Укус

- Давай, ну чего ты, не отставай?! – обернувшись, подбадривающе крикнул он. Глядя на то, как его благоверная с трудом пытается удержать в равновесии себя и немаленький рюкзак у себя за плечами, он сдержанно рассмеялся.

- Ну чего ты смеешься? – обиженно надула губки та, при этом смешно расста-вив руки в стороны и двигаясь так, словно перед ней была не витая песчаная дорожка, ведущая на откос, а тонкий канат, который обычно используют цир-ковые акробаты для своих выступлений. Склон был слишком крутой, чтобы подниматься по нему с легкостью обыкновенного пешехода; поднимаясь по-чти под ровным, в сорок пять градусов, углом, он с одной стороны заканчи-вался обрывом, за которым в еловом овраге мирно журчал ручеек, с другой же был попросту кустарник волчьей ягоды, чьи беленькие катышки ягод дружно лопнули, когда девушка, в очередной раз пытаясь сохранить и без то-го шаткое равновесие, невольно протянула руку и ухватилась за куст. – Да что ж такооооеее, - плаксиво протянула она, стряхивая с пальцев результат такого акта взаимопомощи с природой.

Андрей стоял метрах в шести выше нее, уперев в склон суковатую палку, и буквально покатывался со смеху, наблюдая, как она, издав что-то на подобие фырканья разозлившейся тигрицы, с еще большей ретивостью продолжила свой нелегкий подъем.

- А вот не надо было палками в барсуков кидать, тогда бы и не пришлось тебе так сексуально скалолазку изображать, - подмигнул он ей, затем соблаговолил податься корпусом вперед и подать ей руку, за которую девушка мигом ухва-тилась. Он не лишенным нежности рывком подтянул ее к себе, и ее грудь, за-тянутая в рубашку, подвернутую под грудной клеткой и стянутую на узелом, невольно уткнулась в его. Их глаза встретились и потонули на несколько мгновений в океане друг друга. Ее – немного удивленный и слегка обескура-женный, и его – нежный и своевластный. Он поиграл бровями и игриво ей подмигнул. – Как дела, детка!?

Исполненный самого теплого на свете дружелюбия шлепок по обтянутым в джинсу ягодицам получил рикошет в виде добродушного тычка кулаком под ребра.

- Да иди ты, - сделала обиженный вид она и как ни в чем не бывало прошла мимо него, по-прежнему слегка наклоняя корпус вперед – для равновесия – но при этом как бы невзначай отобрав у него палку, - безобразник. Утра ему не хватило, ты гляди!..

- Эй! Палку-то отдай. – Опасливо глянув вниз, Андрей последовал за ней, успев при этом пасть на четвереньки, но быстро же подняться, когда его левая нога в спортивном кроссовке поехала вниз по склону. – Ну Анька же!..

- Иди в задницу, - поставила точку она.

Вскоре склон сменился немного отлогим участком земли, поросшим низкой, похожей на причудливый ковер, травой. Их взорам открылся похожий на зев вход в пещеру, походящий на пасть гигантского шерстистого колобка; мох и кустарник, покрывающий его со всех сторон, этот холм, делали его похожим на какого-то мифического червя, уходящего извивающимся хребтом, ощети-ненным лесом, куда-то в глубь чащобы.

- Ну вот, собственно, пришли. – Андрей словно бы ждал того момента, чтобы сбросить с плеч рюкзак и со второй попытки водрузить его рядом со входом в пещеру. – Можем прямо здесь палатку разбить, благо места здесь хватает.

- Ага, чтобы ее ветром отсюда нафиг сдуло, - скептически посмотрела на него Анна. – Вид отсюда, конечно, прекрасный – лес, речка вон там, вроде, все де-ла – но планировать отсюда как дельтапланеристка, знаешь, очень бы не хоте-лось.

- Ну, как хочешь. – Он уже вынул из кармашка на своем рюкзаке колышек и принялся его методично вгонять в землю – как ювелир, присматривающийся, с какой стороны стукнуть по мраморной глыбе, чтобы из этого вышло что-то наиболее путное. – Будешь спать на улице, в таком случае – я что, против?..

- Ах ты!..

Анна подняла у себя из-под ног маленький камешек, для этого святого для нее дела так споро обнаружившийся в траве, и запустила им в благоверного. Андрей, смеясь, наклонил голову, и снаряд пролетел над целью, не задев даже кончика уха.

- Я тебе за это ночью в трусы клопов каких-нибудь насуваю, - мстительно надулась девушка.

