Хранительница

Снова Мари отчаянно шагнула на запущенную просоленную лестницу. Вроде знакомая по вчерашней жизни. От каменных стен, покрытых ныне буроватой плесенью, еще веяло привычным и обыденным, но муторно изученная и опостылевшая прежняя реальность по злой воле неизвестных вражин исказилась до мерзкой виртуальной неузнаваемости. Позже, со временем (если, конечно, уместно такое понятие в данном контексте), пришло в слегка взбаламученный усталый мозг Мари, что возникшая картина бытия похожа антикварную компьютерную игру SeaHouse

очередной, уже не помня который раз, заход в псевдореальную башню из прошлого, ставшего вдруг настоящим. Навстречу парочка странных, крайне непропорциональных, красотулек. Дщери Вия? А что, похожи! Веки даже мощнее. Мари невольно уклоняется влево, прижимаясь к заплесневелой стене, инстинктивно пытаясь миновать оплывших девушек без случайного столкновения или даже легчайшего соприкосновения. Мерзкие уродцы а ля гоблины с Нептуна с причмокиванием просачиваются сквозь плоть женщины, словно грязно-охристые крысиные экскременты через тонкое сито. Она, не оглядываясь, резко бросается к очередному пролету спасительной лестницы. "Ох, кажется, пронесло! – непроизвольно мелькает у Мари в перевозбужденном, будто бешеная матка, мозгу, в котором еще не атрофировалось полностью закаленное сложной жизнью сознание". Она в суете не замечает, как двусмысленно звучит это пошлое "пронесло". Похоже, страх крепко парализовал хорошие манеры и деликатность хранительницы.

Снова, уже на следующем повороте, упорная Мари сталкивается с разудалой группкой незнакомцев, определенно сляпанных на скорую лапу. Не антропообразные бревнышки, а изуродованные хот-доги на горчичной пневмоподушке. Непропорционально крупные морды с мутными глазищами злобно улыбаются, нахально подталкивая хранительницу к вязкому бою. Вот, гаденыши, век бы их, сволочей, не видать. Однако едва стоит Мари чуть прикрыть нервно подрагивающие веки, как из глубин подсознания всплывает поток нерезких изображений, расплывчатых кадров зверского кино, где на чудовищном карнавале кочевряжатся мерзкие уродцы. Самое гнусное: на этих псевдочеловеческих головах нет реально полноценных глаз. Непонятно, какая участь их постигла - они вроде выколоты, в другой момент уже кажется, что бесцеремонно вырваны. На таком беспощадном фоне любая устрашающая реальность смотрится благостным вертепом, заботливо адаптированной вариацией дантовского чистилища. Инстинктивно Мари бьет первой квазиморде в похабную харю. Мерзость, противно хрюкнув, тут же рассыпается в пыль и гнилую труху. Слава высшим силам: в эту не самую лучшую секунду нос не различает никаких запахов. Говоря без обиняков, Мари и так уже практически тошнит от наплыва незваных гоблинов. Один только вид вторженцев вызывает закономерное головокружение, словно она ступает по узкому и скользкому карнизу на довольно большой высоте, примерно на уровне двадцать четвертого этажа старых небоскребов. Неприятное смутное чувство, фактически психоз, близкий к полному умопомешательству. "Откуда сей подсознательный ужас, - не очень понимает Мари. - Может, привыкла к ровной земной поверхности? Все-таки в детстве я обитала на первом этаже высотки. Вероятно, поэтому в моих ночных, довольно-таки частых, кошмарах самые пугающие "картинки" - детальные превью всяческих падений, как правило, с большой высоты". Однажды Мари снился крутой обрыв, куда беспомощное тело женщины подталкивала неодолимая сила, а то во сне с приторно-занудной детальностью неожиданно возникал высокий шаткий мост: вроде прочный деревянный настил в мгновение ока оказывался напрочь трухлявым, треснувшие доски тут же уходили из-под ног, падая в кромешную бездну. Порой и сами псевдомощные опоры якобы надежного сооружения монументально погружались в блестящую ртуть-воду, отрезая малейшую надежду на чудесное спасение. Неплохо, что хотя бы в критический момент Мари всегда могла проснуться: пусть в ледяной лихорадке, с потными ладонями, со сведенными пальцами, судорожно цепляющимися за холодную сбитую простынь. Но, как тут, ни крути, она выходила из депрессивного кошмара живой и здоровой.

