Доктор Вэбер (отрывок)

Роман выйдет в феврале. А пока...

Соболев пожалел, что подошел именно к этой скамейке. Сидел же мужик у подъезда, так нет, его понесло к женщинам. На самом деле Соболев знал, что женщины охотней отвечают на вопросы и замечают куда больше мужчин.

—  Она любила деток, — сказала женщина в халате с красными цветами.

—  Да, да, — закивала головой вторая, присоединившаяся к ним старушка. — Она даже хотела устроиться в детский сад, чтобы и работа была и ребенок под присмотром.

—  Она любила деток, — повторила та, что в халате. — И вот так вот с детками поступила.

После этих слов обе женщины замотали

головами, словно собачки на приборной панели. Соболев едва сдержался, чтобы не

закачать своей. Похоже, это было заразным.

—  До сих пор не могу поверить, — спасла его женщина в халате. — Я знаю Галину...

—  Наталью, — поправила ее старушка.

—  Тьфу, ты! Точно, Наташу. И чего я ее Галиной зову?

—  Да она ж на Галку с третьего подъезда как две капли похожая...

Соболев демонстративно прокашлялся.

—  Ну да. Я же знаю Га... Наталью уже более двух лет. Вместе каждый день гуляем. Я со своими сорванцами. Внучатами. Она со своими. Но Вы знаете... Даже не знаю, как это объяснить...

"Начни уж с чего-нибудь", — раздраженно подумал Соболев.

—  Она сидела дома с детьми, понимаете? Она не

работала, — прошептала

старушка.

А женщина в халате посмотрела по сторонам и продолжила:

— Виталик (старший сын) в этом году пошел бы в школу, а вот Ромка даже в садик не ходил. Галина... Тьфу, ты! Наташа считала, что это ему ни к чему. Так лишняя трата денег.

— Она никогда не делала детям прививок, — подхватила эстафету старушка. — Одевались очень скромно они. Видимо денег не хватало.

—  А кому их сейчас хватает? — взмахнула руками женщина в халате.

—  Да хоть бы тебе.

—  Мне?! — Женщина в халате еще интенсивней замахала руками. Соболеву показалось, что еще чуть-чуть и женщина взлетит.

— Да, тебе. Твой-то вон на какой машине ездит...

—  Женщины! — гаркнул Соболев. — Давайте по делу.

Сплетницы такого не ожидали от представителя власти, поэтому замолчали сразу же.

—  Продолжайте, — предложил Соболев старушке.

— Наташка рассказывала, что живут они в квартире с голыми стенами, буквально на бетонном полу.

— Может, правда денег не хватало, — предположил Соболев.

—  Муж ее, кажется, на компьютере работал, — кивнула женщина в халате.

—  Писатель, что ли? — спросил Соболев.

—  Да нет же! Как их? Ай... ай...

Если бы до этого не упоминался компьютер, полицейский подумал бы, что женщине стало плохо.

—  Айтишник, — подсказал он, пока люди вокруг не решили, что он избивает свидетеля.

—  Да-да, он. В общем, денег не хватало, — подвела итог женщина в халате.

—  Но все равно, — вставила свое слово старушка, — было ощущение, что это счастливая семья.

— Да-да, — закивала женщина в халате. — Дети добрые, отзывчивые. Всегда поздороваются. А мать их как любила.

— Скажите, а вот вчера, например, вы с ней виделись?

—  Как же не виделись? Только вчера вместе гуляли.

—  И ничего странного в поведении Натальи Вы не заметили?

— Как не заметили? Заметили. Наташа говорила, что у нее с мужем натянутые отношения. Но у кого в семье бывает гладко…

У кого в семье гладко? И то верно. Соболев попрощался с женщинами и направился к подъезду. Гладко там, где ничего нет. Михаил Сергеевич, дожив до сорока пяти и вырастив двух сыновей, никогда бы не подумал, что когда-нибудь может дойти до развода. Почти полгода их отношения с женой в состоянии Холодной войны и ни намека на перемирие. Михаил не мог думать ни о чем, кроме разрыва с женой. Но сегодняшнее дело стало исключением. Тут не до таких мелочей, как развод и обвинения в измене. Тут даже самый равнодушный, самый черствый человек не останется в стороне.

Соболев остановился у подъезда. Похлопал по карманам. Сигареты оставил в другом пиджаке.

