а потом слово за слово, толчок в грудь и удар в лицо. Разбитые очки упали на землю, а вот несколько осколков стекла остались в глазе. Хирург удалил их, но вместе с осколками глазное отверстие покинул и карий глаз. Спустя три месяц отец Тихон насмерть забил битой для игры в лапту того парня, который ударил его тем злополучным вечером. Парень умер не сразу, он еще три года пролежал в коме, и каждый из тех дней его мать сидела рядом, и молила Бога, чтобы ее сын хотя бы пошевелил пальцами ног. Но этого не случилось. Он не пришел в сознание и не рассказал о том, кто с ним это сделал. К двадцати годам угрызения совести все же взяли свое, и отец Тихон ушел в монастырь. – Вы действуете подобно какому-то инквизитору из средневековья.

- А с ними просто нельзя обходиться по-другому. Вы это и сами знаете, но отказываетесь признаться в этом даже себе самому. Я прав? И вообще для меня остается загадкой, какэкзорцизм пришедший к вам от Святой Инквизиции можно было так опошлить, превратив его в какие-то ритуальные танцы шаманов. В экзорцизме важна боль, которую вы причиняете демону, а не то, как грациозно вы будете плясать вокруг него и напевать непонятно что.

В ответ отец Тихон просто опустил глаза вниз.

- Довольно. Давайте оставим эту тему на потом, – сердито произнес отец Алексей. Он учился в школе экзорцизма вместе с Александром. В свое время они были лучшими учениками, и между ними еще с тех далеких лет начала расти неприязнь друг к другу, которая со временем превратилась в ненависть. Отец Алексей тоже понимал, насколько бесполезен и примитивен церковный экзорцизм, но принять методы Александра он не согласился бы, ни под каким предлогом. Вот и сейчас если бы не приказ Патриарха, то ноги его бы здесь не было. – Лучше скажи, что от нас требуется?

- Надеюсь что только присутствие. – Экзорцист сделал последний глоток чая, покривился и выплюнул заварку обратно в стакан. – А там уже походу разберемся.

Он заглянул по очереди в лица каждого из здесь присутствующих – в глазах каждого читался страх и ничего больше. Даже священнослужители забыли о своей ненависти к нему. Поймав его взгляд, Мария уколола безымянный палец левой руки и тихо пискнула.

- Ну что, с Богом? – неуверенно спросил Егор. Его сердце до боли колотилось о ребра и при этом продолжало наращивать темп, а пульсирующая в висках кровь давила словно тиски.

- С Богом или нет, но к слуге Сатаны точно, – с фальшивой улыбкой ответил Александр и хлопнул его по плечу, после чего взял в руки кочергу, загнутый конец которой пылал диким жаром. – Дверь за собой не закрывайте, и еще раз напоминаю, чтобы я сейчас не начал делать, не вздумайте кричать. А начну я довольно грубо…

- Хорошо, – все с той же неуверенности сказал отец Риты.

Отец Валерий быстрым движением открыл ведущую в комнату с демоном дверь и уверенно шагнул вперед. Остальные, медленно переставляя свои ватные ноги, пошли за ним следом.

- Неужели, - равнодушно, без всякого намека на эмоции начал демон, - а я уже было собрался выйти и позвать вас. – Он едва успел договорить, прежде чем узкий лоб зашипел под раскаленным железом. Белиал взвыл. Стекла окон со звоном осыпались на улицу. На лбу осталась вертикальная линия ожога. Александр повернул кочергу (ее раскаленный красный конец) горизонтально и прижал чуть выше середины предыдущего ожога. Теперь на лбу был выжжен крест.

- Именем Господа Бога нашего, я приказываю тебе, демон, назови свое имя!

- Нет! Нет! Хватит! Прошу вас, хватит! – Наполненный болью крик остановил экзорциста. Однако он принадлежал не демону, а Марии – матери, которая смотрела на то, как Александр причиняет боль ее дочери. – Прошу вас, - прошептала она сквозь слезы, - хватит. Не делайте моей девочке больно, не надо.

Все посмотрели на нее. Она прижалась спиной к стене и закрыла руками лицо. Егор подошел к ней и обнял ее за плечи.

- Ха-ха-ха. – Демон поднял голову к потолку и залился зловещим смехом загробного мира. – Первый крик, первая кость.

Черные глаза впились в привязанную намертво к подлокотнику правую руку. Указательный палец медленно начал подниматься вверх. Хруст. Треск. Из черного глаза скользнула красная капля. Еще один треск, словно кто-то сломал пополам карандаш. Палец упал на тыльную сторону ладони.

- Прошу тебя, остановись, – осипшим голосом произнес Егор.

- И почему же я должен послушать тебя? Может быть потому что ты тут авторитетный самец на деревне? Так нет, ты уже три года, как налево не бегаешь и четыре месяца, как даже на жену не залазил.

- Да как ты смеешь! – вступилась Мария, оттолкнув своего мужа в сторону. – Он твой отец, он дал тебе жизнь!