- Так значит, ты у меня не ревнивая, да? – Он медленно поднялся с корточек и с игривым блеском в глазах повернулся к ней. Едва Андрей двинулся к ней, Анна округлила глаза – она поняла его намерения. Попыталсь увернуться от его рук, но в следующий момент была повалена им на траву, и его пальцы пу-стились в дикий пляс по ее ребрам. – Совсем не ревнивая, да? Да?!.

- Андрюха, прекрати! – запинаясь от смеха, попросила она.

Он прекратил с явной неохотой.

- Ты поможешь мне с палаткой? – поднимая с земли молоток и колышек но-мер два, он переместился в направлении, равноудаленным от первого.

- Из-за тебя позеленею теперь вся, - буркнула в ответ девушка, но улыбнулась. – Лааадно, так уж и быть, помогу. Слабачок ты мой.

- Что? – переспросил он с некоторой игривой угрозой в голосе.

- Ничего, - с серьезным видом ответила девушка, намериваясь избежать по-вторного сеанса щекотки. – Тебе послышалось.

- А, ну, раз так, тогда ладно. – И вновь в относительной тишине на лоне те-перь уже не такой уж и девственной природы раздались звонкие удары метал-ла о металл.

- Куда вбивать-то? – Вытащив из кармашка металлический колышек, Анна остановилась, рассеянно глядя себе под ноги.

- В землю.

- Ты мне очень помог, без тебя бы я совсем не догадалась, - фыркнула девуш-ка.

- Я это понял, - все тем же соболезновательным тоном произнес Андрей.

Мало-помалу, но день заканчтвался, и на полосе горизонта за верхушками елей заалела бардовая полоса заката. К тому времени молодые уже полно-стью закончили с палаткой; финалом сего действа была проверка юношей, насколько плавно срабатывает "змейка" входа в палатку. Покрутив "язычок" в пальцах, скроил недовольную физиономию и заключил:

- Н-да, а вот это не мешало бы смазать?

- Это зачем? – подняв сцепленные в замочек руки у себя над головой, Анна сделала несколько поворотов корпусом влево-вправо, затем наклонилась и несколько раз коснулась кончиками вытянутых пальцев поочередно то пра-вой, то левой кроссовки.

- Да заколебаю ею греметь, когда в тубзик буду ночью выскакивать, - с совер-шенно серьезным видом объяснил молодой человек.

Девушка сначала хихикнула, затем с деланым возмущением сдвинула брови домиком.

- А ты не выскакивай. А то закрою изнутри и вообще попу на улице морозить до утра будешь.

- Ну, твоей-то я замерзнуть не дам? – пообещал с задорным подмигиванием Андрей.

- Ну тебя. Пошли лучше спать, что-то я подустала сегодня со всеми этими пе-реходами.

- А что, разве пещеру перед сном обследовать не хочешь? – сделал искренне удивленный вид юноша.

- Я что, дура совсем, что ли, - многозначительно покрутила указательным пальцем возле виска девушка, одарив его взглядом, полным раздражения и обиды. – Утром и займемся этим делом. А сейчас я пойду спать. А вот ты – ты как хочешь, можешь прямо сейчас начинать.

- Хочешь сказать, тебе одной в палатке будет совсем не одиноко без меня? – сделал обиженный вид Андрей. – Кто же тебя от леших защищать будет?

- Тьфу на тебя, дурак, - подойдя, несильно ткнула его в бок Анна и нацелилась на треугольный вход в палатку. – Нет никаких ни кикимор, не леших, не руса-лок – их просто не существует.

- Как знать, как знать, - таинственным голосом пропел Аркадий и невольно скользнул взглядом вниз. – Твоя попка так и просится на то, чтобы ее под-толкнули.

- Вот только попробуй. – Тем не менее, Анна уже была внутри палатки. – Я тебя так подтолкну, что ночь декабрьской покажется, ты меня знаешь.

- Знаю, в том-то и дело, что знаю, - сознавая суть сказанного, задумчиво по-скреб затылок юноша. – Эх-х…

И нырнул в палатку вслед за ней.

- Эй, дорогой, - немного возмущенно заметила девушка его старания притис-нцться к ее телу поближе, - ты бы в свой спальный мешок так мостился – неужели в спешке забыл?

- Ну извини, дорогая, я случайно. – Он нежно коснулся губами ее щеки. – Я сейчас.

- Какой ты правильный стал, когда холодом потянуло, а, - заметила она.

- С тобой станешь правильным, - буркнул тот в ответ, выбираясь наружу.

Снаружи успело стемнеть настолько, что горизонт превратился в сероватую полосу, испещренную верхушками выстроивших, словно рота солдат, елей. Бескрайнее небо было сплошь усеяно звездами, которые, казалось, мерцали словно тысяча бриллиантов, ввинченных в одну сплошную ткань небес.

