Утром

Мне явились белоснежные кружева на круглом столе и кровь на них, такая яркая, что было больно глазам; этот дикий контраст белого и красного вселял в меня удушливый ужас, и грудь мою стискивало так, словно на нее положили могильный камень; еще там были изящные тонкие пальцы, лежащие на кружевах среди брызг крови, и тесак, застрявший в столешнице, и тонкая занавеска, дрожащая на сквозняке, и зелень в саду, и моя рука, которую я только что изуродовала сама.