С ней здесь, в наблюдательной башне, снова случалось то же, что в тех самых видениях. Пройдя еще этаж с малоприятными гостями, целехонькой - то вроде реальной женщиной, то вроде героиней компьютерного квеста - Мари вдруг возникала на пороге очередного отсека, будто нечто высшего разряда с тайным умыслом организовало правдоподобную функцию сверхъестественного сохранения. Может, дело тут совсем в другом? А, может, ей пока банально везет? Вот Мари, как может, и выскальзывает из сюрреалистического дерьма, которое вывалилось на нее по жесткой воле рока, судя по всем раскладам, весьма недоброго. "Почему же, почему гадкие "прелести" щедро выпадают на долю крайне скромного персонажа, как я, - сетовала хранительница, повидавшая на своем веку, - вовсе уж не славного героя ни современного времени нашей планеты, ни чужестранного? Однако, похоже, мой жребий был кем-то брошен".

С очередным гоблином (конечно, в ироническом смысле, ведь внешне он выглядел вполне рабочим человечком) в мятой спецовке, возникшем на лестнице, Мари не собиралась контактировать. И самым возмутительным было, что он, гадкий уродец, на вверенной ей территории! Вот какого дьявола?! Свои ручки паучьи протягивает, какой-то сверточек сует в нагрудный карман Мари: мол, подарок, сюрприз. Вот пакость! Спонтанные попытки разом вытащить подозрительный сувенир не удаются никак: параллелепипед, по-рыбьи выскальзывая из ладони, скрывается в обертке. Коробок неприятно вибрирует, мурашки по всему телу и волосы дыбом. Похоже, скрежет платины по стеклу в этот миг меньше раздражителен для Мари. Вероятно, такова реакция на липкую смазку, обильно покрывающую коробочек. Что втюхал сей зомби-гаденыш? Ну, почему она не дала страхолюдине, едва заприметив ее, сразу в кривое рыльце в пушку? Похоже, следует немедленно выбросить навязанную мерзопакость куда подальше, к примеру, в узкое окно-бойницу. Как назло, быстрое время тянется, подобно ядовитой слизи мутанта-паучихи. Последние усилия дается Мари с невероятным трудом, опытные ловкие руки едва шевелятся. Видимо, так парализует страх? Однако, похоже, что бояться сейчас нечего. Вроде и некого, хранительница явно чувствует: никто не подкрадывается у нее за спиной, а гадкий "данаец" смылся минуты четыре назад. Впрочем, такие атаки нахальных гостей-уродцев не смогли нанести Мари даже легчайший физический или материальный ущерб. Во всяком случае – так все было прежде, когда она пыталась преодолеть всю старинную лестницу: гоблины-видения лишь методично отбрасывали хранительницу к служебному входу якобы родной башни. Однако каждый раз Мари приходилось в ужасной панике прощаться со своей грешной жизнью. Наверное, при этом прибавлялось седых волос, но Мари видеть их пока не доводилось. Внутри башни почему-то не было ни одной зеркальной плоскости. Вероятно, они пропали сами, вполне возможно, кто-то помог им тихо исчезнуть в целях конспирации. Может, чужаки, как и вампиры, не отражаются в зеркалах? А, может, тут образовался провал в потайное Зазеркалье? Вот Мари вляпалась! В этот миг она увидела виртуальный бах-бах-тара-рах! Воздушная волна резко растрепала волосы и прошлась по свободным брючинам ее спортивного комбинезона. Собственно звука практически не было слышно, но коробок с подозрительным сюрпризом, словно миниатюрная адская машина, разлетелся на глазах, заляпав просторный пол темно-зеленым пюре. Наверное, для пущего эффекта из неопрятной кучи стали выстреливать по-змеиному шипящие петарды. "Вот понос девичий! – пронеслось в болезненно воспаленном мозгу Мари, пока он не отключился вовсе".