Добравшись до своего рюкзака, Андрей вытянул из него наружу то, что ему не доставало для полного счастья в компании с любимой, и только собирался направиться обратно к палатке, как вдруг внимание его привлекла пещера. Черная пасть входа в оную казалась наполненной такой чернотой, которой не было даже в самой глубине лесной чаще. Юноша невольно остановил на ней свой взгляд, и тут же торопливо потряс головой, осознав, что замечает, как чернота перед глазами начинает шевелиться, словно живая.

Когда он вернулся в палатку, Анна уже лежала, завернувшись в свой спаль-ный мешок и поджав ноги под живот. Аккуратно расстелив свой спальник ря-дом с ней, он осторожно забрался в него и, заложив руки за голову, задумчиво вздохнул, обратив взор на проглядывающие сквозь ткань палатки биллионы звезд.

- Ты помечтать решил, или спать будем? – раздался немного недовольный го-лос благоверной.

- А я думал, ты уже спишь, - сделал вид, что немного удивлен, юноша.

- Зря так думал. – Она перевернулась на другой бок, показав ему свою спину. – Спи давай. Начнешь приставать – окажешься на свежем воздушке.

- Слушай, да чего ты такая дерганая-то сегодня?! – Он протянул было к ней руку, но едва кончики его пальцев коснулись ее ягодиц, как девушка тут же махнула рукой, отмахиваясь от него словно от надоедливой мухи.

- Все, отвали. Дай спать.

- Ну, как хочешь. Я пойду, вообще, прогуляюсь.

- Иди. Следи только, чтобы волчок тебя за задницу не сцапал, - она едко и очень делано вздохнула, добавив: - Мне ее будет очень не хватать.

Андрей вышел из палатки и, первым делом, порылся в карманах в поисках зажигалки. Давненько початая пачка "Винстона" оказалась в боковом кармане руюзака; выпростать ее оттуда без использования ручного фонарика оказа-лось делом не таким уж и простым.

"Ну и хрен с тобой тогда", - обида пришла вместе с первой затяжкой, до отка-за заполнившей легкие; пришлось сдержаться, чтобы не закашляться и не вы-звать нового ворчания со стороны притихшей палатки.

Внимание Андрея привлекла пещера, голубоватый, тонкий лучик фонарика скользнул по которой во мраке слишком цж быстро надвинувшихся сумерек. Поросшая по бокам неестественно кустистым мхом, она напоминала чью-то гигантскую нору, за тьмой входа в которую наверняка скрываются витиеватые ходы, тупики и лазейки, вырытые старательным кротом-исполином.

"А почему бы и нет", - решительно направился к ней Андрей, от души наде-ясь, что зарядки маленькой батарейки внутри источника света в его руке хва-тит и на путь обратно тоже.

Едва его нога переступила порог пещеры, как под кроссовком, купленным, собственно, специально для этой вот поездки по возвышенностям, что-то влажно чавкнуло. Фонарик скользнул возле носка и обнаружил, что это всего лишь почва – влажная, податливая почва, выглядящая так, словно тут, под темным сводом, не единожды лил ливень, как минимум. Мучимый любопыт-ством, юноша двинулся дальше, высвечивая бугристые стены и более менее прямой по линии потолок, местами увитый витиеватыми лапами корней – знак того, что там, выше пещеры, росло достаточно много молоденьких деревьев.

Андрей прошел совсем недалеко, прежде чем смог наткнуться на что-то, что как-то контрастировало со всеобщей пустотой, благодаря наличию которой он уже начинал подумывать о том, а не вернуться ли ему к любимой под бочок. Это что-то находилось по центру пещеры, если, конечно, такое понятие как центр было применимо к похожему на тоннель проходу, который здесь, соб-ственно, и заканчивался. Земляной стеной, коричневатые комья земли на ко-торой, слитые в единую природную преграду, глянцево поблескивали глиной.

Это был скелет. Иначе Андрей бы и не понял, если бы не костяная клетка гру-дины, которая желтеле сквозь все тот же мох, опутывающий мягким и сырым панцырем основной остов. Чуть-чуть приглядевшись, юноша заметил и голо-ву. Точнее, это было когда-то головой, теперь же – гладкий череп с глазницей, выбивающийся мох из которой свидетельствовал о том, что внутри черепной коробки теперь был только он, и ему внутри было ничуть не менее комфорт-но, чем тому темно-зеленому пласту, который соединял вместе и ноги, и руки, скрещенные в районе берцовой кости.

Самое странное, что скелет находился в полусидячем положении, а вот что поддерживало остов в таком положении, при помощи тонкого света фонарика Андрей рассмотрел далеко не сразу. Это было что-то вроде валуна, ребристо-го и пористого, точно губка. Осторожно, чтобы не коснуться затянутого ку-стистым мхом плеча, юноша потрогал странную на вид породу. Она отклик-нулась равнодушной шероховатостью, и смотреть здесь больше было не на чего.

