Пробуждение

Через десять минут мы были на побережье. Моросил промозглый мелкий дождик, небо как будто опустилось к нам и пыталось уцепиться за верхушки одиноких деревьев. Впереди раскинулось море. Огромная аморфная масса, застывшая на мгновение, чтобы потом кинуться  на ничего не подозревающий берег  и пожрать его. Пожрать, переварить, распылить на хаотические частицы Предвечного, стихийного, неоформленного. Сделать то, что сейчас происходило с моей душой.

На берегу, поросшем густой травой, стоял один единственный домик с мостиком и небольшим катером. Домик покрывала ржавая крыша, из которой торчали труба и антенна. Стены были обиты рубероидом, местами налеплены какие-то доски с отлупившейся синей краской. Одно единственное окно, обращённое к нам, оказалось залеплено газетами. Одним словом, жалкая хибара.  Оттуда к нам шёл человек. Это был пожилой старик с огненно-рыжей бородой, одетый в толстую, камуфляжного  цвета, куртку и шапку.

-Здравствуй, Степан. Здравствуй, Игорь, - любезно поприветствовал нас старик, пожав руки. В его голубых глазах горел огонёк неутолимого любопытства и нетерпения. Его добродушное славянское лицо заражало спокойствием и чувством надёжности.  

-Заводи катер, Иван, нам пора отправляться.

-Может, подкрепимся на дорожку? У меня есть чай, рыба жареная.

-Некогда. Нас ждут.

-Ну как хотите, я уже позавтракал, - безо всякого сожаления произнёс Иван и направился к катеру.

Когда мы пошли за ним, я смог получше разглядеть катер. Рядом с хибаркой он выглядел, как Владимир Путин рядом с деревенским алкоголиком. Это был красивый "Беркут С" с красным полосами на белом фоне. Степан Петрович и я сели спереди, Иван завёл мотор, и мы отчалили. Мною овладело приятное спокойствие, даже расслабленность. Море как будто источало невидимый газообразный наркотик, и я оказался целиком в его власти, власти стихии над человеком.

Степан Петрович пристальным  взглядом наблюдал за горизонтом и молчал. Его аристократическое  лицо стало суровым и сосредоточенным, и я подумал о незаурядной силе воли этого человека.

Иван также молчал, его лица я не видел. Фигура его напоминала о чём-то первобытном, древнем, животном. Таких людей нетрудно представить поклоняющимися древним богам и прыгающим возле костра.  

Спустя минуту профессор нарушил молчание.

-Морготты полигамны, самец владеет множеством самок. Все потомки одного самца составляют клан, который управляется отцом. Один клан может состоять из тысяч морготтов. Акватория, где мы сейчас находимся, принадлежит клану Девяти Плавников, чьим вожаком является Грод. Его ты видел в клинике.

-Откуда он так научился говорить по-русски? У многих русских лексикон не составляет и десяти процентов от его словарного запаса.

-Ха-ха, ты прав. Ну что ж, он живёт уже два с половиной века, у него было время учиться. У него есть, так скажем, друзья среди людей вроде Ивана, они и доставали ему книги и прочее. А вот глава клана Акулий зуб из Атлантики и вовсе умеет писать программы на Delphi и Pascal. Да, да, это правда, - прибавил он, улыбаясь.

Когда я представил зелёную амфибию, сидящую за компьютером, то не смог сдержать смеха.

-Да ты повеселел, несмотря на то, что пришлось нам увидеть, а, Игорь! – профессор, смеясь, похлопал меня по плечу.

Тут я вспомнил изуродованное лицо Юрия, подумал о его семье, которая так  и не узнает об истинной причине их родного человека. Вспомнил фотографии съеденных женщин и детей Нефтегорска, их лица, застывшие в непередаваемых гримасах ужаса. Профессор, заметив моё нахмуренное лицо, произнёс:

-Не думай об этом. Там, куда мы направляемся, людей нет. И их законов тоже. Мне ли тебе рассказывать о значимости человеческой морали? – он помолчал секунд десять и продолжил, - мы плывём на маленький островок. Километр на километр. До него плыть недолго, минут через десять будем там. Там вход в глубокие пещеры, где живут морготты. Там находится их культовый центр, столица, Фьянарх. У каждого клана есть такой центр. Там они поклоняются своему богу, Йеа, причём его признают все кланы. Они связываются с ним через Врата – так они называют его алтарь. Хотя может это и не алтарь вовсе.…Проводят поединки между сильнейшими представителями кланов. Так вот, у клана Девяти Плавников что-то случилось с этими Вратами. Что именно, я не понял, сколько не пытался выяснить у морготтов. Эти товарищи далеки от логики. Короче говоря, после случая с Вратами клан Девяти Плавников утратил свой авторитет, так скажем.