Снова оказалось, что отключка сознания была временной. На крошечный миг, всего на молниеносное мгновение. Но и мига хватило, чтобы закаленное тело вновь появилось на исходной позиции у служебного входа в наблюдательную башню. Похоже, и теперь Мари отделалась легким полуиспугом. Уж так странно устроены все люди: когда постоянно пугают или им часто угрожают, то любой страх невольно отступает куда-то вглубь, на дальний-дальний план. Разумеется, инстинкт первобытного самосохранения не позволяет человеку расслабиться полностью, но уже мало парализует людскую волю, врожденную способность правильно соображать. Все тщетные, но упорные попытки, хоть как-то преодолеть крутую лестницу, выйти по ней в правильную реальность, ясно дали хранительнице понять: есть, обязательно должен существовать такой переход. Проверенная не раз интуиция четко подсказывала, надолго оставаться глупой мухой на этой виртуальной клейкой ленте Мебиуса нельзя. Мари требовалось срочно покинуть чужеродную ирреальность. Но легко сформулировать умную задачу. А как ее успешно решить? Мари пока удавалось лишь избегать плотных контактов, соприкосновений с незнакомыми существами-призраками. Но как долго это все может безболезненно продолжаться? Пожалуй, одному только дьяволу известно. Кажется, подобный марафон по экстремальному выживанию обычному хомо сапиенс выиграть чрезвычайно трудно. Может банально не хватить физических сил. Поэтому надо, значит, Мари думать своей опытной башкой, пока соображалку не оторвало злодейской адской машинкой. Или, может, еще чем-то похуже. У вражеских недоумков фантазия крайне буйная. Точнее, наверное, это у их всесильного Покровителя, затеявшего сию смертоносную шараду-забаву, полно убийственных фантазий. Странно, конечно, что вообще выбор намеренно пал на Мари. Посчитали ее слабым звеном? Или, может, напротив, самым неудобным представителем хранителей. А, может, и некому больше отстаивать насущные интересы галактических аборигенов всех рас. Фактически ныне Мари оказалась на окраине Пангалактического Синдиката. Хранителей теперь можно легкую пересчитать по пальцам левой ноги. Нельзя ведь разумными индивидами считать андроидные модели. Если уж глубоко-глубоко копать, то и не всякого человека по происхождению можно смело называть реально разумным существом. Настоящие жизнелюбивые люди никогда не используют ядерные бомбы и ракеты для захвата дефицитного газового месторождения, перспективного источника природной воды. Истинный человек не присваивает себе моральное право решать единолично: когда, кого следует казнить, а кто действительно достоин помилования. Гуманизм не может лишать людей возможности выбирать самостоятельно, например, жить им или все-таки спокойно умереть. Всяческие ссылки на все общество, его коллективное мнение, здесь, пожалуй, неуместны. Ведь, как показала вековая практика, в итоге каждое сложное решение за пресловутое большинство, как правило, принимает лидер или какой-то функционер. Исходя из всего этого, интересно знать, почему же сугубо личное мнение одной личности дороже и выше мнения другого индивида? Это, пожалуй, не гуманизм, а извращенный эгоизм предвзятой личности. Но подобные жаркие споры давно в глубоком прошлом, а весь ход галактической эволюции убедительно доказал: воззрения независимых одиночек всегда более продуктивны и жизнеспособны. Мари – лучшее из лучших подтверждение этому постулату. Все ожидаемые и нежданные катаклизмы она пережила, вполне вероятно, преодолеет с минимальными потерями и теперешнее испытание.

С глупости, как помнится Мари, все началось, по банальной пьяной лавочке. Похоже, она сама же слишком охотно трепалась с незнакомым моряком в пойманном попутном катере, когда возвращалась после случайной вылазки на склад-автомат. Болтала, болтала, болтала. Много-много. С тяжелого похмелья, крайне усугубленного синти-энергетиком. Вероятно, тогда Мари и проболталась о кое-чем важном, весьма необходимом для этих коварных вторженцев. То-то уродцы вцепились в нее, как голодные вши. Потом новоявленные "друзья", старательно, но малоубедительно притворяясь одинокими прожигателями жизни, охотно заглядывали в гости с пакетами бодрящих напитков. Что-то они постоянно вынюхивали, настойчиво выведывали. Застолья, конечно, затворнице нравились и были в охотку, но вскоре ей стало очевидно, назойливые гости выискивают все более или менее важные бумаги, документы, записи переговоров, архивные видеоматериалы. Оказалось, что неизвестно куда исчезли старинные карты, дежурные журналы, донесения в дежурном коммуникаторе. У хранительницы вдруг сложилось неприятное впечатление: странные незванцы по-тихому уничтожают служебные и частные контакты, все ее связи с внешним галактическим миром.