Внезапно легкое шуршание, похожее на едва различимый скрежет, донеслось до слуха молодого человека, и он наклонился к пустой глазнице ближе, наплевав и про чувство осторожности, и про тот оттенок брезгливости, кото-рый мелькнул в его душе при виде останков. Нечто шевелилось, двигалось там, внутри заполненного мхом черепа, он отчетливо различил множествен-ные скребки, словно целая куча майских жуков шевелилось в спичечном ко-робке. Он наклонился еще ниже, и вдруг что-то ужалило его щеку; вскрикнув, Андрей отстранился и краем глаза успел заметить, как белесого цвета тело вышмыгнуло из глазницы и, развернув все свои сочленения в обратном направлении, скрылось там же, откуда и появилось. Лишь только серповид-ные жвала мелькнули да лениво шевельнувшиеся усики на безглазой голове, на которой кроме этого, казалось, ничего и не было. И тысячи лапок застуча-ли по мертвой голове вновь, унося этот звук в глубины своей костяной норы.

Щеку саднило. Андрей коснулся места укуса пальцами и поднес руку к гла-зам, пытаясь высветить лучиком фонарика обнаружившуюся на ней кровь, но крови, вопреки ощущениям на коже, никакой не было. Он поторопился поки-нуть пещеру, а когда выходил наружу, то всю левую сторону лица словно па-рализовало, и он с ужасом поймал себя на том, что не в состоянии даже по-шевелить уголком рта.

- Ты где так долго пропадал? – Анна заворочалась, когда он проник в палатку, совершенно не думая о том, что не может двигаться иначе, кроме как так, чтобы не оставить ее сон в покое. Но последний для нее, кажется, до конца пройти так и не смог; она просто перевернулась на другой бок и в полусонном состоянии, и даже не открывая глаз, проворчала: - Ложись спать уже, гуляка.

Андрея всего трясло. Он с трудом закутался в спальный мешок, но слишком быстро понял, что как ни пытайся он согреться – даже такой мелочи у него совсем не получится. Щеку начало жечь, и он теперь уже не чувствовал всего лица, и даже глаза набухли так, что веки не могли смежиться. Скоро он про-валился в сон, не в силах игнорировать того жуткого сумбура и тех жарящих мозг изнутри огоньков, которые разогнались внутри его головы со скоростью сорвавшегося с петель колеса обозрения.

Был сон, или же это была всего лишь иллюзия, всего только часть той, иной вселенной, которая слилась с мозгом и поглотила сознание, заставив его участвовать в своей сумасшедшей игре – до этого у Андрея не было сил мо-рально докапываться. Было тело, и это тело страдало: суставы словно были налиты солью, каждое движение мышц – это боль, будто в каждое волокно вшили по лезвию, резавшему нервные окончания, которые тотчас же сраста-лись только для того, чтобы причинять ему новую боль.

С невероятным трудом выбравшись из спального мешка, который весь ока-зался мокрым от пропитавшего его бредового пота, Андрей встал и, шатаясь, вышел из палатки. Свежий, прохладный воздух, ворвавшись в легкие, обжег их и, вырвавшись через ноздри с мельчайшими брызгами крови, унес часть страданий куда-то на склон, рассеяв его среди деревьев. Рассвет уже загорелся на горизонте кровавой полосой.

Шатаясь, Андрей направился туда, куда его несли предательски подгибающи-еся ноги; как оказалось – к палатке, вход в которую был распахнут неровным, кровавым шрамом. Он не сразу понял, что же произошло, но сердце сжалось в беспокойстве. Он бросился к палатке, а заглянув внутрь, в ужасе сел на тра-ву, потому что то, что предстало его глазам, представляло собой жуткое зре-лище в виде кровоподтеков на горчичных стенах палатки, ну а то, что было посередине – вот это уже было настоящим кошмаром. Спальный мешок был весь изодран, обглоданные кости торчали наружу, а то, что осталось от де-вушки, представляло собой мешанину из одежды и ткани мешка, слипшаяся кровь превратила тело несчастной в единый кокон, потемневший от свернув-шихся лейкоцитов.

Андрей не понимал, что происходит. Он только теперь понял, почему все это время ему казалось, что кожа вокруг губ была словно бы стянута невидимой пленкой, и он освежил эту жуткую маску на своем лице, когда непреодолимое и странное, дикое желание заставило его зашуршать множеством остреньких лапок в направлении пещеры – той самой, где самка уже призывно стрекотала, поигрывая жвалами внутри пустой черепушки.