- Он просто кончил в тебя вот и все. А маленький сперматозоид Рита уже сам дальше проделывал свой путь. А сколько таких Рит еще было сплюнуто или проглочено, или стекло по твоим бедрам и упало на простыню, а потом отправилось в стирку? Это ли не геноцид? Не детоубийство? Ха-ха-ха.

- Мария, это не ваша дочь, это демон! Не слушайте его грязных и лживых речей, – произнес отец Николай.

- Да-да мамашка, он дело говорит, не слушай меня. Лучше пойди потрахайся с ним, тем более, что он уже не однократно за сегодняшний день представлял, как ты орально благодаришь его в сарае за изгнание меня из этого милого тела.

- Ложь! Ты врешь! Я ни очем таком не думал!

- Такой молодой, а уже такой лживый Иуда. – Голова демона повернулась на триста шестьдесят градусов вправо, а потом обратно. – Я ненавижу, когда меня обвиняют во лжи. За это я всегда поливаю людей правдой. Вот и сейчас такой момент, что правда рвется из меня, как дерьмо из задницы младенца. Но так как я являюсь звездой, меня нужно представить, а займется этим… кто-кто-кто… Алексей.

Отец Алексей упал на колени, поднял руки вверх и заголосил:

Пламя ада, словно чрево, изрыгнуло в ночь меня

И я впился в ваши судьбы каплею живого зла.

Пусть слова мои прольются кровоточиной из глаз

Слушайте в час откровений с уст моих правду о вас.

- Спасибо, Лешенька, спасибо. Ха-ха. Про самца Егорку и похотливого отца Николая я вам уже немного поведал. Кстати, во время последней мастурбации Коля представлял себя с девушкой, фотографию которой увидел на плакате возле магазина. Но я хочу поговорить и об остальных святошах. Отец Тихон, когда тебе последний раз снился парень с пробитой головой? Можешь не отвечать, я знаю, что ты о нем уже давным-давно забыл. А ты знаешь, что три месяца назад умерла его мать. Последние восемь лет она жила в самой убогой богадельне, которую только можно себе представить. А все почему? Потому что кроме сына Степы у нее никого не было. Последние дни ее жизни, он приходил к ней в ее снах и говорил, что это ты его избил. Он говорил ей, что ему холодно и у него болит голова. А как же ей не болеть, правда? – Демон резко перекинул взгляд на мать Маргариты. – Маша. Егор, ты можешь не укорять себя за супружеские измены, так как твоя жена тебе отомстила за них на несколько лет вперед. Она только от твоего соседа по огороду три раза делала аборт. Просто в отличие от тебя она не предохранялась.

Отец Ануфрий крепко сжал крест и стал сзади демона. Он закрыл глаза и начал про себя читать молитву.

- Ануфрий. Сорок три обвинения в педофилии. Да на тебе церковь могла разориться. Тебе сильно повезло, что все удалось замять с помощью пятидесяти одного миллиона, иначе плакала бы твоя задница за решеткой. Ты ведь знаешь, как там любят таких извращенцев как ты и что с ними делают? А помнишь Данилову Свету? Пятилетнюю девочку, которая была двадцать четвертой в твоем списке. Знаешь, а ведь она стала замкнутой девочкой без будущего. В четырнадцать лет она вскроет себе вены, так же как и еще три ребенка из твоего грязного списка побед. Отец Алексей, ну к вам, за исключение бездейственных обрядов экзорцизма, претензий нет. Даже с учетом того, что из-за ваших ошибок погибло несколько десятков человек, которым нужна была помощь специалиста по психическим заболеваниям и расстройствам.

- Я не боюсь тебя, ибо знаю, что речи твои состоят изо лжи. Я не боюсь тебя, ибо душа моя принадлежит Богу, который оберегает ее, – заголосил отец Алексей.

- Мне и не нужна твоя душа, мне достаточно власти над твоим телом! – засмеялся в ответ Белиал, и из его рта снова вылезла черная масса, которая на этот раз уползла под волосы. – Вы все глупцы, хотя и считаете себя умными. Если бы в ваших головах было бы хоть немного серого вещества, то вас бы здесь не было.

- Тогда ты тоже глупец! – выкрикнул отец Ануфрий и прижал к затылку девушки свой крест.

Вместе с криком изо рта Риты вылетело около десятка пчел. Насекомые взлетели к потолку, а потом вылетели через окна, так никого и не ужалив.

- Нет! – снова не выдержала Мария. – Нет, не делайте моей девочке больно, прошу вас, не надо. Она здесь не причем, это все демон говорит.

- Люди – самое ничтожное, жалкое и тупое из всего того, что сотворил ваш Бог. Вы заслуживаете того чтобы быть самыми нелюбимыми игрушками в Его руках.

Черные глаза медленно скользнули от Марии на левую руку ее дочери. Демон завел средний палец за безымянный, а потом начал вести его к основанию так, что ноготь вот-вот должен был впиться в ладонь. Безымянный палец под натиском начал отклоняться вправо. Сломался еще один карандаш и ноготь впился в кожу, но только это был ноготь не среднего, а сломанного безымянного пальца и вошел этот ноготь в кожу большого пальца.

