#МесяцКошмаров - День Двадцать девятый - ПЕРСТЕНЬ
КрипотаЭксклюзивКнигиКомментарии: 1
Месяц Кошмаров в Зоне Ужасов продолжается! В течение 30 дней (и ночей!) мы раз в сутки публикуем по одному короткому рассказу ужасов. Читайте маленькие страшные истории Максима Кабира - и обязательно прочитайте его большой роман "Скелеты", который называют одной из лучших хоррор-книг за последние годы!
Максим Кабир. Перстень
Ненавижу, как нож по ночам ненавидит живых
Андрей Вознесенский
***
Есть вещи предельно враждебные человеку. Вещи, которые желают нам смерти. Костяной гребешок в косовском антикварном магазине. Гинекологическое кресло из концлагеря Штутгоф. Велосипед, пылящийся на чердаке.
В ноябре девяносто третьего отец нашёл в лесу перстень. Он валялся на моховой подушке среди корней. Блеснул поддельным богатством, поманил. Ради шутки, папа надел его на указательный палец. И всё полетело в тартарары.
Перстень был массивным, с гранённым розовым камнем.
– Позолота, – оценила мама, – и… не пойму… кварц или кунцит?
Мне едва исполнилось девять, но тот день накрепко вмуровался в память, потому что вечером отец впервые наорал на меня. Он не смог снять кольцо, и рассердился, выбил мыло из моих рук.
– Я тебя не узнаю, – расплакалась мама.
Он удалился в спальню, скрипнув зубами.
Отец изменился стремительно. Сделался замкнутым и нервным. Но настоящий кошмар начался зимой.
Прежде добрый, любящий, умный, папа превратился в беспричинно озлобленного, словно резко одичавшего человека, и мама рвала на себе волосы, пытаясь разгадать причину такого поведения.
– Ты завёл любовницу? – спросила она как-то.
Я, подслушивавший разговор за стеной, покрылся холодным потом.
– Любовницу? – расхохотался он чужим смехом, – милочка, я мечтаю не о любовнице, а о спокойствии и тишине, без твоего идиотского хныканья.
Он никогда не называл маму "милочкой".
До той поры равнодушный к алкоголю, отец запил. Он накачивался в одиночестве, сидя на веранде, таращась пустыми глазами на сосны. Лес огибал подковой наш дом. Из леса в дом явилась беда.
У ног отца скапливались бутылки. Он пил, механически вертя кольцо на пальце, иногда касаясь его губами. Если отец был пьян, камень мерцал радостно и насыщался пурпуром.
На Новый год папа впервые ударил маму. За оливье или за соль – за какую-то ерунду. Он больше не был моим папочкой. Он стал напружиненным зверем. Оборотнем. И кольцо рассекло кожу на маминой щеке, а я зажал уши ладонями и бормотал: нет, пожалуйста, папуля!
Когда папа бил маму, кольцо из розового становилось ярко-красным. Как клоп, напитавшийся кровью.
Ещё папе понравилось выкручивать мне руки, а однажды я получил двойку, и папа попытался меня задушить. Мама была на работе. Его уволили из школы за прогулы и пьянство. Помню его пальцы на шее. Кольцо, вдавившееся в кадык. Оно не снималось, но умело переворачиваться по оси, чтобы причинить нам с мамой максимальную боль.
Я почти потерял сознание. Словно опомнившись, папа отпрянул. Забормотал невнятно и ушёл, посасывая багровый камушек.
Маме я сказал, что подрался со сверстниками. Мама похудела и много плакала.
Отец перестал мыться. Всюду ходил в грязном плаще. От него воняло. Он мочился мимо унитаза, и моча пахла едко, по-звериному. Спал в гараже. Камушек был красным постоянно.
В самом конце той страшной зимы мама сказала, что бросает его. Я дрожал, прячась в коридоре, ловя каждое слово родителей.
– Так не может продолжаться, – всхлипнула она.
Я притворился, что ничего не слышал, и прошагал на кухню. Папа рубил мясо тесаком, которого я раньше не видел в доме. Правый уголок его рта был опущен, а вот левый – поднят в омерзительной ухмылке. Правый глаз смотрел на говядину. Левый взирал на маму. Налитый кровью глаз безумца.
Пол зашатался под моими пятками. Камень был чёрным, как тьма.
Ночью я метался по постели, прислушиваясь к тишине. Я знал, что случится что-то ужасное. И как только за стеной раздался приглушённый стук, я вылетел из спальни, прихватив с собой тяжёлую вазу. Я готов был защищать маму от этого оборотня, прикидывавшегося моим отцом.
– Мамочка! – закричал я.
Отец стоял в дверях, закрывая кухню спиной. В кулаке он сжимал тесак. Лицо усеяли мелкие алый капли. Руки были испачканы в крови.
– Мамочка! – выдохнул я, и лишился чувств.
***
Двадцать пять лет пронеслось, но я помню всё, словно это произошло вчера, и, увы, не смогу забыть.
Моему сыну столько же, сколько было мне тогда. Я лучше убью себя, чем причиню ему боль.
Мы гуляем по парку, и Никита нетерпеливо вертится, выглядывая кого-то, а потом восклицает: "деда!", и бежит через парк. Постаревший папа идёт под руку с постаревшей мамой, они улыбаются, они боготворят внука.
Папа подхватывает Никиту, тискает, смеясь. Я вижу красную метку на впалой папиной щеке: след помады. Это мама целовала его недавно.
– Привет, сынок, – говорит он мне, и протягивает руку, на которой отсутствует указательный палец.
– Привет, папуль, – отвечаю я.
Уже в продаже - СКЕЛЕТЫ Максима Кабира!
О книге:
Максим Кабир - писатель, поэт, анархист. Беззаветный фанат жанра ужасов и мистики. Человек, с рассказами которого знакомы ВСЕ поклонники хоррора. И роман, который сравнивают с творчеством Кинга, Литтла, Лаймона - причем зачастую не в пользу зарубежных мэтров.
Тихий шахтёрский городок где-то в российской глубинке. Канун Нового года. Размеренная жизнь захолустья, где все идет своим чередом по заведенному порядку. Периодически здесь пропадают люди, а из дверного глазка пустой квартиры на вас смотрит то, что не должно существовать. Со зловещим скрипом открываются двери здешних шкафов, выпуская на свободу орды припрятанных там скелетов. И вместе с памятью о неимоверной боли - в мир приходит невыразимое Зло.
Обложка:
Copyright © 2009 - 2017 Horrorzone.ru
Нравится то, что мы делаем? Желаете помочь ЗУ? Поддержите сайт, пожертвовав на развитие - или купите футболку с хоррор-принтом!
Поделись ссылкой на эту страницу - это тоже помощь :)
Дань уважения Р. Л. Стайну? Или идеи витают в воздухе...
В Зоне Ужасов зарегистрированы более 7,000 человек. Вы еще не с нами? Вперед! Моментальная регистрация, привязка к соцсетям, доступ к полному функционалу сайта - и да, это бесплатно!