Пробуждение

Город. У горизонта виднеется широкая полоса моря, причалы. На небе ещё мерцают звезды, они в скуке ожидают прихода светила. Отдельные рваные тучки бегут на запад, прочь рассвета, словно боятся, чтобы он не застал их за постыдными и скрытными делами.

  Асфальт сырой. Ночью был дождь, и воздух чист и свеж. По обочине дороги, рядом с кустами, идёт человек. Его походка шатающаяся, выражение глаз тупо, он пьян. Вот он делает шаг, второй, и останавливается, прислушиваясь. Нелепо поворачивается, и семенит к кустам, бурча что-то себе под нос. Вдруг кусты зашевелились. Человек взмахивает рукой и со стоном падает. Нечто тёмное мелькает среди ветвей, и тело пьяницы исчезает в зарослях. Опять тишина.

Внезапно свежесть исчезла, тучи остановили свой бег. Я почувствовал, что грудь сдавлена невидимыми тисками, дышать нечем. Звёзды словно почувствовали это и засмеялись. Звёздный смех беззвучен, но сила его сокрушает миры, убивает всё живое. Каждый миг звёздного хохота, этого космического желчного смеха – это кубические километры крови безмолвных и беспомощных жертв.

А чёрные тени уже мелькают в городском парке, обдавая своим влажным присутствием привыкшие к обывательскому покою скамейки.

Я закрыл глаза, надеясь, что эта гнетущая картина исчезнет, и я проснусь.  Нет, я остался во сне. Но уже не на городской улице, а в красном частном доме, стоящем в двадцати шагах от парка.

Ковёр на стене, шкаф с десятком книжек, не знавших чтения, ваза с полузасохшими цветами. Стандартно.

К окну подходит мужчина. У него взволнованное лицо, видно, что его только что разбудили, и он не понимает, зачем. Он приближает лицо к окну и…

Осколки стекла летят на пол. Звука нет, чья-то всесильная рука нажала на кнопку "Mute" на пульте сновидений. В комнату влетает блестящая тёмно-зелёная фигура. Я сразу узнал существо из пещеры. Гибкое, нечеловечески изящное тело. Полупрозрачные волосы разметались, словно щупальца. Налитые мускулы движутся под кожей, им не в новинку сильные и быстрые движения.

Когтистыми руками существо толкает мужчину в грудь. Тот падет навзничь, рот его уже приоткрылся для крика, но челюсти твари впиваются прямо в грудь в губы жертвы. Человек и адская бестия сливаются в изящном и противоестественном поцелуе, экстазе боли и наслаждения. Слышны негромкие треск – это крошатся лицевые кости человека под неистовой хваткой невероятно твёрдых зубов. Мужчина бьёт руками по полу, размахивает ногам, всё бесполезно: существо прижало своим сильным телом и не отпускает.

Я с жадностью разглядываю упругие груди хищницы, изящную линию ягодиц, переходящих в идеально правильные бёдра. Ни малейшего дефекта, изъяна, всё до безжалостности прекрасно и смертельно. Кровь уже брызжет струёй, тварь быстро дёргает головой, разрывая голову мужчине в клочья. Лицо превратилось в бесформенную кровавую массу. Вот он дёрнулся один раз, другой, по телу пробежала предсмертная дрожь и он застыл. Хищница подняла своё окровавленное лицо. Тонкий рот раскрылся в улыбке страсти и вожделения, обнажив ряд тонких и острых зубов. Контуры её лица были удивительно схожи с человеческими, оно немного более вытянуто, нос очень мал, но глаза словно хотят скомпенсировать незначительную величину органа обоняния. Широко раскрытые, с расширенными вертикальными зрачками, они похожи на древние тёмные озёра, таящие в себе гигантских хтонических чудовищ. Зрачок максимально расширен, и, кажется, из него сейчас хлынет струя адского обжигающего пламени. Маленький жёлтый ободок радужки почти незаметен, он лишь подчёркивает зловещую черноту зрачка. Она поднялась и побежала в соседнюю комнату, плавно, словно не касаясь, пола.

Я тут же устремился за ней, не думая. Но когда я завернул за угол, и вошёл в комнату, куда устремилась бестия, то словно электрические волны побежали по моему телу. Разворачивалась беспредельная по своей жестокости, отвратительная сцена, равной которой не найдётся в мозге самого изощрённого убийцы.

Гигантское зелёнокожее существо стояло над кроватью, где лежала тридцатилетняя женщина. Женщина была уже мертва, и только подёргивающиеся пальцы рук говорили о жизни, которой обладало это тело. Я сначала даже не понял, что произошло с животом женщины. Какие-то розовые петли тянулись из него и исчезали в пасти существа. Оно неторопливо разворачивало их, словно связку сосисок и втягивало их в свою утробу. Белоснежная простыня набухла кровью, кровь просочилась сквозь неё и капала на пол. И тут я сообразил, что эти розовые петли являлись кишками, чья обладательница лежала с распоротым животом на кровати.

Вторая тварь, вбежав в комнату, растопырила передние лапы и начала резво носиться по комнате, подпрыгивая и вскрикивая нечто похожее на "Йеа, Йеа".

Багровая пелена поползла перед моими глазами. Все нормы морали, какие я знал, больше не действовали в этом кровавом цирке безумия. Нет пределов, нет рамок…во мне. Я ощутил невероятное сродство с этими жуткими и в тоже время притягательными тварями и одновременно тупое безразличие к молчаливым их жертвам.

Существо, стоявшее у кровати, было мужского пола. Я догадался об этом по отсутствию волос –щупалец на голове  и огромным мышцам. Самец протянул свою огромную лапу к телу женщины и зачерпнул немного крови. Затем он подошёл к стене и начал выводить какие-то знаки. Эти знаки не походили ни на один знакомый мне алфавит. Всматриваясь в них, я ощутил смутное чувство, будто они знакомы мне и в них заложен  древний как сама Вселенная смысл. Когда  самец закончил выводить иероглифы,  зелёные существа в комнате склонились перед расписанной стеной на колени и начали нараспев произносить  гортанные звуки, складывавшиеся в чуждые для человеческого слуха фразы. "Атнот Йеа, атнот фъянаризил гвахьёми Йеа". Тут я почувствовал, что неведомая энергия распирает меня изнутри, наполняя душу незнакомой мне доселе эйфорией. Перед глазами пошли радужные круги, сотни извивающихся созданий  поплыли в далёкие лазоревые бездны. Моё "Я" раскололось, и его фрагменты быстро и весело понеслись по дождевым облакам, над мрачным портом, его окровавленными улицами, обезлюдевшими домами, где не было никого, кроме зеленокожих хищников, неистово утолявших свой дьявольский голод.

И когда миллионы моих "Я" вознеслись  к сверкающим галактикам и причудливым туманностям, я проснулся.  

***