Осознав свою вину, Мария зажала рот руками. Ее муж закрыл глаза и пошатнулся. Резкая боль пронзила его грудь, все звуки стихли и он упал на пол.

- Если кто-то подойдет к нему, то я заставлю одного из вас откусить себе язык, а потом удавиться им. Есть желающие? Нет? Странно, обычно люди…

- Чего ты хочешь? – перебил его Александр. Он со злобой смотрел на демона и сжимал руки в кулак, так что костяшки его пальцев стали белые как мел.

- Я хочу веселья! Оргий и плясок на костях и могилах! Я хочу хаос! Войну во всем мире! Геноцид! Смертные казни! Всевозможные этнические чистки! Я хочу, чтобы все храмы на земле были объяты огнем! Вот чего я хочу! Обычного адского веселья! – Ха-ха.

- Так отправляйся в ад и там веселись! – выкрикнул отец Алексей и бросил на сомкнутые колени девушки свой крест.

Однако ничего не произошло, так как по отношению к демону крест упал в перевернутом виде. Смех Белиала громом разразился над головой каждого. Александр даже подумал, что, наверное, такой смех слышит человек, который прыгает с крыши, не оставляя своим близким даже предсмертной записки. Демон резко замолчал. Его щеку округлились, и он плюнул в лицо отца Алексея грязью.

- Глаза! – закричал тот, падая на колени и стирая с лица горячую вязкую массу. Его волосы и борода поседели. А трясущиеся пальцы стали сдирать кожу.

- Держите ему руки, или он сейчас себе глаза выцарапает, – быстро скомандовал Александр и ударил Белиала тыльной стороной ладони.

Отцы Тихон и Николай быстро заломили за спину руки отца Алексея. Кто-то из них не рассчитал силу и раздался хруст, но рука не сломалась.

- Господи, Боже мой, ну когда же это все прекратится? – слезно прошептала севшим голосом Мария. Она сидела в углу, поджав под себя колени и тихо плача.

- Три! – с ликованием провозгласил Белиал и ударил левой ногой о пол. Большой палец оттопырился вправо.

- Отпусти мою дочь! – закричал пришедший в себя Егор и бросился к демону. Александр хотел остановить его, но не успел. Егор впился пальцами в плечи дочери. – Изыйди! Уйди! Оставь ее. Я прошу тебя, оставь мою дочь. Возьми меня вместо нее! Именем Иисуса Христа прошу тебя, оставь ее!

- Ха-ха-ха! Ничтожный человек. Ха-ха. – Демон рассмеялся, а Егор отпустил горячие плечи и попятился назад. – Четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять. Всего девять костей. Да ты переплюнул свою истеричку-жену, она сломала своей дочери только три кости, а ты сразу шесть. Ты просто бог людской глупости. Ха-ха-ха.

Пальцы на обеих руках Риты стали горбиться и трещать. Для родителей девочки хруст хрупких костяшек был подобен выстрелу из пистолета. Хруст – это пуля, которая проходит сквозь сердце, но она не убивает, каждая пуля оставляет сердце живым, чтобы каждый следующий хруст тоже мог пронзить его своей болью. Шесть выстрелов – шесть сломанных пальцев, по три пальца на каждой руке. В результате здоровыми у Риты остались только большие пальцы.

Александр опустил глаза вниз, он знал, что Мария не сможет вынести это, не проронив ни слова. Так оно и случилось. Не родилась еще та мать, которая сможет молча смотреть на страдания своего ребенка.

- Рита. – Короткое слово. Имя единственной дочери. Четыре буквы. Один тихий еле слышный выдох…

Веревки соскользнули с тела и упали на пол. Демон медленно поднялся на ноги. Все смотрели на него, не смея дышать.

- Мой юный друг, - произнес демон, глядя на отца Николая, - иди ко мне. – Тот испуганно посмотрел на Александра, а его ноги послушно потянули его к Белиалу. – Ты сам знаешь, что нужно сделать. – С этими словами демон встал на колени и протянул ему левую руку.

Молодой экзорцист сжал тонкую девичью руку и с силой опустил ее на выставленное колено. Десятой платой за нарушение требований демона стала лучевая кость.

- Больше ни звука! – крикнул Марии Александр, после чего схватил бледного приходящего в себя отца Николая и оттащил его в сторону.

- Нет! Нет! – в панике затараторил тот. – Это он, это не я. Я не хотел. Это он заставил меня. Простите, я честно не хотел. Я…

Все попятились в разные стороны от Белиала. Отец Николай забился в угол и начал плакать. Мария прикусила язык, но даже не заметила этого, а у ее мужа снова закололо в груди. Отец Тихон снял очки и начал тереть стекла рукавом рясы.

По ногам Риты побежали тонкие струйки крови.

- Ой, как неудобно, – рассмеялся демон. – А я, между прочим, предлагал вам отец Валерий, пока было время, теперь придется ждать, пока пройдут месячные.

- Что ты делаешь с моей дочерью? – И в этот раз не выдержала Мария. – Сколько еще ты будешь издеваться над нею и над нами?