Снова виртуальная башня-тюрьма, сконструированная изоляция, расщелина гиперпространства и времени. "Вероятно, что уже и этого кое-кому из чужаков мало. Возможно, уже точно решено жестокий эксперимент с клоунессой, дурой набитой, то бишь, со мной, привести к логически выверенному фатальному исходу. Страшно интересно, что конкретно они, гнилые уродцы, задумали? С ума свести меня тихо и похоронить в казенной башне-доме? А может, ловко и обстоятельно устроить весьма правдоподобную эвтаназию? Мол, и эта ненормальная Мари выпала из гнезда. Как говорили древние, птица перепелка. В смысле - перепила. А потом давай себе сигать из окон-бойниц. А что? Вполне реалистичный планчик! Пожалуй, мне-то этим грех не воспользоваться. Похоже, мне только и остается действовать по этим вынужденным обстоятельствам". Мари почувствовала спинным мозгом, что настырным вражинам надоели виртуальные психоделические проказы. Главное для нее сейчас - не проспать точный момент истины. Кто сейчас наверняка знает: может, недочеловеки уже завтра решатся на радикальные и рискованные уловки.

С небольшим запозданием наступило тревожное утро, очень похожее на время "Ч". В одинокой башне воняло опасностью, йодом и кровью. Уже привычные, до жути надоевшие глазастые чурбаны возникали по очереди, четко и слаженно, в привычных для хранительницы местах. Опасная засада поджидала Мари в сумрачном лестничном пролете с выходом на смотровую площадку. Очередной скособоченный недруг уже вытягивал из недр черно-серебристого пакета четыре герметичных темно-зеленых емкости. Выпивка оказалась из давнего-давнего прошлого. По идее соблазнителя, это должно быстро настроить Мари на приятные и душевные воспоминания. Однако почему-то сегодня именно любимый некогда напиток сразу вызвал у женщины тревогу: слишком мягонько стелют, похоже, спать придется жестко.

Снова это не казалось Мари обычной догадкой. Чуткое подсознание самопроизвольно включило мощный сигнал нервной тревоги: опасно, осторожно - опасно, очень опасно! Хотя бодрящий напиток пошел отлично, согревая трепещущие внутренности, по весьма неспокойной душе бушевал шторм. Дамокловым мечом над чуть хмельной головой Мари зависла беда. Как назло, обычно резвое время вдруг размазалось и вязко тянулось на грани внезапного обрыва. Непрошеный посетитель затеял бестолковый застольный теннис. Целлулоидный шар-словечко налево, шар-словечко целлулоидное направо, шар-слово снова налево, шар-слово пустое направо, шар-слово снова налево, шар-словцо тупое направо… Задолбал пупырчатый упырище! Можно вправду подумать, его по-настоящему волнует здоровье Мари. Для вящей достоверности ушлый гоблин старательно прикидывается крайне больным: мол, не по собственной воле сюда, на остров, притащился, а заставила большая нужда. Только известна хранительнице эта таинственная нужда: нет покоя чьим-то склизким по-жабьи ручкам. Манипулировать все кем-то жаждут, возомнили, кажется, что и сам дьявол им отец родной и кум. Забыли только, что для заплутавшей на лестнице времен Мари: вы – ничтожество, а звать таких – крысиный кал. Впрочем, этим моральным слизникам подробности знать пока и не надо. Пускай будет хотя бы один микроскопический секретик. Они-то, возможно, вполне серьезно считают, что имеют дело с клоунессой, абсолютной идиоткой. Не надо, пожалуй, гоблинов разубеждать в этом, пусть думают, что запойная подруга арлекина ничего пока не подозревает, да и вообще разучилась соображать. В данный решающий момент главное – не делать даже благоглупостей. Их в минувшие недели и так "не сделано" предостаточно. Мари сама, старая дура, залезла в ловушку, в эту чертову башню, которая по определению не может открываться просто. Они хитро все придумали, загнав хранительницу в сконструированную плоскость, с которой не соскользнешь одним движением на родные тридцать девять ступеней, запорошенные вековой солью.