-И мы нужны, чтобы восстановить его, - я перебил профессора.

-Верно мыслишь. Именно.

Тут в голове у меня промелькнула ужасная мысль, которую я тут же высказал вслух:

-А вдруг они хотят принести нас в жертву?! – волна необъяснимой тошноты подступила к горлу. Голова закружилась, и мне захотелось выпрыгнуть за борт, что я и сделал бы, если бы профессор не успокоил меня.

-Если бы они хотели так сделать, они достали бы вас другим, менее гуманным способом. Успокойтесь, и вспомните то, о чём мы говорили в машине. В конце концов, я тоже шагаю в неизведанное. Вы со мной? – лицо его посерьёзнело, в голосе чувствовалась твёрдость и решимость.

Сердце отчаянно колотилось в груди. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Так, Игорёк, возьми себя в руки. Ну же, давай.

-Да. Не отступать, - с трудом, стуча зубами от страха, ответил я.

-Не отступать, - повторил профессор и грозно посмотрел вперёд, где на горизонте уже вырисовывались контуры неведомого острова. Они напоминали гребень исполинского чудовища, выжидающего нас.  

Мы плыли вперёд, в королевство древнего моря и его диковинных созданий.

***

Когда мы подплыли поближе, то сходство с морским чудищем усилилось. Высокие скалы, похожие на клыки или когти. Огромная пещера зияла среди скал, словно пасть. Ни единого кустика, ни деревца. Я сразу вспомнил небесного зверя и поёжился. О, чёрт, про небо я и забыл. Вот сейчас из-за облаков появится щупальце, второе, третье, и огромная пасть с километровыми острыми зубами. А навстречу небесному зверю ринется не менее большой и сильный морской змей, Нидхёгг. Они вцепятся  друг в друга, и их титаническая битва разрушит Землю, опустошит сушу и океаны.  

Из этих мрачных фантазий меня вырвал голос Ивана, который кричал по-морготтски:

-Хтагнот, Йэрл! Намброз ил Нарлот из брегез!

Услышав эти слова, мне стало не по себе. В голове появилась пульсирующая боль, а к горлу подступила волна тошноты.

Откликнувшись на зов, из-за скал появились два морготта. Они прошли по усыпанному галькой берегу и остановились, о чём-то разговаривая. Издалека их можно было принять за резиновые куклы, но я знал, что это никакие не куклы…

Мы в это время причалили к берегу. Я и профессор сошли на влажный и холодный камень, а Иван остался в катере.

-До свиданья, мужики. Удачи вам.

-Скоро свидимся, Иван, - ответил профессор.

-Надеюсь, - улыбнулся Иван. К нему подошёл третий, невесть откуда взявшийся морготт, который стал помогать вытолкнуть катер назад в море.

Два других стражника, видимо, договорились о чём-то и взмахами лап поманили нас за собой, к пещере

Когда я ступил туда, меня окутала абсолютная тьма, и я даже перестал видеть спину профессора, шедшего впереди.

-Осторожно, не оступитесь,- проквакал морготт, шедший сзади меня. Чтобы не поскользнуться, я сбавил шаг, и он приблизился ко мне. Я ощутил кожей шеи его морское дыхание, наполненное солью и водорослями.

За поворотом пещеры появилось слабое свечение. Пройдя немного, мы приблизились к его источнику. Это был фосфоресцирующий комок мохнатой слизи, болтающийся на каменном выступе. По консистенции комок напоминал медузу и светился голубовато-зелёным цветом. Я осторожно прикоснулся к нему левой рукой и ощутил, как пальцы погружаются в вязкую холодную слизь. Когда я вытащил кончики пальцев оттуда, то они тоже светились этим океаническим холодным светом.