- А вот и настало время зашить грязные ротики супругов. Егор, принеси катушку с ниткой и две иголки.

Мужчина послушно вышел из комнаты. Мария вцепилась ему в плечи, но он оттолкнул ее в сторону. Его тело было во власти демона, и только блестящие от слез глаза подчинялись ему и панически цеплялись за священнослужителей.

- Но ведь ты сам спровоцировал ее на это! - процедил Александр сквозь каменеющую гримасу ненависти. – Ты сам заставил ее сказать это! Ты играешь не по правилам, так может и нам стоит отказаться от них?

- Правила этой игры придумал я, и я знаю, когда они нарушаются, а когда нет. Пока что их нарушали только вы, а я наказывал вас за это, вот и все. Это честная игра, и никто не смеет обвинять меня в обмане! Вы же не обвиняете своего Бога в том, что он ведет не честную игру по отношению к вашей жизни? За то, что одни живут в нищете и жрут из помойной ямы, а других уже тошнит от роскоши и богатства, вы ведь ничего не предъявляете Ему за это? И если вы думаете, что первые попадут в рай, а вторые в ад, то вы еще большие глупцы, чем я думал. На самом деле Бог просто не любит этих первых. Они Ему противны, поэтому Он и обрекает их всю жизнь питаться помоями со столов Его любимчиков. Ты думаешь, что Ему есть дело до этой семьи, которая перед иконами сбивала в кровь свои колени? Глупцы…

В комнату вернулся Егор. Его бледное лицо парализовала гримаса ужаса, а руки дрожали, как у алкоголика. Он тщетно пытался противостоять той невидимой силе, которая дергала за ниточки человеческой марионетки – его тела.

- А теперь пришло время забавы. – Губы девушки растянулись в мерзкой улыбке. – Начнем это замечательное шоу с участием супругов.

Мария и Егор встали друг напротив друга. Женщина послушно взяла протянутые ей иголку и нитку. Она с легкостью продела нитку в ушко иголки, потом выровняла концы и ловким движением пальцев завязала их в надежный узелок. Егор выполнил аналогичную работу, не уступая жене ни доли секунды, и вот теперь настало время для финальной части. Супруги протянули иголки друг другу к губам и синхронно (словно до этого тренировались целые месяцы) стали зашивать рты. Они не издавали ни звука. Об их боли говорили только слезы. Грубые швы ложились на губы, а кровь стремительно заливала подбородки.

- Достаточно! Ты уже и так получил свое веселье! – толи от страха, толи от злости закричал отец Алексей. – Хватит! Я приказываю тебе, демон, прекрати…

Черные глаза Риты повернулись в его сторону. Стул плавно поднялся в воздух, а затем резко обрушился на отца Алексея. В комнате сильно запахло серой.

Мария и Егор уже закончили. Нитки все так же синхронно оборвались, после чего их концы сами сплелись в узелки на уголках губ.

- До чего же вы предсказуемые, – монотонно заговорил Белиал. – У вас не хватило сил даже на то, чтобы просто молчать. А вы еще хотели дать мне бой и одержать победу. Но я на вас не зол, вы и так наказаны, потому что родились людьми. А сейчас близится кульминационный момент этого дешевого фарса. И чтобы не отходить от моего сценария, мы должны сыграть в мою незатейливую игру. Насчет правил и наказаний за их несоблюдение не переживайте – здесь нет правил. Ха-ха. – Он посмотрел на Александра. – Угадай, кто?

Экзорцист стиснул зубы. Он уже слышал об этой дьявольской забаве, и надеялся, что ему никогда не доведется стать участником этой игры. Может демон его и вызвал из-за этого?

Одержимая Рита стала в центре комнаты – там, где прежде стоял стул, и подняла к потолку свою голову. Вместе с протяжным женским визгом из ее рта вверх стал подниматься столб крови. Но рот был не единственным источником красной жидкости. Помимо этого она еще текла по ее широко расставленным ногам, окрашивая в красный низ платья. Темно-алый столб касался потолка и растекался по нему непроглядной лужей. Все молча смотрели на происходящее. Тонкие струйки потекли из носа и глаз, примыкая к основной массе. Потолок полностью скрылся под кровавой пеленой, которая теперь начала сползать на стены.

Самостоятельно зажглась единственная лампочка, но этого никто не заметил.

Образовавшаяся в ногах Риты лужа уже достигла диаметра около метра. Солнечный свет с улицы больше не проникал в комнату, так как окна были поглощены красной пеленой. Мария отпрыгнула в угол, когда кровь омыла носки кроссовок, но сразу пожалела об этом, потому что вляпалась спиной во все ту же самую кровь, которая бежала из ее дочери. Эта кровь была теплой. Экзорцисты одновременно с ужасом и отвращение смотрели на то, как красна лужа растекалась у их ног и пачкала подошву обуви. Отец Тихон закрыл глаза. Комок чего-то жгучего подкатил к его горлу. Ему становилось все труднее дышать. Капли пота бежали вниз по красному лицу. Он начал молиться…

Когда вся комната покрылась непроглядной коркой крови, Рита пошатнулась и упала. Не прошло и пары секунд, как все услышали тихий стон, который быстро перерос в плач, а закончился пронзительным наполненным болью криком девушки. Это говорило о том, что Белиал покинул ее тело.