—  Сигаретки не будет? — обратился он к мужчине, нервно курившему на лавке.

—  Это я увидел Ромку, — сказал мужчина, достал пачку и, предварительно выбив сигарету, протянул Соболеву.

Михаил взял сигарету, подкурил и только после того как сделал первую затяжку спросил:

— Ромка это кто?

—  Мальчишка. Наташкин сынок. Младший.

Соболев не знал что сказать. Михаил, словно охотничий пес все утро роет носом окрестности в поиске свидетелей, а он вот тут, у подъезда сидит и курит. А ведь он хотел к нему подойти. Михаилу захотелось накричать на мужчину, но потом передумал. Он и так в таком состоянии, что из него придется все вытягивать клещами, а начни Соболев орать, так тот и вовсе замолчит.

—  А что с ним? — задал вопрос Михаил.

Глупый вопрос произвел нужный эффект. Мужик достал еще одну сигарету, прикурил от окурка и заговорил.

***

— Эта тварь выбросила детей в окно. Один... Младший шмякнулся прямо передо мной.

Соболев не сразу поверил, но когда увидел забрызганные до колен кровью брючины, все сомнения тут же отпали.

— Собственных детей! — закончил Максим.

Соболев взял сигарету, предложенную свидетелем Максимом. Вот так дела. Нет, у Михаила не было никаких сомнений, что к смерти детей причастны третьи силы, что их кто-то выбросил с тринадцатого этажа как котят. Но чтобы это могла сделать мать?! Нет, в это верилось с трудом. Соболев за двадцать два года в органах повидал всякого. И сыновья убивали матерей, и мужья вырезали семьи, и матери топили детей. Но то были не совсем люди. Пьющие, опустившиеся животные. У этой же было все нормально. Муж — айтишник, жена — домохозяйка. Счастливая семья. Но у кого в семье бывает гладко... Слова одной из свидетельниц очень хорошо ложатся на картину произошедшего убийства. В этой семье было что-то не так, что-то, что заставило любящую мать сделать такое со своими детьми.

Соболев посмотрел на Максима и по его выражению лица понял, что за спиной что-то происходит. Он обернулся и увидел девушку чуть старше его сына. Ее заковали в наручники и придерживали под локти два мужчины. Михаил пытался рассмотреть в ее глазах причину, он пытался понять. Но это не выходило, в нормальном, цивилизованном обществе нет оправданий никаким убийствам. Он встретился с ней глазами, и ему стало жутко. Ему стало страшно от того, что он там увидел.

—  Это не я, — одними губами произнесла женщина.

Михаил увидел в ее глазах уверенность. Там сидела вера в то, что она говорит и, что самое ужасное, в то, что она делает.

—  Я их не убивала, — с мольбой в голосе сказала Наталья чуть громче.

Один из патрульных — толстяк с лоснящимся лицом, подтолкнул задержанную и она успокоилась. В глазах больше не отражалось ничего, будто кто-то крохотный в ее голове выключил свет и пошел спать.

—  Это она их, — не скрывая ненависти, сказал Максим.

Михаил проводил взглядом патрульных и девушку до машины и только потом посмотрел на говорившего.

—  Вы слышите? Она.

Соболев кивнул. Но Максиму этого показалось мало, и он взвизгнул, копируя голос маленького мальчика:

— Мамочка, не надо! Пожалуйста, не делай этого! Мамочка!..

—  Хватит! — резко оборвал его Соболев.

Ему не хватало, чтоб еще этот с ума сошел. Свихнулся и свихнул Соболева.

— Давайте, еще раз. Когда ты поднялся...

Дверца машины открылась настолько резко, что казалось, слетит с петель. Михаил обернулся.

—  Вот тварь. — Максим встал.

Женщина со скованными руками за спиной бежала к подъезду. Соболев сидел, открыв рот. Он не мог пошевелиться. Наталья успела добежать до скамейки, на которой сидел, словно парализованный Михаил, когда толстяк с лоснящимся лицом догнал ее и сбил с ног. Миша смотрел ей в глаза, когда ее поднимали. Они были пусты.

Девушка дернулась и упала на колени перед Соболевым. И за секунду до того как толстяк сообразил и дернул Наташу на себя, она произнесла:

— Он все еще в доме.