-Морлайс, - коротко бросил наш проводник.

Впереди висели такие же светильники-морлайсы и  окрашивали весь туннель в фиолетовые, изумрудные, синие тона. Тут я заметил на стенах высеченные знаки, иероглифы, те же, какие я видел во сне. Их змееподобные контуры сразу наводили на ум образу кракенов, гидр - зловещих архетипов бессознательного, оставшихся со времён, когда человек был всего лишь безмозглой рыбёшкой, плескавшейся в водах первобытного океана. Потом стали появляться рисунки, изображающие морготтов: они были сделаны с мастерством, превосходящим древних египетских художников. Здесь были фигуры, выполненные как в профиль, так и в фас, и вполоборота. Немногочисленные грубоватые штрихи создавали динамичные движущиеся фигуры. И всё это было выполнено, несомненно, грубыми орудиями, возможно, многие рисунки были просто нацарапаны когтями.

На рисунках изображались сцены из обычной жизни разумных амфибий. То они плыли среди подводных скал, то вступали в схватки с подводными монстрами: акулами, китами, спрутами. Были сцены охоты на суше: особенно меня ужаснула картина, изображавшая охоту на первобытных приматов. Художник невероятно реалистично изобразил тот беспредельный, космический ужас, в глубоко посаженных обезьяньих глазах жертв. Морготты безжалостно разрывали перволюдей на части и пожирали их вместе с костями.

Среди бесчисленных кровавых барельефов особенно моё внимание привлёк один, что-то напомнивший мне. Я остановился и стал вглядываться в странное переплетение фигур, наводившее мысли о порочном и запретном.

Это был мой третий сон, когда мне приснилась пещера и совокупляющиеся в ней морготт и девушка. Самка-морготт с предельным сладострастием на лице насиловала несчастную и мне, показалось, что я вновь слышу её стоны. От рассматривания этого лесбийского акта меня отвлёк голос первого проводника, в котором слышалось приподнятое настроение:

-Пойдемте, нас ждут.  У вас ещё будет достаточно времени, чтобы знакомиться с нашими рисунками.

По нисходящему направлению ступеней я понял, что мы опускаемся вглубь острова, возможно даже глубже морского дна. Через десять минут мы достигли гигантской пещеры, залитой тем же голубовато-зелёным светом, исходившим от огромных морлайсов, которые свисали с высокого свода пещеры.

В пещере находилась группа из десяти морготтов и одного полного человека в белом халате и очках. Рядом с ним стоял Грод, которого я хорошо запомнил с момента нашей встречи в больнице.

Стены пещеры были покрыты неизвестным мне сиреневым камнем.

В центре стоял огромным каменный стол с двумя фиолетовыми скамьями. На столе лежали рыбы, куски какого-то зелёного желе и подозрительный удлинённый предмет, в котором я узнал гигантское щупальце.

Человек в халате подошёл к нам и стал так яро пожимать нам руки, что, казалось, сейчас сломает мне пальцы:

-Приветствую тебя, Степан! Сколько лет, сколько зим…Тебе стоит взглянуть на много интересных вещей. Надо окончательно прочистить твои мозги от университетской плесени.

-Я готов, Андрей. Так долго ждал я этого момента…- восхищённо ответил профессор. Он был вне себя от радости.

-А вас зовут Игорь, да? Вас тут заждались, ой заждались,- заговорщицким тоном обратился он ко мне и подмигнул.

-Вы, наверное, очень голодны. Прошу к столу,- с почти человеческой любезностью сказал Грод.

-Спасибо, с большим удовольствием. Мы не против, - улыбаясь, ответил профессор,- правда, Игорь?

-Да, я не ел с самого утра, - рассеянно произнёс я и опасливо посмотрел на стол, где лежали какие-то подозрительные предметы.

Грод, заметив мой настороженный взгляд, рассмеялся своим гортанно-металлическим смехом:

-Не бойтесь, всё это привычные для вас морепродукты, приготовленные по человеческим правилам. Сами мы редко употребляем варёную пищу. И они не ядовиты. Здесь нет консервантов и прочего, чем вы сдобряете свою пищу. Усаживайтесь на скамьи – они сделаны из сухих водорослей. По моему, весьма удобно.