Но все же выход отсюда есть, не может его не быть. "Что, убогий разумом, что придумал еще? – иронизировала Мари над потугами неприятеля. - Мало выпивки? И точно заканчивается прямо на глазах. Вот какая жалость! Однако, похоже, скользкий неразумник имел заранее придуманный план. Вот теперь он решил сплавать за новой порцией синти-энергетика. Правда, сейчас пытается изобразить, что не знает точно, куда удобнее ему плыть. Вышел на смотровую площадку, открыл большую суперпластиковую створку, высматривая ближайший островок-суперсклад. Только чего его выискивать, если круглосуточный автомат-маркет на левой стороне острова еще заманчиво горит сигнальными огнями в туманном осеннем утре. Под дурака, наверное, решил закосить. Ну, мил друг, так могут все. Любой идиот, похоже, умеет включить в полный рост дурку, если вдруг это потребуется". Тут и Мари с актерским азартом начала лепить горбатую: забавно все-таки играть боязливого человечка, у которого нервное головокружение от большой высоты. А уж выглядывать из бойницы для такого невротика – сущее наказание. Но прилипчивый урод-доброхот легко не сдается, настаивает, давит практически на святое: как же быть с застольем, ведь до вечера еще далеко? "Что ж, надо действовать, - решает хранительница, - может, это и есть выход с закольцованной во времени лестницы". Мари на шатких ногах подходит к новоявленному топографическому придурку, нарочно спотыкаясь на ровной мраморной плитке, чтобы вроде совершенно случайно схватить мерзкого доброхота за корявую руку, покрытую слегка бледно-зеленой слизью. Кажется, получилось удачно, теперь ясно, что этот гоблин действительно способен физически столкнуть человека вниз. В том смысле, что сам скользкий упырь не рассыплется на атомный фарш при тесном контакте, как другие кисельные уродцы. От волнения у Мари даже ладошки вспотели, хотя на смотровой площадке далеко не тропическая сауна. Хранительница остро чувствует, что тут пахнет реальной кровью, а не простым искривлением пространства и времени. Она нарочно показывает на другой остров: правда, там тоже имеется склад-автомат. Пусть хитромудрый крысеныш теперь поворачивается к Мари левым боком, не стоит гада запускать к себе за спину. Умирать женщине в расцвете сил еще слишком рано, а летать она не пока научилась. Может, незваный гость умеет махать конечностями? Сейчас Мари это проверит...

Случилось тут неожиданное. Совершенно. Для хранительницы – точно, честное слово! Кто мог предположить, что под ногу совершенно Мари случайно подвернется пустой квазиметаллический пакет из-под синти-энергетика. Нанотара осталась еще с первых посиделок с чужаками, не получилось как-то у Мари выбросить компрометирующие остатки нежелательных пиршеств. Короче говоря, нога немолодой хранительницы запнулась, ее всегда ловкое тело вдруг потеряло привычное равновесие, башка непроизвольно боднула заокеанского слизняка, который весьма беспечно выглядывал из широкой створки смотровой площадки. От неожиданного случайного толчка скользкий пупырчатый гоблин слишком сильно перегнулся через край. Падая на прибрежную гальку, неловкий гость судорожно пытался хоть за что-то зацепиться липкими ладонями. Но, увы, за гладкую каменную стену башни не схватишься абы как, а крепкую руку помощи протянуть-то некому. А кое-кому из вредности и вовсе некогда. Пока гоблин планировал тоториком с двадцать четвертого этажа, Мари надо было шустренько перебраться на соседний карниз. Пусть потом инспекция ругается, что пришлось специальное стекло бойницы разнести вдребезги, но иного выхода не наблюдалось. Да и счет шел на секунды, однако рокировка Мари прошла на удивление удачно. Через соседний сектор башни открылись двери в привычную жизнь, без ужасов ирреальности и пупырчатых уродцев с мордами-масками, явно созданных чужим злобным гением.

Странно, конечно, но никакого гоблинского трупа около башни не оказалось. Мари специально проверяла берег, лично осмотрев предположительное место падения чужака. "Наверное, оперативно самозачистился дьявольский засланец, - предположила хранительница. - Как там, в древности, говаривали: нет тела – нет дела? Официально мне, разумеется, ничего не будет. Но станет ли на душе от этого легче? Я-то знаю, что угробила незваного посетителя. Взяла смертный грех на свою чистую душу. Однако, с другой стороны, кто сказал-придумал, что зловредных чужаков следует благопристойно встречать земным хлебом и морской солью"? Мари, естественно, помнила то благодушное время, когда наивное до глупости человечество с упорством, достойным иного применения, искало внегалактический, мягко говоря, сверхразум. В двадцатом веке ученые люди жаждали встречи с прекрасными существами из других галактик. И мало кто задумывался о грядущей опасности. Хотя трезвые головы предупреждали, что внеземная цивилизация может оказаться банальным хищником, которому срочно требуется новая планета для собственного развития или банального освоения недр. Похоже, что Мари столкнулась с представителями именно такого внегалактического экзосообщества. Мудрая хранительница победила в невидимой всей вселенной битве-схватке. Судя по всему, чужевраги хоть и довольно развиты технологически, но явно уступают землянам в душевных качествах, умственных способностях отдельно взятого индивидуума. На Земле, по определению, и один в море – воин-хранитель.

Свободолюбивая Мари будет биться до последнего вздоха, до любой возможности. И никто не будет никогда, хоть малость, решать конкретно за нее: ни боги, ни дьявол, ни чужеродный разум…