Егор и Мария кинулись к своей дочери. Увидев их зашитые рты, она замолчала на мгновение, но потом принялась визжать еще сильнее, чем прежде. Отцы Николай и Ануфрий тоже подошли к ней и стали пытаться утешить ее, но кроме как молитвой они больше ничем не могли ей помочь, а в данной ситуации, ни одна мантра не могла хоть немного уменьшить боль сломанных костей.

- Все в прошлом, все закончилось, – повторяли ей они, надеясь, что это поможет.

- Что с моими родителями? – всхлипывала Рита, глядя на грубые швы. – Кто это сделал с ними? Кто вы такие и что здесь делаете?

Александр знал о том, что сейчас чувствовала Рита – Боль от десяти сломанных костей, которые уже больше никогда в жизни не срастутся. Но жить, возможно, оставалось и не так уж долго, потому что это вовсе не конец, как говорили священнослужители, это было лишь начало конца. Он полез в кейс за тем, что, как он надеялся, ему никогда не понадобится.

Отец Алексей подошел к стене и провел рукой по тому месту, где должно было быть окно. Густая кровь послушно разошлась под его ладонью в стороны, но вот только вместо ожидаемого окна там оказалась стена.

- Ничего не понимаю, здесь ведь было окно, – с легким испугом пробормотал он.

- Больше нет ни окон, ни дверей, – медленно, выделяя каждый слог, ответил ему Александр. – Теперь начинается его игра.

- Что? Нет, нет, все кончено, демон ушел, он покинул девочку. Мы изгнали его.

- Нет. – Отец Валерий снял с предохранителя пистолет. – Он по-прежнему здесь в этой комнате, в одно из нас. – Он навел на отца Алексея ствол. – Живо к девочке! Ты, как тебя там, Тихон, тоже к ней!

- Что, мать твою, ты делаешь?

- Я хочу, чтобы вы все до единого были у меня на виду. Сейчас мы будем искать того, в кого вселился демон…

- Да ты спятил!

Конечно я спятил, иначе бы я не согласился вам помогать.

- Я сказал, иди к девочке, или я выстрелю! – От нервов у Александра задергался правый глаз, но он на это не обратил внимания.

- Все-все, ладно. – Отец Алексей поднял вверх руки и медленно зашагал к толпе, собравшейся возле Риты. – Ты совершаешь большую ошибку. Если об этом узнают, то тебя в порошок на судах сотрут. Ты понимаешь это? Ты не отделаешься штрафом…

- Закрой рот! Сейчас я буду говорить. Если кто-либо из вас сделает в мою сторону хотя бы один единственный шаг, я буду стрелять без предупреждения. Поэтому для вашей же безопасности будет лучше оставаться на своих местах. Хотя нет. – Он окинул всех скользящим взглядом. – Вы сейчас медленно, помогая девочке, перейдете к дальней стене и сядете там в шеренгу. Главное без резких движений.

Спорить с человеком, у которого был пистолет, никто не решился, поэтому все послушно выполнили его команду. Сев у окровавленной стены, Рита положила свою голову на колени матери.

- Игра "Угадай, кто?", - начал Александр косо поглядывая на отца Николая, - если кто-то из вас вдруг не знает, заключается в том, что мы находимся в замкнутом пространстве, и в одном из нас сидит демон. Наша задача выяснить в ком именно.

- А откуда нам знать, что эта тварь не в тебе? – тоном матерого мятежника поинтересовался отец Алексей. – Пистолет в твоих руках, ты диктуешь нам условия, так же как это делал демон, и именно ты знаешь об этой игре.

- Я – это я! И доверяю я здесь исключительно себе. А об игре я знаю, потому что я тут единственный, кто хоть немного разбирается в экзорцизме и поведении всевозможного адского отродья. А вот ты Леша постарайся объяснить мне, где твой крест?

Все экзорцисты посмотрели на грудь отца Алексея. Креста действительно не было.

- Мне его стулом сорвало, – тут же нашел оправдание обвиняемый. – А вот Николая тварь уже брала под контроль, поэтому возможно, что демон именно в нем!

- Что? Во мне? – Глаза отца Николая полыхнули ненавистью. – У меня в отличие от некоторых крест на груди висит, а он вероятнее всего в том, на ком нет креста!

- Все, замолчите! – нервно рявкнул Александр. – Мне кажется, что наш юный друг впервые за все время сказал путные слова. – Он снова поставил пистолет на предохранитель, надеясь, что этого никто не заметит. – Но для начала мы опустим это чертово "отец" и будем обращаться друг к другу по имени. Николай, возьми в моем кейсе кресты, - он ткнул кейс ногой и тот скользнул по крови к левому углу дальней стенки, - и раздай их Егору, Рите и Маше. И еще, возьми там лезвие и срежь им наконец-то эти нитки. – Он посмотрел на Риту, и сердце пронзила стрела боли и сочувствия. – Стой, для начала уколи Рите обезболивающее, шприц и ампулы где-то в правой части кейса, увидишь.