На каменном столе не было ни тарелок, ни ножей, ни вилок. Пища представляла собой различную морскую живность. Варёная камбала, изрубленное на куски щупальце гигантского кальмара. Недовольным взглядом взирал глаз этого же самого кальмара. Рядом лежала какая-то зеленоватая аморфная масса, по-видимому, водоросли.

Мы уселись на фиолетовую скамью из водорослей и морготты с нетерпением принялись насыщаться. Грод ухватил самую большую камбалу и стал разрывать её своими острыми зубами. Андрей не отставал от них. За длительное время, когда он жил рядом с морготтами, он, несомненно, перенял часть их повадок. Даже двигаться он стал как они – быстро, но плавно. Мне показалось неудивительным, если у него отросли бы жабры или перепонки. Ноя не чувствовал какой-либо вражды к нему и к морготтам. Все эмоции словно испарились с момента, когда я вошёл в пещеру, их вытеснило лишь одно большое Ожидание. Ожидание чудес, ужасов, боли – я не мог точно сказать. Зрение моё стало ясным, ухо чувствовало каждый шорох. Впервые за много месяцев я стал по настоящему живым. И нетерпеливо вгрызся в упругий кусочек щупальца кальмара, найдя его весьма вкусным.

-Игорь, я должен рассказать тебе историю нашего рода. Выслушай это внимательно, ибо твоя жизнь неразрывно связана с нашей, -  при этих словах зрачки Грода расширились, в глубине его бездонных глаз сверкнул диковатый огонёк, - Степан Петрович ведь уже ввёл тебя в курс дела, не так ли?

Я молча кивнул и приготовился принять очередной удар по моему прежнему мировосприятию, которая и так уже была похожа на Гернику.

- Мы – дети Йеа. Пятьдесят тысяч лет назад Йеа снизошёл с далёких звёзд на Землю. Тогда сушу населяли ваши звероподобные предки. И Йеа увидел это и решил, что океан тоже должен быть заселён разумной жизнью. И он создал нас. Первые морготты были не такие сильные, как мы сейчас. Йеа хотел, чтобы его дети сами научились борьбе за жизнь, и поэтому не стал наделять их большой силой.

Затем он улетел обратно, в свои звёздные владения, но оставил портал. Портал служил окном Йеа для наблюдения за своими детьми, а также он привлекал самых сильных и отважных людей со всех концов Земли. Когда они приходили туда, то Йеа наделял их прекраснейшей наградой, которая есть на этом свете – он превращал их в морготтов, дабы дух героев вливался в наш род.

Со временем морготты стали самыми сильными жителями океана. Мы изобрели свою письменность, основали государства. Но была у нас одна черта, дарованная Владыкой, которая осложняла нашу жизнь. Несомненно, это тоже было одно из испытаний, ниспосланных Им.

Мы не могли сами рожать детей. Для того чтобы у мужчины и женщины появился ребёнок, мужчина должен был совокупиться с женщиной, а затем женщина должна была передать свой плод во чрево какого-нибудь животного, чтобы плод напитался его кровью, и потом родилось дитя.  

Сначала мы использовали для этого китов. В матке одной самки кита могли уместиться до десяти маленьких морготтов. Но они рождались только мальчиками. Вскоре у нас почти не осталось женщин. Начались междоусобные войны, сыновья убивали отцов из-за обладания матерями, могучие воины гибли в схватках ради права совокупляться с женщиной. Наш род мог оборваться.

И тогда мы отправились на сушу и повстречали самок ваших предков. Люди в чём-то похожи на нас, и старейшины решили, что нужно отлавливать их и использовать для вынашивания потомства.

Так и сделали. И всё получилось! Наконец-то стали появляться младенцы женского пола. Правда, в одной человеческой самке мог вырасти только один ребёнок, и самка после этого, как правило, умирала. Поэтому морготты стали ловить ещё обезьян, потому что те схожи с людьми и их больше количеством.

