Разговор в ирландском пабе. Интервью с Олегом Кожиным.

Стоило мне расслабиться и немного выпить, так ко мне тут же явился лепрекон  Выглядел он очень серьезным, поэтому у меня не было и мысли отказаться, когда он приказал мне взять интервью у моего следующего собеседника. Я отправился в Ирландию. А уже оттуда прямым рейсом в Петрозаводск. Там-то я и встретил своего собеседника. Мы выпили, перешли на "Ты". А уже на утро (подробно и красочно описывать похмелье не умею, ибо не русский фантаст) увидел нацарапанное ногтем на столе интервью.

Он неоднократно публиковался в сборниках Сергея Чекмаева, а так же в журналах: "Полдень. XXI век", "DARKER", "Машины и Механизмы"... Только сейчас и только для вас: Олег Кожин – писатель.

Во первых строках хотел спросить: что тебя связывает с Ирландией? Тематика этой страны проскакивает не в твоих произведениях, но в тебе самом.

Это инверсионный след юного увлечения историческим фехтованием и ролевыми играми. Не теми, где плетки и латекс, а теми, где эльфы и орки (хотя, порой проскальзывает мысль, что не теми ролевыми играми я в юности увлекался). Тогда все было довольно просто. Любишь the Pogues, пьешь, ругаешься матом и не стремаешься играть в "ирландский отбой" на каждой пьянке? Поздравляем, добро пожаловать в "айриши"! Со временем осталась любовь к ирландской музыке, культуре и образу жизни некоего стереотипного ирландца. Но айриш я лишь до государственной границы. За ее пределами я русский.

И какие же они, эти простые ирландские парни с берегов Онежского озера? Проще говоря: немного о себе.

Тут все гораздо запутаннее, с географической точки зрения. В Карелии я живу последние пять лет. До этого четверть века морозил задницу в Норильске. А о себе... Олег Кожин. Он же "Хельг". Пишет хоррор и мистику. Много пьет и всегда простужен. Характер скверный. Женат. (С)

Итак, ты писатель. И логичным было бы спросить банальщину о том, как ты начал писать и почему, и отчего... Но нет! Расскажи про свой первый бумагомарательский опыт и как тебе теперь стыдно вспоминать этот "шедевр". Ну?

Эмммм... самый-самый первый?

Самый-самый!

Сам напросился.

Мне – десять лет. Тетрадь в клеточку. А в ней... Ктулху?! Реки крови!? Километры кишок!? Расчлененкамясонекрофилия?!!!! А в ней – фанфик на "Утиные истории". С иллюстрациями аффтара, между прочим. Чесгря – не стыдно совсем. Наверное потому, что не помню, о чем там.

Потом, в более зрелом возрасте были еще комиксы про Кролика Квики (да, того самого, из рекламы одного растворимого напитка), которые мы рисовали с одноклассником Димкой Васильевым. Он (Квики, а не Димка) сражался во Вьетнаме, воевал с пиратами, убивал людей на концерте Cannibal Corpse, а однажды феерично расхуячил поп-группу Spice Girls где-то в глубоком космосе. Потом литература надолго потеряла талантливого меня и вновь обрела только лет шесть-семь назад...

И что же такого литература натворила, что случилось второе пришествие?

Третье уже получается. Литература не виновата, так-то. Она добрая и безотказная. Подбирает кого попало, а потом мучается. Случился какой-то локальный литературный конкурс. Я наваял туда рассказ аж на целых полторы страницы. Про мальчика, который перерезал горло своей учительнице... а в аптечке кончились бинты и зеленка... а потом революция, грибы-грабители... (С) Типичная, понимаешь, ситуация. А людям, внезапно, понравилось. Теперь-то литература очухалась, и поняла, с кем связалась, но поздно. Я сижу у нее на кухне, опустошаю ее холодильник и выгнать меня не получается даже с милицией и собаками.

Какую из своих публикаций назовешь "Первой крупной", а какую "Самой удачной"?

О, наконец-то – легкие вопросы!

Первая крупная случилась, когда я, совершенно неожиданно для себя, прошел отбор в сборник Сергея Чекмаева "Ярость благородная". Рассказ "Война без сохранения" ничего общего с ужасами не имеет. Тем не менее – первая "бумага", в количестве 5000 экземпляров, существенно повысила мое ЧСВ.

С "самой удачной" сложнее. Если подходить с финансовой точки зрения, то это "Сфера", мистический рассказ, опубликованный в журнале "Машины и механизмы".

Чем писательство является для тебя сейчас? И чем оно должно стать в будущем (здесь пофантазируй)?