Николай встал. От страха ноги с трудом передвигались по скользкому полу. Он достал из кейса шприц, иглу и ампулу с прозрачной жидкостью. Через полминуты он уже набирал обезболивающее в шприц.

- А куда колоть-то нужно? – растерянно спросил он, глядя на Риту.

- В сломанную руку, – неуверенно ответил Александр. Он не знал правильного ответа, но и показывать этого не очень-то хотел. Сейчас он был лидером, а лидер должен быть выше на голову своих подчиненных.

Дрожащей рукой Николай ввел иглу в левую руку девушки. В любом другом случае она бы заревела от боли, но на фоне сломанных костей она даже не почувствовала неопытный укол. Молодой экзорцист облегченно вздохнул, после чего вернулся к кейсу, положил шприц и взял кресты.

- Нет, - остановил его Александр, - сначала перережь нитки.

Тот положил кресты обратно в кейс взял одно из десяти бросившихся ему в глаза лезвий и подошел к Марии.

- Пожалуйста, не шевелитесь, ради Бога, – попросил он, опасаясь, что может порезать ее губы. – Обещаю, что я буду очень аккуратно.

Несмотря на всю остроту лезвия, нитка сначала слегка натянулась. Мария дернулась, но ее губ лезвие не коснулось. Нитка распалась.

- Стой! – крикнул Ануфрий, увидев, что Николай собирается и дальше резать нитку. – Теперь просто медленно тяни за узелок.

Николай так и сделал. Из-за запекшейся крови это оказалось чуть сложнее, чем могло показаться на первый взгляд, так как нитка могла в любой момент порваться. Когда нить выходила из губы, то из каждого освободившегося прокола от иголки начинала течь теплая кровь. Голова экзорциста начинала кружиться. Ему становилось дурно от каждой новой слезинки на щеках женщины. Но все прошло на удивление хорошо. Николай даже подумал, что нужно было тянуть сразу за два узелка, чтобы сократить время этого кошмара. Подавая заявление в школу экзорцизма, он точно не мог себе представить, что его может ожидать такое.

Мария схватилась за кровоточащие губы и заревела в тот момент, когда ее дочь наоборот перестала плакать и наконец-то успокоилась.

Николай подошел к Егору. Уже отчасти опытной рукой он спокойно перерезал нитку и начал тянуть сразу за два узелка. Так как нитку он перерезал ближе к правому уголку губ, то соответственно и вытащил сначала правый узелок, тут-то нитка и порвалась. Но молодой экзорцист не растерялся, он просто потянул за перерезанный конец. И вот и эти губы были освобождены от нитки.

- Молодец, – похвалил его Александр. – А теперь раздай кресты, а лезвие убери обратно от греха подальше.

Николай аккуратно положил лезвие и взял в руки кресты. Крышка кейса опустилась ему прямо на пальцы. Удар. Треск. Дикий вой. Николай с трудом вызволил руки и кейс закрылся.

Алексей бросился к нему на помощь.

- Это ты! Ты! Это все твоих рук дело! – закричал он на Александра. – Ты знал, поэтому и заставил его полезть в свой проклятый кейс!

- Не неси чепуху! Открой его!

Пока отец Алексей пробовал открыть кейс, Николай глядел на смотрящие в разные стороны переломанные пальцы.

- Он не открывается! – заявил Алексей. – Эта тварь его заколдовала!

- Толкни его сюда, а сам сядь на свое место! А если еще раз поднимешь жопу без моего разрешения, я тебе отстрелю ее к чертовой матери!

Отец Алексей со злобой толкнул кейс. Он знал, что Александр и вправду выстрелит в него, если захочет. Поэтому экзорцист сел на свое место, между отцами Тихоном и Ануфрием. Николай тоже вернулся на свое место, думая о том, как Рите удавалось терпеть эту боль.

Кейс и вправду не открывался.

- Ну что же, - сказал Александр, задумчиво облизнув губу, - тогда сделаем по-другому. У кого есть кресты, садятся туда, - он мотнул пистолетом в левый угол, - а у кого нет, садятся напротив них.

- Зачем? – возмутился Алексей. – Почему мы должны слушать тебя? Может быть, ты и есть демон!

Отец Валерий навел на него ствол и снял пистолет с предохранителя.

- Еще одно слово, и клянусь, я вышибу твои мозги!

Все с ужасом посмотрели на него. Первым встал отец Тихон и пошел в указанное место, за ним последовали отцы Ануфрий и Николай. Отец Алексей остался сидеть на своем месте, и к нему подсели Егор, Мария и Рита.

Александр удивился, что у родителей девочки не было крестиков – как-никак семья довольно верующая, если вспомнить количество икон в соседней комнате.

- Теперь Ануфрий и Тихон, вы снимаете с себя кресты и аккуратно пускаете их по полу к женщинам.

- Вообще-то она у нас еще девочка, – прошептала Мари, прижимая к себе дочку.