Конечно, тебе это может показаться ужасным. Но такова наша природа и с этим ничего не поделаешь. И вы тоже поедаете животных, скрещиваете, проводите опыты, а иногда убиваете просто из прихоти. Но человек не вершина в пищевой цепи, поэтому вы тоже иногда оказываетесь в роли пищи. Всё относительно. Сегодня ты ешь курочку, а завтра морготт разрывает твоё сердце и пьёт твою кровь. Различие в том, что морготт съест тебя сырым, а ты сваришь курицу перед обедом.

-Ты хорошо говоришь на нашем языке, Грод.

-Спасибо. У меня было много времени изучить его. Кроме русского, я знаю ещё английский, немецкий, китайский, немного норвежский и финский. Когда в запасе сотни лет, то можно потренировать мозги. Я начал с обыкновенного букваря, - здесь он заулыбался, обнажив блестящие зубы,- стащил его из одной маленькой деревни в Приморском крае. А потом уже переключился на ваших классиков. Жаль, что тогда врата Йеха уже были закрыты, иначе такие великие мудрецы неизбежно стали одними из нас.

-А что случилось с вратами?

- 2000 лет назад случилось необъяснимое. Врата Йеа закрылись. Его дела выше нашего понимания, и мы не знаем причины. У Йеа есть много могущественных врагов в бездонных пространствах космоса, и, может быть, он воюет с ними. Без его отеческого надзора наш народ чувствует себя плохо. Появились какие-то странные болезни, которых раньше мы не знали. А потом и люди стали загрязнять океан. Поэтому морготтов сейчас становится всё меньше и меньше. Но мы сильные и всё преодолеем. Тем более наш отец Йеа оставил нам Хранящих Бритвы,- тут Грод на мгновение замолк, его вертикальные зрачки сузились, и на лице появилась задумчивость.

-А что это?  

-Ты увидишь сам. Ладно, иди, отдыхай. Тебе пришлось сегодня много испытать, ты измотан, - с неподдельным сочувствием проговорил Грод. Похоже, и он сильно устал.

-Хорошо. Слушай, Грод, а почему мне приснилось во сне море из червей? Что это означало?

-Это был твой мир. Забудь о нём. Да, в твоей комнате тебе ждёт Эол, – он улыбнулся.

***

  Комната представляла собой помещение в форме эллипса, диаметром около шести метров. Стоял сумрак. В нише, прямо напротив меня, светился блёклый морлайс. В его слабых синих лучах стены поблёскивали, словно покрытые слизью. Я прикоснулся правой рукой к стене и почувствовал, что она абсолютно сухая и идеально гладкая.

 -Это зигред, хороший материал, - прозвенели чьи-то слова из тёмного угла. Я вздрогнул и повернулся.

Из сумрака вышла Эол. Её нежная кожа была усеяна множеством маленьких точек, фосфоресцировавших сине-зелёным светом. Идеальная линия бедёр, стройные ноги. Я мог созерцать это совершенство целую вечность. Небольшие, округлые груди манили прикоснуться к ним. А глаза…. Эти бездонные врата языческого неистовства, они могли испепелить тебя в одно мгновение. Хотелось броситься и утонуть в них, распасться на атомы, которые будут вечно кружиться в чудовищном круговороте неземного хаоса.

Я шагнул навстречу ей. Она тоже подошла поближе и улыбнулась, обнажив ряд острых зубов. Я вспомнил, как она разделалась с лейтенантом, и судорога страха сковала мои мышцы.

-Не бойся, милый. Лейтенант был обычным человеком, пищей, а ты не такой. Подойди ко мне, я ведь так долго ждала тебя.

Эти секунды показались мне часами. Неимоверным усилием воли я заставил себя сделать ещё один шаг. Затем, уже не контролируя себя, я поднял руку и прикоснулся к левой груди Эол. Кожа была прохладной и гладкой. Я стиснул эту эластичную грудь, и из гортани Эол пролился мелодичный звон, отдалённо напоминающий женский сладострастный стон. Вдруг она охватила меня за шею и припала к щеке. Длинный мокрый язык начал скользить по моей шее, уху, губам. Я почувствовал приятный сладковатый вкус. Её холодные губы прильнули к моим…  

***