Сейчас – это геморрой, который я ежедневно, по не вполне понятным даже мне самому причинам, выращиваю на свою больную задницу. Это огромные затраты сил, километровые мотки нервов, невероятное количество израсходованного времени. А в итоге – мизерный финансовый профит (за два года, что я начал активно публиковаться, на литературе я едва ли заработал больше 30 К), и такая же... эммм... ну, давай назовем этот феномен громким словом "слава". Так вот, "славы" от литературной деятельности – тоже с гулев нос. Это с одной стороны. С другой – понимание, что даже если у меня останется всего один читатель, буду писать. Потому что мне нравится рассказывать людям истории.

В идеале хотелось бы, чтобы литературная деятельность приносила стабильный высокий доход. Ну, знаешь, загородный дом, камин, шкура редактора на стене, рядом с коллекцией холодного оружия. ТруЪ писатель должен трудиться в соответствующих условиях. Только сдается мне, что все это придется приобретать на совсем другие доходы.

Ну, может оно и к лучшему (я не про доходы, конечно). Просто, не кажется ли тебе, что с приобретением профессионального статуса, писатель теряет искренность (если позволишь) в своем творчестве? Ведь живет такой писатель от гонорара до гонорара, а есть ему хочется, как и всем остальным.

Если рассматривать писательство, как работу, то не вижу здесь ничего страшного. Если писатель – хороший ремесленник, то он будет производить хорошие вещи. Мы же не говорим, что сапожник стал делать менее искренние сапоги, едва лишь перестал быть подмастерьем и стал мастером? У нас классики через одного заказуху писали или чтобы долги раздать, и ничего – критики хвалят, литературоведы восхищаются, учительницы литературы смахивают чувственную слезу.

Поморщили важно лбы и будет. Теперь расскажи как в детстве над тобой издевались все кому не лень. Как в 5 лет на твоих глазах соседский пес откусил прохожему руку, а он разозлился и съел пса. Как ты где-то подхватил тяжелую форму шизофрении, но потом тебе полегчало. Ведь из-за этого ты пишешь ужасы, да?

Не в бровь, а в глаз! Чувствуется, черт подери, отменное знание темы!

Все началось, когда мне было шесть лет. Я едва научился ходить (из-за острой формы шизофрении я начал ходить довольно поздно) и радостно пользовался любой возможность поразмять мои атрофированные конечности. В одну из таких прогулок я увидел, как незнакомец с оторванной рукой пытается съесть соседского пса. Я забил его кирпичом до смерти, потому что есть живых собак – не гуманно. После этого мы вместе с незнакомцем доели теперь уже мертвую собаку и больше я его никогда не видел. После этого случая надо мной издевались все, кому не лень... А потом революция, грибы-грабители... а дальше вы знаете. (С)

И как же в голову приходят все эти кошмары? Есть какие-то личные обряды по вызову музы? Как часто снятся кошмары, и записываешь ли их?

По-разному. К примеру "Кракен" мне и вправду приснился. Этот сон нельзя было не записать. В итоге из него получилась хорошая жуткая история. Вообще, кошмары снятся нечасто. Зато у меня есть "повторяющиеся сны". Три узнаваемые локации, в которых происходят странные и страшные вещи. Я их вижу не регулярно, но достаточно часто, чтобы запомнить.

А бывают моменты, когда сюжет берется из ничего. Я как-то увидел на вокзале, как танцует местный городской сумасшедший (ныне покойный), а дети кидают ему деньги, ржут и снимают на мобилки. Этот короткий эпизод спустя два года вылился в целый роман, который я уже полгода пытаюсь пристроить в издательства.

С музой все просто. Сажусь и работаю. Потом перечитываю. Правлю. Пишу заново. Снова сажусь и работаю. Процесс непрерывной пахоты, пока не будешь доволен результатом.

Кстати о романах. Много ли у тебя произведений в крупной форме? И есть ли опубликованное? Не задумал ли какой-нибудь цикл?

Три. Каждый из них – это примерно полтора года работы. Ни один не опубликован. Первый действительно очень сырой (не только от количества пролитой в нем кровищщщи), сейчас я абсолютно не удивляюсь, что его не взяли. А вот с другими двумя сложнее. Неформат, нет серии, вы-пишете-неплохо-но-не-о-том-что-нам-нужно. Сейчас работаю над четвертым помаленьку. Казалось бы – не берут романы, ну и нехрен время тратить, сосредоточься на рассказах! Но вот прет меня это дело, и все тут.

Цикл... есть задумки. Но до их реализации еще далеко. Вот испишусь – тогда и начну на старых идеях паразитировать. А пока слишком много задумок, и слишком мало времени, чтобы исполнить их все.

Ты пишешь уже около шести лет. Как меняется ситуация из года в год? Ты, ведь, постепенно обрастаешь различными публикациями. Благодаря этому пристроить что-то новое проще или как было тяжело, так и остается?