- Я за вас искренне рад, но сейчас главное не то, что она девочка, а то, чтобы она не оказалась матрешкой с демоном внутри. – Александр перевел взгляд на экзорцистов. - Быстро снимайте с себя кресты, я больше повторять не собираюсь!

Отец Тихон снова оказался первым. Он снял с себя крест и пустил его по полу в сторону женщин. Мария подняла религиозный атрибут, вытерла его об себя и повесила на грудь Рите. Ничего не произошло.

- Хорошо, – кивнул Александр и вытер пот со лба. – Теперь перейди в левый угол, Тихон, помоги ей. А ты, Ануфрий, последуй примеру своего коллеги и отдай Маше свой крест. Не надо злить меня, хорошо?

Ануфрий дрожащей рукой снял свой крест (этим временем Тихон усадил на пол Риту и сел сам) и пустил его по полу. Крест уже почти оказался у ног Марии, но его перехватил Алексей.

- Вот видишь, я держу его в руках, значит я – это я, во мне нет демона! НЕТ! - закричал он. – Во мне нет никакого демона!

- В тебе сейчас и мозгов не будет! – Александр прицелился ему в голову. – Отдай ей крест, отдай или я выстрелю!

Кейс открылся, и из него выкатился фонарик.

- Что за черт? – глядя на катящийся фонарик, выругался Егор. Он прижал к себе жену. В груди снова появилась уже ставшая знакомой для него боль.

- Отдай ей крест! – повторил Александр. – Я считаю до трех! Раз, два…

- Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять. Сестры и братия живите во Христе, ибо он и есть любовь. – Отец Тихон снял очки и положил их на пол. В след за ними из левого глазного отверстия выпал стеклянный протез. Опираясь на стену, он встал на ноги (сел он, как только помог Маргарите), поднял вверх правую руку, сжал в кулак ладонь и оттопырил два пальца: средний и указательный. – Братия и сестры – МИР! – С этими словами он слегка наклонил голову, приставил к глазницам эти оттопыренные пальцы и ладонью свободной руки стукнул себя по затылку. От удара голова наклонилась еще ниже, и пальцы вошли в глазные отверстия.

- Демон сидит в нем! Он одержимый! Стреляй в него, стреляй! – крикнул отец Алексей и бросился на Тихона.

- Нет! – крикнул в ответ Александр, но было уже поздно.

Алексей сбил с ног отца Тихона, повалил на спину и начал бить его по голове крестом. Первые два удара пришлись в лоб, а во время третьего нижняя часть креста вошла в левую глазницу. Прозвучал выстрел. На стену легло еще два цвета – цвет развороченных мозгов и более темной крови, чем та, что вышла из Риты. Мертвый отец Алексей упал сначала на убитого им же отца Тихона, а потом свалился на пол к ногам Риты, которая мгновение назад потерла сознание. Ануфрий вскочил и бросился на Александра, но его остановила пуля, прошедшая насквозь через горло.

Егор и Мария бросились к дочери.

- Они мертвы… они все мертвы… зачем ты убил их? – сквозь слезы произнесла Мария.

Она посмотрела на отца Валерия и замерла. Слова так и не нашли выхода наружу, но она все же собралась с силами, протянула руку вперед и указала на что-то. Александр повернулся назад и ту же самую секунду в ужасе отпрыгнул в сторону, чуть не наступив на фонарик, но равновесие все же было потерянно, и он упал на пятую точку. Быстро взяв себя в руки, Александр направил пистолет на улыбавшегося покойника. Священнослужитель тот самый, которого демон убил еще до прихода отца Валерия, сейчас стоял лицом ко всем присутствующим, а мерзка улыбка обнажала кровоточащие зубы. Черные глаза говорили о сущности, сидящей в нем.

- Тьма. – Это было единственное слетевшее с губ покойника слово, после которого он замертво рухнул на пол.

Звонко лопнула единственная горящая под потолком лампочка, и комната погрузилась в упомянутую выше темноту. Александр быстро нащупал фонарик, схватил его, попытался включить, но тот не работал. Он начал трясти его и щелкать кнопку включения, но все попытки были тщетными.

- Что ты делаешь? Мы так не договаривались! – истерически завопил Николай.

- Я тебя не понимаю, о чем ты? – Отец Валерий перестал теребить фонарик и уставился в темноту туда, откуда исходил голос Николая.

- Они не должны были умереть! Только этот выскочка и все! Ты обманул нас, ты всех нас обманул! Мы уничтожим тебя за это! Мы истребим всех вас!

- Кто-нибудь объяснит мне, что за бред он тут несет?

Фонарик заработал, и луч света рассек темноту. Александр навел свет на отца Николая. Тот сидел, прислонившись спиной к стене, и сломанными пальцами сжимал свой крест.

- Если об этом узнают, то всему вашему отродью несдобровать, а об этом непременно узнают, я тебе это обещаю!

- Глупец, - слова хотя и принадлежали Егору, но голос был чужим, и глаза стали черными, - ты пытаешься угрожать мне?

