Втянуть головы!

Втянуть головы!

Это продолжение заметки о страшных писателях и мире вокруг. Возникли новые данные, и их хотелось бы обдумать.

Речь пойдет о так называемом общественном мнении.

Случай, произошедший с Анной Ельковой, вызвал крайне странную реакцию. Наряду с ожидаемой поддержкой, появились и критики, предлагающие посмотреть под другим углом.

Кто-то предлагает встать на место бизнесмена или бизнесвумен и рассмотреть возможные репутационные потери, которые неминуемо возникнут из-за наличия в штате "страшного автора".

Кто-то – особенно писатели-любители или сочувствующие – считает, что автор страшных историй должен работать под псевдонимом... и что подписывать произведения своим именем – это проявление тщеславия.

А один фанат хоррора вообще сказал, что не хотел бы, чтоб его дети, которых он старается приохотить к хоррору, учились у "такого" преподавателя.

Начнем, пожалуй, с конца.

Ох уж мне этот конец...

Видимо, "фанат хоррора" (здесь уже без кавычек не обойтись) считает, что писатели, работающие в его "любимом" жанре, днем пыхтят над текстами, стуча по привинченным к столам клавиатурам, а ночи проводят в хорошо запираемых комнатках с решетками на окнах.

Я не буду обращать внимание на очевидное лицемерие, ибо ничто, так сказать, человеческое... Но у этого лицемерия есть причина. Должна быть. Что это? Почему?

Чем, твою дивизию, так страшен страшный писатель в качестве преподавателя? Тем, что он... что? Приобщит детишек к сатанинским ритуалам и оргиям или предложит реализовать что-нибудь им написанное на практике?

Собственно, рекомендация работать под псевдонимом из той же оперы. А вдруг кто что подумает...

В псевдониме ничего зазорного нет. Я считаю, что это штука довольно удобная – если автор желает, допустим, оградить свою личную жизнь от... назойливых фанатов, да. Наличие или отсутствие тщеславия тут ни при чем, потому что он же знает, кто на самом деле написал его произведения, так что тщеславие никуда не денется.

Другой вопрос, что это имеет смысл для любого писателя, а не только для профессионального пугателя буковками.

А вот брать псевдоним, заранее втягивая голову в плечи, потому что "а вдруг кто что скажет"... Во-первых, это унизительно. А во-вторых...

Давайте представим себе на минутку, что вдруг, вот совсем вдруг, эти советчики (или "фанат" из случая выше) выяснят, что их любимое чадушко сколько-то там лет ходило на уроки физкультуры к Ивану Ивановичу Полведерному, которого все читатели хорошо знают под псевдонимом "Стивен Кинг".

Какова вероятность позитивной реакции?

Да в лучшем случае это будет "Блин, я бы тоже имя сменил...", сказанное с расстояния в пару метров. А в худшем?..

А-а-а, так ты сам знаешь, что это – постыдно, потому скрываешься?! Ату его, ребзя!!!

Проведем эксперимент и вспомним, не лазая в энциклопедии, школьную программу.

По какой-то причине ни Александр Пушкин, ни Алексей Толстой, ни Михаил Булгаков, ни, я не знаю, Николай Гоголь не стремались публиковать свои жутики под своими же именами.

Зато: Теффи, Чехонте, Хармс, Черный, Булычев, Чуковский, Гайдар...

Авторы, чьи произведения не так-то легко упрекнуть в принадлежности к "чернушному" жанру, и вообще в чем-либо. Ну, может, Сашу Черного бы сейчас возили мордой об стол за русофобию.

Детские писатели да сатирики с юмористами. Ну надо же.

И это я не добавил в первый список ребят вроде Бодлера и Захер-Мазоха (потому что не помню, писали ли они под псевдонимами или нет, а проверять – я обещал не).

Далее. Следуя не совсем понятной, но очевидной логике, можно предположить, что лучшим другом детей будет детский писатель. И тут на ум сразу приходит Эдуард Успенский.

Хороший автор – но при личном общении человек... скажем так, не самый приятный. Я смотрел передачу "В нашу гавань заходили корабли" и потому скорее склонен верить, что он мог быть таким, каким его описывали жены и дети. Может быть, не на сто процентов, но – действительно, детский писатель не обязательно должен любить детей.

Так что ж, выходит, что они все – такие? Возможно, возможно... Может быть, следует опасаться не Ельковой, Тихонова и Глебова, а Гаглоева и Соболь.

Нет, на самом деле я так не думаю. Просто писатель – это не обязательно то, что он пишет.

А точнее – не то, что, как вам кажется, он пишет.

Есть некоторые вещи, которых в школе не объясняют. Отсюда все наши проблемы.

Художественное произведение – это полуфабрикат. Как чебурек, который нужно сунуть в микроволновку и подержать две минуты при температуре восемьсот градусов Цельсия. Для книги, фильма, картины, статуи Афродиты или концерта для идиота с оркестром такой микроволновкой является человек, который... э-э... воспринимает это произведение.

Восприятие зависит не только от того, что там написал или намалевал автор. В изрядной степени оно зависит от воспринимающего.

Как сказал Паша Седрих: это не я такой испорченный, что такое написал – это ты такой испорченный, что такое вычитал.

Разумеется, это не следует понимать совсем уж буквально. Но у чебурека на пакетике есть инструкция: при какой температуре, сколько минут... У книжки ее нет. И чем дальше писатель от читателя, чем сильнее отличается их культурные фоны и жизненные опыты, тем меньше вероятность, что их толкования произведения совпадут.

Поэтому старайтесь держаться подальше от Кандинского или Поллока – они вас выдадут с головой.

Это не значит, что нужно каждый раз, дико извиняясь, говорить экивоками и "не хочу сказать ничего плохого, но мне кажется, что автор имел в виду..." У меня, у вас, у них, у всех и каждого по любому вопросу может быть мнение, такое или сякое. И оно может быть – неправильным. По-хорошему, это должно подразумеваться. Один из признаков такого "подразумевания" – умение не переходить на личности. Старайтесь говорить только о произведениях.

А потому перестаньте уже спрашивать, чо курил автор! Он, может, вообще не курит. У него просто воображение.

Есть.

Кстати, давайте его простимулируем. Михаил Парфенов тут напомнил под прошлой статьей одну фамилию. Вы все ее знаете.

Чикатило.

По профессии он был учителем. Проходил медобследование. Работал. Общался с коллегами. С женой. С милицией, когда, если память мне не изменяет, участвовал в попытках поймать самого себя...

Сколько книжек он написал?

И сколько книжек написали те, кто голосовал за него в конкурсе "Имя России"? И голосовал так, что фамилия "Чикатило" была в первой десятке.

Но нет, именно автор страшных историй – опасен, да? Для подрастающего поколения, для бизнеса, для бизнеса на подрастающем поколении.

Я не знаю, как бороться с суевериями. По-хорошему, словами – наверное, бессмысленно. По-плохому... стоит ли уподобляться?

Не знаю.

Если дорогу перебежала черная кошка – к несчастью.

Если дорогу перебежала жаба – к бородавкам.

Если дорогу перебежал Стивен Кинг – ___________.

Заполните пропуск.

PS

Парочка извинений.

Во-первых, прошу прощения, что так часто использую фамилию Кинга. Просто это довольно удобный пример, не нужно объяснять, кто он такой. (Помните, я выше говорил о культурном фоне? Вот это то самое.)

И во-вторых, прошу прощения, что сравнил хоррор-писателей с жабами. Правда, не знаю, что может быть более обидно, это сравнение или то, что жабы – милые прикольные зверушки. Примерно как на иллюстрации к этой заметке.