Скорее семи. Из них два последних года активно продвигаю свое творчество за пределы моего жесткого диска. Обрастание литературным мясом неизбежно, если писать (ударение в меру испорченности) регулярно. Тут и контакты, и знакомства, и общее понимание литературной кухни. И список публикаций не в последнюю очередь важен, если желаешь произвести хоть какое-то впечатление на издателя. Но если при всем при этом твой текст остается куском говна, дальше определенного уровня они не пробьются. Я сторонник теории, о том, что хороший текст рано или поздно пробьет себе дорогу. Не смотря и вопреки.

Книжный рынок, как известно, переживает не самые лучшие времена, если не сказать: самые не лучшие времена. По твоему мнению бумажные книги совсем исчезнут или есть еще надежды? И видишь ли ты в этом серьезную проблему для литературы?

Уууу... такие вопросы лучше Мише Парфенову задавать. Это он у нас флагман электронной литературы. Ты только что предлагал перестать умничать, и вновь пытаешься затащить меня в какие-то адские дебри. Сжалься над моим мозгом! Тут ведь думать надо!

Ну ладно, пусть твой мозг достанется зомби во время зомби-апокалипсиса.

Но все же, продолжая тему. Относительно недавно был запущен проект Site4Write. Ты знаешь о нем, ведь на главной странице висит твоя фотография, а под ней мнение об этом всем. Так почему же тебя до сих пор ни в каталоге, ни в планах нет? Ведь пресловутый Миша Парфенов обещает, что при правильном подходе с этого будет монетка в карман. А лично я не вижу причин, чтобы не верить Парфенову.

По той же причине, по которой я сперва не хотел давать интервью – повода нет. Миша делает хорошее и нужное дело... scheisse! ... ты таки вынуждаешь меня разговаривать на серьезные темы! ну ладно. Так вот – дело хорошее, говорю, т.к. на мой взгляд, рано или поздно, но уход литературы в цифру неизбежен. Бумага останется, но на правах коллекционных, подарочных изданий. Станет этаким маркером престижа. А Site4Write потихоньку торит дорожку, по которой в сеть и утекут мечтающие зарабатывать литературой авторы. Точнее – одну из дорожек. Но лично я пока не верю, что для малоизвестного автора овчинка будет стоить выделки. Т.е. я лично не готов вкладывать силы в поддержание жизни своего сайта и потому не вижу смысла нагружать команду Site4Write дурной работой. Пока публикации на убитых деревьях приносят хоть какой-то доход (хотя, по факту, это просто приятный бонус) я буду отрабатывать эту нишу. А потом, само собой, тоже переберусь в интернеты.

Вот, блеать, разошелся... Надо быть лаконичнее, Олег Игоревич.

А теперь давай совсем отвлечемся. Что, помимо литературы, тебя привлекает в жизни (как можно более полный ответ, пожалуйста)?

Давай попробуем остановиться на этом месяце. В этом месяце я: записывал в студии аудиорассказ, проводил фестиваль аниме и японской культуры, внезапно влез в организацию местного литературного конвента, писал сценарий, был ведущим на мероприятии, ходил в сталк-поход (чего давненько уже не делал), чето-там еще было, не помню уже. До конца месяца еще можно на чем-то отморозиться. Все хочу на скалодром вернуться, да времени мало. Это я не беру в расчет кучу разных обязательных мероприятий (интересных и не очень, выставки, ярмарки, семинары и лекции), массу людей самых разных увлечений, основную работу и, конечно, семью, на которую уходит львиная доля времени.

Я знаю, что после выхода интервью с Александром Подольским (пламенный ему привет) ты был очень расстроен предметом клятвы, которую он дал. Я понимаю, что это слабое утешение, но, Олег, что же произойдет, если закрыть четырех человек в комнате без окон, с тремя табуретами, двумя мотками веревки и одним ножом?

Черт, я мог бы догадаться, что этот вопрос не может умереть сам по себе! Древнее знание не может умереть! оно переходит от носителя к носителю, смущая умы интервьюируемых... как и месяц назад... как и год назад... как столетия назад, и так до зари времен.

Даже жаль, что я сжег все заготовки вместе с компьютером.

Пусть будет так: четвертый... эммм... назовем его Хельг. Так вот, Хельг не сможет отказаться от литературы даже в таких условиях, и события будут развиваться по следующему сценарию: троих мне... эээ... Хельгу то есть, придется убить, т.к. единственные чернила, доступные в комнате без окон – это кровь. Здесь пригодится нож. Чтобы кровь лучше сцеживалась, тела придется подвесить. Здесь пригодится веревка. Единственная доступная замена бумаге – стены, пол и потолок. Трех табуретов вполне достаточно, чтобы дотянутся до потолка. очень хорошо, что нет окон – больше места для творчества!

А этот вопрос я видел в одном из интервью с Александром Щеголевым и понял, что задам его тебе. Скажи что-нибудь умное.

Перплексный хаос!

Спасибо за интервью, Олег. Такой веселой ночи у меня не было с тех пор, как я впервые попробовал геро... Не было, в общем, такой веселой. Удачи во всем тебе и твоей семье.