- Да! Я угораю тебе. Бойся меня! – завопил Николай. Он еще крепче сжал свой крест, и треск его сломанных пальцев вызвал рвотный комок у Александра.

- Ха-ха. Ты не в том положении сынок, чтобы указывать мне. Ты ничтожество, а я Бог. Ты червяк в моих глазах. Вы заключили со мной сделку, согласно которой я должен был любым способом избавить вас от отца Валерия, а о том, что я должен сохранить ваши жизни, не было сказано ни единого слова.

- Что? Какая сделка? – Александр подбежал к Николаю и ткнул ему в голову ствол пистолета. – Постарайся-ка объяснить мне, что за херня здесь была задумана!

- Что за херня? – засмеялся тот, словно отец Валерий не понял элементарную шутку. – Мы наконец-то тебя поимели. Это была ловушка. Или ты и вправду подумал, что мы нуждаемся в твоей помощи? Нет. Даже если на кон будет поставлено все человечество, нам будет легче потерять его и отправиться в ад, чем обратиться к тебе за помощью. Ты всегда был нашей головной болью, но мы нашли от тебя таблетку. Ты был прав, это действительно Белиал, и он согласился помочь нам, если мы больше не будем докучать ему своим экзорцизмом.

- И вы пожертвовали этой ни в чем не повинной семьей ради осуществления своей мести мне?

- Нет, что ты, мы оказали этим людям большую честь послужить церкви, а значит и самому Господу Богу нашему.

- Это все из-за вас с моей дочерью произошло? – Это уже говорил сам Егор. Демон покинул его тело.

Разъяренный отец бросился на Николая. Он ударил его в голову и случайно зацепил пистолет. Тот выстрелил, одарив всю комнату вспышкой света.

- Ты… что ты наделал? – схватившись за голову, закричал Александр. Он стал размахивать фонариком по все комнате.

- Это ты, ты во всем виноват, – начала свое наступление Мария. – Если бы ты не мешал им, то ничего этого и не случилось бы снами…

- Кто знает? Ха-ха. – Знакомый голос пролился в комнату через тело Риты. – Грядет великая война, и скоро наши легионы посетят все ваши дома, и пройдут сквозь каждое тело. Теперь вы просто не доживете до этого момента.

- Почему ты согласился работать на церковь? – Валерий навел луч света на Маргариту, а следом и ствол пистолета.

- Дьявол упаси, я на них не работал. Я преследовал личную выгоду, а это была дополнительная забава. Мне нужен был ты, и они пригласили тебя сюда.

- Зачем тебе нужен был я?

- Из-за твоего экзорцизма. Он уникален и в отличие от церковного эффективен как минимум с низшими из нас. Ты даже не представляешь, как давно я хотел затащить твою душу в ад и посадить ее там на короткую цепь, чтобы потом пинать как поганую собаку. Да, я совсем забыл сказать вам, что я соврал насчет того, что отец Николай хотел трахнуть Машу. Он не хотел, потому что был гомиком. Ха-ха-ха. Правда, Егор? Расскажи им.

- Ты не моя дочь! – Егор выхватил у Александра пистолет и выстрелил Рите в голову. Пуля прошла на вылет, оставив дырку во лбу и в затылке. Недолго думая Егор сунул себе в рот горячий ствол и снова спустил курок.

- Ну вот мы и остались наедине, – заулыбалась Мария. – Может быть, ты хотя бы это тело порадуешь своей палочкой?

Александр поднял с пола пистолет и приставил его себе к виску.

- Знаешь что, если уж мне и суждено отправиться в Ад, то я это сделаю по своему собственному билету. – Он нажал на спусковой крючок. Щелчок. Еще одно нажатие, и за ним снова не последовало выстрела.

- Нет, ты поедешь по моему билету!

- Черта с два! – Александр оторвал дуло пистолета от своей головы и навел его на Марию, после чего выстрелил ей в грудь.

Женщина упала на спину рядом со своей дочерью.

От запаха серы отцу Валерию становилось тяжело дышать. В комнате было жарче, чем полагалось, и этот жар возрастал с каждой секундой. Сквозь вновь появившиеся окна ударил свет, и теперь было видно весь ужас от затейной демоном игры. Стук в дверь привел экзорциста в ужас. Он снова приставил к голове пистолет и стал нажимать на курок, раз за разом надеясь, что тот выстрелит и положит конец происходящему. Хотя насчет окончания отец Валерий уверен не был. Он не знал, куда его душа отправится после смерти, тем более что это будет суицид.

Он спускал курок, зажмурив глаза. В груди начинал рождаться крик отчаяния. Клац. Клац. Но этому было не суждено случиться.

В дверь снова постучали, и Александр услышал доносящийся из-за двери смех Белиала. Экзорцист от страха выронил пистолет. Тот стукнулся об пол и выстрелил. Александр закричал во всю глотку. Он бросился к окну и замер. Увиденная картина ножом ударила ему в сердце. За окном лежали величественные красные пески Преисподней.

- Ты попал сюда по моему билету, - донеслось с той стороны двери. – А теперь пора усадить тебя на короткую цепь.